у.  Едва  захлопываются
створки внешнего люка, корабль начинает нервно дрожать - это  мой  помощник,
запустив двигатели, пятится задним ходом к ЧД-воронке.

   Мои зрительные нервы  прекратили  забастовку  протеста,  когда  "Паровоз"
выполз  из  черной  дыры  и  выволок  за  собой  беспомощную  "Нереиду".  Мы
отработали пару  тысяч  километров,  после  чего  к  покалеченному  крейсеру
бросились буксиры здешней базы.
   - Зря ты рисковал, - плаксиво ворчит Сипягин. - Надо  было  рвать  когти.
Вернулись бы в другой раз, когда проклятая дыра успокоится.
   - Другого раза может не быть, - назидательно  изрекаю  я.  -  Сам  должен
понимать, как важна твоя находка. Новая раса чужаков -  это...  Это  больше,
чем Нобелевская премия!
   - В гробу я видел всех чужих и все премии, - бурчит Омар, но  видно,  что
мысль о славе первооткрывателя пришлась ему по душе, - Шеф, я беру  курс  на
Трою?
   - Я тебе возьму! - строго говорю я. - Контракт еще не выполнен.  Так  что
тормози.
   Эфир наполнили голоса. Вокруг слишком много  кораблей,  и  каждый  спешит
передать приказ или рапорт. Из-за этого очень шумно, трудно сосредоточиться.
   Адмирал Нкруба пытается железной рукой навести порядок,  и  кое-что  даже
получается. Два малых корабля берут "Нереиду" на буксир и ведут малым  ходом
к причалам орбитальной крепости. Штаб без конца повторяет предупреждение: ни
в коем случае не приближаться к освобожденному из ЧД крейсеру, поскольку  на
борту имеется источник биологической угрозы.
   Все голоса перекрывает возмущенный  женский  крик:  -  Почему  прессу  не
подпускают к спасенному кораблю?!
   Ну да, только этих стервятников там не хватало!
   Кто-то из  штабных  снова  объясняет  про  опасность  инфекции.  В  ответ
корреспонденты ведущих информационных агентств хором вопят: дескать,  на  то
есть скафандры высокой защиты. В конце концов штаб сдает позицию и разрешает
кораблю с журналистами приблизиться  на  полтора  километра,  чтобы  отснять
видеоряд для ближайших выпусков новостей.
   Пока они склочничают, я просчитываю варианты и решаю рискнуть. Поняв, что
"Паровоз" снова направился к воронке, Омар бросает на меня тоскливый взгляд.
Я жизнерадостно говорю: - Ерунда, не переживай. Всего-то и  нужно  -  пройти
одну шестую ламорра и дернуть посильнее.
   - Оптимист-самоубийца, - стонет боцман. - Из-за тебя погибну, не успев ни
семьей обзавестись, ни славой насладиться.
   - Заткнись, - ласково советую я. - О семье раньше надо было думать.
   Внутри ЧД уже  началась  настоящая  цветомузыка.  Цветовая  гамма  канала
плывет, формы структур ощутимо меняются. Желтый  язык,  удерживавший  баржу,
успел стать фиолетовым и подозрительно  шевелится,  одновременно  приобретая
голубоватый оттенок. Не дискотека, конечно, оранжевое  смещение  всего  9-10
минут. Это, скорее, вечер бальных танцев.
   Не мешкая подвожу "Паровоз" к гигантскому мертвому кораблю и  выстреливаю
все захваты, какие у нас имеются - магнитные и гравитационные. Теперь, чтобы
расцепить оба космолета, потребовалась бы совершенно невероятная силища.
   Приближается самая ответственная фаза, когда нельзя  управлять  кораблем,
лишь глядя на мониторы и лениво передвигая рычажки пульта.  Я  надеваю  шлем
виртуального обзора и украшаю пальцы  сенсорными  колечками.  Теперь,  чтобы
включить или вырубить нужную  группу  гравигенных  движков,  мне  достаточно
отдать мысленный приказ или просто пошевелить нужным пальчиком.
   Я поочередно запускаю носовые и кормовые  двигатели:  импульс  -  вперед,
импульс - назад. Сто килотонн массы послушно раскачиваются.
   - Кажется, ходит почти свободно, - с придыханием говорит  Омар,  радостно
округлив глаза, но тут же охает: - Шеф, смещение - меньше семи!
   Не реагируя на этот панический писк, я даю задний  ход  и  медленно  веду
груз к выходу. Корпус баржи наполовину выходит из ловушки,  но  потом  снова
застревает. А на дисплее появляются пугающие цифры: 6.29 минуты.
   - Омар, реверс!
   Боцман у меня молодец. Четко  сработал,  нажимая  нужные  сенсоры.  Сопла
кормовых двигателей развернулись, так что  теперь  почти  все  дюзы  смотрят
вперед. Это наш последний шанс.
   Я запускаю форсаж, и страшный толчок выдергивает  аварийную  посудину  из
каверны. Дюзы продолжают извергать плазму,  и  мы  хорошим  ходом  двинулись
навстречу нормальному пространству.
   Радость длится недолго. Возле самой  воронки,  когда  оранжевое  смещение
внезапно обрушилось до 4.4 минуты,  скорость  вдруг  начинает  падать.  Даже
полной тяги  "Паровоза"  не  хватает,  чтобы  протащить  такую  массу  через
гравитационную подушку разволновавшейся ЧД-воронки.
   - Чавкает, проклятая, как у давешних девок промеж ног, - метко  подмечает
Омар.
   - Уймись! - зашипел я. - Потом вспомнишь.
   Когда-то считалось,  что  вырваться  из  черной  дыры,  перед  тяготением
которой бессилен даже свет, невозможно. Формально это правильно - даже самые
быстрые корабли, развивающие скорость в три процента световой,  не  способны
преодолеть кривизну континуума  в  зоне  воронки.  Но  существуют  различные
уловки, чтобы обойти жесткий закон природы.
   Если нет сил взобраться на слишком высокую гору, следует проложить  через
нее тоннель. Ракетные двигатели "Паровоза" надрываются на полной тяге, а тем
временем гравигены понемногу распрямляют искривленное пространство, и мы шаг
за шагом проталкиваемся к выходу. Однако убийственно медленно.  Воронка  же,
не на шутку  разбушевавшись,  принимается  пульсировать,  словно  охваченная
спазмами  прямая  кишка   Оранжевое   смещение   вплотную   приблизилось   к
смертельному двухминутному порогу, стенки канала  сдвигаются  и  расходятся,
грозя раздавить нас очередным сжатием. Окраска окружающей нас субстанции уже
не перетекает, но изменяется судорожными рывками.
   Мне уже четыре  раза  доводилось  видеть  эту  цветомузыкальную  симфонию
смерти. Зрелище, конечно, потрясающее, только ну его в ЧД!..
   Шлем держит перед моими глазами нарисованную  условными  символами  карту
гравитационных полей,  окружающих  сцепившиеся  мертвой  хваткой  космолеты.
Увидев область, где гравитация скручивает континуум не  слишком  свирепо,  я
немедленно шевелю пальцами, посылая корабли в ту сторону. Увы, все  старания
вести "Паровоз" и "Звезду Австралии" по путям наименьшего  сопротивления  не
приносят быстрого успеха. Свернутое пространство  не  желает  выпускать  мои
корабли.
   - Эх, запустить бы движки этого корыта, - со стоном говорит Омар Сипягин.
- Шеф, у тебя есть идеи?
   - Обрубить концы и бежать, - бурчу я, тоскливо глядя на приборы.
   - Мысль! - радостно восклицает боцман.
   На самом деле я вовсе не  собираюсь  бросать  груз  Конечно,  отцепленная
"Звезда  Австралии"  будет  немедленно  раздавлена  штормом   и   перестанет
загромождать судоходный фарватер...  Таким  образом,  мы  очистим  ЧД-канал,
выполнив главное условие контракта. Однако при этом  "Экстремальные  услуги"
лишатся премии за спасение 117 килотонн корабельной массы, то есть  чуть  ли
не четверти положенного вознаграждения. Этого мне совершенно не хочется.
   Дьявольское везение  улыбнулось  в  самый  критический  момент  Очередная
конвульсия расширила сечение канала, "Паровоз" рывком продвинулся  сразу  на
0.04 ламорра, я отчаянно вывел  гравигены  в  запредельный  режим,  космолет
прополз по инерции еще  полторы  сотые  ламорра  -  и  вдруг  на  голограмме
появились звезды Мы вырвались из  воронки.  Малость  удолбанные,  но  живые,
почти невредимые и вдобавок вместе с грузом.
   Даже проорать что-нибудь восторженное не было сил.

   С властями планеты пришлось поторговаться, но в конце  концов  я  получил
все, что причиталось по множеству пунктов  типового  контракта,  на  которые
Эрве сгоряча не обратил внимания. В общем, солидная  сумма  перекочевала  на
мой счет.
   Дыролаз-механик Сипягин, получив премиальные, немедленно  отправляется  в
торговый центр здешней столицы. Сначала накупит гору одежды и сувениров  (он
у нас пижон, обожает принарядиться и вечно обставляет свою квартирку разными
инопланетными диковинками), а потом напьется вдрызг в каком-нибудь ресторане
и, быть может, учинит драку. Любит Омарчик помахать здоровенными боцманскими
кулаками.
   В отличие от него, я не знаю, чем заняться.  После  недавних  приключений
аппетита нет, сил на разврат - тоже. Поэтому просто валяюсь на  трехспальной
кроватке, без  интереса  переключая  каналы  и  закусывая  соленьями,  глушу
перченый томатный сок,  разбавленный  очень  приличной  водочкой  троянского
разлива.
   От такой житухи впору завыть,  благо  обе  луны  меланхолично  светят  на
предрассветном небе. Так что весьма кстати оказался звонок  из  гарнизонного
штаба: прилетевшая с Земли комиссия  приглашает  меня  для  беседы  о  нашей
находке.
   Я задерживаюсь всего на десять минут, чтобы выбрать, какой фасон  придать
костюму. Останавливаюсь  на  деловой  тройке  в  стиле  "супертехно"  -  без
воротника и с дисплеями на манжетах. Один показывает  время,  другой  крутит
голографические клипы.

   Уж до чего я, казалось  бы,  толстокож  и  ко  всякому  привычен,  однако
скрюченное  в  саркофаге  тело  чужака  вызывает   давно   забытый   трепет.
Сердцебиение учащается, во рту пересыхает.
   Время превратило инопланетянина в мумию, но очертания тела можно угадать.
Я вижу труп гуманоида,  кожа  которого  покрыта  плотными  чешуйками,  вдоль
хребта гребнем выпирают позвонки, а на ладонях - по четыре пальца. О  голове
и говорить не стоит - совершенно дикая конструкция с выступающими челюстями,
плоским носом и тройкой тяжелых надбровных дуг, причем две крайние переходят
в большие полукруги ушных раковин.
   - Скорее всего, рептилия,  -  поясняет  возглавляющий  комиссию  академик
Панкратов,  директор  московского  Института  ксенологии.  -  Но  он   дышал
воздухом, почти не отличающимся от земного, и кровь имел почти человеческую.
   - Мы все одной крови, - острит генерал Ибрагим Фархэм, вице-директор ДВК,
Департамента военной контрразведки.
   Меня расспрашивают об обстоятельствах находки,  просят  прокомментировать
видеозапись, кристалл  с  которой  Фархэм  изъял,  лично  явившись  на  борт
"Паровоза", когда мы возвращались на Трою.  Неизвестные  мне  детали  решено
узнать у Сипягина, когда тот протрезвеет.
   В свою очередь интересуюсь, что удалось выяснить по  бортовым  документам
"Нереиды". Командир базы возмущен моим неуместным любопытством,  но  Фархэм,
Легонько шевельнув бровями, успокаивает не в меру
   ретивого служаку. Наверняка третий человек в ДВК уже знает о моей  дружбе
с Тай-по, дающей право на прикосновение к государственным секретам.
   Адмирал послушно докладывает:  -  Согласно  записям  в  бортовом  журнале
крейсера, это случилось в  2247  году.  "Нереида"  была  захвачена  штормом,
который унес наш крейсер через ЧД-каналы куда-то очень далеко. Экипаж  сумел
затормозить лишь на пятые сутки,  в  восьми  сотнях  ламорров  от  Солнца  в
направлении на созвездие Секстант. Здесь они  обнаружили  терпящий  бедствие
корабль неизвестной цивилизации, на борту  которого  находилось  только  это
существо. По мнению офицеров "Нереиды", чужак был тяжело  болен.  Во  всяком
случае, он скончался на обратном пути.
   Передохнув, Нкруба рассказывает, что поврежденный крейсер все-таки  сумел
приковылять к границам пространства, которое  в  те  времена  контролировало
Человечество. Однако внезапно прорвало защиту реакторного отсека, а затем  и
вовсе отключилась подача энергии, так  что  корабль  не  мог  даже  выйти  в
открытое  пространство.  Последняя  запись  в  журнале  сообщала  о  сильном
нейтронном излучении реактора, которое выкосило большую часть экипажа.
   Наступает долгое тяжелое молчание. Дальнейшая  судьба  "Нереиды"  понятна
какое-то время мертвый корабль дрейфовал  по  лабиринтам  ЧД-каналов,  чудом
остался цел, а в конечном итоге колебания гравитации занесли его к троянской
воронке и прибили к старой барже.
   После паузы Панкратов добавляет к картине несколько штрихов. Оказывается,
на "Нереиде" обнаружен контейнер  с  предметами,  которые  команда  крейсера
прихватила на чужом корабле.
   Ситуация понятна без слов. Перед разведкой  и  учеными  стоит  труднейшая
задача - вычислить  сектор,  где  обитают  инопланетяне,  которых  встретила
"Нереида". Остается последний шанс: может  быть,  координаты  удастся  найти
среди предметов с чужого корабля. Впрочем,  всем  понятно,  что  вероятность
невелика.

   К отелю я подхожу в омерзительном настроении. Хотя, вроде бы, имеются все
причины, чтобы прыгать от радости. Еще  бы  -  найдена  четвертая  внеземная
раса, да к тому же освоившая межзвездные полеты!
   Вообще-то до сегодняшнего дня науке были известны восемь разумных  видов,
но лишь три из них освоили космические полеты.
   Ни одна раса инопланетных сапиенсов не разговаривает  в  нашем  диапазоне
звуковых частот. Мы не слышим их голосов  и  не  способны  воспроизвести  их
речь. Поэтому так остро  встала  элементарная,  вроде  бы,  проблема  -  как
называть чужаков, если самоназвания их рас недоступны человеческому голосу.
   Были предложения использовать названия из фантастики или из  компьютерных
игр, что, впрочем, часто одно и то же. Даже не поймешь, кто больше ленится -
писатели, переписывающие  названия  инопланетян  из  игр,  или  гейммейкеры,
заимствующие эти же названия у писателей и сценаристов телесериалов.
   Короче говоря, освоивших космос чужаков, по мере открытия новых внеземных
цивилизаций, попросту пронумеровали немецкими цифрами - Айн, Цвай, Драй...
   В  2179  году  была  открыта  раса  Айн,  населявшая  несколько  десятков
планетных систем в секторе Гончие Псы - Волопас. У них вывернутые,  завитые,
как раковины, туши, котлообразная башка на толстой шее и по две пары  ног  и
рук.
   Почти через полвека, в 2222 году, направленная к Южному Кресту экспедиция
обнаружила панцирных дикобразов Цвай. К тому времени колючие великаны  умели
строить субсветовые звездолеты и  даже  колонизировали  несколько  миров  по
соседству со своей родной планетой в системе Акрукса, он же -  Альфа  Южного
Креста.
   Наконец, в 2275 году мы встретили Драй. Эти живородящие  птицы  живут  на
планетах с кислородной атмосферой и низкой (в половину земной)  гравитацией,
колонизировав множество планетных систем в  созвездиях  Эридан  и  Заяц.  Их
родная звезда  -  Альфа  Эридана,  Ахернар,  120  световых  лет  от  Солнца.
Некоторые ученые называют крылатых Драй "ангелоидами".
   Увы, застарелая мечта человечества о подлинных братьях по разуму так и не
сбылась.  Все  три  расы  не  слишком  любят  нас,  и  мы  отвечаем  горячей
взаимностью. Айн изредка обмениваются с нами научной информацией, то и  дело
норовя обмануть на бартере. Драй вообще не поддерживают отношений с  людьми,
а Цвай даже развязали войну, в которой  мы  их  как  следует  отколошматили.
Такие отношения не слишком похожи на братство.
   И  вот  еще  одна  раса  квазигуманоидов,  да  еще  столь   близких   нам
биологически. Одна беда - мы не знаем, где они живут. И живут ли вообще.  За
сто лет всякое могло случиться...
   С горя ноги сами несут меня в ресторан.  "Напьюсь,  -  говорю  я  себе  и
уточняю: - Но сначала поужинаю".
   Заняв  отдельный  столик,  я  первым  делом   включаю   комплекс   личной
безопасности  "Цербер  П-4".  Удобная   штучка:   голографическая   панорама
транслируется в  банк  данных  фирмы.  Если  со  мной  что-нибудь  случится,
следователи смогут узнать, кто находился поблизости.
   В меню слишком много обычной для окраин Империи кулинарной экзотики, и  я
битый  час  выясняю  у  официантки,  что  означает,  к   примеру,   "Кокколи
по-гренландски", "Дарпильон из  фамакоса"  или  салат  "Большая  Медведица".
Кончается наша дискуссия довольно банальным набором знакомых блюд.
   Попивая коньячок, я лениво разглядываю  ресторанных  посетителей.  Музыка
гремит чересчур назойливо, и публика, несмотря  на  раннее  время,  резвится
вовсю. Меня даже рассмешила провинциальная  чопорность  аборигенов:  никаких
мини-юбок, никакой голографической  одежды,  никаких  признаков  спортивного
стиля. Только длинные вечерние  платья  и  строгие  костюмы  из  натуральных
тканей. На мой "супертехно" косятся с нескрываемым осуждением. Деревня-с...
   Не успел я управиться с  аперитивом,  как  подсаживается  некто  в  очень
дорогом  наряде.  В  рукав  незнакомца  вмонтирован  монитор  Инфосети,  что
указывает на некоторую продвинутость  этого  деятеля.  Человек  с  монитором
сразу приступает к делу:  -  Сэр,  требуются  ваши  услуги.  Я  меланхолично
осведомляюсь: - Экстремальные?
   Он не понимает  юмора,  но  охотно  подхватывает:  -  Вот  именно.  Нужно
доставить кое-что на Эквилибр. Какой объем у вашего грузового отсека?
   Поскольку мой заказ еще не принесли, я могу объясниться с ним без спешки.
   - У меня не транспорт, а экспедиционный корабль. Грузового отсека нет.
   Он отходит с разочарованным видом, и тут же  официантка  подает  салат  и
другие   закуски.   К   сожалению,   по   заведению   таинственным   образом
распространился слух, будто в зале гуляет владелец крупнотоннажного корабля.
Толком  поесть  мне  так  и  не  дают  -  без  конца  подходят  с   деловыми
предложениями. За  неполных  четверть  часа  я  отсылаю  подальше  четверых,
предварительно сбросив на их блокноты рекламные блоки  фирмы  XS  и  планеты
Монтеплато. Пятый оказался чрезмерно настырным. Пришлось  намекнуть,  придав
голосу ледяную холодность: - Если вы не заметили, я обедаю.
   - Молодой человек,  не  смешите  меня,  -  отмахивается  неприятный  тип,
говорящий с заметным орионским акцентом. - Люди приходят  в  это  заведение,
чтобы найти партнеров по бизнесу. - Наверное, я - извращенец Обычно  хожу  в
ресторан, чтобы ужраться и подцепить особь противоположного пола.
   Я демонстративно делаю музыку погромче, чтобы заглушить  его  голос.  Тут
мой неудавшийся деловой партнер  обижается  и,  не  придумав  ничего  умнее,
вызывает полисмена.
   - Офицер, проверьте  его  документы,  -  требует  орионец.  -  Не  желает
фрахтоваться, наверное, контрабандист.
   Охотно протянув полицейскому паспорт, я говорю, мило улыбаясь:  -  Требую
составить протокол. Этот гражданин пытался  заключить  договор  о  фрахте  в
обход действующих правил.
   Орионец сообразил, что попался, но отступать поздно. Я искренне  надеюсь,
что мерзавца ждут большие  неприятности.  Во  всяком  случае,  на  имперских
планетах его будет ждать усиленный портовый контроль.

   Я как раз покончил с закуской, когда  возле  моего  столика  нарисовалась
знакомая личность. Подмигнув старому приятелю, я мрачно сообщаю: - Ты будешь
смеяться, но пятерых я уже послал.  Он  действительно  смеется.  С  Джузеппе
Накамурой мы познакомились на войне. Вообще за  свои  64  года  я  обзавелся
столь колоссальным количеством знакомств, что  память  отказывается  хранить
такую кучу лиц и имен. Но Джузеппе - особый друг
   Поскольку серьезно разговаривать в ресторане невозможно,  мы  поднимаемся
ко мне в номер. Вскоре официанты прикатывают заказ, рыбное ассорти и  жаркое
из куропатки в пряном соусе, а на десерт - сырный салат и бутылка  настоящей
"Драконьей желчи" тридцатилетней выдержки.  Под  такой  аккомпанимент  можно
поболтать и о делах - На Конгрессе за  тобой  следили,  -  огорошивает  меня
Джузеппе.
   - Как мило. - Я делаю глоток. - А по дороге на базу.  В  системе  Мертвых
Скал меня пытались пленить Потом было покушение  на  Венере.  -  Похоже,  ты
кому-то сильно нужен. Между прочим, ты еще  не  в  курсе  -  братья  Бекзаде
проходили военную подготовку на тайной базе. Только они не знают,  на  какой
именно планете находилась эта база.
   - Ты забыл рассказать, что случилось с  теми,  кто  преследовал  меня  на
Лютеции. Это были люди или? Джузеппе кивает: - Люди. Когда мы их брали,  они
стали отстреливаться. Один был тяжело ранен,  так  второй  сжег