ой?
     - А  как  же иначе, - сказал  ее супруг и  подмигнул Барбаре и  Рэю.  В
темно-красном  смокинге очень  свободного  покроя  он  казался  не то  чтобы
толстым, а каким-то непомерно огромным.
     Дама обвела глазами гавань.
     -  Божественно, -  тихо проговорила  она.  Потом тронула рукав мужа.  -
Дорогой, гляди, какие милые паруснички.
     -Где?
     - Там. Вон там.
     - А, да. Славные.
     Женщина внезапно повернулась к Барбаре.
     - Я Диана Вудрафф, а это мой муж Филдинг.
     Барбара и Рэй в свою очередь представились.
     - Ах  да, как же! - сказала миссис Вудрафф Рэю. - Вы тот юноша, который
организует  все состязания. Чудно.  -  Она опять устремила взгляд на воду. -
Бедные  паруснички.  Их  возят туда-сюда в  автомобильных  прицепах.  -  Она
посмотрела на Барбару и Рэя. - А какие у вас планы? Почему бы вам не пойти с
нами? Ну, конечно же. Вы должны пойти с нами. Соглашайтесь. Пожалуйста.
     - Ну, я... это очень любезно с вашей стороны, - ответил Рэй. - Не знаю,
как Барбара...
     - Я с удовольствием, -  сказала Барбара.  -  Куда вы идете? Я-то первый
раз в Гаване.
     - Куда глаза глядят!  - воскликнула миссис  Вудрафф. - Ну, разве это не
прекрасно? -  Наклонившись,  она  опять [136]  обратилась  к  стюардессе:  -
Милочка, вы не хотите к нам присоединиться? Мы вас очень просим.
     - Благодарю, но мне надо кое с кем встретиться. Извините.
     - Какая  жалость. Филдинг,  дорогой, ты похож на студента - юный просто
до неприличия.
     - Я? Эдакая руина?
     - Откуда вы, золотце? - спросила миссис Вудрафф Барбару.
     - Из Куперсбурга. Это около Питтсбурга, в Пенсильвании.
     - Какая прелесть. А вы?
     - Из Солт-Лейк-Сита, - сказал Рэй.
     - А  мы из  Сан-Франциско. Разве  не  чудесно? Вы  не считаете,  мистер
Уолтере, что мы скоро вступим в войну? Мой муж так не считает.
     - Кинселла, -  поправил Рэй. -  Не знаю.  Я в любом случае после круиза
ухожу в армию.
     Миссис Вудрафф прикрыла рот рукой:
     - Ой, простите!
     -  Да  у меня будет  не такое уж плохое  положение,  - объяснил  Рэй. -
Служба подготовки офицеров  резерва направляет меня  в артиллерию. Мне дадут
собственную батарею и все такое. Буду сам командовать, а не исполнять чьи-то
дурацкие приказы.
     Когда катер плавно сбавил ход, Рэй придержал Барбару за талию.
     - У нее еще совсем  нет попки, - сказала  миссис Вудрафф, ласково глядя
на Рэя.  - Как должно быть приятно  в такую ночь провести время с  кем-то, у
кого совершенно нет попки.
     Рэй,  которому  и пришла в голову эта идея, повел всех в "Вива Гавана",
типичное увеселительное заведение для туристов, но высокого пошиба. В нем не
было ничего кубинского, кроме официантов. Владелец был ирландцем, метрдотель
- шведом,  оркестр почти целиком  состоял  из  бруклинцев,  кордебалет  - из
прежних обитательниц  аллеи Шуберта, предпочтение там отдавалось французской
кухне, а самым большим спросом пользовалось шотландское виски.
     Соревнования   по   хай-алай   закончились.   Пассажиры   корабля   уже
перекочевали в "Вива Гавана" и шумно-загорелой толпой вливались в просторную
залу. Рэй тут же заметил молодую особу,  которую он и еще один подкомитетчик
называли между  собой  Мисс  Эластичный купальник-1941. Она  покачивалась  в
полуобнимку со своим партнером рядом  с эстрадой, о чем-то переговариваясь с
руководителем оркестра, - наверно, просила его сыграть "Звездную  пыль". Рэй
заприметил [137] и новоиспеченного губернатора - корабельную знаменитость, -
шествующего  в  игорную комнату  не  в своем  обычном демократическом черном
костюмчике, а в ослепительно белом смокинге.  От внимания  Рэя не укрылись и
близняшки Мастерсон, сидевшие за  столиком с Чикагским Хватом и Кливлендским
Мазилой, как окрестили их служащие корабля. Последний был явно под градусом.
     Когда компания расселась,  мистер Вудрафф распорядился  заказом.  Потом
они с миссис Вудрафф протолкались на танцевальную площадку.
     - Хотите потанцевать? - спросил Барбару Рэй.
     - Не сейчас. Я  не  умею румбу. Мне нужно  что-нибудь совсем медленное.
Посмотрите на миссис Вудрафф. Как здорово!
     - Ничего, - снизошел Рэй.
     Барбара возбужденно затараторила:
     - Разве  она  не  замечательная?  Разве она не  красавица? Она такая...
такая... прямо не знаю какая. Вот!
     - Болтает много, это точно, - сказал Рэй, помешивая свой коктейль.
     - Вы, наверно, встречаете кучу людей в этих  ваших  круизах,  - сказала
Барбара.
     - Да я только второй  раз  плыву.  Я  совсем недавно  закончил колледж.
Иель. Раз  уж все равно скоро в армию, решил пока немного поразвлечься. - Он
закурил. - А вы чем занимаетесь? - спросил он.
     - Я работала. Теперь ничем не занимаюсь. Я не ходила в колледж.
     - Что-то я сегодня не видел вашей мамы, - сказал выпускник Иеля.
     - Женщины, которая со мной  путешествует? -  спросила Барбара. - Она не
моя мама.
     - Не мама?
     - Нет. Моя мама умерла. Она моя будущая свекровь
     -А-а!
     Барбара  потянулась  к  спичечнице,  стоявшей  в  центре  столика.  Она
чиркнула спичкой, задула ее, чиркнула другой - задула  и опять положила руки
на колени.
     - Я некоторое время болела, - сказала она, - и мой жених захотел, чтобы
я где-нибудь отдохнула. Тогда миссис  Оденхерн предложила взять меня с собой
в круиз. Вот мы и поехали.
     -   Классно!  -  сказал   Рэй,   наблюдавший,   как   Мисс   Эластичный
купальник-1941 выламывается на танцплощадке.
     - С ней все  равно что с ровесницей, почти, - продолжала Барбара. - Она
очень славная. В молодости она была большой спортсменкой. [138]
     - У нее и вид славный. Почему вы совсем не пьете?
     Барбара поднесла стакан к губам и проглотила четверть капельки,
     - Я могу потанцевать под то, что они сейчас играют, - сказала она.
     -Отлично.
     Они встали и протиснулись на танцплощадку.
     Барбара танцевала скованно и  без малейшего  чувства ритма. От волнения
она так неловко вцепилась в руку Рэя, что ему было трудно ее веста.
     - Я отвратительно танцую.
     - Вовсе нет, - сказал Рэй.
     - Мой брат пробовал меня учить, когда я была маленькая.
     - Да?
     - Он  почти с  вас  ростом. В школе  он играл в футбол. Только повредил
коленку, и ему пришлось бросить. А то бы он мог поступить в любой колледж.
     На площадку набилось  так много народу, что неуклюже топчущаяся пара не
привлекала к себе  особого внимания. Рэй вдруг заметил, какие светлые, какие
пшенично-желтые у Барбары волосы.
     - А ваш жених, какой он?
     -  Карл?  Он очень славный.  У  него  приятный  голос  по  телефону. Он
очень... очень беспокоится о сырье.
     - О каком сырье?
     - Ну... о сырье. Не знаю. Я не понимаю парней, никогда  не разберешь, о
чем они говорят.
     Рэй вдруг нагнулся и поцеловал Барбару в лоб. Лоб был душистый, и у Рэя
закружилась голова.
     - Почему вы это сделали? - спросила Барбара, глядя в сторону.
     - Не знаю. Вы рассердились?
     - Здесь так жарко, - сказала Барбара.
     . - Сколько вам лет, Барбара?
     - Восемнадцать, а вам?
     - Ну, практически двадцать два.
     Они продолжали танцевать.
     - Прошлым летом у моего папы сделалось кровоизлияние в мозг, и он умер,
- сообщила Барбара.
     - О! Сочувствую.
     -  Я живу с тетей.  Она работает в  Куперсбурге учительницей. Вы читали
"Зеленый свет" Ллойда К. Дугласа?
     - У меня не хватает времени на книги. А что? Интересно?
     - Я не  читала. Тетя хочет, чтобы я прочитала. Я отдавила вам все ноги.
     - Нет. Вовсе нет.
     - Тетя у меня очень хорошая, - сказала Барбара.
     - Знаете, иногда довольно трудно следить за ходом вашей мысли, - ляпнул
Рэй.
     Девушка не  ответила, и он  было испугался, что обидел  ее. У него даже
макушка  похолодела: он  еще ощущал на губах сладкий вкус ее лба. Но под его
подбородком опять раздался голос Барбары:
     - Прямо перед моим отъездом мой брат попал в автомобильную катастрофу.
     У Рэя словно гора с плеч свалилась.
     Вудраффы уже сидели  за столиком. Их сверкающие стаканы с бурбоном были
пусты, а стаканы с содовой - почти не тронуты.
     - Я махала вам,  - мягко упрекнула Барбару  миссис  Вудрафф. -  А вы не
помахали в ответ.
     - Почему, я махала, - сказала Барбара.
     - Вы видели,  как  мы  отплясывали румбу? - спросила миссис-Вудрафф.  -
Правда,  мы  были  великолепны?  Филпинг  в  душе  латиноамериканец. Мы  оба
латиноамериканцы. Я иду в туалетную комнату... Барбара?
     - Не сейчас. Я наблюдаю за пьяным.
     Не успела миссис Вудрафф подняться,  как ее  муж, подавшись вперед всем
туловищем, зашептал молодым людям:
     - Я стараюсь кое-что от нее скрыть. По-моему, в наше отсутствие наш сын
собирается уйти  в  армию. Он хочет быть  летчиком. Если  бы миссис  Вудрафф
узнала. Она  бы  умерла. -  Сделав это признание,  мистер Вудрафф  откинулся
назад, глубоко  вздохнул и, поймав  взгляд  официанта, знаком  показал,  что
повторяет заказ. Затем он  встал, энергично воспользовался носовым платком и
отошел от столика. Барбара следила  за  ним глазами, пока он не  скрылся  из
вида; потом повернулась и спросила Рэя:
     - Вы любите мидий, устриц и всякое такое сырье?
     Рэй слегка вздрогнул.
     - Ну да. Пожалуй.
     -  А  я  не  люблю" никакую  моллюсочную  еду,  -  смущенно проговорила
Барбара. - Знаете, что я сегодня слышала? Я  слышала,  что корабль больше не
сможет ходить в круизы до самого конца войны.
     -   Это   только   слухи,  -   прикинулся   безразличным   Рэй.  -   Не
расстраивайтесь. Вы и - как его зовут - Карл сможете отправиться  в  этот же
круиз после войны, - сказал он, наблюдая за Барбарой.
     - Он собирается во флот. [140]
     - Я же говорю - после войны.
     - Я знаю, - кивнула Барбара, - но... все так чудно, я чувствую себя так
чудно... - Она внезапно умолкла, то ли не сумев, то ли не пожелав выразиться
яснее.
     Рэй придвинулся к ней чуть ближе.
     - У вас красивые руки, Барбара.
     Она спрятала руки под столик.
     - Сейчас они ужасные. Я не нашла нужного, лака.
     - Совсем они не ужасные. - Рэй  взял ее руку... и  тут  же выпустил. Он
встал, чтобы пододвинуть миссис Вудрафф ее стул.
     Миссис  Вудрафф  улыбнулась,  закурила и  понимающе  посмотрела на  них
обоих.
     - Я хочу" чтобы вы поскорее отсюда ушли, - сказала она с улыбкой. - Это
не слишком подходящее для вас место.
     - Да? - Барбара широко раскрыла глаза.
     -  Серьезно. Такие заведения посещают, когда  все  лучшее  позади и  не
осталось ничего, кроме денег. Даже мы  не очень сюда вписываемся - Филдинг и
я. Пожалуйста. Прогуляйтесь где-нибудь, - уговаривала миссис  Вудрафф Рэя. -
Мистер Уолтере,  - не унималась она, - а сегодня нет никакого выезда на лоно
природы или пикника на скорую руку?
     - Кинселла, - довольно резко поправил Рэй. - Боюсь, что нет.
     - Я ни разу в жизни не была на пикнике, - сказала Барбара.
     - О! Какая жалость! Это такое удовольствие. До чего же мне отвратителен
сорок первый год. Мистер Вудрафф сел на свое место.
     - В чем дело, дорогая? - поинтересовался он.
     - Да в том,  что мне отвратителен сорок первый год, - сказала  его жена
каким-то странным голосом, и по ее улыбающемуся лицу побежали слезы. - Да, -
продолжала  она. -  Он  мне омерзителен.  Он  переполнен  армиями,  готовыми
заглатывать все  новых  и  новых  мальчиков, девушками и  матерями, готовыми
поселиться в  почтовых  ящиках,  и  самодовольными  плешивыми  метрдотелями,
которых все это не касается. Проклятый год. Гадкий год.
     - Мы еще даже не участвуем в войне,  дорогая, - сказал мистер Вудрафф и
добавил: - Мальчики всегда должны воевать. Я воевал. Твои братья воевали.
     -  Сейчас другое  время.  Оно  и  гадкое  по-другому. В нем нет  ничего
доброго. У тебя, у Поля и у Фредди оставалось дома хоть что-то хорошее. Боже
мой! Если бы у Бобби не было денег, он бы даже не мог гулять с девушками. На
что это похоже? Гаже не придумаешь! [141]
     - Так, - неловко заполнил паузу Рэй. Он взглянул на свои наручные часы,
потом на Барбару. -  Хотите  посмотреть достопримечательности? -  спросил он
ее.
     - Не знаю, - сказала Барбара, все еще не сводя глаз с миссис Вудрафф.
     Мистер Вудрафф наклонился к жене.
     - Хочешь немножко поиграть в рулетку, солнышко?
     - Да,  да,  конечно, дорогой. - Миссис Вудрафф подняла глаза. - А-а, вы
уходите, детки?
     Было чуть больше четырех  утра. В час ночи стюард, обслуживавший палубу
левого  борта, расставил часть своих шезлонгов  так,  чтобы в  них  могла  с
комфортом разместиться группка  трезвенников, которая через несколько часов,
отзавтракав, явится принимать солнечную ванну.
     Есть уйма дел, которыми можно заниматься в шезлонге: поглощать  горячую
закуску,  принесенную   на   подносе  стюардом,  читать  журнал  или  книгу,
показывать  фотографии  своих  внуков,   вязать,   нервничать  из-за  денег,
нервничать  из-за  мужчины,  нервничать   из-за  женщины,  страдать  морской
болезнью, глазеть  на девочек, шлепающих к бассейну, глазеть на летучих рыб.
Но целоваться,  сидя  в шезлонгах, пусть  даже  тесно сдвинутых, не очень-то
удобно. То  ли подлокотники  слишком высоки, то  ли увлеченная этим занятием
парочка все время сползает вниз.
     Рэй  сидел  слева  от  Барбары. Его  правая рука,  лежавшая  на жесткой
деревяшке ее шезлонга, затекла.
     Их часы одновременно пропищали четыре раза.
     - Как ты теперь себя чувствуешь? - спросил Рэй.
     - Я? Хорошо.
     -  Не-е, не в том  смысле.  Ты еще немножко пьяная? Может, нам не  надо
было заходить в то последнее местечко.
     - Я? Я и не была пьяная. - Барбара немного подумала, а потом  спросила:
- А ты был?
     - Ни черта подобного. Я никогда не пьянею.
     Эта  явная  дезинформация, казалось,  мгновенно возобновила визу Рэя на
пересечение незащищенной границы соседнего шезлонга.
     После  двух   часов   непрерывных   упражнений  губы   Барбары   слегка
потрескались, но  оставались  по-прежнему нежными, чуткими  и пытливыми. Рэй
при всем старании  не  мог бы припомнить случая,  когда его до такой степени
волновала близость  девчонки.  Целуя  Барбару сейчас,  он  опять был огорчен
чистотой и упорной невинностью ее поцелуя.
     Когда поцелуй окончился -  с чем Рэй, как  всегда, не мог безоговорочно
согласиться, - он  чуть-чуть отстранился и  заговорил [142]  с  хрипотцой  в
голосе,  не  объяснимой  даже   поздним  часом  и  количеством  потребленных
коктейлей и сигарет.
     - Барбара. Я не шучу. Мы это сделаем, а? Мы поженимся, а?
     Барбара молчала в тишине, совсем рядом.
     -  Нет, правда, -  упрашивал  Рэй, как будто ему возражали. - Мы  будем
чертовски счастливы. Даже если нам придется воевать, меня,  может, никуда не
забросят, ни за  какие там океаны. Я в этом смысле везучий. Мы бы...  мы  бы
так здорово  зажили. - Он всматривался в ее неподвижное лицо в лунном свете.
- Поженимся? - умолял он.
     - Не знаю, - сказала Барбара.
     - Как это не знаешь? Ну и дела. Мы же созданы друг для друга.
     - Я даже никак не запомню твое имя, - рассудительно заметила Барбара. -
Честно. Мы почти друг друга не знаем.
     -  Послушай.  Мы  знаем  друг  друга гораздо  лучше,  чем многие  люди,
знакомые месяцами! - легкомысленно заявил Рэй.
     - Не знаю. Что я скажу миссис Оденхерн?
     - Его матери? Скажи правду, и все! - посоветовал Рэй.
     Барбара не  ответила. Она нервно грызла ноготь большого пальца. Наконец
она заговорила:
     - Ты думаешь, я дурочка?
     - Я? Думаю, что ты дурочка? Конечно, нет!
     - Меня считают дурочкой,  - медленно проговорила Барбара. - По-моему, я
все-таки дурочка.
     - Перестань  это повторять.  Перестань, слышишь. Ты  не  дурочка. Ты...
умница. Кто тебя называет дурочкой? Этот твой Карл?
     Барбара ответила уклончиво.
     - Да в общем нет. Больше девчонки. Одноклассницы. Подружки.
     - Они ненормальные.
     - Чем я умница? - пожелала узнать Барбара. - Ты говоришь, я умница.
     -  Ну,  ты...  просто умница, и все! -  сказал  Рэй. -  Пожалуйста. - И
исчерпав на  этом  свое красноречие,  он наклонился  и поцеловал  ее  долгим
поцелуем - очень убедительно, как он надеялся.
     Наконец Барбара  мягко  оторвала свои губы от его губ. Ее лицо в лунном
свете было озабоченным,  но каким-то  размякшим, с приоткрытым ртом,  как  у
человека, не сознающего, что за ним наблюдают.
     - Хорошо  бы  не быть дурочкой, - сказала она ночи. Рэй был нетерпелив,
но осторожен. [143]
     -  Барбара. Я же говорил тебе. Ты не дурочка. Ну,  пожалуйста. Ты вовсе
не  дурочка.  Ты  очень...  мозговитая.  -  Он  посмотрел  на  нее  ревниво,
собственнически. - О чем ты думаешь? - спросил он. - Об этом своем Карле?
     Она покачала головой.
     - Барбара. Послушай. Мы будем жутко счастливы. Без дураков. Ты думаешь,
мы недавно знакомы. Я знаю. Но время такое паршивое. С этой проклятой войной
весь  мир вверх  тормашками. Короче говоря,  если двое любят друг друга, они
должны  друг  за  друга  держаться.  Да,  они должны  крепко друг  за  друга
держаться. -  Он всмотрелся в  ее лицо уже  с меньшим отчаянием,  ободренный
тем, что  попал,  как ему показалось,  в  самую  точку: - Ты не  согласна? -
сдержанно спросил он.
     - Не знаю, - сказала Барбара и расплакалась.
     Она плакала мучительно, с надрывом. Испуганный силой ее горя и тем, что
стал  его  свидетелем,  но  не  сочувствующий  этому горю,  Рэй  был  плохим
утешителем. В конце концов Барбара сама справилась со своей бедой.
     - Все в порядке, - сказала она. - Пожалуй, мне лучше пойти спать.
     Она неуверенно встала.
     Рэй вскочил и схватил ее за руку.
     - Я тебя увижу утром  на  теннисном  матче, да? - спросил он. - Ты ведь
играешь в парном финале?
     - Да, - ответила Барбара. - Спокойной ночи.
     - Не говори это т а к, - с укоризной сказал Рэй.
     - Я не знаю, ка к я это сказала.
     -  Ну вот. Приехали. Ты сказала это так, будто ничего  и не было. С ума
сойти. Я двадцать раз просил тебя выйти за меня замуж.
     - Я же говорила, я дурочка, - просто объяснила Барбара.
     - Перестань это повторять.
     -  Спокойной ночи, - сказала Барбара. - Было  очень приятно.  Честно. -
Она протянула ему руку.
     Вудраффы  одни  возвращались на  корабль последним  рейсом  лоцманского
катера. Миссис Вудрафф была без туфель - она презентовала их душке-таксисту,
с ветерком прокатившему их до порта. Теперь они взбирались по узкому крутому
шатучему  трапу, соединявшему  мостик катера  с бортовой дверцей  палубы  В.
Миссис  Вудрафф  поднималась   первой.  Рискуя  сорваться,  она  то  и  дело
оборачивалась,  чтобы посмотреть, подчиняется  ли  ее благоверный  правилам,
которые она установила для них обоих. [144]
     -  Ты держишься  за  эту штуковину.  За  трос,  -  обличила она  своего
супруга, глядя на него сверху вниз.
     - Нет, - с негодованием отверг ее обвинение мистер Вудрафф. Его галстук
был распущен, а воротник смокинга задрался.
     - Я же ясно сказала, что никто не должен держаться  за  трос, - заявила
миссис Вудрафф. Покачиваясь, она сделала еще один шаг.
     Мистер  Вудрафф  посмотрел   ей  вслед  взглядом,  в  котором  боролись
недоумение и глубокая печаль'. Вдруг он повернулся к жене спиной и уселся на
ступеньку прямо там,  где стоял, - почта точно посредине трапа. От  воды его
отделяло по меньшей мере тридцать футов.
     - Филдинг! Филдинг, сейчас же поднимайся сюда!
     Вместо ответа мистер Филдинг подпер подбородок руками.
     Миссис  Вудрафф  сильно  пошатнулась, чудом удержала равновесие,  потом
подняла  юбку   и  каким-то  непостижимым  образом  удачно  спланировала  на
ступеньку прямо  над  той,  на  которой  сидел  ее  муж. Она  обхватила  его
"полунельсоном", чуть не опрокинувшим их обоих.
     - Пупсик мой. Ты на меня сердишься?
     - Ты сказала, что я держусь за трос. - Голос мистера Вудраффа дрогнул.
     - Но крысенок,