робовал убрать голоса, но они не исчезали из головы. Я перестал воспринимать их как речь, и они истончились в фон.
     Мы вышли из туннеля в широкий зал с плотной, не пропускающей изображение оболочкой. В самом центре зала лежало ядро - пятиметровый в высоту и двенадцатиметровый в длину серый орех в рытвинах, которые, как подсказывала мне интуиция, служили аборигенам кроватями. Теперь я немного понимал, что такое коллективный разум в местной интерпретации.
     ". Это наш растараш", - сообщил Клинч.
     - Очень приятно, - пробормотал я, ожидая, что последует дальше.
     Крысобой и Музыкантская молчали. Они предоставили мне право переговоров. Но я чувствовал спиной их удивление и интерес. Они не понимали, что находится перед ними. А я улавливал в своей душе трепет, как будто столкнулся с чем-то неимоверно древним, существовавшим еще до начала времен. И это древнее существо знает меня и может приоткрыть завесу над моим прошлым, которое призраком бродило на дне памяти.
     "Приветствую тебя, растараш", - обратился я к гигантскому ореху.
     Орех отозвался тысячей голосов, говоривших одновременно одни и те же слова:
     "ПРИВЕТСТВУЮ И ТЕБЯ, ПУТНИК!"
     "Ты знаешь меня?" - спросил я напрямую.
     "ДА, ПУТНИК, НАМ ПРИХОДИЛОСЬ ВСТРЕЧАТЬСЯ В ПРОШЛОМ".
     "Ты способен помочь мне?"
     "НЕМОТУ, ПУТНИК, ТЫ ДОЛЖЕН ПОНЯТЬ ВСЕ САМ И НАЙТИ СЕБЯ САМ. НО Я РАД, ЧТО УВИДЕЛ ТЕБЯ.
     РАД, ПУТНИК, ЧТО ТЫ НАШЕЛ Б СЕБЕ СИЛЫ ВЕРНУТЬСЯ".
     Я хотел задать еще несколько вопросов, но отвлекся на фигуру аборигена, который приблизился к растараш и улегся в свободную рытвину. Тонкие коричневые нити опутали тело, спеленали его, как куколку, и тело поплыло вверх, скользя по поверхности ореха.
     - Куда это он? - не смог сдержать удивление Крысобой.
     Ему ответил Клинч:
     "Индивидуум слился с Мы для отдыха".
     Он порывался еще что-то сказать, но не успел. Осекся на полумысли. Из туннеля появился абориген, клокочущий щупальцами. Выглядел он очень взволнованно. Туземец приблизился к Клинчу, склонился перед ним в поклоне и, не поднимая головы, забормотал мыслеобразами, которые я не мог разобрать.
     - И зачем нам все это надо? - спросила Музыкантская.
     Ей, кажется, поднадоела экскурсия.
     - Ты забыла, что мы в гостях? - шепотом напомнил я.
     - Нет. Я просто никак не соображу, зачем мы сюда приехали...
     - Чтобы немного разобраться. Может, мы будем первыми, кто наладит контакт с этими нелюдимчиками, - предположил я, хотя знал, что причина совсем в другом.
     Клинч кивком головы отослал от себя сородича и обернулся к нам.
     "Беда приближается к нашему порогу. Я вынужден вас покинуть. Я надеюсь, что это ненадолго".
     "Что случилось, Клинч?"
     Его поведение встревожило меня.
     "Растараш бланкуш... он приближается к нам... он хочет вести войну... мы будем бороться... многие из нас умрут... но мы победим... вы в безопасности..."
     Клинч растворился в одном из туннелей, ведущих из зала.
     Крысобой скептически окинул взглядом огромное помещение и поинтересовался:
     - Как мы теперь к себе доберемся?
     "Я ПОМОГУ ВАМ... Я ПРОВЕДУ ВАС... СЛЕ..."
     Договорить орех не успел. В зал влетело новое действующее лицо, которое мы ранее успели потерять из виду. Гвинплей Плант выглядел так, словно его пропустили сквозь мясорубку, а на выходе из жерновов вновь собрали вместе, неверно сложив фрагменты. Его лицо перекосила гримаса отвращения, а в руках заплясал мини-автомат "Малыш". Пули веером легли в коричневую массу ореха, выбивая из тела фонтаны черной грязи с редкими зелеными струйками.
     Его нужно было остановить. Крысобой подался вперед, но я оттолкнул его с пути и, выхватив пистолет, кинулся наперерез Планту. Гвинплей не обращал внимания на наше присутствие. Он пребывал в своем мире, где было место только для ненависти, ненависти к Чужим, но мое движение он уловил. Плант выпустил в меня очередь и бросился бежать, нырнув в один из туннелей, уводящих в сторону, противоположную той, откуда мы пришли. Стайка пуль пронеслась над моей головой и вся ушла в молоко, дырявя стены и потолок ячейки. Поврежденная ткань с минорным пением стала затягиваться, превозмогая напор воды, которая прорывалась в бреши. Но я не мог наблюдать это. Не было времени. Я полетел за Плантом, которого нужно было остановить во что бы то ни стало. Неясно еще, как отреагируют аборигены на произошедшее.
     Почему Плант стал стрелять? Спланировал ли он все заранее, еще до того, как мы приплыли, или это был экспромт? Вот в чем вопрос. Я размышлял над этим, когда бесшумно скользил по извилистому серому туннелю, выставив перед собой пистолет. Я прислушивался к окружающему пространству, стараясь уловить шумы, которые могли бы подсказать мне, куда следовать далее.
     Туннель, вильнув четыре раза, устремился вверх, туда, где вдалеке виднелось светлое пятно, которое на миг заслонила черная тень. Я прибавил шагу, потом побежал и, взлетев на горку, прыгнул в ярко освещенную капсулу. На секунду свет ослепил меня, и тут же я получил удар в живот. Удар сильный, выбросивший меня обратно в туннель, по которому я скатился вниз, потеряв где-то на середине пути пистолет. Плант, подстерегший меня, не удовольствовался маленькой победой. Он нуждался в большем.
     Гвинплей последовал за мной и, подхватив меня за грудки, вздернул на ноги.
     Преимущество внезапности он потерял.
     Я легко вырвался из его рук и впечатал кулак ему в челюсть, которая заскрежетала и освободила пару зубов, выпавших изо рта. Я уподобился молотобойцу, сражающемуся с горной породой на дне урановых рудников на кандальной планете. Я колотил Планта, как куль с мукой, а он не издал ни звука, хотя я, как мне казалось, не оставил ни одного целого ребра в его грудине.
     Чуть поуспокоившись, я выпустил его, и бесчувственный Плант упал на пол. Я подхватил его за шиворот одной рукой и вновь поднялся в ячейку. Я не жалел его. Он сам выбрал свою судьбу, но что-то близкое к жалости шевелилось в душе. Вместе с ним я прошел короткий отрезок пути. Но вместе. И еще я ощущал досаду, что, распознав червоточину в его душе, не обратил на нее внимания и допустил случившееся.
     В ячейке я бросил тело Планта на пол и сел рядом с ним. Уйти ему от меня не удалось. Я подтянул Гвинплея к себе и отхлестал его по щекам, приводя в чувство. Сознание постепенно вернулось к нему, и он застонал, напомнив мне откачанного утопленника, который судорожно выталкивает из легких воду.
     - Ты чего, сучара, творить удумал? - прошипел я, когда глаза Планта, полные боли, уперлись в меня.
     - Ты не понимаешь. Вы никто не понимаете, - захрипел он. - Их надо уничтожить. Их всех нужно уничтожить. Всех Чужих. Они опасность.
     - Ты чего мелешь? - насмешливо спросил я. - Пока что я вижу только одну опасность, это тебя. Опасность для рассудка.
     - Как вы не догадываетесь, что люди - лишние фигуры на доске. Они никому не нужны. Чужие намерены избавиться от людей. Мы единственные, кто отличаются от них. Мы приближены к идеалу. Мы почти целостные. Они завидуют нам. Они жаждут нас уничтожить.
     - И что, поэтому ты хочешь уморить их мозг и думаешь решить таким образом все проблемы?
     - Я ничего не думаю. Я попытался сделать все, что в моих руках.
     Гвинплей Плант заплакал.
     Вот уж чего я не ожидал, так это слез.
     - Брось! - прикрикнул я на него и вовремя уловил его резкое движение, перехватив руку с ножом возле своего живота.
     Преодолевая сопротивление бывшего морского пехотинца, я развернул нож и засадил его Гвинплею в пузо.
     Плант напрягся, сжался в единый нервический комок и обмяк, закатывая глаза.
     Оставив нож в теле, я убрал руки и вытер их об одежду Планта. Я не верил ему. Слишком уж все просто, чтобы быть правдой. Нанести удар по разуму колонии аборигенов только лишь из ненависти - это немыслимо. Интуиция подсказывала мне, что люди подобного склада мышления - ксенофобы, сами своими руками грязные дела не совершают. Они не способны на безрассудный поступок, который мог бы привести их к гибели.
     Я наклонился над телом и стал ощупывать карманы бывшего соратника. Я на что-то надеялся. Думал найти что-нибудь, что либо развеет мои опасения, либо уверит меня в них. Но Плант оказался пуст.
     Я оставил тело, выпрямился и окинул взглядом место, где я очутился, последовав за Гвинплеем.
     Место напоминало шлюзовую камеру в нашем гнездовье. Видимо, Плант проник сквозь этот ход и намеревался им воспользоваться при отступлении. Я извлек из кармана измятый сверток - костюм индивидуальной защиты, и активизировал его. С удовольствием, ощущая легкое покалывание по всему телу, я наблюдал, как пленка костюма обтягивала ноги, руки и лицо. Я был готов к подводному приключению и выскользнул сквозь шлюзовую камеру в воду.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

     Реальность замаскировалась п рекрасными иероглифами.
     А. и Б. Стругацкие.
     Хищные вещи века

     Я не знал, что хочу обнаружить по другую сторону шлюза. Я не размышлял на эту тему. Я с головой погрузился в воду, инстинктивно зажмурив глаза, и в два гребка вытолкнул свое тело из тонкой шлюзовой кишки, которая пряталась в джунглях водорослей. Разрывая переплетение лиан, я нащупал проторенную тропку и последовал по ней. Любопытство терзало меня. Мне стало интересно, как Плант сумел отыскать потайной ход в город аборигенов. Я слышал позади себя приглушенные звуки, отдаленно напоминающие взрывы в водном пространстве, но не придал им значения. Даже если город аборигенов и взбухал изнутри жидким пламенем, мне не стоило беспокоиться. Крысобой и Музыкантская смогут о себе позаботиться. Почему-то я чувствовал, что отгадка ожидает меня в конце пути и очень важна для дальнейшей жизни.
     Водоросли закончились, и я выпал на дно, больно стукнувшись головой о какой-то камень. Сознание поблекло, но тут же восстановилось.
     Я поднялся на ноги и посмотрел на своего обидчика. Гладкий камень напоминал осколок от какой-то колонны. Я окинул взглядом простирающееся передо мной дно и обнаружил, что оно устлано подобными осколками. А впереди на полметра над дном поднимался купол из сна, который преследовал меня последнее время. Я оттолкнулся от дна и направился к куполу.
     Ровная поверхность купола отличалась чистотой, словно ее только что создали. Ни мха, ни лишайников, ни водорослей. Не за что зацепиться. Не похоже, что этот купол пролежал на дне многие тысячи лет. А в том, что это именно так, я был уверен. Я чувствовал это. Ближе к вершине я заприметил черную точку, похожую на начало трещины, лежащей за пределами моего взора. Я попытался взобраться на купол, но соскользнул. Тогда я оттолкнулся от дна и стал подниматься вверх. Проплыв над куполом, я заметил, что в центре его находится пролом, отчего купол напоминал разбитое яйцо, давно покинутое своим обитателем.
     Я десантировался прямо в трещину.
     Все-таки любопытство сильная вещь.
     Я долго падал, словно парашютист, спускающийся на парусе парашюта к земле. Медленно опускаясь, я озирался по сторонам, но темнота скрадывала от меня внутреннее убранство купола. Лишь тенями выступали фигуры гигантских скульптур и массивные очертания предметов, напоминающих помесь дракона и межзвездного лайнера. У меня складывалось впечатление, что я оказался внутри древнего храма.
     Столкновение.
     Я ощутил, как ноги уткнулись в поверхность, попытался спружинить, но не удержался и завалился на бок. Подо мной оказались бетонные плиты. Их холод просачивался даже сквозь пленку защитного костюма.
     Я поднялся и обвел взглядом пространство вокруг себя, чувствуя, как благоговение просачивается в душу.
     "Ты нашел наше сокровище..." - прозвучал в моей голове знакомый шелест.
     Я завращался на месте, пытаясь понять, где находится источник мыслебормотания, и обнаружил его. Клинч стоял в тени колонны, но не пытался спрятаться.
     "Мы не знали о коварстверастараш бланкуш... Они напали на нас внезапно... Я хотел показать тебе наше сокровище сам. Такая была мысль".
     "Что это?" - спросил я у Клинча.
     "Мы нашли это место, и поддерживаем здесь порядок. Мы заботимся о нем. Это руины храма. Им владели Предтечи. Мы лишь хранители руин".
     "Предтечи?"
     Мне показалось удивительным, что я несколько раз слышал это слово, но практически ничего не знаю о его смысловом наполнении. Все, что мне удалось выведать о Предтечах у Крысобоя, укладывалось в одно предложение: "Предтечи - это працивилизация, заселявшая некогда всю ныне обитаемую часть Галактики". Вот, в сущности, и все.
     Я стоял в храме Предтеч. Это было потрясение. Столкнуться с чем-то неимоверно древним. Я кружился в благоговении.
     "Вы знали Предтеч?" - Вопрос пришел в голову внезапно.
     "Мы успели застать Предтеч. Мы видели их", - ответил Клинч.
     "Почему исчезли Предтечи?"
     "Мы не знаем".
     Клинч опечалился.
     "Как там наверху?"
     Мне показалось, что он в курсе событий, которые произошли после того, как я покинул город туземцев. В храм Предтеч наверняка были проложены и другие ходы, кроме прямого пути - через трещину в потолке.
     "Я рад сообщить тебе, что мы сумели отбить растараш бланкуш", - с гордостью сообщил Клинч.
     "Клинч, наш товарищ нашелся. Но лучше бы пучина поглотила его. Он обезумел и ранил ваш... - я попытался найти более точное выражение, но не сумел, - мозг. Мне очень жаль, Клинч. Я убил его".
     Незнакомое мне состояние - смущение вместе со стыдом за содеянное чужим человеком.
     "Мне это известно. Наша личность выжила. Она не повреждена. Я рад, что человек, пытавшийся нас убить, мертв. Мы не разговаривали бы сейчас, если бы он сумел добиться своей цели".
     От души отлегло.
     Я еще раз обозрел храм.
     Величественное сооружение, купол которого терялся в вышине, оказалось полностью вмуровано в толщу дна. Храм был пуст. То, что украшало стены, терялось от взгляда, спрятанное тенями и сумраком. Такое ощущение, что из храма было вынесено все, что наполняло его, но атмосфера величия не покинула храм.
     Сколько цивилизаций и жизней скрывают в себе недра планет. Сколько эпох, великих открытий и дерзких шагов на пути к истине скрыты под землей. Мы не первые и не последние, кто пришел в этот мир. И нам суждено погрузиться под землю, унося с собой все дерзновения, которые сделали человечество цивилизацией. И Последующие за нами будут слагать о нас легенды и наполнять музеи оставшимися от нас вещами.
     "Пойдем, человек! Нам пора. Твои друзья тебя ждут!" - заторопил Клинч.
     Я с неохотой отвернулся от храма и последовал за Клинчем, который скрылся в темноте, увлекая меня за собой. Я уносил в себе воспоминание о руинах Предтеч, и оно было теплым и приятным, как молоко матери.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

     Рождение - это та доля бессмертия и вечности, которая отпущена смертному существу.
     Платон

     Дым, клубящийся по устеленной гранитными белыми плитами площади, овевал мои ноги и подбирался к лицу, словно змея, норовящая укусить спящего. Надо мной нависали высотные здания, сложенные из белого камня, и колонны, увенчанные фигурками разных животных, которые мне, сколько я ни напрягал зрение, не удавалось разглядеть.
     Я стоял один. Вокруг меня царила пустота. Солнечный зайчик играл в прятки между колоннами.
     Солнце мигнуло, словно приманивая меня.
     И площадь заполнилась народом.
     Еще мгновение, и я очутился в центре перенаселенного города. Люди сновали между колоннами. Люди спешили по своим делам. Люди вели торговлю. Множество голосов, тараторивших о своем, сливались в единый поток.
     - ...я недавно слышал...
     - ... Кассиопея вводит эмбарго на все товары, ввозимые из Рудничного пояса...
     - ...да это же катастрофа для всех вольных торговцев...
     - ...говорят, что в районе Ипсилона Эридана найдена инопланетная форма разума...
     - ...пришельцы?! Где?!
     Я отрешился от голосов. Я перестал воспринимать их. Я окинул взглядом колышущуюся площадь и раздвинул ее своим телом, как раздвигает льды ледокол. Я медленно продвигался вперед, заприметив вдалеке возвышающийся над толпой высоченный купол знакомого мне храма. Я задумал посетить его. Я был уверен, что если дойду до храма и войду внутрь, то пойму себя и все, что здесь происходит, но сколько я ни шел, храм не становился ближе.
     Он все так же возвышался вдалеке.
     Он все так же манил.
     И по-прежнему был недосягаем.

***

     - Ларе, да проснись ты в конце концов. Сколько тебя можно будить!..
     Я открыл глаза и увидел Крысобоя, склонившегося надо мной.
     - Это так приятно: лицезреть каждое утро твою рожу!.. - огрызнулся я, поднимаясь с водяного матраса.
     - Ты еще и хамишь, - обозлился Марк.
     - Лучше расскажи, куда ты Гвинплея дел? - вступила в разговор Музыкантская.
     - Что значит дел? - возмутился я. - Я его прикончил у шлюза. Там и оставил.
     - У шлюза его не было, - сказала Рената. - На полу лужа крови. А тела нет.
     Честно говоря, я не был поражен. Но в душе зашевелилось недовольство:
     - Клинча спрашивали?
     - Они не убирали тела.
     И что из этого могло следовать? Что Гвинплей Плант жив? Вполне возможно. Я бы даже сказал, вероятнее всего. Конечно, он мог дотянуться до шлюзовой камеры и вывалиться на дно, да там и подохнуть в зарослях водорослей, но что-то мне мало верилось в подобное. Вероятнее всего, Гвинплей Плант остался жить. А значит, нужно торопиться на базу, пока ее не достиг Плант.
     - Надо возвращаться, - изрек я.
     - Мы уже позаботились об этом, - отозвалась Рената. - Или ты думаешь, что ты один такой умный?
     - Клинч выделил нам трех прульхов, - сообщил Марк.
     - Кого выделил? - не понял я.
     Вот уж точно - прульхи какие-то появились.
     - Прульхов. Да это животные их. Транспорт подводный. Они еще огнем шмаляют, - пояснил Крысобой. - Ну, на скатов похожи.
     - Долго я спал?
     - Часа три. Как со дна вернулся, так и завалился.
     - Значит, у Планта три часа форы.
     - Только на прульхах куда быстрее получится, чем на своих двоих, - заметил Крысобой.
     - Это точно.
     Приготовления в обратный путь уложились в пять минут. Мы прибыли налегке и отбывали, не отягченные лишним весом. Разве что новыми проблемами, но они не имели физического веса.
     Прульхи дожидались нас на дне. Вокруг них порхали сотни аборигенов, словно бабочки над пасекой, но животные невозмутимо жевали водоросли и мало обращали внимание на хаос, что творился вокруг.
     Аборигены провожали нас.
     Клинч спустился вместе с нами из города и, не проронив ни слова, точно дал обет молчания, приблизился к пру-льхам.
     "Клинч", - позвал я мысленно, и он наконец откликнулся:
     "Я слышу тебя".
     "Как мы на этих пру... как мы на них поедем, если мы даже управляться не..."
     "Я понял тебя. С вами поедут трое всадников. Они довезут вас".
     "И ты?"
     "Нет. Я останусь здесь".
     "Прощай, Клинч. Наверное, мы больше не увидимся".
     Я чувствовал, что это именно так.
     "Мы не увидимся больше! Прощай! И помни, ты сам в силе выбрать себе путь!"
     Я не понял, что он хотел мне этим сказать, но на всякий случай запомнил мыслеобраз - переплетение дорог и развилка, на которой я стою. Одна из дорог заасфальтирована и оборудована забегаловками по трассе, туалетами, заправками, а оставшиеся дороги больше походили на тропы, проложенные сквозь дремучий хвойный лес. И я чувствую, что идти мне нужно именно по шоссейной трассе, где, может быть, мне удастся разжиться авто, но я также знаю, что в силах ступить и на тропу, которая уведет меня в неизвестность, но эта тропа будет чище и правильнее, чем прямая автострада.
     Мы забрались на прульхов и сели позади возничих.
     Я уцепился за складку на толстой кожаной спине прульха, и вовремя. Прульх резко взмыл вверх и, сделав круг над городом аборигенов, втянулся в каменный туннель, который вел прочь из Скрытой Долины.

***

     Я никогда не катался на драконах, но думаю, что если бы мне довелось оседлать крылатое чудовище и полетать на нем, то этот полет мало