се глаза. "Эдак и на электрический стул
можно угодить, - думал он. - И  это  -  наш  законопослушный  хозяин,  сынок
Кеннета Гилберта..."
   - Вы, по-моему, курите, Жак? - спросил  хозяин.  -  Дайте  мне  сигарету,
пожалуйста.
   Но, спросив так, он жестом  отклонил  сигарету,  зато  взял  зажигалку  и
подпалил свой листок над папкой с бумагами. Вроде бы обжег пальцы - подул на
них, сморщился. Понимая, что далее молчать нельзя, Мабен проговорил:
   - Я обдумаю это, сэр. Обещаю внимательно обдумать,
   - Хорошо. Можете идти и думать, - сказал Клем.
   Глядя вслед начальнику охраны, он вспомнил, как впервые выходил из  этого
кабинета Эйвон - со слоновьей грацией.
   Затем  вызвал  мисс  Каррингтон  и  попросил  устроить  ему  свидание   с
господином Бабаджаняном, главой американского отделения компании "Эксон".

***

   Тем же утром между агентами  ФБР  Фредом  Карпентером  и  Джо  Родригесом
состоялся любопытный разговор. Кар-пентер - до  блеска  выбритый,  в  свежем
костюме, не том, в котором был вчера, крепко пахнущий одеколоном - говорил;
   - Полагаю, все достаточно ясно. Это цепочка. Некто  нанял  субъекта  Икс,
чтобы тот пригнал трейлер в Детройт.  По-видимому,  этот  же  человек  нанял
субъекта Игрек, чтобы тот убил субъекта Икс. Затем,  по-видимому,  был  убит
сам Игрек, а за ним и его убийца, субъект Зет.
   - Скорей всего, так, - отвечал Родригес.
   - Все трое убиты одинаково, выстрелом  в  затылок  из  пистолета  системы
"вальтер".
   - Точнее, двое, - вставил Родрнгес. - Пуля второго убийцы не найдена.
   Он полез в карман и достал тонкую черную сигару. Понюхал ее,  положил  на
стол,
   - Я помню, дружок, - не без яда сказал  Карпентер.  -  У  меня  память  в
порядке. Эксперты полагают, что, судя по ране, это мог быть "вальтер". Затем
в Метро-Уэйн арестовывают еще двоих с "Вальтерами",  ведущих  наблюдение  за
людьми из "Дженерал карз".
   - Этого не докажешь, - сонно заметил  Родригес.  -  Они  утверждают,  что
просто тренировались. Проверяли новую технику.
   - Ты этому веришь?
   - Неважно. Но из их "Вальтеров" этих иксов не убивали.
   - Все равно. Они из одной компании. Посидят еще - расколются.
   - Не думаю, - сказал агент Родригес. - Как ты считаешь, что будет, если я
закурю? Проклятая страна, скоро мне запретят курить в собственной гостиной.
   - А что ты думаешь?
   - Удивляюсь, как и ты. - Родригес вытянул ноги на середину комнаты; брюки
у него были жеваные. - Удивляюсь. Это слишком похоже на спектакль. А?  Зачем
всех троих убили  одинаково?  Почему  трупы  бросали  у  шоссе,  не  пытаясь
замаскировать? Чтобы поскорей нашли?
   - Чтобы показать: мы вас не боимся.
   - Во! Ловите, мол, все равно не поймаете. И ни один из убитых не проходил
по полицейским досье.
   - Есть одна зацепка. Грэг ей занимается.
   - Адвокаты Грум и Кейни... - сказал Родригес. - На которых показывал этот
испытатель, Уоррен... Пустой номер, такой фирмы  нет  в  не  было.  Надо  бы
потрясти господ из "Дженерал карз": что у них было такое в этом цехе. А?
   - Фирмы нет, - с упрямством сказал Карпентер.  -  Есть  бандиты.  Грум  и
Кейни. Предполагаю, они работают - или работали - на "Мобил".
   Родригес подобрал ноги и наклонился вперед,
   - Грэг что-то установил? Это не вымышленные имена?
   - Он пока работает.
   - М-да... - Родригес вздохнул. - Парень, ты неверно понял их  задачу.  Не
показать, что они нас не боятся, а намекнуть, что бояться надо их.
   - Ну, это само собой разумеется,
   - Однако ты не понял намека, парень... Тогда агент Фред Карпентер встал и
спросил:
   - Агент Родригес, а на что намекаете вы?
   - Да так, ни на что... Успокойся. Просто  не  хочется,  чтобы  в  затылок
всадили пулю. Из "вальтера", например... Ну-ка, кто там у нас в приемной7..
   Разговор шел в той же комнате заводоуправления, где Родригес учредил свой
штаб. Он не додумал, что  ночью  там  по  приказу  Мабена  успели  поставить
микрофоны и человек  из  заводской  полиции  накручивает  все  разговоры  на
пленку. Жак Мабен, лучше многих других знающий нравы ФБР,  прослушал  запись
этой беседы три раза, В отличие от щеголя Карпентера, он понял ее  смысл  до
конца: одного уже купили и сейчас пытаются купить второго.
   Он пробежал по диагонали  своего  кабинета.  Снова  сел,  положив  сжатые
кулаки на стол. Посмотрел  на  семейную  фотографию  в  вычурной  серебряной
рамке;  жена,  дети,  собака.  И  наконец  решился.  Позвонил  по  интеркому
президенту фирмы и доложил: "Да, сэр, я приступаю".
   Шеф ответил: "Большое  спасибо,  Жак".  Мабен  злобно  ощерился,  покивал
самому себе: обычные дела, все как обычно - суй, мол, голову в  петлю,  а  я
буду чистенький, как Христос, идущий по водам...
   Так что надо делать?.. Первое: дать знать Шерри, директору ФБР, что крыша
его домика в Детройте протекла. Да, так, - самому директору, поскольку  дело
под его личным контролем. Второе: попросить  детройтскую  службу  взять  под
охрану Майка Уоррена как важнейшего свидетеля по  делу  о  взрыве.  Родригес
взвоет, будет вопить, что его уже охраняет ФБР, - пусть воет, Я не  дам  его
убить. Рыхлое все, будто лезешь по куче песка, и он сыплется  под  руками  и
ногами. Неизвестно, кто уже куплен, а кто - пока нет. Они могли уже купить и
директора ФБР. И нашего начальника охраны в Детройте -  тоже,  кстати,  гусь
лапчатый.
   Он перешел в комнату спецсвязи и сам отослал сообщения для Шерри  и  гуся
лапчатого. Спустился в комнату отдыха  охраны,  вызвал  за  дверь  Ла  Саля,
самого надежного из "нянек", если не считать  тех,  что  работали  с  семьей
Гилбертов. Тот радостно выскочил - активный парень, надоело протирать диваны
в комнате отдыха... Но  Жак  Мабен  посмотрел  на  его  физиономию,  пышущую
здоровьем, подумал и сказал: извини, ложная тревога. Проверил связь со своим
секретарем и поехал один.
   Поехал, затерялся в бесчисленных улицах Большого Нью-Йорка, как иголка  в
фермерском амбаре с сеном. Вроде бы его видели в  части  Квинса,  называемой
Ямайка, а вроде и не видели. Мелькнул и пропал. Но где-то там,  в  баре,  он
скорее всего и встретился с человеком, еще более неприметным,  чем  он  сам,
почти безликим, и что-то ему объяснил. Оба пили скоч с водой и  со  льдом  -
льда много, а виски очень мало.  Безликий  человек  все  выслушал,  глядя  в
точку, и тоже что-то объяснил Мабену, не поворачивая к нему  головы,  шевеля
одними  губами.  Мабен  дослушал  эту  тихую  речь  до  конца  и  кивнул   -
договорились; тогда на лице его  собеседника  промелькнула  тень  удивления:
видимо, он ждал, что проситель будет торговаться.  В  свою  очередь  кивнул,
вышел.
   Вице-директор "Дженерал карз" покинул бар через несколько минут и  поехал
еще в одно место - теперь уже не петляя по улицам и не  проверяя,  кто  едет
следом.
   На этот раз известно точно, куда он приехал: в детективное  агентство,  к
его владельцу Джо Бернаносу - бывшему агенту ФБР,  то  есть  бывшему  своему
сослуживцу.  По   забавному   стечению   обстоятельств,   Джо   был   прямой
противоположностью  человека  из  бара:   яркий,   губастый,   с   приметной
черно-седой шевелюрой и выразительной мимикой.  И  одет  он  был  броско,  в
сиреневый костюм в бордовую клетку. Увидев Мабена, Бернанос  улыбнулся  так,
что шевельнулись уши.
   - Старина Жако! Ах! Какая важная птица залетела в нашу клетку!
   - Ты не меняешься, - сказал Мабен, усаживаясь. - Зубоскал.
   - Джессика! Кофе! - рявкнул Бернанос. - Или чего покрепче, Жако?
   Мабен покачал пальцем.
   - Ну? Как Мари, как детки? Еще не пошли в колледж, старина?  -  спрашивал
Джо, без нужды перекладывая бумаги на безупречно аккуратном столе.
   Такая манера у него была всегда  -  руки  не  находили  покоя,  когда  он
разговаривал.
   - Мы пока не думаем о колледжах, - степенно отвечал Жак Мабен. - Старшего
вот пристроили в хорошую школу на Коламбия-авеню.
   - А, да-да! Он же какой-то особо одаренный, э? Помню, помню... А Мари?..
   Так они и говорили, попивая кофе - не растворимый какой-нибудь, настоящий
капуччино. Так требовал обычай: сначала дружба, ее  теплые  волны  и  теплые
слова, и лишь потом дело. Наконец Мабен поставил чашку и спросил:
   - Звукоизоляция у тебя хорошая? Это значило: а  не  включен  ли  у  тебя,
часом, магнитофон?
   - Слушаю тебя, старина, - ответил Бернанос.
   Тогда Мабен, бесстрастно глядя на движущиеся руки Джо, стал рассказывать.
Сначала об изобретении Эйвона - все, что знал. В какой-то момент Джо  сцепил
руки, некоторое время просидел неподвижно, потом осведомился:
   - И все это достоверно, Жак?
   - Как то, что мы с  тобой  разговариваем.  Бернанос  свистнул,  всплеснул
руками и громким шепотом спросил:
   - И поэтому был взрыв в Детройте?
   - Оно самое. - Мабен несколько раз  кивнул.  -  Ты  берешься  за  дела  в
Детройте?
   - Там полным полно лбов из нашей бывшей конторы, судя по газетам...
   - Оно самое, - повторил Мабен. - За них и надо взяться.
   Бернанос устроил на щеках обаятельные ямочки.
   - Кто-нибудь из старых знакомых, э?
   - Нет, молодежь. Старики пока сидят в Вашингтоне.
   - Ладно. Рассказывай дальше.
   ...Они договорились. Мабен и не сомневался,  что  Джо  возьмется  за  это
дело. И был почти убежден, что та сторона не сумеет его перекупить -  прежде
всего потому, что Бернанос сильно не любил свою бывшую контору  и  ненавидел
ее шефа господина Шерри. Ненавидел лично, потому что именно  Шерри  и  выпер
его, придравшись к службе, выпер из-за того, что Бернанос был ему непонятен.
   Это слово выделено, поскольку здесь оно выражает не  то,  что  в  обычной
речи. Смысл его можно разъяснить  с  помощью  обратного  значения:  "понятен
начальству" - то есть  именно  таков,  каким  начальство  представляет  себе
хорошего подчиненного; ведет себя  так,  как  начальство  от  него  ожидает;
прозрачен для начальственного взора. А Бернанос - он всегда  улыбался,  даже
когда сам директор ФБР изволил на него гневаться, он слишком ярко  одевался;
если костюм неприметный, то хоть галстук броский. И ему показали  на  дверь;
правда, с пенсией, но это не утишило его ярости. "Харкнули в глаза!" -  орал
он при первом разговоре с Мабеном  после  отставки.  Это  было  четыре  года
назад.
   Итак, они договорились. Бернанос посадит под колпак следователей по  делу
о взрыве, пустит на это пять человек - по счастью, сейчас у него было только
два клиента, да и те с простыми делами.
   "Не перекупят его, нет" - говорил себе Мабен, глядя  в  глаза  Бернаноса,
пылающие боевым восторгом. Если есть шанс, хотя бы  крошечный,  схватить  за
руку душку Шерри, он не отступится. Да  и  дружба  тоже  чего-то  стоит.  "И
немалого иногда", - подумал Мабен, вспомнив кое-какие  прошлые  дела  Словно
услышав его мысли, Джо гаркнул.
   - Не дрефь,  Жако!  Помнишь,  как  мы  тогда  в  Портленде,  э?  Помнишь?
Покойничками себя уж числили, а ты меня вытащил, жучок ты эдакий! На  горбу!
Топы-топы, и вытащил! Джессика, кофе!
   - Спасибо, дружище, я поехал, - сказал Мабен. - Чек пришлю завтра.

***

   Амалия с Джеком попали во Франкфурт в никудышное  время  -  как  и  Умник
тринадцатью часами раньше в Амстердам. Вечер уже наступил,  восьмой  час,  и
Амалия предвидела, что никакого полицейского  начальства  в  аэровокзале  не
найдется. Однако немцы всегда на высоте; Амалия, хоть и немка по  крови,  их
недооценила. Первый же полицейский, к которому она подошла, взял под козырек
и повел ее к дежурному офицеру.
   Джек молча шел следом - Амалия сказала, чтобы он не говорил по-английски.
   Дежурный офицер был  на  вид  сух  и  неприятен.  Прежде  всего  проверил
паспорта господ; проверив, каркнул: "Да, что угодно?" - глядя  при  этом  на
верзилу Джека. Тот кашлянул и улыбнулся, Амалия же затарахтела по-немецки:
   - Дорогой господин  офицер,  тысяча  извинений,  мы  из  охранной  службы
американской компании "Дженерал карз", вот...
   - Удостоверения, - договорил за нее полицейский.
   Просмотрел  их  служебные  карточки.  Приподнялся  из-за  стола,   вернул
карточки владельцам. Спросил, чего хотят господа.
   Амалия поведала ему легенду  о  конструкторе  автомобилей,  работающем  в
"Дженерал карз", каковой сбежал, увозя служебные секреты, - господин офицер,
возможно, знает, что  все  детали  конструкции  нового  автомобиля  являются
величайшим фирменным секретом, каковой не должен попасть в руки конкурентов.
Исходя из изложенного, они стремятся разыскать этого человека  и  предложить
ему вернуться прежде, чем  он  передаст  секреты  в  нежелательные  и  (или)
недобросовестные руки.
   - Так что угодно господам? - еще раз спросил дежурный.
   - О, только содействие! Мы очень, очень бы просили посодействовать нам  в
просмотре пассажирских списков  за  последние  восемнадцать  часов.  Списков
отбытия, я имею в виду.
   -  Вы  очень  хорошо  говорите  по-немецки  для  американки,  -  внезапно
отозвался дежурный.
   - Я выросла в немецкой семье в Америке, господин офицер.
   - Очень приятно, - сказал дежурный, - Хорошая немецкая речь у  иностранки
- это  приятно.  Мы  здесь  любим,  свои  язык  и  огорчены  засорением  его
английскими словами,  все  более  увеличивающимся  и  распространяющимся  по
немецкой земле...
   Джек, понимавший примерно одно слово из трех, солнечно ему улыбался.  Мой
сладкий мальчик, злобно подумала Амалия,
   - ...По немецкой земле.  Но  к  сожалению,  ибо  я  рад  был  бы  оказать
любезность гостям и коллегам, я  вынужден  в  просимом  вами  отказать.  Вам
следовало обратиться в Интерпол, и тогда...
   - Господин офицер, но этот человек пока не  совершал  противозаконий!  Мы
хотим удержать его, притом не от нарушения закона, а от нарушения  контракта
с нашей фирмой!
   - Ах, вот так... - проговорил дежурный. Было почти  слышно,  как  у  него
скрипят мозги, складывая оценку для столь необычной ситуации. -  Тем  более,
уважаемая
   Фройляйн. Полиция не вправе искать того, кто не преступал закон.
   Оставался последний козырь. Амалия спросила:
   - Но если вас попросит о содействии руководитель солидной немецкой фирмы?
Осмелюсь также напомнить, что полиции не потребуется искать кого  бы  то  ни
было, господин офицер. Мы сами просмотрим списки.
   - Пфуй, - сказал полицейский. -  Смотреть  ничего  не  надо,  имена  всех
пассажиров введены в  вычислительную  машину  нашего  аэровокзала.  О  каком
руководителе говорит фройляйн?
   Амалия достала из сумки свою деловую карточку, на которой  были  записаны
имя и телефон вице-директора немецкого отделения. Дежурный  господин  принял
карточку - вежливо приподнявшись - и прочел сначала лицевую сторону:

   Дженерал карз корпорейшн
   Отдел безопасности АМАЛИЯ М. БОНФЕЛЬД
   Организатор

   Наклонил голову  в  знак  почтения  к  ее  должности  в  столь  известной
корпорации, перечитал еще раз - Амалия  едва  не  зашипела  от  злости  -  и
наконец перевернул. На обороте было имя, вполне немецкое: Август  Ренн  -  и
телефонный номер.
   - Это телефон вице-директора фирмы "Дженерал карз верке" господина Ренна,
- ласково пояснила Амалия.
   - В нашем справочнике наличествуют телефоны этой почтенной корпорации,  я
полагаю, - почти ласково ответил дежурный. - Однако же, наши правила...
   Они препирались еще минут пятнадцать, и  несчастная  госпожа  организатор
сдалась. Полицейский проводил их с Джеком в  центральный  зал  аэропорта,  в
безумную вечернюю суету, в разноцветную толпу - японских туристов здесь было
еще больше, чем в Штатах, и больше молодежи, нарочито небрежно  одетой  и  с
рюкзаками.
   - Ну что поделаешь, Амми, переждем до утра,  -  утешающе  гудел  Джек,  -
Сейчас найдем гостиницу, завтра будет его  командир,  договоришься...  А  ты
ловко как болтаешь по-немецки!
   - Молчи, ниндзя... - фыркнула Амалия к понеслась к стойке обмена денег, а
потом к телефону.
   Сообразила все же, что не надо срывать avo на бедном Джеке,  и,  войдя  в
телефонную будку, прислонилась плечом к его груди. Он приобнял  ее  и  вдруг
сказал задумчиво:
   - Представляешь, наружки никакой не заметно. То ли действительно ее нету,
то ли профи настоящие...
   Амалия не желала занимать этим, голову:  бесполезно.  Она  была  все-таки
специалист и понимала, что  если:  стро-шъ  такую  операцию  всерьез,  нужно
несколько человек прикрытия, в сейчас аадо рассчитывать на талант  и  удачу.
Она дернула плечом, сказала: "Ты погуляй, посмотри" - и набрала номер.
   Телефон господина Ренна, как ни удивительно, ответил. И сам господин Ренн
был на месте. Сказал - да, его  предупредили;  да,  он  постарается  помочь.
Пусть мадам перезвонит через полчаса.
   - А, черт, пойдем поищем кафе, -  сказала  Амалия  Джеку,  употребив  тот
синоним слова "черт", который слышала от Умника.
   И пошла, усиленно виляя задом - для самоутверждения.

***

   Умник же, из-за которого  у  бедной  американской  девушки  было  столько
хлопот, сидел в своем голландском домике  и  приятно  беседовал  с  госпожой
Лионель. Старая дама с упоением трещала, рассказывая  своему  благодетелю  о
местных делах. Разводка Хелла -  с  которой  господин  Тэкер  некогда  ловил
карпов из окна кухни - вышла, замуж в третий раз и переехала то ли в  Гаагу,
то  ли  куда  еще.  Плату  за  воду  снова  повысили.  Доктор  Сакс   открыл
зубоврачебный кабинет в дополнение к своей терапевтической практике, у  него
работает очаровательная дантистка, такая черненькая и кудрявая, -  господину
Тэкеру она должна понравиться.
   - Марта, дорогая, - перебил ее Умник. - Вы помните, что на этот раз никто
не должен знать о моем приезде? Какие там кудрявые девушки?
   - Конечно, помню! Еще бы не помнить! Но не вечно же вам сидеть,  взаперти
со старухой!
   - А кто может знать...  У  вас  будет  со  мной  порядочно  беспокойства,
дорогая Марта.
   - Какого беспокойства? - с энтузиазмом спросила Марта.
   - Одежда У меня только то, что на теле, да  этот  плащ,  -  спасибо,  что
сохранили.
   - Ми-и-истер Тэкер! Я и рубашку вашу сохранила, и ваш прекрасный галстук!
И тапочки. Как я могла это выбросить?
   - Так вот, Марта. Мне надо  бы  пару-другую  брюк,  несколько  рубашек...
куртку бы хорошо домашнюю. И уличное что-нибудь... не знаю.
   Госпожа Лионель немедля составила план действия. Она съездит в Зандам...
   - На велосипеде? - перебил Умник.
   - Конечно! - сказала госпожа Лионель.
   - Чертовы голландские обычаи! - сказал Умник.
   Госпожа Лионель в восторге захихикала. Тогда Умник объяснил ей, что  она,
черт побери, может для успокоения его совести принять у  него  малую  толику
денег, чтобы ездить по его делам хотя бы на  автобусе,  если  уж  ей  претит
такси. Госпожа Лионель стала вдруг серьезной и сказала, что если она  начнет
раскатывать на такси, то вся деревня этим заинтересуется, в  этот  Гугер  на
почте - он отъявленный сплетник - начнет судачить, откуда у нее вдруг  такие
средства. На автобус она, так и быть, согласна, но не на такси, нет... Затем
она развила свой план: покупать надо в дорогом мужском магазине, где  одежду
меняют по первой просьбе, - примерять ее дома и менять. Вот.
   Умник слушал и морщился. "Московские правила"  явно  не  разрешали  таких
экзерсисов. Наверняка все деревенские хозяйки  толкутся  на  торговой  улице
Зандама, такая улица там одна. Наверняка  кто-то  из  сплетниц  увидит,  что
Марта покупает мужскую одежду. Это не пойдет.
   Он сказал, как мог ласково и  подхалимски,  что  дорогой  Марте  придется
съездить в Амстердам, найти магазин для толстяков и сделать там все покупки.
Она поняла и согласилась -  пожалуй,  еще  с  большим  энтузиазмом.  Немедля
достала сантиметр, обмерила дорогого  своего  постояльца  и  собралась  было
ехать сейчас же, так что пришлось снова ее окорачивать, говорить,  что  пока
она доедет и найдет нужный магазин, он и закроется.
   В конце концов порешили оставить это на завтра. Марта принялась  готовить
еду, а Умник внезапно  ощутил  приступ  злобы,  даже  отчаяния:  впервые  за
не