лся и покинул ангар, бросив на прощание:
     - Две минуты на сборы.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

     Наша жизнь - лазарет, где каждый больной охвачен желанием сменить койку.
     Ш. Бодлер

     Крысобой остался в лагере. Хмуро кивнул мне, пообещал позаботиться о бойцах и выжать из них все, на что они способны, и удалился по направлению к столовой, где парой минут раньше скрылись все солдаты под предводительством капитана Джима Орсона Клайда.
     Я освежил лицо холодной водой из-под крана и побрел к правительственному скутеру, где меня уже дожидался Леопольд Груфман и его телохранители, волками буравящие мое тело. Если бы после всех взглядов, полных ненависти, оставались маленькие ожоги, я превратился бы в ходячую головешку. Если вообще сумел бы передвигаться на горелых обрубках.
     Я впрыгнул в скутер, забрался на дивани закрыл глаза.
     Скутер взмыл вверх, и мне ужасно захотелось спать. Есть в этом что-то странное. Меня постоянно укачивает в скутерах. Все время клонит в сон. Я справился с навалившейся зевотой, разобрался со слипающимися веками и нокаутировал дремоту, после чего взглянул на мир бодрым взглядом.
     Скутер плавно опустился на скутеродром, где нас уже дожидались автомобили, и приветливо распахнул дверцы. Я выбрался на свежий воздух. Ветерок взъерошил мне волосы, и я поежился от прохлады.
     Переезд со скутеродрома в отель "Корона Зеленою Мыса" занял пять минут, и все это время Леопольд Груфман трещал, как испорченный радиоприемник, настроенный на волну "ретро".
     - В этом отеле остановились переговорщики. Вам необязательно с ними встречаться. Люди это неприятные. Склочные. К тому же страдают звездностью. Им кажется, что они тут приехали и задают весь тон всем переговорам и операции.
     Пропиликал телефон.
     Телохранитель, сидевший справа от Груфмана, извлек из пиджака крохотную трубку сотового аппарата, прижал ее к уху и поспешно протянул телефон шефу СБЗ. Леопольд Груфман молча выслушал звонившего, коротко ответил:
     - Буду.
     И вернул телефон владельцу.
     Я выскочил из остановившегося перед гостиницей авто и тут же оказался в руках администратора отеля, который рассыпался в любезностях, источая сладкие улыбки, и, приобняв меня за плечи, проводил в холл, где меня уже дожидался Крис Йохансон с большим черным чемоданом, стоящим на самодвижущейся дорожке. Увидев меня, Йохансон поднялся, щелкнул на пульте управления самодвижущейся дорожки, и чемодан поплыл следом за хозяином.
     - Я вас дожидаюсь, господин Идеал. Я смерил его взглядом и хмыкнул.
     - Для вас забронирован номер, - услужливо сообщил администратор гостиницы.
     - Вот и проводите нас туда, голубчик, - приказал я.
     Мы поднялись по ступенькам к лифтовому сектору, дождались прибытия кабины, вошли внутрь. Администратор щелкнул клавишу "45", и кабина стала набирать скорость. Я с любопытством покосился на Йохансона и обнаружил, что чемодана рядом с ним нет. Перехватив мой удивленный взгляд, Йохансон пояснил:
     - В грузовом.
     СБЗ не поскупилась на номер, и поэтому для меня забронировали люкс. Где-то я слышал, что на смертниках не экономят.
     Я тут же кинулся на кровать, перекатился к журнальному столику и сполз на пол, покрытый ворсистым ковром.
     - Я к вам по делу, - сообщил Йохансон.
     - Я вас внимательно слушаю.
     Я поднялся с пола.
     Дверь в номер распахнулась, и плавно вплыл чемодан.
     - Не проще ли было телепортировать? - удивился я.
     - Это фирменный знак отеля. Они всегда используют дорожки, хоть те устарели еще сто лет назад.
     Йохансон, не дожидаясь моего приглашения, сел в кресло.
     - Я должен вас проинструктировать, как пользоваться костюмом. Этим я и намерен заняться, если, конечно, вы нуждаетесь в моих консультациях.
     Я кивнул.
     Йохансон с кряхтением поднялся, склонился над чемоданом и щелкнул замочком. Чемодан раскрылся, явив серебристый костюм, который, казалось, был соткан из паутины.
     - Это и есть "Хамелеон", - сказал военный советник.
     После получасовой тренировки, во время которой я упражнялся в надевании и снятии костюма, я разбирался в нем, как бог, на уровне пользователя, конечно. Йохансон кратко просветил меня относительно устройства "Хамелеона", продемонстрировал все возможности, все функции, показал все встроенное оружие. Когда я уже сам с закрытыми глазами мог совершать над костюмом все требуемые манипуляции, Йохансон успокоился, с облегчением откинулся на спинку кресла и спросил:
     - Может, предложишь чего-нибудь выпить? Я рассеянно осмотрелся по сторонам.
     - Достаточно приказать. Тут все исполняется автоматически. Мне виски, двойной, с содовой.
     Я повторил заказ. Для себя попросил двойную космос-колу со льдом. Тут же из коридора показался робот с подносом на голове, на котором стояли напитки. Йохансон взял свое виски. Я подхватил колу. И в номер вошел Леопольд Груфман. Увидев нас, он скривился, словно наступил на скунса, и спросил:
     - Вам что, не говорили, что выпивка в рабочее время запрещается?
     - Тут никто и не пьет, Леопольд. Остынь! - миролюбиво предложил Йохансон.
     Он одним глотком осушил стакан виски, поднялся, подмигнул мне и удалился.
     - Ты готов? - спросил Груфман.
     - Смотря к чему, - уклончиво сказал я. - Если к новому вирусу, то избавьте.
     - Брось паясничать. Переговорщики отправятся в Библиотеку через полчаса.
     - Так. А я?
     - Ты поедешь с ними.
     - Официально? - спросил я.
     - Вполне. До острова ты доберешься на катере в составе команды.
     - Почему не на скутере?
     - На катере безопаснее. Кто знает, может, у этих уродов есть ручной комплекс ПВО. Собьют вас к ядреной матери, а потом оправдывайся перед мировым сообществом, что я это прошляпил... На катере безопасней.
     - Дальше.
     - На острове переговорщики покинут катер. В одной из кают ты наденешь "Хамелеон", активизируешь - и за ними.
     - Какая-нибудь форма мне нужна? - спросил я.
     - Какая форма? - удивился Груфман, но тут сообразил, что я имел в виду. - Нет. На катере вся команда в гражданке, кроме капитана. Все. Будьте готовы. Внизу вас будет ждать авто. Синий "Рено". Его вам прикажет подать администратор. В "Рено" вложена программа автопилота. Нажмете в меню опцию "пирс", и машина сама все остальное сделает.
     Больше Леопольд Груфман не сказал ни слова. Директор СБЗ повернулся и ушел.
     Я с толком потратил оставшиеся до отъезда полчаса. Провалялся на кровати, переключаясь с одного телевизнойного канала на другой. Я пытался заглушить мысли, которые, лишь стоило появиться свободной минутке, наваливались на меня. Меня преследовал образ Ренаты. Я видел ее на каждом шагу. Образ был наполнен тревогой. Я до сих пор не знал, где она. Я бы сейчас многое отдал, чтобы заняться не заложниками, которых, если признаться честно, спасли бы без меня и Крысобоя, а поисками Ренаты. Но я прекрасно понимал чувства Марка: если бы мой сын находился среди заложников, а я был бы в состоянии помочь, я бы все силы угробил на это. А Крысобоя я не мог оставить одного. Если бы не я, его бы на два шага к Библиотеке не подпустили. Но Рената? Я надеялся, что люди Гоевина сумеют ее найти. Я понимал, хотя и старался не допускать эти мысли, что передо мной оказались обыкновенные весы. Два друга сорвались с обрыва и уцепились за край, но спасти я мог только одного, и я выбрал Крысобоя, позволив Ренате познать красоту свободного падения.
     О завершении отдыха меня известил таймер, выставленный на плазменной панели. Спустя двадцать минут панель отключилась сама, и я вскочил с кровати. Все посторонние мысли улетучились. Я был готов к бою.
     Припрятав "Хамелеон" в неброскую черную сумку (с подобными обычно разгуливают моряки), я покинул номер. Спустившись в лифте в холл, я подошел к стойке портье и щелкнул по звонку. Тут же появился подвижный русый мальчик в голубой форме, но, завидев меня, скрылся, а через минуту вышел администратор.
     - Для вас оставили автомобиль, - сообщил он. - Его сейчас подгонят к парадному входу.
     - Благодарю, - сказал я.
     На выходе меня и впрямь уже ждал синий "Рено", возле которого переминался с ноги на ногу мальчишка. Забрав у него ключи, я бросил ему две хрустящие свежие кредитки, отметив в памяти, что потом надо будет истребовать у Леопольда Груфмана компенсацию всех расходов, и залез в авто. Выставив, как учили, на панели автопилот, я нажал кнопку конечного пункта "пирс" и расслабился. Машина плавно тронулась с места, вырулила от гостиницы и через девять минут была на месте. Оставив крошку на паркинге пирса, я направился к катеру, возле которого толпился народ и сновали подозрительные качкообразные люди в черных костюмах, среди которых я еще издалека заприметил директора СБЗ. Меня никто не остановил. Дали беспрепятственно дойти до катера, хотя краем глаза я срезал человек восемнадцать-двадцать прикрытия. Снайперы на крышах близлежащих зданий. Подозрительные гражданские, делающие вид, что беззаботно слоняются по пирсу. Дамочка с коляской для двойни. Ну, скажите, что здоровой, с точки зрения психиатрии, мамаше делать с детьми на пирсе? Прогуливать их? Неподходящее место. Но СБЗ никогда не отличалась оригинальностью в вопросах маскировки. Еще когда они охотились на меня, в таких колясках в девяти случаях из десяти оказывался опытный стрелок с помповым ружьем, способный наделать в тебе пяток дырок прежде, чем ты успеешь чихнуть.
     Не обращая внимания на Леопольда Груфмана, его окружение и два подъехавших к пирсу автомобиля, из которых появились Ванесса Грейвред, знакомая мне по-па-рочке фильмов, и Иван Серпуховский, оперная звезда, с недавних пор певший на эстраде, я спустился в катер. Здесь меня встретил помощник капитана с внешностью морского пирата из шайки Флинта или Моргана. Он хмуро посмотрел на меня и буркнул:
     - За мной.
     Помощник капитана провел меня извилистыми коридорами в каюту на палубе, открыл дверь и впустил внутрь.
     - Когда мы подплывем близко к берегу, я приду за вами. Будьте готовы, - консультировал меня помощник капитана. - Потом мы поднимемся на палубу. Вы в своем костюме за мной. Не беспокойтесь, я предупрежден. Дальше не отставайте от переговорщиков. Господин Груфман просил вам передать вот это.
     Помощник капитана протянул мне крохотную пуговицу.
     Я взял ее и с любопытством стал рассматривать.
     - Это видеокамера. Вы должны прикрепить ее снаружи своего костюма. Она будет передавать через спутник изображение в Кризисный штаб,
     - Они смогут ее засечь? - спросил я, продолжая вертеть пуговицу в ладони.
     - Это практически невозможно, - ответил Пират. Я спрятал пуговицу в карман куртки.
     - Еще... - Пират замялся. - Груфман просил вам передать, чтобы вы ни в коем случае не вмешивались ни во что. На костюме, выданном вам, есть оружие. Но применять вам сегодня его строжайше запрещено. Ни во что не вмешиваться.
     Помощник капитана изо всех сил постарался, чтобы в его голосе прозвучали грозные нотки. Но куда уж страшнее - с такой-то внешностью.
     - Груфман просил вам сказать, что ваш костюм стоит бешеных денег и из-за какого-нибудь заложника рисковать секретной разработкой ни в коем случае нельзя.
     Я поморщился. Я прекрасно понимал, что Груфман прав, но его расчетливый цинизм меня коробил.
     Пират не произнес больше ни слова. Поклонился и вышел, оставив меня в каюте одного.
     Я не стал дожидаться, пока помощник капитана соизволит за мной вернуться. Стоило ему закрыть за собой дверь, как я тут же распотрошил свою сумку, за двадцать секунд натянул на себя "Хамелеон", - недаром столько времени провел в тренировках, и выскользнул за дверь, одновременно активизируя программу костюма.
     Слава богу, на пути мне никто не попался. Я представляю, какой переполох мог бы поднять служащий этой посудины, если бы увидел, как постепенно в воздухе растаяло человеческое существо. Причем последним пропала отнюдь не улыбка.
     Когда мое тело стало абсолютно невидимым, я бросился на лестницу, по которой я спустился к каюте. Я надеялся догнать помощника капитана; проследовав за ним, я попал бы на капитанский мостик, где, по моим расчетам, скорее всего, и находились переговорщики, к которым я должен был прилипнуть, как березовый лист к спине распаренного банщика. Я старался ступать бесшумно, чтобы не пробудить любопытство и подозрительность встречающихся мне на пути людей. Стюарды с подносами, перескакивающие через ступеньки. Меня так и подмывало подставить кому-нибудь из них подножку. Почему-то невидимость пробуждала во мне детскую игривость.
     На втором повороте лестницы я нагнал помощника капитана, который шел, ссутулившись, еле передвигая ноги. Он был похож на старика, разбитого геморроем и радикулитом. Ядовитая смесь. Я поморщился и пропустил тот момент, когда старый морской пират покинул лестницу и скрылся за поворотом. Безликим серым поворотом. Чертыхнувшись молча, я прибавил шагу и вновь нагнал помощника капитана, а через две минуты мы уже вошли на капитанский мостик. Первым - он, а я за ним, стараясь протиснуться между створками дверей, которые не улавливали мое приближение и тем самым не могли выдать мое инкогнито.
     - Я должен был сейчас выступать в Нью-Йорке, а в результате прохлаждаюсь на этой дырявой посудине, которая несет меня на богом проклятый остров.
     Иван Серпуховский, развалившись в кресле, размышлял вслух, уставившись бездонным взглядом в потолок.
     - Капитан, вы не могли бы распорядиться, чтобы принесли кофе? - попросил Серпуховский.
     Капитан - высокий седой мужчина с моложавым лицом - ткнул пальцем в кнопку на приборной доске, и через две минуты на капитанском мостике появился стюард с подносом в руках, на котором стояли четыре чашки дымящегося кофе. И вновь меня охватило искушение: подставить ногу, чтобы стюард споткнулся и выплеснул весь заказ на грудь Серпуховскому. Очень уж мне не нравился этот хлыщ. Но я не сделал этого. И остановил меня вовсе не здравый смысл, а нежелание провалить всю операцию. Вряд ли после горячего душа из кофе Серпуховский согласится наведаться в логово террористов. Я представляю, какие усилия пришлось затратшь Груфману, чтобы уговорить звезду эстрады заглянуть на пару минут в Библиотеку. Любопытно, что ему наобещал Груфман?
     - Я уверена, что люди, захватившие Библиотеку, были вынуждены так поступить, - сказала Ванесса Грейвред. - Конечно же, я не оправдываю их, но все-таки я считаю, что запрещать ислам на Земле было нельзя.
     - Вы же прекрасно знаете, что это была единственная мера, чтобы предотвратить мировую войну, - возразил ей капитан.
     - Земля должна была найти другой способ. Запрещать ислам было недемократично, - заявила актриса.
     - А что лучше - соблюсти идеалы демократии или спасти жизнь многих тысяч людей? - спросил капитан.
     Ванесса Грейвред не ответила.
     Я осторожно отступил к стене, стараясь не издавать шума, и сел в углу, чтобы оставаться незримым наблюдателем и никому не мешать.
     Я посмотрел в окно катера.
     Остров, хранящий на своей спине Библиотеку, приближался.
     - Меня всегда раздражало, Ванесса, что ты так упрямо защищаешь этих фанатиков, - высказался Серпуховский. - Я все никак не могу понять: ты всерьез веришь в то, что защищаешь, или у тебя более практичные мысли?..
     Ванесса Грейвред усмехнулась.
     - Знаешь что, Иван, сейчас мы делаем одно дело, - она на секунду замолчала, а потом закончила мысль:
     - Так что заткнись!!!
     Катер вдруг резко качнуло.
     - Мы на месте, - сказал капитан.
     - Выходим? - поинтересовался Серпуховский.
     - Нужно подождать пару минут, чтобы СБЗ проверило, нет ли опасности.
     Помощник капитана незаметно покинул капитанский мостик.
     Что ж, его ждал сюрприз.
     Через минуту Пират вернулся. По тому, как он озирался по сторонам, я сразу понял, что он обо всем догадался.
     - СБЗ дал добро, - сказал он. - На выход.
     Серпуховский и Грейвред поднялись, вышли из каюты и двинулись к трапу. Я осторожно встал с пола и пристроился им в хвост.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

     При аморальном или аморфном правительстве победить в войне может лишь тот солдат, который начисто лишен морали.
     Джо Холдеман.
     11 тезисов военнослужащего Холдемана

     Переговорщиков встречали.
     Десять бородатых мужчин в камуфляже контролировали подходы к парадному вестибюлю. Их было видно невооруженным глазом. Солнце отражалось от начищенных до зеркальности дул автоматов, торчащих из окон первого и второго этажей. Видеокамеры, нацеленные на вход, транслировали изображение на комнату наблюдения, контролируемую террористами. Пробраться на спине переговорщиков было практически невозможно. А фактически этим сейчас я и занимался. Только "Хамелеон" позволял мне обмануть террористов.
     Пальмы раскачивались от порывов океанского ветра. Легкий шум, который создавал ветер, позволил мне быть более свободным в своих движениях. Но я все равно ощущал себя голым королем, на которого нацелены глаза тысяч видеокамер.
     Как только Серпуховский и Грейвред приблизились к Библиотеке, им навстречу вышли двое бородачей с автоматами. Они двигались быстро и резко. Исследуя дулами пространство от неба до причалов и скутеродрома, они пропустили переговорщиков в здание и втянулись за ними. Я проскользнул между переговорщиками и бандитами.
     В холле Библиотеки (который больше походил на приемную во дворце какого-нибудь неземного шейха, нежели напоминал прогулочный зал в хранилище знаний) переговорщиков встретили еще двое бородачей, выглядевших более представительно, чем все остальные. По одному внешнему виду и манере держаться среди товарищей можно было определить, что группой командуют именно они.
     - Вы заставили себя ждать, - хладнокровно сказал один из них.
     - Мы не могли... - заикнулся Серпуховский, но его никто не стал слушать.
     - Нас это не интересует.
     Пока они занимались выяснением отношений, я с любопытством оглядывался. Холл представлял собой колодец, на дне которого мы все сейчас стояли. Его каменно-стеклянный венец терялся в вышине. Прямо за спиной бородачей-командиров начиналась лестница, которая поднималась к лифтовому комплексу.
     От лифтового комплекса следовала другая, уже более широкая винтовая лестница, устеленная коврами, которая вела к самой крыше. На каждой лестничной площадке были оборудованы обзорные балкончики, поставлены кресла для отдыха. Архитектор, спланировавший это здание, видно, был сумасшедшим, если считал, что кому-то взбредет в голову подниматься на восьмидесятый этаж пешком. Хотя, с другой стороны, лифты имеют дурную привычку ломаться. Остается надеяться, что бандитам не взбредет в голову устроить переговоры на крыше, так сказать, на свежем воздухе.
     - Мы хотели бы посмотреть на заложников, - потребовал Серпуховский.
     - Если только в мертвом виде, - сказал командир террористов и загоготал.
     Было видно, что собственная шутка пришлась ему по вкусу.
     - Идите за нами, - потребовал другой бородач.
     Пришлось шагать по ковровым дорожкам, покрывавшим ступеньки лестницы; пройдя несколько этажей, бородачи свернули в запасной выход, миновали лифтовой комплекс и, обогнув лифтовую шахту, проследовали по коридору, который закончился дверью. За дверью оказалась комната. Ее использовали как кладовку, куда сносили испорченную аппаратуру, прежде чем отправить ее на ремонт. Комната была уже подготовлена к приему гостей. Террористы расселись на свободные места. В комнате объявились еще бородачи, которые трясли автоматами, словно старались напугать переговорщиков. Серпуховскому и Грейвред никто не предложил присесть. Мне, соответственно, тоже.
     - Захват этого здания - показательное выступление "первоземельцев", - заговорил один из командиров. - Мы не хотим лишней крови. Но кровь будет, если ваше руководство не примет наши условия.
     - Кстати, - вдруг встрепенулся второй командир, - когда придете в следующий раз, чтобы с вами были журналисты с камерами и прямым эфиром. Не будет - двадцать человек отправим на смерть.
     Так. Слушат