- Я позвал - теперь я сам понимаю, что позвал, - и ты пришла. Другая,
не как все люди - ослепительный свет под покрывалом  тьмы,  и  та  песня
была про тебя. Но я спугнул тебя настоящую, и ты стала просто человек, и
тебе было очень больно - я почти физически ощущал  твою  боль.  А  потом
пришли другие из... из твоего клана и  стали  все  мне  объяснять.  И  я
понял, что на самом деле ждал тебя всю  жизнь,  как  высшего  смысла,  и
наконец дождался. Только не знал, что это окажешься именно ты. А  сейчас
ты лежишь здесь в старой рубашке, в бинтах и гипсе, и  волосы  давно  не
мытые, но мне все равно хочется обращаться к тебе - "госпожа Леонора", -
он умолк и потом прибавил отчаянно:
   - Вот. Теперь я все сказал, и можешь делать со мной, что пожелаешь.
   И тут снова, как тогда в Кармэле, на меня накатывает, и я вижу четкую
картинку: осенний лес, обращенный в  живое  пламя  клонящимся  к  закату
солнцем, костер - и Грег, в лиловом  и  оранжевом,  высыпающий  в  огонь
охапку сухих листьев.  Грег?..  Картинка  держится  несколько  секунд  и
гаснет, и вокруг  меня  начинает  плясать  водоворот:  черное,  лиловое,
пурпурное, серое... набегающий фронт грозы,  длинные  черные  волосы  по
ветру...  затем,  вспышками,  что-то  вроде  сцены,  бешеный,  счастливо
пылающий взгляд темных глаз  в  обрамлении  черно-лиловых  росчерков,  и
совсем близко - пламя хорошо знакомых мне медных волос,  и  две  гитары,
звучащие в лад на фоне флейты...
   - Йерг-гинт... - срывается с моих губ. - Хранитель янтаря...  -  а  в
голове стремительно крутится: он же действительно вторая  моя  половина,
ибо он Земля и Вода, а я - Огонь и Ветер! Значит, и в самом  деле  стало
по слову моему - я исполнила, что обещала, и он дарован мне  в  награду.
Именно он - память внезапным озарением подсказывает, что  я  не  назвала
имени там, в святилище, а Флетчер не был мне дополнителен, он был  Водой
и Жизнью... Но все это остается в голове, а  вслух  я  произношу  только
Имя:
   - Йерги...
   Он вздрагивает всем телом и, не найдя моей здоровой руки  -  она  под
подушкой, - хватает меня за обнаженное плечо:
   - Как ты... Как вы назвали меня, госпожа Леонора?
   - Элендис, - отвечаю я, и голос мой звучит странно для меня самой.  -
Теперь можно Элендис, и никаких "вы".  Я  назвала  тебя  твоим  Истинным
Именем, Йергитт Ломеанор, и в имени этом янтарь,  как  у  моего  отца  и
Гитранна. Ты тоже из нашей семьи, Йерг, ты тоже сродни Огню, хотя  и  не
ему причастен...
   - Я?! Но я же простой смертный, я никогда...
   - Даже простой смертный всегда причастен одной или  двум  стихиям,  -
произношу я в сотый, наверное, раз за свою многотрудную  жизнь,  но  все
равно не выходит назидательно. - Но ты, не рожденный одним из  Братства,
все же больше простого смертного, пусть твоя сила и  скрыта  до  поры  -
иначе зачем эта янтарная мета?
   - Откуда это известно тебе?
   - Я Огонь, - отвечаю я. - Я вижу Суть вещей, и мне дано читать имена.
Верь мне, Йерг. Ты уже доказал свою силу, - и вот тут  я  позволяю  себе
ухмыльнуться до ушей. - Кому из так называемых простых смертных было  бы
под силу набить морду существу, лишенному плотного тела?
 
*** 
 
   Гипс с меня сняли за три дня до  здешнего  Нового  года.  Левая  рука
висела плетью, ноги совсем разучились ходить. Йерг - теперь  я  называла
его только так - тут же разогнал всех сиделок ("все равно на пятом курсе
не сессия, а так, баловство") и сам занялся мной. С его помощью я заново
училась ходить. По квартире передвигалась, опираясь на его руку, -  одна
мысль о том, чтобы пользоваться костылями, бесила  меня  до  судорог.  А
потом он часами разминал мои отекшие ступни, да  не  только  разминал  -
Серраис показал ему те немногие приемы целителей, которыми владел сам, и
Йерг перенял их на  удивление  легко...  С  каждым  днем  я  все  больше
убеждалась, что он наш, наш всей сущностью своей, и был  просто  обречен
встретиться с нами - и со мной...
   Новый (по-здешнему  -  тысяча  девятьсот  девяносто  шестой)  год  мы
встречали вдвоем. Йерг добрался до моей сумки и, невзирая на мои  слабые
протесты, заставил  меня  надеть  коричневое  с  золотом  платье  и  все
украшения,  даже  волосы  сам  завернул  под  гребень,  ибо  левая  рука
слушалась меня еще  очень  плохо...  "Я  хочу  видеть  тебя  в  обличье,
достойном тебя... Как жаль, что ты еще не скоро  сможешь  танцевать!"  А
сам вышел к столу в черном, с волосами, прихваченными тонкой цепочкой из
желтого металла. Другой на его месте, уверена, и плащ  набросил  бы,  но
вкус Йерга - или наша  с  ним,  одна  на  двоих,  Огненная  интуиция?  -
подсказал ему, что в этой камерной  обстановке  плащ  будет  не  слишком
уместен. И весь вечер вид у него  был  такой,  какой,  наверное,  бывает
только у мальчишки, все детство клеившего модели и игравшего  в  морские
сражения и наконец попавшего на самый настоящий парусный фрегат! Впервые
за жизнь - НАСТОЯЩЕЕ!..
   Мне было трудно двигаться, и мы почти весь вечер просидели в  креслах
друг напротив друга, и гитара не успевала остыть от рук  Йерга.  Он  пел
все, что насочинял за свою жизнь, - а сочинять он,  как  и  я,  начал  в
пятнадцать, да и лет ему было ровно  полугодом  больше,  чем  мне  -  он
пришел на свою Суть двадцать шестого февраля.  ("Идеальная  зодиакальная
пара", - как-то обмолвился он и тут же поспешно отвел  глаза.)  Песни  у
него были необыкновенные. Зачастую несовершенные по форме, они  поражали
силой воздействия - не той бешеной энергетикой, к  какой  я  привыкла  и
какой меня покорил Гитранн, но  мягкостью  и  тонкостью  в  сочетании  с
нервной напряженной дрожью. А некоторые, такие, как  "Дорога  Хозе"  или
"Грааль в песках" вообще казались мне дивно благоуханными цветами...  Да
что рассказывать - их надо слышать, и скоро их услышат многие, я об этом
позабочусь!
   Мне осталось  досказать  совсем  немного...  Но,  наверное,  можно  и
недосказывать - вы уже и сами все поняли. А чем иначе объяснить,  что  я
давно прекрасно хожу, что уже минул апрель и начался май, а  я  все  еще
живу здесь, у вас на Техноземле, в маленькой квартирке Йерга?
   Последнюю неделю стоит жуткая жара, но у нас дома  всегда  прохладно.
Йерг уже не ходит в свой архитектурный, а целыми днями лежит на  полу  и
чертит дипломный проект - через месяц у него защита. Глядя на него, и  я
взялась за свои давно заброшенные "Средства  воздействия"  -  хочешь  не
хочешь, а Академию культур  надо  как-то  кончать.  А  по  ночам,  когда
спадает жара, мы берем магнитофон Йерга и идем за  два  квартала  в  тот
самый Нескучный сад,  где  якобы  водятся  черные  менестрели.  Там,  на
просторе, вдалеке от любопытных глаз, я танцую - вспоминаю  свои  старые
вещи и придумываю новые.
   К сожалению, Йерг пока не умеет играть для моих  танцев.  Зато  вчера
он, дико смущаясь, показывал мне самую последнюю свою песню - "Танец для
саламандры". По-моему, это лучшее, что у него сейчас есть, я до сих  пор
хожу под впечатлением: "На моей струне -  восемнадцать  струн,  на  моей
руке - восемнадцать рун..." А  сегодня  утром  со  мной  по  магическому
кристаллу связывался Гитранн,  и  этой  ночью  мы  попробуем  поработать
втроем.
   С каждым днем я получаю новые подтверждения, что наша  встреча  вовсе
не была случайностью - мы оказались обречены на нее, ибо ему была  нужна
я, а мне - он. Может, даже машина та  -  всего  лишь  последний  всплеск
ярости Тени, бессильной злобы на уже свершившееся...
   Что вы говорите? Боги мои, какие мелочи вас интересуют! Нет, я еще ни
разу не была близка с Йергом, но похоже, это не  за  горами  -  вот  уже
месяц мы ложимся спать в одну постель. Или для вас такое  вот  рыцарское
преклонение само по себе ничего не значит?
   Да, я все понимаю. Я все прекрасно понимаю.  Очень  может  быть,  что
года через полтора я потеряю и этого  человека,  и  снова  буду  орошать
подушку слезами и сушить губы одним и тем же вопросом  -  почему  мы  не
вместе?
   Но, по крайней мере, у меня будут эти полтора года...
   А кроме того, похоже на  то,  что  Йерг  не  слабее  меня.  То  есть,
конечно, слабее - но немногим.
   Так что я еще с удовольствием поиграю в эту игру!
 
   1995 - 1998 гг., окончательная редакция 14 - 15.02.2000