ый дым
   Рук пока не тянет к ним...
 
   Как все-таки они непохожи...  Этот  Россиньоль  по  виду  -  типичный
бродяга, средневековый жонглер, знающий, как угодить даме и  развеселить
толпу. Не сразу и догадаешься, где у него просто  песни,  а  где  Слова.
Флетчер же - менестрель из легенды,  чья  песня  одинаково  тревожит  на
королевском пиру и у костра на ночном привале... Но сила в них одна -  и
та же сила, таясь, живет во мне, хотя я-то сама не пою, только Говорю  ,
но и без лютни порой можно сделать немало!
 
   Она то робко намекает,
   Что разделяет эту страсть,
   То вдруг стыдливо замолкает...
   Она греха вкусила всласть!
   Но с виду ангел, если нужно -
   Силен притворством слабый пол...
 
   Что за черт! Я ведь уже слышала эту песню - и если  мне  не  изменяет
память, именно здесь, в Мире Великой Реки!
 
   А нужно ей - всего лишь мужа...
 
   -  Поскольку,  э-э,  возраст  подошел,  -   вставляю   я   совершенно
автоматически раньше, чем это успевает сделать сам Россиньоль.
   Он резко обрывает мелодию:
   - Тебе известна эта песня? Но как раз ее я пою довольно редко!
   - Слушай! А ты не пел ее здесь, в этой Сути,  три  с  половиной  года
назад, во время осады Передола?
   - Именно так, - подтверждает Россиньоль.
   -  Тогда  я  уже  знаю  тебя!  Ты  -  тот,  кого  в   Лэйе   называли
Клингзором-сказочником! Вот это встреча!
   -  Ты  была  в  осажденном  Передоле?  -  его  глаза  расширяются  от
удивления. - Кто ты? Как тебя звали тогда и как зовут сейчас?
   - Тогда, и сейчас, и всегда я ношу одно имя - Эленд, -  отвечаю  я  с
достоинством.
   И тут... Я не  успеваю  ничего  сообразить  -  Россиньоль  опускается
передо мною на одно колено, целует руку, потом поднимает  на  меня  свои
голубые глаза и тихо, с восхищением произносит:
   - Так вот какая ты стала, колдунья! Никогда бы не подумал, что из той
девчонки вырастет настоящая королева!
   Вот это винегрет! С трудом  припоминаю,  что  да,  за  глаза  меня  в
Передоле называли не иначе как Рябиновая колдунья...  Флетчер,  кажется,
не меньше моего потрясен этой сценой. А Россиньоль продолжает:
   - Знаешь, у меня та ночь как живая в памяти... Когда тебя  разбудили,
и ты вылезла из кучи лапника, я даже не сразу понял,  мальчишка  ты  или
девчонка - так, существо в штанах, и сухая трава торчит из волос. Но как
только ты начала читать свои стихи, я чуть  с  ума  не  сошел,  даже  не
верилось - разве можно чувствовать так в семнадцать лет? Это  ведь  даже
не всякая женщина понимает! Как я потом тебя искал - для Ордена!
   - Но я  уже  два  года  в  Ордене,  -  наконец  выговариваю  я.  -  Я
Подмастерье на Пути Ткущих Узор.
   - Значит, есть на  небе  справедливость,  -  торжественно  произносит
Россиньоль.
 
*** 
 
   Когда я, спотыкаясь  от  усталости,  бреду  из  музыкального  салона,
устроенного в Яшмовом зале принцессой Наинрин,  по  дворцу  крадется  на
мягких кошачьих лапках темно-синий весенний вечер.
   Как же я сегодня вымоталась, о боги...
   Нет, все-таки славная идея  -  позволить  всем  менестрелям,  которых
понаехало видимо-невидимо со всех концов Мира  Великой  Реки,  и  других
посмотреть, и себя показать еще до свадебного  пира.  Здесь  можно  петь
сколько угодно и чего хочешь - не то что на  пиру,  где  положено  спеть
сколько-то королю о доблести и сколько-то  королеве  о  любви...  Однако
замечу справедливости ради - после этого  пения  в  салоне  лично  я  не
пустила бы на пир по крайней мере половину тех, что насиловали  лютни  в
Яшмовом зале.
   Кто-то наверняка скажет,  что  я,  как  любой  член  Ордена,  слишком
пристрастна: не всем же слагать  Слова,  бывают  ведь  и  просто  песни.
Бывают, не спорю... но час занудных вариаций на извечную  менестрельскую
тему "О западный ветер с восточных холмов" способен хоть кого вогнать  в
тягостные раздумья о том,  куда  катится  наше  мироздание.  К  тому  же
половина этих песен исполняется на одной  ноте,  а  вторая  половина  на
диком надрыве, и даже находятся таланты (в том числе, неизвестно  почему
прославленный в этой Сути, Элаур  Серебряный  Луч),  которые  умудряются
совместить и то и другое.
   Смотрелись, на мой взгляд, всего шесть или семь  человек,  среди  них
блистала некая Рант - как я потом узнала, тоже  Мастер  Ордена  на  Пути
Растящих Кристалл, хоть и местная - и, конечно,  Винато-Россиньоль.  То,
что вытворял там этот хмырь, описанию  просто  не  поддается  -  зрители
стонали... Жаль, что Флетчер не снизошел до  высокого  собрания,  он  бы
всем им показал! А впрочем, уж его-то я и в Городе наслушаюсь.
   - Эленд, хвала небесам! Наконец-то я тебя нашел!
   Орсалл вырастает на моем пути, как чертик, выскочивший  из  шкатулки.
Ну держись, старый боевой лось! Сейчас ты у меня узнаешь, как без  вести
пропадать на целый день!
   - Ах, это вы, лорд Орсалл, - я вкладываю в эту реплику весь  сарказм,
на какой только способна. - Боги мои, какая встреча! Не  прошло  и  трех
дней...
   - Эленд, я...
   - Я тебя спрашиваю, возлюбленный мой  жених,  -  не  даю  я  ему  рта
раскрыть, - по каким непролазищам ты таскался на  этот  раз?  Ты  только
посмотри, на что похож твой плащ!
   - Я...
   - Ты - ведро грязи, прилипшее к моему левому сапогу! - выговариваю  я
с неизъяснимым удовольствием. - И ты прямо сейчас  отдашь  мне  ключ  от
своей комнаты, чтобы я смогла забрать вещи!
   - Именно об этом я и хотел просить тебя, Эленд...
   - Что еще? - я сразу навостряю ушки.  Если  Орсалл  чего-то  от  меня
хочет, то за это я обязательно что-нибудь да получу.
   - Не могла бы ты эту ночь провести в моих покоях, а  меня  пустить  к
себе? Мне крайне неудобно об этом просить... - он наклоняется  к  самому
моему уху:
   - Тебя поместили прямо напротив гостей с Соснового Взморья...
   - Ну и что?
   - Унвейя, - шепчет он еле слышно.  -  Придворная  дама  Госпожи  Моря
Хилгеритт. Я был с ней сегодня в новом форте...
   - И ты просишь об этом МЕНЯ? - я еле сдерживаю  смех.  -  Меня,  твою
сговоренную невесту в глазах Атхайна и двора?
   - Ты вправе издеваться, Эленд. Я был так неосторожен, что уже  назвал
Унвейе и место и час.
   Я в свою очередь наклоняюсь к его уху.
   -  Покорнейше  прошу  прощения...  но  не  треснет  ли  у  вас  рожа,
властитель Краснотравья?
   - Значит, договорились, - Орсалл  тут  же  сует  мне  ключ  вместе  с
отстегнутой от плаща массивной овальной застежкой.  Хитрый,  скотина,  -
знает, что я уже давно положила глаз на эту брошь.
   - Имей в виду, - бросаю я ему вслед,  -  последствия  за  свой  счет.
Разбираться с королем будешь сам, без моей помощи.
   - Буду, буду, - машет он мне рукой. - Обязательно буду, - и торопливо
удаляется по полутемному коридору, насвистывая "Высок кипрей на  склонах
гор". Я смотрю ему вслед, скрывая усмешку.
   Бабник. Сколько себя помню, вечно покрываю какие-то  его  похождения.
О, бедная, бедная, бедная женщина, которой он в конце концов  достанется
в мужья!
   Ладно, мне так даже лучше - не надо  перетаскивать  вещи  с  третьего
этажа на первый. Нешто пойти лечь прямо сейчас, не все же злоупотреблять
гостеприимством Флетчера. Да он к тому же в данный момент наверняка пьет
с другими Рыцарями Долины, а я слишком устала, чтобы выдержать еще  одну
серию великосветских комплиментов...
 
*** 
 
   Как оно обычно и бывает, стоило мне коснуться подушки -  усталость  и
сонливость как рукой сняло. Уже с час я тоскливо ворочаюсь в  постели  и
все больше укрепляюсь в мысли, что лучше встать и пойти  потрепаться  на
сон грядущий с кем-нибудь из старых приятелей.
   Шаги в коридоре - не один человек,  неразборчивый  гул  голосов...  К
Орсаллу? Нет, мою дверь миновали, слышен скрип ключа в замке соседней.
   -  Проходите,  располагайтесь,  -  неожиданно  четко  слышится  из-за
стенки.  Да,  со  звукоизоляцией  во  дворце  королей  Каменогорья  явно
плоховато...
   - Все-таки, Ювад, ты уверен, что здесь нас  никто  не  подслушает?  -
едва заслышав такое, я тут же настороженно замираю. Между прочим, в речи
говорящего слышен акцент Черных Песков. Едва уловимый, правда, но у меня
профессионально хорошее ухо на особенности произношения.
   - Еще раз говорю тебе, Сальх, - никто. Комната  угловая,  за  стенкой
только этот  пустозвон  Орсалл,  а  ты  своими  глазами  видел,  как  он
проскользнул к бабе.
   - Но, может быть, слуга...
   - Слуга, понимающий наречие Высокого Запада? Не  смеши  меня,  Сальх.
Все наши в сборе?
   - Да, все, - низкий властный голос,  ответивший  это,  смутно  знаком
мне,  но  никак  не  припомню,  откуда.  -  Итак,  как  обстоят  дела  с
королевской охраной?
   - Все великолепно, мой господин, - судя по голосу, в  котором  звенит
едва сдерживаемый смех, это совсем мальчишка, моложе меня. -  Завтра,  в
день бракосочетания, во дворце дежурит личная  гвардия  старого  короля,
которой не очень-то по душе молодой Атхайн.  Что  бы  ни  случилось,  их
невмешательство гарантировано.
   - Но как так получилось, что Лебединую Когорту отозвали из дворца?  -
еще один голос с акцентом Черных Песков, но куда более  приметным.  -  У
меня не укладывается в  голове,  что  Атхайн  может  хоть  в  чем-то  не
доверять Иммзору!
   - Я думаю, аттары, подробности будут  вам  мало  интересны,  -  снова
голос мальчишки, довольный-довольный...
   - Ты не прав, Эртиль, - теперь смех слышится и в  голосе  того,  кого
назвали Сальхом. - Аттары с  наслаждением  выслушают  эту  замечательную
историю.
   - Значит, началось с того, что  я  пригласил  одного  их  новобранца,
только   что   сменившегося   с   дежурства,    пропустить    со    мной
стаканчик-другой...
   Я лежу, боясь вздохнуть. Если меня услышат - тут мне и конец, и,  как
в песне, никто не  узнает,  где  могилка  моя...  Мать  вашу,  вот  это,
называется, повезло! Ну почему всю мою жизнь на  меня  как  бы  случайно
валятся разнообразные интриги и заговоры - я же их терпеть не могу!
   А данный заговор, похоже на то, нешуточный.  Если  уж  речь  зашла  о
Береговой Когорте, чаще именуемой  Лебединой  из-за  крылатых  шлемов  -
самой верной, самой надежной! - и о ее капитане  Иммзоре,  лучшем  друге
Атхайна, воистину рыцаре без страха и упрека, которого даже я бесконечно
уважаю, хотя не переношу профессиональных военных...
   Пришла беда,  откуда  не  звали!  Черные  Пески  в  результате  войны
оказались  на  проигравшей  стороне,   им   само   образование   Речного
Содружества, где всем заправляет  Каменогорье,  -  такая  кость  поперек
горла! Атхайн, конечно, молод, однако уже сейчас  мыслит  стратегически.
Очевидно, что он не сегодня-завтра приберет под свою руку все  небольшие
держания вроде Краснотравья или Солнечья, причем приберет  исключительно
мирным путем... И вот вам снова Великая Андорэ  почти  в  своих  прежних
границах, и горе тогда любым "воинам веры", которые попытаются  сунуться
на северо-запад! Пока Атхайн у власти, он не  допустит  повторения  того
безобразия, которое и довело эту Суть до Войны Шести Королей.
   Вот только не всем это по нраву. Почему-то какую Суть  ни  возьми,  у
народов, исповедующих лунную религию, всегда чуть ли не  в  ментальности
заложено, что они не могут не воевать, особенно с иноверцами!  И  Черные
Пески служат превосходной иллюстрацией этого правила...
   - ...он к тому моменту уже не вязал лыка, называл меня Илло -  видно,
принимал в этой форме за кого-то из своих - и клялся в вечном  братстве.
Я тоже расхваливал его на все лады и, поскольку с его стороны  поступило
предложение поискать женского общества, обронил, что таким молодцам, как
мы с ним, и принцессы не отказывают. Он  тут  же  ухватился  за  идею  и
заорал: "Хочу принцессу Йоссамэл!" И с этим воплей поперся  по  коридору
прямо в Хрустальный павильон,  а  я  его  и  не  очень-то  удерживал,  -
мальчишка по имени Эртиль уже смеется вовсю, и  ему  вторит  кое-кто  из
заговорщиков. - Представляете, идет, скандирует  в  такт  шагам:  "Хо-чу
Йос-су!" и при этом размахивает снятым со стены канделябром, из  чего  я
сделал вывод, что именно этим предметом он ее и хочет...
   Последние его слова покрывает дружное мужское ржание.  Я  тоже  издаю
какой-то сдавленный звук, к счастью, заглушенный смехом аттаров,  и  для
профилактики дальнейших неосторожных  поступков  засовываю  в  рот  край
одеяла.
   - Так мы дошли до самой опочивальни принцесс, и  он  стал  долбить  в
дверь своим подсвечником. Ну, Йосса  вылезает  на  шум,  в  халате,  как
всегда, скорбная и  страшная,  что-то  царственно  вопит  на  тему  "как
смеете, смерды", а из-за ее  плеча  торчит  Наинрин,  кажется,  в  одной
ночной рубашке, все кости на просвет видны. Лебеденок  мой,  увидев  это
зрелище, поднял палец, икнул и изрек: "Нет, СТОЛЬКО я еще не выпил!"
   Новый  взрыв  хохота.  Да,  а  паренек-то  родом  из  Эстелина,   раз
безнаказанно проделывает такие штучки! Чужаку не суметь так. Ох,  только
попадись мне, змееныш...
   - Йосса как услышала такие слова, так в обморок и брякнулась -  прямо
нам под ноги. А Наинрин визжит как  резаная  своим  писклявым  голоском:
"Стража! Стража!" Ну я не стал дожидаться, пока она докричится  -  через
старшенькую перешагнул, подхватил Лебеденка и давай бегом оттуда! Да еще
на прощание вякнул: "Так и быть,  поимеем  совесть,  раз  Йоссу  поиметь
никак не получится..."
   - Ты позабавил нас своим рассказом, - перебивает его властный  голос,
- но все это действительно подробности. Каков был результат  этих  ваших
пьяных похождений?
   - Самый для  нас  наилучший,  мой  господин.  Йосса,  придя  в  себя,
нажаловалась  Атхайну,  а  тот  вызвал  Иммзора  и  начал  драить:  мол,
распустил когорту, доверия не оправдываешь,  вынь  да  положь  мне  этих
двоих ублюдков! А пока виновные не будут найдены и  наказаны,  Береговая
Когорта снимается с несения караула во дворце  во  избежание  дальнейших
нарушений спокойствия. Иммзору и  возразить-то  на  это  нечего  было  -
загнал своих Лебедей в казармы и сам во дворце не показывается.
   - Значит, все готово для задуманного нами, - подводит итоги  властный
голос. Господи, кто же это все-таки? Отчетливое  ощущение,  что  слышала
его уже не раз. И он, как и этот Эртиль, - не с Черных Песков.
   - Так значит, завтра, сразу после свадебного  пира?  -  Ювад,  я  уже
научилась различать их по голосам.
   - Воистину так. Вы двое берете на себя Атхайна. Ты, Сальх, со  своими
людьми - Тэйрина и Клематис, - слышу, он усмехается.
   - Славная выйдет у них брачная ночь!
   - Ее тоже... раскаленной спицей? - вздрагивает голос Эртиля. Понятное
дело, мальчишка еще непривычен к столь циничному хладнокровию...
   - Можно и обычной, - как ни  в  чем  не  бывало  отвечает  обладатель
властного голоса.  -  Раскаленной  надежнее,  но  это  надо  еще  успеть
раскалить. А следов так и так не останется, и все  это  прекрасно  будет
выглядеть как результат колдовства... понятно, чьего.
   - Имеется в виду ведьмочка из заповедной долины магов? - вот  в  этом
месте мне делается по-настоящему страшно.  Черт,  да  если  бы  не  этот
бабский угодник Орсалл...
   - Ну почему же именно она? Ее  вряд  ли  тронут,  но  ведь  она  сама
сколько раз говорила, что не уполномочена отвечать за весь их  Рябиновый
Дол! А кому из ее родичей пришелся  не  по  вкусу  новый  расклад  -  из
Каменогорья не доищешься... В общем, престол  переходит  к  Йоссамэл,  и
спустя положенное время я прошу ее руки и получаю согласие.
   Так  вот  кто  это!  Можно  было  и  сразу  догадаться   -   Растрейн
Фиэренранский из Долины Лилий, тот самый, что так рвется в командоры, но
уже дважды выбирали не его. Йоссамэл давно к нему  неравнодушна.  А  ему
так хочется оказаться у руля, что ради этого он все  Речное  Содружество
продаст за бесценок.
   И-ди-от! Я понимаю, что на Андорэ ему плевать - лучше быть королем  в
Каменогорье, чем в Андорэ простым рыцарем - но на что надеется  он  сам?
Усидеть на алебардах своих союзничков с Черных Песков,  которые  смешают
его с пылью как только, так сразу?
   Эх, если б только знать остальных! Имена Сальх и Ювад не говорят  мне
ничего, я не соотношу их с  конкретными  лицами,  а  голоса  могу  и  не
вспомнить. А у других не знаю и имен, даже не  уверена,  все  ли  они  с
Черных Песков...
   -  Да,  аттары,  -  это  тот  третий...  -  Советую  всем  участникам
завтрашнего спрятать в рукавах кинжалы - мало ли что может случиться...
   - На свадебную церемонию  и  на  пир  нельзя  входить  с  оружием,  -
возражает еще кто-то.
   - Хо! Атхайн сам не обманывает доверия и  других  считает  такими  же
глупцами! Нас заставят снять с пояса мечи,  но  кто  заглянет  к  нам  в
рукава? Здесь Эстелин, а не Ярензаг!
   - Так по рукам, аттары?
   - По рукам, владетельный Растрейн! И да покарает нас Тот, Чей  меч  -
серп Луны, если мы отступим от своего слова!
   - Я принимаю твою клятву, Гисор... будущий, властитель  Краснотравья!
Как насчет того, чтобы взять от меня эту  землю,  когда  я  отправлю  на
плаху Орсалла?
   Скажете, не идиот?! Еще дело не сделано, а он  уже  раздает  невзятые
земли! Да на его месте я бы эту Гисорову клятву ни  в  грош  не  ставила
после того, как  он  только  что  презрительно  говорил  о  глупцах,  не
обманывающих доверия!
   - Ладно, аттары,  -  опять  Ювад.  -  Время  уже  позднее.  Обо  всем
переговорили, так что  расходитесь  по  одному.  Ни  к  чему  привлекать
внимание...
   Скрип двери. Шаги. Снова шаги... Я лежу, как лежала,  все  еще  боясь
пошевелиться, хотя тело  ужасно  затекло.  Так  и  придется  засыпать  -
Ювад-то из своих покоев никуда уходить не собирается.
   Да разве мне сейчас до сна? Речь уже идет  не  только  о  королевской
семье, но и о моей собственной шкуре. Пусть  Растрейну  и  нет  дела  до
меня, но  Йоссамэл  -  совсем  другое,  ей  только  дай  повод  от  меня
избавиться... Если ее приведут к власти, то  дорогу  в  Каменогорье  мне
лучше забыть навсегда.
   Мозг работает на полную мощность. Что  я  вообще  могу?  Предупредить
Атхайна? Не поверит - доказательств-то у меня нет. Эртиля я  в  лицо  не
знаю. Он у заговорщиков шестнадцатая спица в колеснице, и на  пиру  его,
вероятнее всего, не будет - а то  еще  Йоссамэл  узнает  или  Наинрин...
Растрейн наверняка чист как снег и сам никого убивать не станет -  зачем
претенденту на престол в крови пачкаться? А эти, с Черных  Песков...  их
тоже голыми руками не возьмешь. Что, кинжалы в  рукавах?  Так  это  наша
национальная традиция, мы без них как без штанов! Или еще  что-нибудь  в
этом роде... И  потом,  они  говорили,  что  старая  гвардия  не  станет
вмешиваться...
   Дать знать Иммзору. Это главное.
   Но доказательства, доказательства...
 
*** 
 
   И вот я сижу за пиршественным столом и усиленно делаю вид, что слушаю
новую балладу Элаура Серебряного Луча из серии "когда менестрели берутся
за меч". Не знаю, как менестрели, а вот воины, по-моему, должны  браться
за меч, едва заслышав такого, с позволения сказать, менестреля. Рядом со
мной Орсалл поигрывает  вилочкой  для  фруктов  с  выражением  тоскливой
обреченности на лице. Представляю, каково сейчас старому боевому лосю  -
у него ведь, в отличие от меня, еще и абсолютный слух...
   Поворачиваю взгляд в сторону королевского стола. Королю пристало быть
благосклонно невозмутимым, и по виду Атхайна невозможно  угадать,  какие
чувства вызывает в нем сей лажегонитель. Зато его новоприобретенный зять
Тэйрин, пытаясь скрыть  зевок,  отхлебывает  из  пустого  кубка.  Оно  и
понятно - они там,  у  себя  в  Долине  Лилий,  слыхали  и  Флетчера,  и
Россиньоля, не говоря уж о местных талантах.
   Атхайн, Тэйрин, Клематис...
   Вот они сидят, все трое, и невозможно  сказать,  кто  из  них  сейчас
более счастлив.  Тонкое,  с  правильными  чертами  лицо  Атхайна  сейчас
прямо-таки образец королевского величия... а серые глаза так и  светятся
изнутри серебристой, весенней, искрометной радостью. И  рядом  Тэйрин  -
открытый взгляд, располаг