и в
гурт,  ему противоестественно  ощущать,  как со всех  сторон  в него  дышат,
упираются, вдавливаются  соплеменники,  глупцы, не нашедшие лучшего места  и
времени,  чем стоять  рядом  и  оттаптывать  тебе остроносые туфли по двести
уедов   пара...  По  странному  течению  обстоятельств,  Велимиру   несложно
путешествовать  в  переполненном  метро:  даже  утром,  когда  на  некоторых
станциях у пассажиров хрустят очки, зонты и кости, Велимир  стоит  (он очень
редко  ездит  в  метро сидя)  один, в  центре  невидимо  очерченного  круга,
диаметром в 91, 5 сантиметра и никаких неудобств с толкотней и защупываниями
не имеет. Почему так происходит и почему соблюдается именно  такой, довольно
странный размер пространства? Да потому.
     Есть у Велимира тайные способности, отличающие его от простых граждан и
могущие  запросто решить  99% с  гаком всех мыслимых  насущных  человеческих
потребностей,   сверхъестественные   способности,   которые   и   столичному
архичиновнику  из лицензионного комитета не по карману, но  нынче в кайф ему
жить, почти не выходя из народа, вот он и живет как ему нравится.
     На  "Горьковской",  при  высадке-посадке,   выскочила  вдруг  глумливая
цыганская морда из  хмурой  толпы, кольнула взглядом  Велимира -- и пропала.
Однако, одного этого мига хватило, чтобы благодушное настроение улетучилось,
уступив место  сонному неудовольствию и смутной тревоге. Велимир  выковырнул
оба наушника, чтобы музыка не отвлекала, и принялся думать и вспоминать: где
бы  он  мог  видеть  этого  цыганчика со старомодными фиксами в  препохабном
рту?.. В прошлой  жизни,  в фильме, или на той неделе?.. "Следующая  станция
"Сенная". Осторожно,  двер..."  О. черт!  Велимир подналег и  против течения
успел вывинтиться из вагона на перрон, сопровождаемый энергичными диагнозами
и пожеланиями потревоженных пассажиров.
     Без восьми десять, чика в  чику -- успевает к верстаку...  И он успел -
вовремя, как всегда.
     Но, все же, хорошее настроение к нему так и не вернулось  в то июньское
утро, а неприятность -- вот она, не иначе  цыган сглазил, -  да  премерзкая:
прощай  теперь, мечта плейбоя  о сегодняшнем  рабочем дне, безнравственно  и
бессовестно  закошенном под личную  жизнь и иные развлечения...  Но с другой
стороны  -- и  деньги командование  посулило нешуточные,  есть за  что землю
носом рыть...
     Вот как все началось:
     -  Вил!  Срочно  к  шефу!  --  Только-только  успел  поерзать задом  --
притереться  к стулу да  ткнуть пальцем в кнопку чайника, чтобы  вскипел, да
сказать  "скоро будет" в назойливую  трубку, - и вот тебе на: алый ноготок с
розочкой на длинном пальце стучит по прозрачной пластмассовой переборке...
     - Во-первых, здравствуй,  Светик мой ясный. Ты как? Отлично  выглядишь.
Во-вторых...
     - Не идиотничай. Бегом  к шефу. И  причешись, пожалуйста. Я уже  хотела
тебе на трубку звонить...
     - А у меня нет трубки... Вернее, есть, но смотря что понимать под...
     - ...да вспомнила, что нет... Иди, давай, и прекрати свои пошлости...
     -  Какие? Изи,  изи, детка, тэйк изи... Подойди  же поближе к прилавку,
видишь же -- у меня плечи в окошечко не проходят. Ну Света...
     -  Грабли  спрячь, вот  какие.  Ты дождешься,  лопнет  когда-нибудь мое
терпение...
     -  Дождусь,  солнышко,  ох, дождусь...  -  Буфера  у  Светки-секретарши
отменные,  ноги  длинные, личико милое,  однако  на  этом ее достоинства для
Велимира и заканчиваются, поскольку она устойчиво глуповата, волосы красит и
словарным запасом почти не пользуется, а без этого, без высокого культурного
уровня,  привередливый  Вил  делить ложе  с  замужней  дамой  и  к  тому  же
любовницей шефа - не согласен. Вил -- гордец: ранг дублера-любовника,  пусть
даже у самого шефа -- ему низковат представляется.  И еще одно  достоинство:
Светка  грозится  только, а  терпение  у  нее не  лопается  и  шефу  она  не
закладывает, на это Илонка есть, вторая секретарша.
     Наконец-то в операционном  зале  закончили вечный  ремонт, вытеснили  в
другое  помещение орды  наглых риэлтеров  и  их крикливых  клиентов.  Теперь
видно, что это  солидный, весь в золоте и лепнине, Зал  Фондовых Операций, а
не спекульвалютный шаражмонтаж, навроде  того,  что раскинулся у "Московских
ворот".  В центре зала по небольшому квадратному периметру - ряды мониторов,
перед ними тихо  сидят  группки "физиков-шизиков"  - физических лиц, которые
смотрят на бегущие  строчки цифр в столбцах и мысленно переводят их в убытки
и  барыши... Время  от  времени они бросают свои скудные капиталы на покупки
тех или иных бумажных ценностей,  чтобы  виртуальные выгоды сделать  светлой
явью... Соросы, н-на  фиг... Надеются  каждодневной игрой на  фондовом рынке
сколотить себе состояние. Но это они зря: при том скудном  объеме оборотного
капитала,  который каждый  из  них  может  себе позволить -- даже и в случае
частых  выигрышей  почти  весь  навар   уходит  на  комиссионные  брокерским
фирмам...  Впрочем  --  пусть  дерзают,  все  подпитка  фондовому   рынку  и
обслуживающему персоналу оного. Велимир прикидывал про себя не раз и не два:
даже с учетом нулевых комиссионных и некоторых его способностей, возможность
сделать на этой  арене по настоящему крупные "бабки" и  не привлечь при этом
постороннего внимания  ( любого: налогового, бандитского, административного,
конкурентного...), которое всегда вредит  дальнейшему ведению  дел -- весьма
призрачная,  если прямо не сказать: нулевая.  Кусочек века таков: когда ты в
коллективе,  в бригаде,  в  ватаге, в артели, в  номенклатуре --  тебе проще
выдержать угрозы извне. Но зато гораздо труднее отлепить, отодрать от себя и
поставить  на место  бывших  соратников-неудачников, этих пиявок и прилипал,
только  и жаждущих  присосаться к чужому заслуженному  успеху...  Но Велимир
живет и не высовывается, и ему хорошо.
     Крупным  самурайским  шагом,  уверенно,  как  это  и  подобает  зрелому
мужчине, разменявшему недавно четверть века, Велимир пересек зал  --  Светка
семенила рядом и чуть впереди (как они могут бегать и вообще стоять на таких
каблучищах?) -- и вошел в предбанник.
     - О,  Фил,  привет! Ты к шефу  крайний?  Или  мы вместе по  одному делу
проходим?
     - Привет. (Вот это бас! Велимир привычно позавидовал, что в свое  время
не  догадался завести себе такой же). Да вроде бы. А вернее  -- сам не знаю.
Сейчас Светлана Сергеевна ясность внесет. Да, Светлана, внесешь ведь?
     -  Обоих звали, Филарет Федотович. Арсений Игоревич велел, чтобы вместе
вошли, у него для вас обоих очень важное поручение есть.
     - Респект! Быть личным порученцем у  самого Арсения Игоревича? А какое,
Светик? Ты на ушко шепни, мы с Филом никому-никому не скажем!
     - Ты когда-нибудь поумнеешь? Здоровый мужик, а ведешь себя, как...  Да,
Арсений Игоревич! Оба здесь. Угу. -- Света  стрельнула  в обоих глазами и не
глядя, но точно, швырнула трубку на место.
     - Заходите.
     Личная секретарша  -- се  человек,  ярче  всех  остальных  приближенных
сотрудников главы учреждения сияющий отраженным  светом  власти. Приходит  к
ним такая способность и свойство не вдруг, но обязательно и весьма быстро, и
непременным довеском  к этой  возможности -  отраженно сиятельствовать  -  в
каждой   секретарше,  равно   как   и  в   референте,  ординарце,   денщике,
телохранителе прорастает и навсегда пускает корни убеждение: "И  я так могу,
и даже  лучше! Это недосмотр судьбы, самая обыкновенная случайность, что ему
досталось,  а  не  мне.  Да,  да,  да.  Сколько  раз  он  пользовался  моими
подсказками, идеями,  знаниями,  а еще больше  не пользовался, когда как раз
нужно было сделать именно  так, как  ему было говорено... Кто он без меня --
чай  заварить не может,  все на  свете  забывает, галстук в тон  выбрать  не
умеет,  двух  слов  в   письме  связать  не  способен...  Начальник...   Эх,
судьба-индейка..."
     "Недостойные   холопы   Филишка   и   Вилишка   препокорно   благодарят
ясновельможную панну Светланну за милостивое позволение и земно кланяются" -
подумалось Велимиру. Но это  он  зря  --  секретарская  жизнь еще не  успела
испортить  Свету, хотя по времени -- пора бы... Он попытался пропустить Фила
вперед, как старшего по возрасту и стажу работы в данной конторе, но Фил так
ловко замешкался, что первым в кабинет шефа вступил Велимир.
     Шеф тотчас положил перед  собой бумагу с текстом  и цветными графиками,
якобы он  изучал все это, поверх нее очки в золотой  оправе, энергично встал
из-за стола и даже чуточку развел руки, в знак радушного приветствия.
     -  Велимир  Леонидович... -  крепкое,  сухое рукопожатие энергичного  и
честного человека, знающего всех своих служащих по имени и отчеству...
     - Филарет Федотович... - еще одно такое же, плюс  персональная улыбка и
общий кивок в сторону кресел...
     - Садитесь,  братцы, извините,  что потревожил  и  оторвал вас от ваших
дел...
     У стены, противоположной входной двери, широко раскинулся  директорский
стол,  красного   резного  дерева;  старомодный,   кряжистый,  по   древнему
канцелярскому  обычаю  крытый  зеленым  сукном,  он был  похож размерами  на
авианосец времен второй мировой войны.  Торцом к его борту причалил стол для
совещаний,  совсем иного формата и времени стол, он был гораздо уже в плечах
и ростом пониже сантиметров на десять,  так  что вместе со  столом-сюзереном
образовывал  ступеньку, по  которой  сверху  вниз, от  начальника  к личному
составу, по итогам совещаний и планерок спускались те или иные решения. Даже
гигантский двадцатидюймовый электронно-лучевой монитор, отчеканенный чуть ли
не  в  конце прошлого  века, не в  силах был накренить палубу  командирского
стола. Давно уже замы Арсения  Игоревича и обе  его секретарши намекали, что
пора  бы все  эти  чудища сдать в  антикварную  лавку, а кабинет оборудовать
единым  мебельным   комплектом,  по  специально  разработанному  дизайнерами
проекту. Поставить и  открыть на столе нормальный  ноутбук,  лейблом наружу,
какая разница  -- на чем  в  тетрис  и  марьяж играть?  Или, на худой конец,
десктоп, но с  нормальным  плоским экраном: люди ведь смотрят и оценивают --
кому, в чье управление они собираются доверить свои капиталы и сбережения?
     Но  шефу  хотелось  слыть  ультрапродвинутым  бизнесменом  в  архаичных
интерьерах и он категорически пресекал все попытки канцелярского  апшрейда у
себя в норе.
     Шеф  завершил  полный  круг  по  кабинету  и  вновь  плюхнулся  в  свое
директорское  кресло, по счастью, той же гарнитурной принадлежности,  что  и
стол, ибо иная, менее прочная мебель, могла и не выдержать испытаний.
     " Однажды, в самый неподходящий для этого момент, у  тебя лопнут брюки,
-  подумал Велимир, -  этакий широкий таз надо  носить аккуратно и точно, не
ударяя им со всего маха о твердую поверхность..."
     - Вас что-то, рассмешило, Велимир Леонидович?
     - Нет, Арсений Игоревич, это нервное.
     - Почему нервное? --  Шеф  сцепил в замок  руки и дружелюбно улыбнулся.
Очевидно было, что нервничает как раз шеф.
     - Срочный вызов к Самому.  Причину заранее не объясняют, премиальных не
предвидится, индексы уже целую неделю, как вялые, вызов неожиданный, вызвали
сразу двоих... Необычно. -- Велимиру очень  нравится мыслить вслух, и делать
это  энергично  и  красиво,  так,  чтобы  у  слушателей  создавалось  полное
впечатление, что перед ними человек умный и серьезный, вылитый положительный
герой из телесериалов.
     - Логично рассуждаете. Но вдруг я  вызвал вас обоих, чтобы  вне очереди
наградить деньгами или новыми должностями? Оба вы работаете неплохо, прибыль
в  дом приносите, сора из  избы не метете... - При последних  словах Арсений
Игоревич  поднажал  голосом,   чтобы  сотрудники  задумались  над  тончайшим
намеком.
     "  Ага,  сора  из избы... Вот ведь какой  он ловкий кукловод,  наш шеф,
истинный  интриган и  заправила, не  иначе Карнеги  обчитался. Намеками, все
намеками..."
     - Не метем, это точно. Но ко всем видам денег, о которых вы упомянули в
виде перспективы для нас, к деньгам как таковым, вне зависимости от их цвета
кожи  и  прописки,  относимся   хорошо:   и   страстно  и   платонически,  и
по-родственному, и по-дружески, но всегда с любовью. - Это Филарет Федотович
разомкнул уста. Человек-пароход! Такая длинная фраза совсем не в его обычае,
так ведь и ситуация не рядовая...
     "Вот  у кого нервы из нержавейки", - подумалось  Велимиру. Он уже с год
как присматривался к этому Филу-Филарету и не мог припомнить, чтобы тот хоть
раз утратил невозмутимость...  Он кивком подтвердил свое согласие со словами
коллеги и вновь уставился на шефа.
     -  Тогда у меня есть  для  вас предложение. Криминала ни  малейшего, но
деньги  за  ваш  труд  могут  быть  очень  серьезные,   при  условии  полной
конфиденциальности. Полной, я говорю. И когда я говорю полной -- это значит,
что я вам не угрожаю, но я вас со всей ответственностью предупреждаю.
     - Предупреждаете не угрожая о  чем,  Арсений Игоревич? --  Шеф  схватил
очки и посадил их на лицо, сделал это чуточку криво и забыл поправить.
     - О  том, чтобы  вы  оба  держали язык  за зубами.  Ответственность  за
болтовню будет велика, вот о чем, Велимир Леонидович. Понятно?
     - Так точно, время-то военное. Но остались еще неяс...
     - А вам, Филарет Федотович? Понятно?
     - Пока да.
     Шеф повернул окуляры в сторону Вила, посверлил его взглядом.
     -  Извините,  что  перебил  вас,  Велимир  Леонидович.  Что  вы  хотели
спросить?
     - Про конфи...денциальность  я все понял. А вот  что это  могут быть за
деньги, и какое задание предстоит за это выполнить... ну..., нам с Филом?
     - Правильнее было бы поменять местами части вашего вопроса, э-э... Вил,
да? Раз уж  вы пустились в американизмы? Фил,  Вил, Арчи... Светти-претти...
Сначала  принято  узнавать  о  деле,  потом  о  размерах  вознаграждения  за
исполненное. За --  исполненное! И пока вы у меня в кабинете, а не  я у вас,
то давайте будем соблюдать  традиции русского флота, коему я  отдал семь лет
беспорочной  офицерской  службы, а  именно:  друг-друга  в моем  присутствии
называть по имени и отчеству. Хорошо?
     - Да, Арсений Игоревич. Извините, Филарет Ионович.
     - Федотович.
     - Федотович, извините еще раз  публично. Лично  я готов выполнить любое
задание,  раз оно  без криминала  и за большие  деньги. Я просто  создан для
больших денег, и им давно пора бы это понять. Но хотел бы выслушать суть его
и поподробнее узнать о сумме аккордных.  Слово большой,  большие -- оно ведь
совершенно  по  разному  может  восприниматься  разными  же  людьми.  Кто-то
нефтяным шейхом в Кувейте работает,  в роскоши купается, а для  меня  так  и
миллион  евро  --  значительная   сумма.  -  Велимир  перестал  улыбаться  и
подобрался, -  он умел, когда надо, казаться  серьезным, но его  безупречная
деловая и  служебная  репутация  позволяли  ему и  некоторую  развязность  в
поведении. Его считали слегка прибабахнутым, но очень хватким и  толковым  и
Велимиру такая репутация была по душе.
     - А вы? Филарет Федотович?
     - И я готов.
     - Очхор. Очень хорошо...  Начнем с яйца? Или сразу быка за рога? Света!
Что будете, господа, чай, кофе?
     - Чай. -- Откликнулся Велимир.
     - Кофе. -- Кивнул Филарет Федотович.
     - Крепкий, слабый, черный, зеленый, заварной,  растворимый, с  сахаром,
без  сахара,  с  молоком,  со  сливками,  с  лимоном?..  Коньяк и  ром  могу
предложить только после работы. Этого  добра, кстати,  у нас  тоже должно бы
хватать, да Света?
     -  У  нас  есть все, Арсений  Игоревич, и хватит на  всех в любое время
суток.
     -  Обычный  черный, без  бергамота, с сахаром. Две ложечки, сударыня. И
пусть  чай будет горячим. --  Велимир небрежным взмахом показал девушке, что
отпускает  ее  выполнять  заказ, но  та лишь  убрала улыбку, предназначенную
исключительно шефу, и перевела взгляд на Филарета.
     -  Крепкий   черный  "эспрессо"  без  сахара.   --  Филарет  никак   не
прожестикулировал  свою  просьбу и вообще  невозможно оказалось понять, куда
направлен  его  взгляд, голос же был абсолютно бесцветен, несмотря на силу и
густоту.
     - Света,  сделай, пожалуйста. И мне "эспрессо", такой же  маленький, но
слабенький, как "американо", и  одну ложечку  сахару  в него. И ни  для кого
меня нет. Даже  если Владимир Владимирович из Кремля позвонит,  или  Джорджи
Буш-юниор из не нашего Белого Дома. Ладно?
     - А... Борис Сергеевич? Он ведь должен вскоре позвонить, вот-вот должен
позвонить и вы сами велели напомнить, что это сверхважно? Что ему сказать?
     - Это как раз связано с  нашим сегодняшним совещанием. Скажешь, что я у
"губернантки"  на  приеме,  но  скоро  вернусь.  И  вот моя трубка,  кстати,
подзаряди  и  отруби  все   левые  входящие.  На   остальные   реагируй   по
обстоятельствам, на семейные звонки  - в свете вышеизложенного. На совещании
-- и точка! Никого не пускать, самой не заходить, пока лично не позову. Все.
     - А как же кофе с чаем?
     -   Принесешь,  Светочка,  для   напитков   сделаешь  одно-единственное
исключение  --  принесешь,  повернешься,  выйдешь   -  и   на  стражу,  чего
непонятного? -- Шефа пробило внезапное раздражение и Света поспешно выбежала
из кабинета, в такие минуты она пугалась своего повелителя  и из влиятельной
персоны,  приближенной  к телу  и уху,  превращалась просто в старательную и
верную секретаршу...
     - Филарет Федотович!
     - Да, Арсений Игоревич?
     -  Вы помните сдвоенную  сделку по "Норникелю"  и  "РАО", мартовскую, с
москвичами?
     - Ну, так... Которая на сто двадцать четыре тысячи условных,?
     - Тише, ради бога, убавьте звук, умерьте  голос. Абсолютно  верно. Имен
не надо называть, но контрагента помните?
     - Да. В  лицо, по фамилии,  условия сделки.  Сумма комиссионных. Особые
условия...
     - Этого достаточно, достаточно. Велимир Леонидович, вы понимаете, о ком
я говорю?
     - Понимаю,  я  ведь с ним  и согласовывал договор, плюс особые условия,
тот еще вампир.
     -   Волчара,  да.   Позапозавчера   он  погиб   при   весьма   странных
обстоятельствах и вместе с ним пропали важнейшие документы. Вам предлагается
их найти, действуя параллельно органам и на шаг впереди.
     - Арсений Игоревич, вы это называете "ни малейшего криминала"?
     - Именно. Сюда  ставь,  ставь,  Света и второй рейс  отложи  на  потом,
посуда постоит, ничего ей не  сделается. -- Шеф указал секретарше на дверь и
все опять удивились отчетливой злобности этого жеста.
     - ...Ни  малейшего криминала, для  вас,  по  крайней мере.  Разбирайте,
господа, кому  чье. С некоторыми органами в милиции я договорился, это я вам
повторяю, чтобы вы все время помнили, но договорился - не со всеми, чтобы вы
тоже имели в виду. И это значит, что лезть на  рожон  не стоит, но и бояться
нечего. Схему места, со всеми пояснениями, я получил  неофициально  у тех же
органов,  поэтому  запоминайте,  а  с собой  не дам.  Или  перерисовывайте и
переписывайте  своей  рукой. Впрочем,  нет... Запоминайте -- и все, только в
памяти. --  Арсений Игоревич выхлебал свой кофе -- как  воду пил, прикончил,
не  замечая  ни вкуса  ни  температуры  напитка,  в то  время, как  оба  его
собеседника только успели сделать по глоточку,  по два... - Далее. Вот кейс,
в нем наличные, восемьсот тысяч долларов.  Не этот, разумеется, здесь бумаги
и авторучки,  но  тот  --  точно такой  же.  Запомните  кейс,  марку, форму,
размеры,  в  конце-концов. Предназначены  те  наличные в уплату  по  сделке,
которая  состоялась позавчера между нами и  покойником... Или не состоялась.
-- Приглашенные молча слушали вводную и вопросов задавать отнюдь не спешили,
оба  они   и   раньше   имели   примерное   представление   о  сделке,   как
непосредственные  исполнители  некоторых  ее  аспектов и  теперь  разве  что
расширяли кругозор.
     -  Эта  была  очень  сложная  и  многост