не  такими  уж  таинственными.  На  ум  пришла  история  с  Туринской
плащаницей. Долгое время считалось, что именно она покрывала тело Иисуса.  А
не  далее   как   несколько   дней   назад   Гэри   видел   по   телевидению
научно-популярную передачу. В ней  ученые  утверждали,  что  на  самом  деле
плащаница была изготовлена через тысячу лет после смерти Христа.
   Это было неминуемое столкновение науки и религии.  И  Гэри  лишь  недавно
начал осознавать, что люди не только не разрешили противоречия, но  даже  не
отдали себе толком в нем отчета. Религия зиждется  на  устаревших  мифах,  а
наука со своими неопровержимыми логическими доводами  не  оставляет  от  них
камня на камне.
   - Всему находится  объяснение.  -  Гэри  опять  засмеялся,  на  этот  раз
достаточно громко, чтобы привлечь внимание сидящих у тлеющих углей  Кэлси  и
Пвилла. - А ты знаешь, каково это - быть смертным, Микки?
   - О  чем  ты  ведешь  речь?  -  В  тоне  лепрекона  звучала  неподдельная
заинтересованность. Он всей душой  хотел  разобраться,  что  это  за  штука,
которая так очевидно огорчает его друга.
   - Быть смертным, - повторил Гэри. - Понимаешь, когда  людям  не  остается
ничего таинственного, то они создают себе новую веру. Они  начинают  думать,
что есть нечто, лежащее  за  пределами  физической  жизни.  Такая  философия
называется духовностью.
   - Глупо так жить.
   Гэри  вновь  усмехнулся.  С  утверждением  лепрекона   нельзя   было   не
согласиться. Но в то же время он знал, что и уйти ему от  этого  невозможно.
От себя ведь  не  уйдешь.  Он  был  продуктом  своего  мира,  продуктом  эры
всеобщего торжества науки. Торжествовать-то  она  торжествует,  но  никакого
баланса между физическими  истинами  и  духовными  потребностями  так  и  не
найдено...
   - Это... - Гэри поискал слово, - приводит в  отчаяние.  Когда  физический
мир объяснен и растолкован до такой степени, что уже не остается места...  -
Гэри не закончил мысль. А какой в  этом  смысл?  Незавершенная,  она  уплыла
прочь, а он лишь с горечью покачал головой.
   - Так ты считаешь, что у ваших ученых на  все  найдется  ответ?  Что  они
могут объяснить все? - осведомился Микки.
   Может быть, только не это мое путешествие, подумал  Гэри.  Тут  они  зубы
себе обломают. Чем бы на самом деле ни  являлось  это  место  под  названием
Волшебноземье.
   - В моем мире нет волшебства, - торжественно ответил Гэри лепрекону.
   - О, здесь ты заблуждаешься, - отвечал лепрекон, вынимая трубку изо рта и
тыча наконечником длинного черенка в плечо  Гэри.  -  Волшебство  есть,  оно
никуда не делось, просто люди утратили способность видеть его.
   - Волшебства нет, - настойчиво произнес Гэри. Его тон показывал,  что  он
неколебим в своем убеждении. Затем он отвернулся от Микки и вновь  воззрился
на невероятный ночной полог.
   - А могут  ваши  такие  умные  ученые  объяснить,  почему  у  вас  сердце
подпрыгивает  при  виде  звезд?  -  довольный  найденным  доводом,   спросил
лепрекон, щелкая маленькими пальцами прямо перед носом Гэри. - Думаю, нет, -
продолжал Микки в ответ на недоверчивый взгляд Гэри. - Твоя наука тебе этого
не скажет, очень долго не скажет. Это волшебство, общее для всех народов,  -
никогда не сможет человек, или лепрекон, или фея, или даже дворф  посмотреть
на звездное небо и при этом не почувствовать притяжения волшебства.
   Нельзя сказать,  чтобы  Гэри  целиком  согласился  с  доводом  Микки,  но
все-таки в словах лепрекона было что-то успокаивающее.  Человек  из  другого
мира тихонько пропел вырванную из  песни  строчку,  затем  замурлыкал  тихую
песню, опять же из любимого своего альбома "Клык", на пластинке ее исполняла
другая певица.
   - О, какая дивная ночь, - наполовину пел,  наполовину  нараспев  повторял
он. - Звезды, должно быть, мои друзья, если льют свой чудный свет на меня.
   - А, этот бард Мак Bay,  -  явно  получая  удовольствие  от  услышанного,
произнес Микки.
   Готовый сорваться с уст ответ Гэри застрял  у  него  в  горле.  Бард  Мак
Вай... Откуда, черт побери, Микки знает...
   Гэри затряс головой и издал вопль, от которого Микки остолбенел, а  Кэлси
подпрыгнул. Убедившись, что все в порядке и ни с  какой  стороны  не  грозит
опасность, он угрожающе посмотрел на Гэри и Микки и  медленно  опустился  на
свое место.
   - Что?.. - начал было спрашивать Микки,  но  Гэри  одним  движением  руки
оборвал его на полуслове.
   - Не важно. - Это было все, чем он ограничился на данный момент.
   - Как хочешь, парень,  -  ответил  Микки,  вскакивая  на  ноги.  -  Тогда
отдохни. С утра нам предстоит долгий путь.
   Гэри еще долго, напряженно размышляя,  смотрел  на  звезды.  Когда  он  в
первый раз попал в Волшебноземье, то прихватил с собой экземпляр  "Хоббита".
Микки  тогда  намекнул,  что  автор  книги,  Дж.  Р.  Р.  Толкин,  вероятно,
заглядывал в Волшебноземье, так же как и  Гэри.  По  мнению  лепрекона,  эти
книги, которые Гэри считал фантастическими, вполне могли оказаться описанием
реальных приключений этого замечательного человека - или он  записал  их  со
слов другого посетителя или даже обитателя дивной страны.
   И теперь лепрекон, сам не зная того, навел Гэри на более общую  мысль.  А
что если и многие художники, скульпторы и  живописцы,  композиторы,  пишущие
незабываемые  мелодии,  писатели  -  авторы  фантастических  романов   также
совершенно реально заглядывали в это царство, находили в  нем  волшебство  и
приносили в свой мир небольшой  его  кусочек,  чтобы  поделиться  со  своими
собратьями, так отчаянно в нем  нуждающимися?  Может  быть,  по  сути  своей
художник - человек, способный увидеть волшебство под всей накипью и  грязью.
Городские фонари не мешают ему видеть звезды.
   Эта мысль  утешала,  и,  следуя  за  ней,  как  за  нитью  Ариадны,  Гэри
погрузился в глубокий, целебный и такой необходимый ему сон.

Глава двенадцатая
ГОТОВЫЕ К БОЮ

   Целебная мазь Микки оказала свое воздействие, и на следующее утро,  когда
Гэри проснулся, боль ушла. И даже густая пелена влаги, повисшая в воздухе  и
окрашенная  в  серое  непроницаемыми  облаками,   не   вызвала   какого-либо
обострения. Только когда Гэри встал и потянулся, то испытал  легкое  тянущее
болезненное   чувство   в   рубцовой   ткани   да   неприятными   ощущениями
сопровождалась процедура укрепления доспехов, проделанная Джено  на  пару  с
бароном Пвиллом.
   Большую часть занятых  одеванием  минут  Гэри  провел,  оглядывая  копье,
которое лежало  на  травянистом  поле  и  по-прежнему  не  подавало  никаких
(телепатических)  признаков  жизни.  Ментальный  контакт  отсутствовал,   по
крайней мере Гэри со времени  своего  пробуждения  не  мог  его  сознательно
зарегистрировать.  В  целом  у  него  создалось   впечатление,   что   копье
предавалось  печальным  размышлениям.  Ему  также  показалось,   что   копье
недовольно тем фактом, что Гэри облачается в дополнявшие копье  доспехи.  Он
всерьез опасался, что придется, пожалуй, поискать себе другое оружие.
   Еще больше  беспокоило  Гэри  поведение  Кэлси,  также  окрестившего  его
трусом. Тот  обдавал  его  пресловутым  ледяным  холодом.  Пока  прилаживали
доспехи, Кэлси несколько раз посматривал в сторону  молодого  человека.  При
этом их взгляды скрещивались  лишь  на  мгновение,  а  в  следующую  секунду
золотистые глаза эльфа суживались, и он резко отводил взгляд в сторону.
   Однако на этот раз и сам Гэри, нельзя сказать, что приходил  от  Кэлси  в
восторг. Перед  его  внутренним  взором  вновь  и  вновь  вставала  картина:
помещение "Дремлющей феи", а в нем спотыкающийся человек с вонзившейся ему в
спину эльфийской стрелой.  Гэри  понимал  необходимость  борьбы,  осознавал,
какие мрачные последствия повлекло бы за собой поражение. Но он считал,  что
тех же результатов можно было  бы  добиться,  ранив  человека  в  ногу  или,
скажем, в плечо. Гэри прекрасно знал, каким удивительно метким стрелком  был
Кэлси. И если стрела попала в сердце человека, значит, Кэлси целился  именно
туда.
   А  затем  доспехи  были  уже  на  нем.  Гэри  принялся  поводить  руками,
поворачиваться туда и сюда, чтобы доспехи получше "уселись"  на  нем.  Кэлси
как раз проходил мимо, направляясь  к  лошадям,  и  бросил  в  сторону  Гэри
разгневанный и не сулящий ничего хорошего взор.
   - Какая необходимость у тебя была убивать его? - в ответ на  этот  взгляд
взорвался Гэри, хватаясь за первое попавшееся обвинение, которое можно  было
бы обрушить на осуждающего его эльфа.
   - О чем ты? - тоном искреннего непонимания переспросил Кэлси.
   - Я говорю о том человеке в гостинице,  -  не  отступал  Гэри,  намеренно
игнорируя надменную позу эльфа и заинтересованные взгляды  остальных.  -  Ты
выпустил стрелу, чтобы убить.
   - Наверное, самое время было положить конец  дискуссии,  -  саркастически
заявил Кэлси, подходя и становясь прямо перед Гэри.
   - Тебе не обязательно было убивать его, - сурово ответил тот.
   - Они напали на нас, -  подчеркивая  "они",  напомнил  ему  Кэлси.  Затем
насмешливо фыркнул и отвернулся, словно показывая, что не  считает  разговор
достойным продолжения.
   - Я не трус! - в спину ему зарычал  Гэри.  Следующее  его  движение  было
неосознанным, под влиянием порыва он что было силы, вложив весь  свой  гнев,
толкнул эльфа вперед.
   Кэлси стремглав пролетел несколько футов.  Он  был  достаточно  проворен,
чтобы развернуться  плечом  вперед,  и  достаточно  благоразумен,  чтобы  не
бороться против приданного его телу импульса. Перекатившись через голову, он
вскочил на ноги, одновременно развернувшись на сто восемьдесят  градусов,  и
оказался лицом к лицу с Гэри. Молниеносным движением выхватив из ножен  меч,
он в выпаде бросился на Гэри.
   Гэри едва успел отступить, напоминая себе, что Кэлси  не  убьет  его.  Он
инстинктивно сделал блок, схватив меч рукой, когда тот блеснул в  нескольких
дюймах от его шеи. Несколько долгих мгновений оба не мигая смотрели друг  на
друга. Гэри почувствовал пульсирующую боль в руке, подумал,  что,  вероятно,
из-под лезвия течет кровь, но не ослабил хватки, а зарычал  и  отвел  оружие
дальше от себя.
   - Я не трус, - еще раз сказал он.
   - Так, может, ты дурак? - насмешливо-угрожающе осведомился Кэлси, и  Гэри
услышал, как Микки с шумом втянул воздух и задержал дыхание.
   Гэри не моргнул, не вильнул в сторону. Он просто сохранил свою позу и  не
отпускал оружия, пока одна за другой тянулись долгие секунды.
   - Ты сбежал, - нарушил наконец молчание Кэлси.
   - А разве  не  Кэлси  возглавил  бегство  от  Гелдиона  в  Дилнамарре?  -
притворно-скромно, словно передавая эльфу пальму первенства, отвечал Гэри.
   -  Я  никого  не  вызывал  на  честный  поединок!  -   огрызнулся   эльф,
молниеносным, почти неуловимым для глаза движением принимая меч  на  себя  и
вкладывая его в ножны.
   - Плевать я хотел на твой вызов, - без колебаний отвечал Гэри. - Я должен
был увести оттуда своих друзей. Их жизни значат для меня больше, чем  ложные
представления   о    чести.    Называй    меня    трусом,    если    хочешь,
Келсенэльэнельвиал... или как там тебя, тебе лучше знать.
   На какое-то мгновение взгляд  Кэлси  смягчился.  Однако  эльф,  казалось,
осознал, что дал слабину, потому что, когда он  отвернулся  и  направился  к
коню, его прежняя усмешка вернулась.
   Только тут Гэри отдал себе отчет, что весь дрожит  -  от  злости,  не  от
страха.
   - Я жду, юноша, - прозвучал у него  в  голове  зов.  Пожалуй,  тон  этого
телепатического послания был окрашен некоторой неохотой, словно копье делало
над собой усилие, но Гэри ощутил, что своими дерзкими словами он  не  только
отразил вспышку ярости Кэлси, но  и  пробил,  похоже,  еще  одну  стену.  Он
подошел к копью  и  без  церемоний  схватил  его.  Затем,  под  неотступными
взглядами удивленных друзей, ровным шагом направился к коню. Подсадив Микки,
он начал было вдевать ногу в стремя, но  белый  скакун  пугливо  отпрянул  в
сторону. Гэри понял, что чуткое животное таким образом реагирует  на  эмоции
Кэлси.
   - Скажи глупой лошади, чтобы вела себя  прилично,  -  потребовал  Гэри  у
эльфа. Кэлси усмехнулся и ничего не ответил, но когда Гэри сделал  следующий
подход, конь уже не отпрянул.
   По настойчивому требованию Джено они поехали спокойным  шагом.  Кэлси  не
особенно возражал против этого, поскольку хотел, прежде  чем  они  достигнут
Пальца Гиганта, как можно больше разузнать о планах Роберта. Компания шла  в
обход  нависающих  горных  пиков  Двергамала.   Они   медленно,   но   верно
продвигались на юг, лишь иногда покидая защитную сень гор, чтобы подъехать к
попадавшимся  изредка  крестьянским  домишкам  и  получить,  если  возможно,
какие-то сведения.
   По большей части никто  не  произносил  ни  слова,  каждый  был  захвачен
собственным водоворотом тревог и размышлений. Джербил не знал  даже,  уцелел
ли его родной Гондабугган. Пвилл чувствовал, что, скорее всего,  нет,  а  на
прекрасные  черты  Кэлси  легла   тень   огромной   ответственности.   Джено
беспрерывно оглядывался по сторонам, словно в любой  момент  ждал  нападения
дракона. И приглядевшись к дворфу повнимательнее, Гэри пришел к выводу,  что
настойчивое требование последнего ехать не  торопясь  объясняется  вовсе  не
больной (якобы) поясницей.
   Что касается самого Гэри Леджера, то уже сама  чудовищность  ситуации,  в
которой он оказался, невероятная опасность и связанное с ней напряжение,  не
идущее ни в какое сравнение с какими-либо прежними переживаниями в его мире,
не оставляли в его голове места ни для чего другого.  И  опять  же  все  это
сопровождалось странным чувством спокойствия. Это чувство шло от  глубинного
осознания своей причастности к чему-то большему, чем  он  сам.  Естественным
следствием было то, что для Гэри уже в принципе было не важно, чем  придется
заплатить за эту причастность лично ему. В  нем  прочно  укоренилось  знание
того, что есть нечто более важное, чем его  собственные  жизнь  или  смерть.
Более важное, чем его собственные жизнь или смерть!
   Невероятно, но факт: Гэри знал, что именно так он чувствует. Он задавался
вопросом, многим ли людям в его мире знакомо это  чувство.  Молодой  человек
подумал о бушующей у него на родине войне, о фанатично преданных своей  идее
людях.  Даже  в  своем  изначально  обреченном  на  провал  единоборстве   с
возглавляемой Соединенными Штатами коалицией они стоят насмерть. Неужели они
действительно так самоотверженны, до такой степени убеждены в своей правоте,
что даже смерть их не страшит?
   От этой мысли у Гэри мороз пошел по коже. Подобная фанатичность  вызывала
в нем страх. Но в то же время Гэри и завидовал этим  людям  -  их  жизненная
цель  была  крупнее,  чем  его  собственные  привязанности,  чем   следующие
пятьдесят-шестьдесят, или сколько еще там лет ему отпущено жить.
   Но человек есть человек, и даже в самые напряженные моменты жизни,  когда
грозящая опасность превышает, казалось бы, его силы, он все равно улыбается.
Сквозь темные тучи неминуемо прорезается луч света, потому и у Гэри на  душе
прояснело, он улыбнулся и  окинул  взглядом  своих  спутников.  Вот  Джербил
восседает в низком кресле, без видимого напряжения накручивая педали  своего
удивительного квадрицикла. Гэри ощутил прилив симпатии к гному. Он  от  всей
души  желал,  чтобы  страхи  Джербила  по  поводу  его  родного  города   не
оправдались. Вот Джено опять что-то высматривает вокруг  себя  -  не  иначе,
опять что-то замышляет. Гэри сочувствовал и Кэлси,  с  его  благородством  и
гордостью. Именно эти его качества, даже безо всякого желания с его стороны,
послужили причиной такого тяжелого и мучительного раздора.
   Взгляд Гэри надолго задержался на Микки. Лепрекон сидел прямо перед  ним,
удобно  облокотясь  о  высоко  поднятую  шею  коня  и  сжимая  зубами   свою
неизменную, хоть сейчас и не зажженную трубку.  Гэри  и  прежде  приходилось
видеть в серых глазах Микки это отстраненное выражение,  в  котором  слились
печаль и страстная тоска.
   - О чем ты думаешь? - в конце концов спросил он.
   - О давно минувших днях, - тихо ответил Микки. - Тогда все добрые  народы
были едины. Может быть, в сегодняшнем мире  не  хватает  настоящего,  явного
зла, парень.
   Гэри счел это замечание странным,  в  особенности  принимая  во  внимание
компанию, к которой нынче примкнул Микки: два человека, эльф, дворф и гном -
все едут бок о бок, стремясь к общей цели.
   - Похоже, что сейчас они опять объединились, - заметил Гэри.
   Микки лишь пожал плечами и ничего не ответил.
   - Зачем ты перенес меня из моего мира сюда? - бухнул Гэри давно назревший
у него вопрос, и в первый раз за  все  время  разговора  лепрекон  посмотрел
прямо на молодого человека. - Мне надо это знать, - объяснил Гэри.
   Микки просиял широченной улыбкой.
   - Мне нужно было подходящее тело, чтобы таскать повсюду эти доспехи, -  с
шутливой застенчивостью заметил лепрекон. - Не бросать же их было в  кустах,
а засовывать в мешок и волочить на плечах и вовсе не с руки!
   - Нет, - серьезно и торжественно, не поддаваясь шутливому тону,  произнес
Гэри. - Здесь кроется нечто большее.
   - Ну, ты уже раз сражался с драконом...
   - И нечто большее, чем Роберт, -  прервал  его  Гэри.  -  Я  могу  помочь
бороться  против  дракона,  но  все  же  одного  этого  недостаточно,  чтобы
выдергивать меня из моего собственного мира.
   - Ты не хочешь здесь находиться? - ровным голосом спросил Микки.
   - Я этого не утверждал, - поспешил ответить Гэри,  отказываясь  позволить
ловкому лепрекону увести разговор в сторону.
   Микки издал глубокий вздох и сцепил руки на  затылке,  при  этом  сдвинув
свой шотландский берет  почти  на  самый  нос,  так  что  помпон  навис  над
блестящими серыми глазами лепрекона. Он смотрел куда-то мимо Гэри -  далеко,
в пустое пространство. Гэри терпеливо  ждал,  понимая,  что  лепрекон  хочет
говорить серьезно и сейчас просто тщательно взвешивает каждое слово.
   - Ты прав, дело действительно не только в драконе.  -  Он  жестом  сделал
Гэри знак замедлить  ход  коня,  чтобы  между  ними  и  остальными  пролегло
некоторое расстояние. -  Ты  в  курсе,  что  еще  во  время  твоего  первого
пребывания в Волшебноземье между Коннахтом  и  Дилнамаррой  назревали  очень
нехорошие вещи.
   Гэри кивнул, вспомнив о конфронтации  между  бароном  Пвиллом  и  принцем
Гелдионом, явные признаки которой наметились уже тогда, во время их с  Кэлси
первого похода за копьем. Гэри казалось, это было несколько лет назад,  -  и
если смотреть на дело под его утлом зрения, то так оно и было!
   - Во вражду теперь втянуты и Дилнамарра, и Бремар, - продолжал Микки. - А
также Дрохит и добрая дюжина  деревушек  из  тех,  которые  до  сих  пор  не
давались в загребущие лапы короля Киннемора.
   - Киннемор - марионетка Керидвен, -  заметил  Гэри.  До  сих  пор  он  не
почерпнул из рассказа Микки ничего для себя нового.
   Микки кивнул.
   - Ну да, а теперь колдунья оказалась запертой  на  своем  острове,  в  то
время как Роберт летает на свободе. Такое положение вынуждает  ее  пускаться
во все тяжкие, наплевав на всякую конспирацию. -  Объясняя  ситуацию,  Микки
подбирал выражения, которые, как он знал, Гэри сможет  полностью  понять.  -
Она открыла карты. Сначала пыталась добыть оружие, а когда не  сумела  этого
сделать, стала охотиться за Пвиллом. И в дальнейшем она тоже не  остановится
ни перед чем. Это же относится и к жаждущему власти Роберту.
   Гэри откинулся в седле. Разумеется, всего этого следовало ожидать, судя и
по дошедшим до него рассказам о разбойничьих налетах Роберта, и по действиям
непреклонного принца Гелдиона. Но когда Гэри услышал это из  уст  лепрекона,
причем так ясно и  недвусмысленно  сформулированным,  то  почувствовал  себя
подавленным, выбитым из седла. Здесь шла схватка не на жизнь, а  на  смерть,
схватка между  Керидвен  с  ее  марионеточным  королем  и  драконом.  И  все
обитатели Волшеб