?!
   Улыбка сбегает с его лица.
   - Обрати внимание, я назвал тебе истинное Имя, не спросив твоего, - и
одними губами, словно целуя:
   - Улыбнись, сражайся, умри!
   Я резко поворачиваюсь к нему спиной и, вздрагивая от холода, вхожу  в
воду, опираюсь грудью на бревнышко... В платье плыть неудобно, но  Шинно
абсолютно прав - некогда. Некогда даже оглянуться еще раз.
   Елки зеленые, я  же  еще  в  лагере  Верховного  Экзорциста  обратила
внимание, что кольцо на его руке почему-то надето камнем внутрь!
   Шинно Росальве диа Родакаср,  Лисенок  мутамнийских  кровей,  капитан
арбалетчиков...
   Солнце бьет мне в глаза.  Слабое  течение  аккуратно  сносит  меня  к
кангранским шатрам.
 
*** 
 
   От судорожного хватания за бревно свело руки. В попытках выбраться на
кангранский берег я совершенно изнемогла - никак не получалось уцепиться
рукой за корни, торчащие из подмытого обрыва, и не  выпустить  при  этом
свое плавсредство. Раз я даже с головой окунулась,  испугавшись  больше,
чем лицом к лицу с Ле Жеанно.
   Но все рано или поздно кончается. Мокрая, с ног до головы в песке,  я
уже карабкаюсь вверх по склону, поднимаю голову над краем обрыва...
   У самого края со спокойствием Будды сидит старуха кангранка в голубых
шароварах и коричневой шерстяной рубахе. В  руках  ее  тяжелое  копье  с
перекладинкой, и его наконечник находится в опасной близости от  меня  -
достаточно легкого толчка, чтобы я полетела назад в Сорну.
   - Убери копье, - выговариваю я задыхаясь. - Пусти на берег.
   - Вай-буй, какой невоспитанный романдский девушка! -  бабка  каким-то
образом всплескивает руками, не  выпустив  при  этом  копья.  -  Нет  бы
сказать старой Хеведи -  доброе  утро,  бабушка,  как  твое  здоровье  и
здоровье  твоей  уважаемой  семьи?  Вот  как   бы   поступил   приличный
кангранский девушка.
   Три молодых кангранки, развешивающие на  жердях  выстиранную  одежду,
одновременно поворачивают головы на эти слова, смотрят на  меня  секунды
три и возвращаются к работе.
   - Бабуля, - говорю я, начиная раздражаться, - у меня нет  времени  на
ваши кангранские церемонии. Здесь Герхард Диаль-ри?
   - Какой такой Герхард? Знать ничего не знаю. Еще  не  хватало  всякий
беглый еретик пускать в свой шатер! - копье приближается ко мне  еще  на
сантиметр.  -  Честный  девушка  положено  дома  сидеть,  приданое  себе
вышивать, а не вылезать из реки, как водяной ведьма!
   Мозг мой лихорадочно работает. Неужели и вправду не  здесь?  Да  нет,
такие люди, как Шинно, не ошибаются, да и логика на его стороне...
   И тут среди развешанного тряпья мне  бросается  в  глаза  рубашка  из
тонкого полотна, с широкими рукавами и  большим  воротником.  Совершенно
очевидно, что это не кангранская вещь. Отсюда я различаю даже вышивку на
уголках воротника - хорошо знакомые мне бледно-зеленые листья клевера.
   - Ай и врешь же  ты,  бабка!  -  я  уже  не  считаю  нужным  скрывать
раздражение. - Врешь и не  краснеешь!  А  чья  там  рубашка  сушится  на
жердях? Приютили еретика и  белье  ему  стираете...  да  убери  ты  свою
орясину!
   На бабкином лице нет и  следа  смущения,  кажется,  все  происходящее
доставляет ей массу удовольствия.
   - С вами, романдцами, дело иметь -  легче  ежика  живьем  съесть!  Не
знает Кангрань никакой ваш ересь! Мы люди простой, честный, молимся, как
нас пророки учили, Джезу Кристу и супруге его Мариль. А романдцам  Джезу
и Мариль сына своего в короли дали, и где теперь дети его детей?  Потому
и пришел к вам Зверь, что отвергли вы власть от бога, а Что не от  бога,
то от шайтана! А еще вы, богохульники, вино  из  винограда  пьете,  хотя
сказал Джезу - не вкушу от  плода  лозы,  доколе  не  настанет  царствие
Божие!
   Нет, какова ситуация?  Я,  вымотанная  до  предела,  еле  держусь  на
обрыве, на романдском берегу в любой момент могут появиться арбалетчики,
а это старое пугало с копьем еще пытается здесь устраивать теологические
диспуты!
   - Циркулярный пила хочу, - говорю  я  устало.  До  чего  же  все-таки
заразителен этот ломаный язык - привяжется, потом не  отлипнет!  -  Хоть
знаешь, что это такое?
   Бабка чешет в затылке.
   - Кангрань Хеведи мудрый женщина, не зря пятьдесят лет на свете живет
- много умный слова романдский знает! Чиркулярный  пила,  это  от  слова
"чирк-чирк".
   - Вот-вот, - подтверждаю я с готовностью.  -  Хочу  чирк-чирк  старую
Хеведи на много-много маленьких кусочков. А если ты сейчас же не пустишь
меня на берег, с той стороны набежит тысяча с половиной арбалетчиков,  и
тогда нам всем будет шалалай.
   - Арбалетчики - это плохо, - произносит бабка задумчиво. Копье  в  ее
руке на секунду утрачивает твердость, и я таки выкарабкиваюсь на берег.
   - Теперь давай говори, где вы прячете Герхарда. А то ведь сама  найду
- хуже будет.
   - А с чего это я должна тебе говорить? Почем я знаю,  может,  ты  его
хочешь ножиком зарезать.
   - Я Ирма диа Алиманд, - у меня все сильнее создается впечатление, что
эти штучки старой Хеведи - не более чем  игра,  имеющая  целью  каким-то
образом меня проверить.  -  Надеюсь,  этого  достаточно?  Или  тебе  еще
рекомендательное письмо от Верховного Экзорциста предъявить? Так ты  все
равно по-романдски читать не умеешь.
   Имя это произвело на бабку прямо-таки  магическое  действие  -  копье
полетело прочь, а лицо затопила медовая сладость.
   - Так что ж ты раньше молчал, глупый романдский девушка? - восклицает
она с типично восточным оживлением. - Нет бы сразу сказать - так и  так,
я святая Ирма, три ночи шла, не пила, не ела, все  с  любимым  увидеться
хотела!
   - Хеведи, - отвечаю я ей в тон, - будь я глупая девушка, я бы тебе за
такие речи все космы повыдергала. Но я девушка умная и знаю,  что  сумма
длин языка и косы у женщины является  величиной  постоянной.  Поэтому  я
лучше помолюсь святой Мариль,  чтобы  она  вынула  из  волос  шпильку  и
пронзила ею твой нечестивый язык - может, тогда он будет  меньше  молоть
чушь.
   Во время этого моего монолога бабуля только  языком  прищелкивает  от
восхищения. Нет, я просто тащусь с этих кангранцев!
   - Там он, твой еретик, в оранжевом шатре, - наконец произносит она. -
Спит еще. Вчера выпил у старой Хеведи  весь  жбанчик  яблочной  стоялки,
кангранский воин от столького питья до своего шатра  не  доползет,  а  у
этого хеаля ни в одном глазу!
   Я вскакиваю на ноги и мчусь к указанному шатру.  В  спину  мне  летит
голос Хеведи:
   - На что он тебе сдался, молодой да красивой? Вот  тот,  что  на  том
берегу тебя провожал, - вай-буй, что за  воин!  А  этот  чародей  только
притворяется, а самому, поди, уж лет за сто...
   - Точнее, тысяча двести с чем-то, - отвечаю я, обернувшись. - Он ведь
на самом деле хеаль - по-нашему это называется Нездешний, -  и  вхожу  в
шатер, совершенно не  беспокоясь  о  том,  в  каком  состоянии  оставляю
Хеведи.
   В просторном шатре полумрак.  Хозяин  лежит  у  стенки  на  войлочной
подстилке, на нем такая же  рубашка  из  коричневой  шерсти,  что  и  на
кангранках.  Глаза  закрыты,  я  не  вижу  их,  но  облик  -  снова  его
собственный, хорошо знакомый всем, кто хоть раз бывал на  балу  в  Башне
Теней... Я опускаюсь на колени рядом с ним. Тонкий луч, прошедший сквозь
дырочку в плотно натянутой ткани, ложится на его темные волосы и  словно
перечеркивает их седой прядью... Красив - как и положено Нездешнему, а я
сейчас похожа черт знает на что - мокрая, грязная, в драной одежде...
   Я наклоняюсь над его лицом, наше дыхание смешивается - и он открывает
глаза, и необыкновенное сияние озаряет его черты:
   - Золотоволосая... Как это приятно - проснуться от поцелуя прекрасной
женщины!
   Да не целовала я его, и не собиралась, даже в мыслях ничего такого не
было!
   Капля с моих мокрых  волос  падает  ему  на  лоб  -  и  он  с  полной
уверенностью в своем праве привлекает меня к себе...
   У кангранцев мы просидели еще двое суток - не знали, на что  решиться
дальше. Миссия наша не то чтобы совсем зашла в тупик,  но  появление  на
сцене... в общем, Шинно - спутало нам все планы.
   Все это время  кангранцы  во  главе  с  Хеведи,  местным  матриархом,
создавали нам все условия  для  идиллии  вдвоем.  А  на  третий  день  с
романдского берега вернулся юный внук боевой старухи и принес  известие,
как громом поразившее нас обоих.
   Через два дня после того, как я покинула лагерь Ле Жеанно,  громадная
рысь неожиданно спрыгнула на него с дерева и, прежде чем кто-либо  успел
схватиться за арбалет, перервала горло Верховному  Экзорцисту.  И  после
этого он уже не воскрес. В рысь же, опомнившись, всадили не  менее  пяти
стрел, но она все равно скрылась в лесу, и впоследствии дохлого зверя не
нашли, как ни старались, - кровавый  след  вел  в  самую  чащобу  и  там
неожиданно обрывался... И вот тут-то все и припомнили мои слова  о  том,
что Зверь от зверя и погибнет.
   - Это рука  Господня,  -  убежденно  заключил  свой  рассказ  молодой
кангранец. Я только хмыкнула, переглянулась с Хозяином... и  промолчала.
"У всех нас есть звериные имена, моего брата зовут Рысенок..."
   А  старая  Хеведи,  почесав  в  затылке  уже  знакомым  мне   жестом,
проговорила с хитрым огоньком в глазах:
   - Священная загадка, однако...
 
Катрен III 
ПРИВИЛЕГИЯ БРАТСТВА 
 
   - В общем, у тебя на раздумья шесть  часов  -  время,  пока  я  сплю.
Надумаешь раньше - ударишь вот в этот гонг, придет Хуана.
   С этими словами Многая делает  шаг  в  льдисто-белую  стену  рядом  с
камином. Тело мое уже  напряглось  -  броситься,  удержать,  ухватив  за
длинные волосы, - но разум мгновенно  осаживает  его:  это  ниже  твоего
достоинства, Элендис Аргиноль...
   Я остаюсь одна в круглой комнате со стенами из  белого  полированного
камня. Они словно призваны еще усилить то ощущение непреходящего холода,
которое не покидает меня с того момента, как я переступила порог этой...
черт ее побери совсем, тоже Башни.
   Башни в  центре  малого  Перекрестка,  не  отмеченного  ни  на  одной
известной мне топограмме из хранящихся в Башне Теней.  И  тем  не  менее
пустившей корни  достаточно  давно,  чтобы  даже  создать  свой  Силовой
Орнамент. Совсем маленький, правда  -  три  с  половиной  отростка,  ибо
четвертый все еще слаб и неустойчив...
   Мать вашу... "Да, это задница, и я  узнал  ее  отнюдь  не  по  улыбке
вертикальной..." Похоже, я влипла наиболее масштабно за последние два  с
половиной года. А ведь уже успела вообразить, что загнать меня  в  такое
положение вряд ли кому-то под силу...
   Оказывается, под силу. И не "кому-то", а всего парочке магов-недоучек
женского пола, не лишенных известной хитрости.
   Белые стены, белый потолок, белый каменный же пол. На полу  -  старый
кусок коврового покрытия, бывший темно-зеленым до того, как  его  сплошь
залили вином и затоптали  табачным  (а  может,  и  не  только  табачным)
пеплом. Три четверти окружности стен опоясаны малиновым диваном  той  же
степени обтерханности, что и ковер. В оставшейся  четверти  имеет  место
камин с кучей золы и без  единого  поленца  -  то  немногое,  что  было,
сгорело за предыдущую пару часов. На  исцарапанном  полированном  столе,
меж восковыми холмиками оплывших свечей,  валяется,  как  простой  кусок
стекла, чистый кристалл записи звука. Еще пара полок с посудой на стенах
- а больше в комнате нет ничего. И самое главное -  нет  дверей.  Только
окно с широким  подоконником,  сплошь  заваленным  черновиками  каких-то
магических расчетов. Рама не открывается - я  уже  выяснила  это,  когда
попыталась проветрить комнату от дыма зелий, сожженных Многой.  Да  даже
если бы и открывалась, все равно не стану я прыгать с высоты в  двадцать
метров на снежную равнину, над которой и солнце-то еще не взошло...
   Все предусмотрели, сволочи... Даже то, что на этот  диван  толком  не
приляжешь из-за полукруглой формы. Даже то, что  моя  куртка  из  нутрии
осталась где-то внизу, а одного свитера  слишком  мало,  чтобы  удержать
тепло... Еще раз окидываю комнату рассеянным взглядом -  и  замечаю  под
столом синюю накидку Многой, в спешке позабытое ритуальное облачение.
   Да в гробу я видела их идиотские ритуалы! Гораздо важнее то, что  эта
поганая тряпка шерстяная!
   Заворачиваюсь в накидку и уже через пару минут начинаю  ощущать  себя
увереннее. Вот теперь можно сесть и как следует  пораскинуть  мозгами  -
мне же целых шесть часов на это отвели...
   Что у нас в активе? Во-первых, изумруд Огня на цепочке под  свитером.
Но это на самый крайний случай -  использовать  его  означает  засветить
свое истинное достоинство в этом нехорошем месте. Да и перед  остальными
Жрицами неловко будет - что ни говори, а попалась я в эту ловушку весьма
по-идиотски.
   Еще... Еще в моей сумке между косметичкой и  записной  книжкой  лежит
завернутый в замшу девственный кристалл  меж-Сутевой  связи,  который  я
везу принцу Марселлу для Эсхарского генштаба. Что ж, придется  эсхарским
стратегам еще немного пожить без "горячей линии", ибо сейчас  я  настрою
кристалл на себя, и ни Марселл, ни его главнокомандующий уже  не  смогут
им пользоваться без моего содействия. Думаю, они меня простят - ведь эта
каменюка сейчас мой единственный шанс.
   Разворачиваю замшу, беру в ладони  камень  размером  со  свой  кулак.
Блекло-сиреневый   вместо   фиолетово-пурпурного,   как    и    положено
девственному кристаллу. Ничего...
   ТАМ, ГДЕ ВЧЕРА ЕЩЕ ВЕРЕСК ЦВЕЛ...
   Взгляд мой сужается в  точку,  концентрируется  на  искре  в  глубине
кристалла, скорее воображаемой, чем видимой.
   МОЕ ИСТИННОЕ ИМЯ - ЭЛЕНДИС АРГИНОЛЬ.  ФОРМА  ЕГО  -  РУНА  ЭАНГ,  ЧТО
ЗНАЧИТ НЕУДЕРЖИМОЕ ДВИЖЕНИЕ. ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ  ЭТОЙ  РУНОЙ  КАК  ПЕРВОЙ  ИЗ
ТРЕХ...
   Теперь искра уже не воображаемая - ее смог  бы  заметить  любой,  кто
оказался рядом со мной в этот миг, яркую, словно кровь в синем стекле.
   СУТЬ ЖЕ ЕГО - РУНА ЛАМНИ, ЧТО ЗНАЧИТ СИЛУ ЖЕНЩИНЫ И СТИХИЮ В  ОКОВАХ.
ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ ЭТОЙ РУНОЙ КАК ВТОРОЙ И ЦЕНТРАЛЬНОЙ...
   Камень в моих ладонях стремительно теплеет. Большинство людей в  этот
момент роняют его в заранее заготовленную чашу с водой. Но мне не грозят
ни боль, ни ожоги - я же Огненная!
   ПУТЬ ЖЕ, НАЧЕРТАННЫЙ МНЕ, - РУНА ТАЙ, ЧТО ЗНАЧИТ ВЕЧНЫЙ  БОЙ  ВО  ИМЯ
МИРА. ЗАКЛИНАЮ ТЕБЯ ЭТОЙ РУНОЙ КАК ТРЕТЬЕЙ, ЗАМЫКАЮЩЕЙ...
   Секундная вспышка - и пурпурно-фиолетовый свет разгорается  в  камне,
нервно дрожа и разбрасывая блики по комнате.
   ...НЫНЕ ПОСЛЕДНИЙ КУРГАН ВЗОШЕЛ!
   Все, настройка завершена - свет делается ровным, кристалл  потихоньку
остывает. Еще пара минут - и можно кого-нибудь вызывать.
   Да не кого-нибудь  -  Флетчера.  Во-первых,  он  там  уже,  наверное,
извелся - меня все нет и нет... Во-вторых, судя по всему, Эсхара  отсюда
не так далеко  -  в  нее  ведет  один  из  отростков  здешнего  Силового
Орнамента, если только Многая и тут не  наврала.  И  в-третьих  и  самых
главных - ни  у  кого  другого  может  просто  не  оказаться  под  рукой
приемника, но Флетчер - Растящий Кристалл, и его Мастерский символ,  что
всегда при нем, худо-бедно способен служить для связи.
   "Флетчер, где ты? Флетчер, это Эленд, ответь мне!!!"
   Я направляю в плоть кристалла усилие  за  усилием  -  и  минут  через
двадцать, когда я уже почти готова прекратить бесплодные  попытки,  сноп
сиреневых бликов летит мне в лицо,  и  в  нем  проступают  смутные,  как
всегда при неадекватной связи, черты лица Флетчера.
   - Эленд? Где тебя носит? Мы тут уже все  заждались  тебя  -  и  я,  и
Пэгги, и все остальные...
   -  Слушай  внимательно,  Флетчер,  -  выговариваю  я  с  максимальной
четкостью. - Что ты знаешь про Эсхарский Силовой Орнамент?
   - Только то, что он очень невелик и возник не так давно...
   - Так вот, я сижу в изоляции в некой, чтоб ее, башне предположительно
на перекрестке этого Орнамента. Долго объяснять, как я туда попала, но в
данный момент не могу даже выбраться из комнаты,  где  нахожусь.  Шагать
сквозь Сути бесполезно - тут все в  глухих  блоках,  есть  специфический
путь, но я его не знаю. Даже в самом Орнаменте, похоже, система  блоков.
Сейчас твоя задача - взять пеленг по этому  моему  вызову  и  с  помощью
Пэгги определить, где я нахожусь и можно ли туда проломиться. Понял?
   - Понял, Элендишка. Сейчас мы с госпожой княгиней займемся...
   - Имей в виду, - добавляю я, -  у  вас  на  это  ориентировочно  пять
часов, ни в коем случае  не  больше.  Через  шесть  часов  сюда  выпишут
какого-то великого астрального гуру, и я не уверена,  что  сумею  с  ним
справиться.
   - Но чего они от тебя хотят,  в  этой  Башне?  -  в  голосе  Флетчера
прорезается неподдельная тревога.
   - Сама толком не могу понять! - огрызаюсь я. - Но  на  всякий  случай
боюсь, что после прихода  подкрепления  сумеют  взять  все,  что  бы  ни
захотели. Так что помни - пять часов! Все, отбой!
   - Осознал. Жди! - с этими  словами  изображение  Флетчера  блекнет  и
тает. Я кладу кристалл на подоконник  и  устало  откидываюсь  на  спинку
дивана.
   Надо, надо высыпаться по утрам и вечерам... Впрочем, мне  это  сейчас
не грозит - уснуть не позволят ни форма  дивана,  ни  выматывающее  душу
ожидание.
   Я снова запускаю руку в сумку. Кроме  кристалла,  там  есть  еще  две
чрезвычайно полезные вещи - бутерброд с ветчиной и пакетик подсушенной в
масле картошки. Не поспать, так хоть перекусить...
   Хрустя золотистыми ломтиками, я пытаюсь  припомнить,  с  чего  вообще
началось то, что закончилось тутошней Башней, провались она пропадом  со
всем ее конклавом...
 
*** 
 
   ...И  было  лето,  и  солнце  стояло  в  знаке  Льва.  И  был   берег
затопленного мелового карьера со склонами-террасами в сорока  километрах
от Валоры, версии Города на  Сути  Трилистник.  И  еще  был  пятнадцатый
всеведьминский межмировой чемпионат на приз Старой Викки  по  воздушному
бою на метлах.
   Командой наша валлийская школа билась и раньше, даже в финал  однажды
вышла, но асов среди нас не водилось никогда. Тем не менее Пэгги  решила
в этот раз рискнуть, выставив Эглевен, Сиомбар... и почему-то меня, хотя
я всегда  полагала  свое  умение  управлять  метлой  весьма  далеким  от
совершенства.
   Сиомбар отсеялась в одной шестнадцатой. Эглевен -  в  одной  восьмой.
Когда я увидела, кто  достался  в  одной  восьмой  мне,  я  поняла,  что
последую за Эглевен. Ибо налетела  я  аккурат  на  Харуко  из  нихонской
школы, своими же подругами за боевое безрассудство прозванную Камикадзе.
Всем был памятен прошлый чемпионат, когда она сбрасывала соперниц в воду
буквально на грани нарушения правил,  и  лишь  опытная  Герд  Шнейдер  с
Брокена сумела отплатить ей тем же, да и то только в финале.
   Надеюсь, вы еще не забыли, что плавать я совершенно не умею?
   И именно это оказалось решающим - страх  нахлебаться  воды  перевесил
даже мой страх перед Харуко. В общем, после пяти раундов ни одна из  нас
так и не искупалась, и, приземлившись на стартовой площадке, я никак  не
могла врубиться, отчего это все орут и рвутся меня качать. С трудом  мне
объяснили, что  за  счет  лучшей  аэродинамики  (все-таки  Ветер  -  моя
дополнительная стихия) я переиграла нихонку по очкам и тем  избавила  от
нее остальное сообщество.
   После этого в четвертьфинале я с  достоинством  проиграла  знаменитой
Марьяне  Черешне  из  ковена  Лысой   горы   и,   отягощенная   глубоким
удовлетворением, присоединилась к зрителям.
   Вот тогда-то Флетчер, едва ли  не  более  моего  гордый  моим  боевым
подвигом, и познакомил меня с девицей  по  имени  Катриона.  "Саксонский
ковен", - мимолетно и равнодушно подумала я, услышав  имя,  и  не  стала
уточнять дальше. А что без метлы, так саксонки - одно из самых  массовых
ведьминских братств, так же как брокенки и киевлянки, и не  все  обязаны
летать даже в командных боях! Кто-то имеет право и  просто  поболеть  за
своих...
   Впоследствии выяснилось, что Флетчер  сам  заблуждался  на  ее  счет.
Воистину, что кому-то делать на чемпионате по воздушным боям, если