ман-младший запутался в своем пушистом одеялке... навсегда.
     Тот, кого Лоис не любила,  уселся как-то вечером в кресло и  начал тупо
разглядывать  узор  на  половике- Лоис в этот  момент  вышла из  спальни,  в
спальне же она чуть не полчаса стояла у окна, собираясь с силами.  Лоис села
в  кресло  напротив.  Никогда еще Карл не  казался  ей  таким глупым и таким
толстым; Но она должна была сказать ему. И наконец она выдавила это из себя:
     -  Пойди  достань свои  белые  носки.  Давай, давай,  -  очень спокойно
сказала она. - Надень их, дорогой. [41]

     "Затянувшийся дебют Лоис  Тэггетт" ("The Long  Debut of Lois Taggett").
"Стори", сентябрь-октябрь 1942 года.



   Дж.Селинджер.
   Неофициальный рапорт об одном пехотинце



     Джером Дейвид Сэлинджер
     Неофициальный
     рапорт об одном пехотинце
     © J.D.Salinger, 1942
     © Л.Володарская, 1996 (перевод на русский язык)
     OCR & Spellcheck: Aerius (salinger.narod.ru) Ў
     2003
     Источник: Сэлинджер Дж.Д. Над пропастью во ржи.
     Харьков, "Фолио" 1999. С: 42-45
     Оригинал здесь: salinger.narod.ru/Texts/U06-PersonalNotes-ru.htm


     К нам  в  войсковую  канцелярию  он пришел  в габардиновом  костюме. По
возрасту  он давно перешагнул ту критическую цифру (кажется, таковой считают
сорок), когда  американские  мужчины все как один объявляют своим женам, что
теперь они дважды в неделю будут посещать стадион, на что жены, естественно,
отвечают: "Замечательно,  милый,  только не сыпь, пожалуйста,  пепел хотя бы
здесь, в гостиной" Ведь  для  этого  существуют пепельницы".  Пиджак его был
расстегнут, и в  глаза сразу бросалось брюшко,  выдававшее старого  любителя
пивка. Воротник рубашки был насквозь мокрым. Любитель пивка тяжело дышал.
     Со всеми своими бумажками он  подошел ко  мне и разложил их передо мной
на столе.
     - Не взглянете? - попросил он.
     Я  объяснил, что  новобранцами  не занимаюсь,  это обязанность  другого
офицера.
     -  Ох ты, -  огорчился  он  и  начал сгребать свои  бумажки, но  я  его
остановил и стал их просматривать.
     - Вообще-то у нас не призывной пункт, вы знаете? - спросил я его.
     - Знаю. Но как я понял, рядовые могут записываться и у вас.
     Я кивнул.
     -  Только учтите: если ваши документы примем мы, то и боевую подготовку
вы будете проходить у  нас же. А мы, между прочим, пехота. И немного отстали
от века скоростей. Ходим по  земле собственными  ножками. Кстати, на ноги не
жалуетесь?
     - С ногами у меня полный порядок.
     - Но у вас одышка, - не отставал я.
     -  Но  с  ногами-то все нормально. Одышки тоже скоро не будет. Я бросил
курить. [42]
     Я стал  листать его  анкету. Старшина тоже заинтересовался и  придвинул
стул к моему столу.
     - Значит, ведущий специалист, да еще на ключевом военном предприятии, -
не сдержался я и посмотрел на этого самого Лолора. - А разве вам не кажется,
что в вашем  возрасте  наибольшую  пользу Отечеству можно принести именно на
работе, тем более на вашей?
     -  Я  нашел  себе  замену.  Отличный  парень,  светлая голова и  мощные
бицепсы. Он справится.
     -  Погодите, погодите,  -  я закурил  сигарету, - у него  ведь никакого
опыта. Пройдет не один год, прежде чем он начнет справляться.
     - Вот тут я с вами согласен, - заметил Лолор.
     Старшина зыркнул на меня, недоуменно выгнув седую бровь.
     - К тому же у вас имеется жена и двое сыновей,  - долдонил ему я. - Как
ваша жена отнеслась к тому, что вы собрались на фронт?
     - Рада,  конечно. А что вы хотите? Все  жены только и мечтают  сплавить
мужей  на фронт,  -  сказал он, озорно  улыбнувшись. - Да,  у меня их  двое,
сыновей. Один сейчас  в армии, второй моряк, вернее, был им, пока не потерял
под  Перл-Харбор руку... Наверное, мне не стоит больше отнимать у вас время.
Извините, старшина, вы не подскажете, где я могу найти того офицера, который
записывает новобранцев?
     Старшина Олстед ответить не соизволил. Я протянул Лолору его документы.
Но он не уходил, ждал ответа.
     -  Пройдете вдоль  ротных  корпусов, - сказал я,  - повернете налево, и
первое угловое здание - то, что справа.
     - Спасибо.  Извините, что оторвал от  дела, - он  явно издевался. Потом
этот Лолор пошел к двери, на ходу вытирая носовым платком шею.
     Минут через пять после его ухода, не позже, раздался телефонный звонок.
Звонила  его жена.  Я и ей объяснил, что не занимаюсь новобранцами и  ничем,
решительно ничем не могу помочь. Если ее муж физически и психически здоров и
если   он   добропорядочный   гражданин,   его   обязаны   принять.  Офицер,
ответственный  за новобранцев,  не  может не  выполнить приказ. Я утешил ее,
сказав, что, скорее всего, медики его не пропустят.
     Я держался очень официально, хотя со  мной никто и никогда так  мило не
разговаривал. Да еще  таким  приятным голосом.  Поразительно  приятный у нее
голос,  будто  миссис  Лолор  всю  жизнь только  и делала,  что  уговаривала
маленьких мальчиков взять печеньице. [43]
     Я хотел сказать ей, чтобы она больше не звонила. И никак не мог. Не мог
я противиться этому голосу.
     Правда,  в  конце концов  мне  все-таки пришлось проявить  твердость  и
повесить трубку. Поскольку старшина уже явно собирался прочесть мне лекцию о
том, как офицеру надлежит обращаться с чересчур разговорчивыми дамочками.
     Я  наблюдал  за  Лолором.  Даже бесконечная муштра не выводила  его  из
равновесия.  Получив недельный наряд на  кухню,  он с адмиральской сноровкой
брал  на  абордаж  раковины  и прочие  объекты.  Он  довольно быстро  освоил
строевой шаг, научился ровно  застилать постель  и  до  блеска  надраивать в
казарме полы.
     Из него получался отличный солдат,  мне даже хотелось посмотреть, каков
он в деле.

     После боевой  подготовки его определили в Первый батальон, в роту  "Ф",
которой  командовал Джордж Эдди, отличный,  надо сказать,  мужик. К  Эдди он
попал в конце весны, в прошлом году это было. А в начале лета  подразделению
Эдди  был  дан приказ готовиться к  отплытию за  границу.  И уже в последнюю
минуту он вычеркнул Лолора из списка наличного состава.
     Лолор тут же явился ко мне. Он был здорово обижен и пренебрегал - самую
малость -  субординацией;. Раза два мне пришлось напомнить ему, как положено
разговаривать со старшим по званию.
     -  Ко  мне-то  вы зачем пришли?  - спросил  его я. - Ведь не  я же  ваш
командир.
     - Наверное,  это  вы  ему посоветовали. Я помню, как вы не хотели  меня
записывать.
     - Ничего я ему не советовал. - И это была чистая правда. Я Эдди никогда
и ничего о нем не говорил, ни плохого, ни хорошего.
     И тут Лолор такое сказанул, что  у меня по спине побежали мурашки. Чуть
наклонившись над моим столом, он отчеканил:
     - Я хочу действовать. Понимаете? Дей-ство-вать. Я  старался не смотреть
ему в глаза. Сам не знаю, почему... Лолор выпрямился. Спросил, не звонила ли
больше его жена. Я сказал, нет, не звонила.
     - Ну, значит, она звонила капитану Эдди, - с горечью произнес он.
     - Ну это вряд ли, - сказал я. Лолор с отсутствующим видом кивнул. Потом
отдал мне честь,  сделал поворот кругом и  пошел к двери. Я  смотрел, как он
идет.  Ему тогда уже выдали форму.  Он сбросил фунтов [44] пятнадцать, плечи
больше не горбились, а брюхо, вернее, то, что от него осталось, нисколько не
выпирало. Нет, этот парень неплохо смотрелся, совсем неплохо.
     Его  перевели во  Второй  батальон,  в  роту "Л". В  августе  ему  дали
капрала,  а  к  началу  октября  он  получил  первые   сержантские  нашивки.
Командиром его был Бад Гиннес, так вот, Бад говорил, что Лолор лучший в роте
солдат.
     В  разгар  зимы (как раз тоща мне  приказали возглавить курсы  , боевой
подготовки) Второй батальон был отправлен.  Несколько дней после их отплытия
я никак не мог собраться позвонить миссис  Лолор. И только когда мы получили
сообщение о том, что они прибыли  к месту назначения, я все-таки позвонил ей
- по междугородному телефону.
     Она не плакала. Только голос ее был очень тихим, я почти не слышал, что
она говорила. Хотелось ей  что-нибудь  сказать - такое,  от чего ее чудесный
голос сделался бы прежним. Но что? Что ее муж  очень храбрый  парень?  Она и
сама  знала, что  храбрый.  Это было  каждому ясно.  И  никакой он  давно не
парень.  А  главное,  получилось  бы   очень  натужно  и   неестественно.  Я
лихорадочно думал, но на язык лезли какие-то истасканные словечки.
     И я понял - мне не сделать ее голос прежним, по крайней  мере, в данную
минуту. И все же я придумал, чем ее утешить. Да, я знал, это ее утешит...
     Я стад рассказывать:
     - Ну я послал за Питом. И он сумел провести меня на борт.  Папаша хотел
нам откозырять,  но  мы обняли  и расцеловали  его на  прощание. Он держался
молодцом. Правда-правда, мать.
     Пит - это мой брат. Он был тогда младшим лейтенантом в морской пехоте.

     Примечания
     "Неофициальный  рапорт  об  одном  пехотинце" ("Personal  Notes  of  an
Infantryman"). "Кольерс", 12 декабря 1941 г.
     Стр.  43. Перл-Харбор -  военная база на Гавайских островах;  воздушное
нападение  японцев  на  Перл-Харбор  7  декабря  1941  года  положило  конец
неучастию США в боевых действиях, заставив страну вступить во вторую мировую
войну.



   Джером Дейвид Сэлинджер
   Братья Вариони



     Джером Дейвид Сэлинджер
     Братья Вариони
     © J.D. Salinger. Varioni Brothers, 1943
     © Перевод на русский язык. Л. Володарская, 1996.
     OCR & Spellcheck: Aerius (salinger.narod.ru) Ў
     Источник: Дж.Д.Сэлинджер. Над пропастью  во  ржи.  Х.: Фолио, 1999. С.:
46-57.
     Оригинал здесь: salinger.narod.ru/Texts/U07-VarioniBrothers-ru.htm



     О прежних кумирах с Гарденией Пенни
     Пока  мистер  Пенни  в отпуске, его колонку в  газете  ведут  несколько
именитых  авторов, представляющих  разные сферы жизни. Сегодня  приглашенный
обозреватель - мистер Винсент Вестморленд,  известный продюсер, рассказчик и
юморист. Взгляды мистера Вестморленда не обязательно  совпадают со взглядами
мистера Пенни или со взглядами, которых придерживается газета.
     "Если бы, подобно Аладдину, у меня была власть вызывать доброго джинна,
я бы  немедленно  попросил  его  засадить  Гитлера,  Муссолини и Хирохито  в
просторную клетку и расположил этот зверинец на крыльце Белого дома. А потом
я бы серьезно подумал  об увольнении своего  расторопного слуги, но  сначала
задал бы ему один вопрос, а именно:
     - Где Сонни Вариони?
     Для  меня,  как, наверно, для  тысяч  моих современников, незавершенная
история  великих  братьев  Вариони  -  одна  из  самых трагических  в  нашем
столетии.
     Хотя музыка, оставленная нам этими  золотыми мальчиками, все еще жива и
звучит в  наших сердцах, но сами они забыты, поэтому стоит рассказать  о них
молодым и напомнить о них старикам.
     Когда в роковую  ночь их  издатель и друг Тедди Барто давал  в их честь
самый чудесный и самый показушный  прием, достойный сумасшедших двадцатых, я
тоже был там.
     Праздновали  пятилетие  совместной  работы  и  славы  братьев.  Особняк
Вариони  был заполнен самыми  знаменитыми мужчинами того  времени  и  самыми
красивыми женщинами, которых или  боготворили или ругательски  ругали. Самый
суперогромный  и самый черный парень, какого  я когда-либо  видел,  стоял  у
входной двери с серебряной тарелкой размером с крышку люка, в которую кидали
свои  визитные карточки  [46]известные актеры, актрисы, писатели, продюсеры,
танцоры, все знаменитые мужчины и женщины Чикаго.
     Похоже,  познав  вкус успеха, Сонни Вариони пристрастился и  к азартным
играм,  причем  играть  он хотел не  со  всяким,  а  с  такими  тузами, как,
например, недоброй памяти  покойный  Бастер Хэнки. Недели  за две  до приема
Сонни проиграл  Бастеру  в  покер  около  сорока  тысяч долларов и отказался
платить, обвинив его в жульничестве-
     Около  четырех  часов того веселого  и  страшного утра примерно  двести
светских  снобов  столпились,  как дети,  в дурацком  подвале,  где  Вариони
записывали  свои  хиты.  Там  все  и  случилось.  Если  спросите,  почему  я
рассказываю эту трагическую историю, то я отвечу вам, что имею на это право,
ибо совершенно убежден, там не было ни одного трезвого человека, кроме меня.
     Пришел  Рокко,  недавно нанятый и самый способный телохранитель Бастера
Хэнки, и  ласково поинтересовался  у головокружительной  блондинки,  чье имя
вылетело у меня  из головы, где  он может  найти Сонни Вариони.  Подвыпившая
блондинка... бедняжка... ничего не подозревая, махнула в сторону рояля.
     - Там, красавчик. Только не стоит торопиться. Выпей со мной сначала.
     Но Рокко было некогда  с ней пить. Он локтями проложил, себе  дорогу  в
толпе и один за другим сделал пять  выстрелов в  спину, но не тому человеку.
Джо  Вариони, которого  никто никогда раньше не видел за  роялем, потому что
это было делом Сонни, мертвым упал на пол. Джо был поэтом и  играл на рояле,
только когда напивался пьяным, а напивался пьяным он лишь один раз в году на
грандиозных приемах, которые  в его  честь и в  честь Сонни устраивал  Тедди
Барто.
     Сонни пробыл в Чикаго  еще несколько  недель. Он бродил по  городу  без
шляпы и без галстука и совсем не спал. Потом  он исчез  из Города  ветров. С
тех пор никто его не видел и не слышал. Поэтому, мне кажется,  я обязательно
спросил бы своего джинна, если бы он объявился:
     - Где Сонни Вариони?
     А  ведь  какая-нибудь  малышка  где-нибудь в  глуши  наверняка  владеет
информацией, и  так как я,  к сожалению, не имею джинна, может быть, она или
он просветят одного из тысяч искренних поклонников?"
     Меня зовут Сара Дали Смит.  Насколько  я понимаю, я и есть  малышка  из
глуши. И  у меня есть кое-какая  информация о Сонни Вариони. Он в Уэйкроссе,
штат  Иллинойс. [47]Дела у  него  не очень, но он  день и  ночь  печатает на
машинке  замечательный,  ни на  что не похожий и,  наверно,  великий  роман,
который написал и выбросил в корзину Джо Вариони. Он писал ручкой на  желтой
бумаге, на линованной бумаге, на мятой бумаге, 4на  порванной бумаге. Листки
он не нумеровал.  Отдельные предложения и даже целые куски текста зачеркивал
и переписывал на оборотной стороне конвертов, на  неиспользованных страницах
студенческих  работ и на полях в  расписании поездов. Чтобы  свести  концы с
концами,  восстановить главу за  главой и  всю  книгу из этого  сумасшедшего
колосса, надо  проделать  гигантскую работу, требующую молодости, здоровья и
отказа от своего "я". У Сонни Вариони нет ни того, ни  другого, ни третьего.
У него есть надежда на спасение.
     Я  не  знакома ни  с  каким мистером  Вестморлендом,  и с  приглашенным
обозревателем  Вестморлендом тоже,  однако  мне  нравится  его  любопытство.
Наверно  он  помнит  всех  своих  старых подружек благодаря стихам и  музыке
братьев Вариони.
     Итак, если джентльмены с барабанами и трубами ждут, я готова поделиться
с Вестморлендом информацией.
     А так как начинать надо издалека, то мне придется вернуться в  высокие,
необъятные и  прогнившие двадцатые годы. У  меня нет ни  особых страданий по
тому времени, ни  даже убежденного  безразличия  ко всеобщему плохому  вкусу
эпохи.
     Случилось так, что я была второкурсницей в Уэйкросс - колледже и носила
желтый плащ с бунтарскими и смешны-  ми надписями на спине о том, что секс -
это  здорово и все мы болеем за футбольную команду стариков.  У меня не было
крылышек.
     Джо  Вариони  учил  нас  английской  литературе  -  от  "Беовульфа"  до
Филдинга, как требовалось по программе.  Учил он замечательно. Наши девчонки
любили гулять под дождем и главным предметом избирали английскую литературу,
поэтому не меньше трех раз в  той или  другой  школе  над ними уже  нависала
окровавленная  рука Грендела. Когда  же Джо повествовал о  дурацких  деяниях
Беовульфа, они как будто преображались, словно вышли из-под пера Браунингов.
     Он  был самый  высокий, самый тощий  и самый занудный  парень, какого я
когда-либо знала. И он был великолепен. У него были красивейшие в мире карие
глаза и всего два костюма. Он был очень несчастен, и я не знаю, почему.
     Если бы он вызывал добровольцев, чтобы они замертво падали у доски ради
него, я бы заслужила стипендию. Несколько раз он приглашал меня на свидания,
но  сколько  это [48]требовало от меня  сил, никто не знает.  Я его не очень
интересовала, но ему отчаянно не хватало аудитории. Иногда  он рассказывал о
том, что  пишет, и даже  кое-что  читал. Кусочки  из  романа, написанные  на
странной желтой бумаге. И неожиданно обрывал себя:
     - Стой, - говорил он. - Здесь я поправил.
     После этого он выуживал из кармана пару конвертов и читал то,  что было
написано  на  оборотной стороне. Не  представляю,  чтобы кто-нибудь еще  мог
уместить так много текста на таком маленьком пространстве.
     А потом он перестал мне читать. Избегал меня после занятий. Один  раз я
увидала  его в  окно  библиотеки  и крикнула, чтобы он  подождал меня.  Мисс
Макгрегор потом  неделю не выпускала  меня в наказание из общежития.  А  мне
было все равно. Джо ждал меня.
     Я спросила его, как подвигается книга.
     - Я ничего не писал, - сказал он.
     - Очень плохо. Когда вы собираетесь ее закончить?
     - Когда у меня появится возможность.
     - Возможность? А что вы делали ночами?
     - Я работал вместе с братом. Он пишет песни. Я сочинял для него стихи.
     У  меня рот  открылся от удивления. Он словно сообщил мне, что  Роберта
Браунинга наняли играть на третьей базе за "Кадз".
     - Вы шутите, - сказала я.
     - Мой брат пишет замечательную музыку.
     - Прекрасно. Просто великолепно.
     - Я не  собираюсь  всю жизнь работать  для него,  - объяснил мне Джо. -
Только пока он не добьется успеха. А потом все.
     - И вы занимались этим все ночи? Совсем не прикасались к роману?
     Джо холодно ответил:
     -  Я же  сказал, что  буду  ждать, пока он добьется успеха. А  когда он
добьется успеха, я это брошу.
     - А чем он зарабатывает на жизнь? - спросила я.
     - Сейчас он все время проводит за роялем.
     - Понятно. Джо-артист не работает.
     - Хотите послушать музыку Сонни? - спросил Джо.
     Я отказалась, но он все равно притащил меня в студию.  Джо сел за рояль
и сыграл мне мелодию, которую потом назвали "Я хочу слушать музыку". Конечно
же, это было  великолепно. Сбивало  с ног. Я забыла обо всем на  свете и вся
отдалась музыке. Джо дважды сыграл эту мелодию. Когда он закончил, то провел
худой рукой по черным волосам. [49]
     -  Я  подожду,  пока  он добьется  успеха, - повторил  он.  - Когда  он
добьется успеха, я брошу.
     Информирую  вас,   что   Сонни   Вариони   был  красивым,  обаятельным,
пресыщенным и лживым. И он великолепно  умел импровизировать на рояле. Какие
у него  были  пальцы!  Ни  у  кого  не было таких  пальцев  в 1926 году. Мне
казалось, они так  легко расправляются с клавиатурой, что просто не могут не
придумать  что-нибудь  новое.  Он очень сильно,  даже мощно играл правой, но
таких, как  у  него,  басов, я не  слышала даже у негров. Когда  он бывал  в
ударе, он мог сунуть одну  . руку за спину,  чего я  тоже никогда  больше не
видела, и играть одной рукой так, что вы бы наверняка  не  заметили разницы.
Несомненно,  он  понимал,  что талантлив. Он  был  настолько самодоволен  от
природы,  что мог бы  показаться  почти скромным. Сонни  никогда  никого  не
спрашивал, нравится ли его музыка. Он заранее был уверен, что нравится.
     Однако я всегда признавала,  что в  Сонни было  и кое-что  хорошее.  Он
понимал, если Берлины,  Кармайклы,  Керны, Айшемы  Джонсы сочиняют  мелодии,
сравнимые по качеству с его  собственными,  то ни один из текстовиков  Джо в
подметки не годится.  Если Сонни когда и хвастался публично, то он хвастался
своим братом.
     Сонни  ни разу  не  позволил мне  посмотреть,  как  они с Джо  работают
вместе,