ить,  спать,
отдыхать, любить и быт  ь  любимым...  Слово-то  какое  -  "информагия",
весомо так звучит, сразу и научно и мистически, но вот как объяснить его
людям, не знающим, что такое причастность всему сущему и  в  особенности
некоторым его аспектам, а ведь это так просто, и дело даже не во мне,  у
каждого из вас есть своя стихия, с которой он связан, и  договориться  с
ней очень просто, надо только захотеть - и тогда любой,  как  я,  зажжет
огонь прикосновением, или пойдет по воде, как Тин, или полетит  невысоко
над землей, как Тали, задевая  ногами  сохнущие  травы  лета...  каждому
свое, просто не надо желать чужого, а надо лишь верить в себя  и  в  то,
что ты любим мирозданием... ну да, это уже  никаким  местом  не  женский
роман, а просто роман... тика - звездные ночи, холодные росы, колдовские
травы, сталь меча, верный конь, костер во мраке, что  там  еще...  самое
смешное, что и это придумывают все те  же  задолбанные  бытием  женщины,
проносят, как сокровище, с подросткового возраста  через  всю  жизнь,  а
большую часть этой жизни сидят дома и знать не знают, какой проблемой  в
этих условиях является самая минимальная гигиена и как  звереешь  от  ее
отсутствия, и как на самом деле холодно спать, завернувшись в плащ, а уж
надолго оказаться в безлесном и безводном  месте  -  вообще  не  приведи
Единая... в общем, лучше Нодди не скажешь: какие  там  русалки,  Бог  ты
мой, тебя ждут только тухлые селедки!  -  но  даже  это  не  главное,  а
главное то, что я выросла в мире, где  и  слова-то  такого  не  знают  -
романтика, все эти мечи с травами, черное с зеленым и серебряным,  я  со
всем этим впервые столкнулась лишь в семнадцать лет, и главным для  меня
все это так и не стало, потому что для меня нет ничего  важнее  людей  и
Слова с Ритмом, нет, никакой я не романтик, я реалист... в штатском, как
любит говорить Йерг, так что если уж на то пошло, то женский  роман  для
меня по большому счету даже органичнее, тем более  что  все  действующие
лица во главе со мной вполне по канону жанра красивы и несчастны,  и  не
надо прикрывать рукой зевок, ибо чем больше человеку надо  для  счастья,
тем труднее ему это получить, а ч то касается красоты, то почти все мы -
мотальцы,  и  при   наших-то   способностях   к   играм   с   внешностью
привлекательным не выглядит только тот, кому это абсолютно по  сараю,  а
это почти никому не по сараю, потому что в местах незнаемых  лучше  быть
привлекательным и информированным, чем отталкивающим и  несведущим,  вот
последнему как  раз  лучше  сидеть  дома  и  воображать  звезды,  лес  и
графьев-любовников, не пытаясь воплотить мечту в  жизнь  и  не  усложняя
бытия ближним своим... либо меняться к лучшему, ибо участь нищих духом -
покорно ждать обещанного царствия небесного, а  участь  тех,  кто  духом
богат, - приближать его приход в меру своих сил  и  испорченности...  да
нет, это я не про себя, а про вас  -  да,  ПРО  ВАС!  Что,  все  еще  не
верите?
   Тогда... тогда представьте себе вокзал  в  каком-нибудь  городе  типа
Кагады - сто  тысяч  жителей,  но  при  этом  большая  узловая  станция.
Представьте его себе где-то между двумя ночи и  пятью  утра  -  недолгое
время, когда там чисто и покойно;  народ,  тревожно  спящий  на  широких
деревянных лавках в ожидании поезда; сами поезда из сопредельных  стран,
о прибытии которых объявляют на трех языках и чей цвет лишь  угадывается
в  неверном  свете   фонарей...   в   такой   обстановке   только   пень
бесчувственный  не  ощутит  себя  мотальцем  хотя  бы  на  миг.  И   еще
представьте себе ночной  бар  на  этом  вокзале,  практически  пустой  -
двое-трое мелких "хозяев жизни", да  и  те  полусонные,  -  но  искрящий
цветомузыкой в такт чему-нибудь типа "Королевны-бродяжки" или "Цыганки и
разбойника". И вот когда в полусне для вас не  останется  ничего,  кроме
этой песни, и возникнет острое и пряное желание ступить под эти  сполохи
и закружиться, обнимая чью-то талию... Вот тогда знайте: я  уже  иду!  Я
уже с вами, я положила руку вам на плечо, обернитесь - и встретитесь  со
мной взглядом! Вот я - Танцующее Пламя, и я к вашим услугам, я готова не
умолкать до утра, если вы попросите...
   Что, вы хотите с самого начала? Как говорила одна преподавательница в
Авиллонской Академии культур - "ждешь, что  студент  начнет  с  места  в
карьер, а он вместо этого начинает излагать от Рождества Господня..."  А
вам, значит,  именно  оттуда  и  надо...  Тогда  придется  начать  очень
издалека - как меня угораздило при Флетчере оказаться.  Дивная  во  всех
отношениях история...
 
Катрен I 
ВО ДВОРЦЕ ОПЯТЬ ИЗМЕНА... 
 
   - Хэй, Эленд, Эленд! Беги к нам, леди Эленд!
   Голоса девушек звенят, как серебряные колокольчики... нет, как тысяча
маленьких льдинок, на которые рассыпаются сорвавшиеся с крыш сосульки. И
в радостной тишине весеннего утра,  под  шум  талой  воды,  стремительно
несущейся вниз по узким улочкам к Великой Реке, они вселяют в  мою  душу
ощущение восхитительного праздника.
   - Беги к нам! Или ты боишься?
   Я стою над обрывом и смотрю вниз, на Хальдри, Эймо и  обеих  Лейри  -
они, наперегонки с талой водой, уже сбежали вниз по крутому  склону.  Их
легкие яркие платья и  плащи  сказочными  цветами  выделяются  на  сером
тающем снегу. По большому счету, еще холодновато для  подобных  нарядов,
но девушки бегают, гоняются друг за другом и совсем не замечают холода -
а я, хоть старше их всех, от них не отстаю.
   - Что-о? Это чей там вражий голос  утверждает,  что  я  боюсь?  Твой,
Лейримэл? Смотри и не говори, что не видела!
   Шаг  назад  -  я  моментально  прикидываю  расстояние   и   с   силой
отталкиваюсь от обрыва. Плащ за моими плечами резко и сильно  взметнулся
- словно раскрылись крылья - но я уже  приземлилась  в  осевший  сугроб,
увязнув в нем по колени. Мокрый снег доверху набился  в  мои  сапоги,  я
безуспешно пытаюсь его вытряхнуть... Да черт с ним - мне сейчас весело и
хорошо.
   - Вот это да! - девушки обступают меня. -  Как  ты  ловко:  раз  -  и
здесь!
   - Я бы никогда на такое не решилась!  -  У  принцессы  Лейрии,  самой
младшей, глазенки горят от восхищения. - А теперь куда?
   - А теперь  вдоль  реки,  -  это  Хальдри,  она  возглавляет  нас.  -
Пройдемся по Старому городу и вернемся во дворец  по  лестнице  королевы
Биарры.
   Внизу, у воды  -  синеватая  тень  и  свежесть  утра.  Высокий  обрыв
закрывает от нас солнце, и каждый шаг сопровождается перезвоном льдинок.
Великая Река лениво движется в ту же сторону, что и мы, - цвета стали  и
как сталь холодная. Вода в ней уже  начала  прибывать,  еще  дня  четыре
такой же погоды, и Старый город станет недоступен для подобных прогулок.
Вот мы и бродим здесь, пока еще можно.
   Домам Старого, или,  как  его  чаще  зовут,  Нижнего  города  лет  по
двести-триста. В те времена Великая река разливалась не  так  сильно,  и
эту часть Эстелина не затопляло даже в самое обильное половодье - но все
течет, все меняется. В высокоразвитых Сутях это  именуется  -  медленные
колебания климата. Правда, те, кто некогда  возводил  Нижний  город,  об
этом не знали или не задумывались, и все дома построены прочно, на века,
из тесаного темно-серого камня здешних гор. Некоторые дома пострадали от
войны (не от минувшей, а еще от стародавней с каганом Куремских  степей)
и очень многие - от наводнений. Но кое-какие так и  стоят  нерушимо  все
эти годы - умели же строить предки, куда нам до них...
   Весной в Старом городе всегда безлюдно. Тишину  разрывают  лишь  наши
оживленные голоса, яркие  наряды  девушек  мелькают  между  домами  -  у
Лейримэл платье желтое,  у  принцессы  серебристое,  а  сверху  накинуты
одинаковые зеленые плащи. Хальдри  тоже  в  зеленом,  но  потемнее  и  с
золотой вышивкой, а в наряде Эймо сочетаются белый и малиновый. И лишь я
сама - в своих неизменных черных шелках,  торжественно-мрачная  тень  на
этом цветном фоне...
 
*** 
 
   К зеленому я и сама неравнодушна, но что поделаешь - ничего другого у
меня сейчас нет. Уже почти год я живу  на  тридцать-сорок  фиолетовых  в
месяц, слава богам, что мадам Гру из жалости хоть кормит меня бесплатно.
А шелк этот мне достался совершенно случайно, и его  даже  на  настоящее
платье не хватило - только на длинную тунику с разрезами,  что-то  вроде
силийской одежды для верховой езды...
   Ох, сколько каждый раз возни с этими тряпками! Всегда завидовала тем,
кто может менять их, как и облик, простым усилием воли.  Мне  же,  чтобы
принять образ, соответствующий ситуации, надо долго смотреть в зеркало и
напрягать фантазию, либо отдаваться на  волю  сил  мироздания...  а  они
всякий   раз   норовят    вытащить    на    всеобщее    обозрение    мою
богемно-ведьмовскую сущность. С этим уж ничего не поделаешь - я по самой
сути своей не аристократка, и любая утонченность  всегда  была  объектом
моей жесточайшей зависти. Но в полуоткрытых Сутях, таких как здешний Мир
Великой Реки, правильнее всего выглядеть именно благородной леди - кроме
всего прочего, ей куда реже, чем бродячей шарлатанке,  приходится  брать
ноги в руки и развивать сверхзвуковую скорость. И хотя для меня и сейчас
куда естественнее сливаться с простонародьем - играть знатную даму  я  в
конце концов просто привыкла...
   Вообще-то в Мире Великой Реки насмотрелись на всякую меня. Впервые  я
попала сюда в неполных семнадцать лет, еще до Круга Света - это была моя
первая Суть после ухода из дому.  Три  месяца  лорды-чародеи  Рябинового
Дола пытались  учить  меня  прикладной  магии,  но  почти  без  толку  -
единственное, что я схватывала почти мгновенно, была магия вербальная. А
потом пришла весть о начале Войны Шести Королей,  и  я,  все  бросив,  с
немеряным энтузиазмом полезла в самую мясорубку. Маленькая была, глупая,
да и кто из нас в этом возрасте не  мечтал  совершить  подвиг?  Так  что
Орсалл из Краснотравья до сих пор вспоминает лохматую девчонку  в  мятых
штанах и рубашке, которая  взахлеб  читала  кое-как  сляпанные  стихи  с
восточной башни осажденного Передола и больше всех удивилась,  когда  ее
заклятья сработали...
   Тому минуло уже четыре года. Я снова в мире, видевшем мое начало,  но
вернулась сюда уже иной - опытной, уверенной в себе,  повзрослевшей  (по
крайней мере, мне самой так кажется)  -  подданной  всего  Зодиакального
Круга, чье истинное Имя в средоточии миров звучит как Элендис  Аргиноль.
Здесь же меня знают как леди Эленд  из  таинственного  Рябинового  Дола,
талантливую чародейку. (И естественно, незаконную дочь одного из  лордов
Дола - иначе откуда бы у меня взяться моим способностям?)
   А в Мире Великой Реки - второй год мира, и день окончания войны  стал
национальным праздником Каменогорья, главной державы-победительницы.  Но
сегодняшний праздник совсем особенный, ведь король Атхайн  выдает  замуж
сестру свою, прекрасную принцессу Клематис... С чем я его  и  поздравляю
от души. Одну из дочек погибшего дяди-короля сбыл с рук -  так  еще  две
остались, а там и родная сестрица Лейрия на подходе. А женихов  на  всех
не напасешься - повыбили в войну...
   Положение, э-э, как бы обязывает... Белобрысый головорез Орси  теперь
тоже лорд Орсалл, властитель Краснотравья, и  в  таком  качестве  первый
кандидат на охмурение. Вот он  и  подговорил  леди  Эленд,  единственную
представительницу Рябинового Дола в этом благородном собрании,  поиграть
в его нареченную  невесту  и  тем  избавить  его  от  общества  принцесс
Йоссамэл и Наинрин. (Это  называется:  "Мы  же  с  тобой  старые  боевые
лоси!") По такому поводу он даже выдал мне пару фамильных драгоценностей
и не очень настаивает на их возврате.
   А мне, собственно, что с того? Я сюда как пришла, так и уйду, и пусть
мой  боевой  товарищ  сам  через  полгода  выкручивается  перед  молодым
Атхайном. Впрочем, он хитер - наверняка ведь пустит слух, что  лорды  не
дали санкции на мой брак с простым смертным...
 
*** 
 
   Черт его знает, сколько ступеней в  этой  лестнице  королевы  Биарры!
Лично я досчитала до  двухсот  шестидесяти  и  сбилась.  Никак  не  могу
отдышаться после подъема.  Принцесса  и  три  ее  придворные  дамы  тоже
устали, медленно идут ко  дворцу,  забывая  подбирать  подолы,  нарядные
плащи волочатся за ними по лужам. Правда, наверху снег уже почти  сошел,
но все-таки...
   Едва мы вошли во дворец, как на бедных  девушек  тут  же  набросилась
какая-то дуэнья - ай-яй-яй, башмачки ни во что превратили, да  и  платья
сушить придется, как так можно, вы же не дети уже, а взрослые женщины...
(Для справки: Лейрии вот-вот будет семнадцать,  остальные  постарше,  но
двадцати еще нет ни одной.) Что до меня, то я бессовестно бросаю  девчат
на произвол судьбы - у самой  в  сапогах  громко  чавкает,  надо  спешно
сушить их к вечеру.
   Дворец владык Эстелина в эти дни больше всего похож на  гостиницу  во
время наплыва постояльцев. Гости съехались со всего Речного  Содружества
- Краснотравье, Эрг-Лэйя, Черные Пески, но больше всего народу из Долины
Лилий - оттуда родом жених Клематис. То и  дело  оглядываюсь  -  нет  ли
старых знакомых? И куда запропал мой дорогой лорд Орсалл, чтоб  ему  всю
жизнь икалось - все мои вещи в его комнате!
   На  ковре,  покрывающем  лестницу,  остаются  мои  мокрые  следы.   У
распахнутого окна на втором этаже стоит и курит  молодой  рыцарь  Долины
Лилий, судя по белой тунике с гербом Дакворта. Но жители  Долины  обычно
светлые, а у этого длинные черные  вьющиеся  волосы...  он  поворачивает
голову,  подтверждая  мою  догадку  -  Хэмбридж  Флетчер,  менестрель  и
моталец, такая же сволочь праздношатающаяся, как и я сама! Здорово, черт
возьми, встретить в таком месте  доброго  знакомого  из  Ордена!  Ужасно
хочется повиснуть у него на шее, но этикет не позволяет -  вокруг  полно
местной знати. Приближаюсь к окну - он меня еще не заметил - и  нарочито
громко произношу, чуть склонив голову:
   - Мой привет и поклон благородному Йоралину Даквортскому!
   Он обернулся - лёгкая улыбка смущения на смуглом лице и  неподдельная
радость в глазах:
   - Благодарю судьбу за нежданную  встречу,  прекрасная  Эленд.  Видеть
тебя - счастье для любого смертного.
   - Я прибыла сюда с Орсаллом из  Краснотравья,  -  сразу  же  задаю  я
правила игры. - Не знаешь ли ты случайно, где он сейчас находится? Я ищу
его уже целый час.
   - Увы, моя госпожа, я еще не  имел  удовольствия  видеться  с  лордом
Орсаллом. Но могу предположить, что вместе с другими гостями  он  сейчас
осматривает новый форт Эстелина.
   - Чтоб тебе ни дна ни покрышки! - это я  уже  еле  слышно,  в  порыве
раздражения. - Сам удрал, а я сиди до вечера в мокрых сапогах!
   - Так пошли ко мне! - так же еле слышно отвечает Флетчер. - У меня  и
высушишь, а пока они сохнут, послушаешь Россиньоля, - и в полный  голос,
для всех:
   - Госпожа моя, почту за честь видеть тебя в своих покоях.
   - Что ж, я принимаю твое  приглашение,  лорд  Йоралин,  -  слова  эти
сопровождаются величественным наклоном головы, и  мы  с  рыцарем  Долины
Лилий удаляемся рука об руку...
   Вкусы у нас похожи, поэтому я и Флетчер часто отираемся в одних и тех
же Сутях одновременно. За три года мы много узнали друг о  друге,  и  я,
пожалуй, неравнодушна не только к Словам и песням этого мерзавца (он уже
давно Мастер), но и к нему самому... У него поразительный дар:  в  новом
месте он никогда не пытается что-то из  себя  изобразить,  но  полностью
отдается на волю незнакомой Сути, вбирает ее в себя - и легко  и  просто
принимает именно то обличье, какое надо, оставаясь при  этом  собой.  Он
мог бы стать своим в любом мире, в каком пожелал, - не то что я,  мне-то
мои пределы ведомы очень хорошо...
   Между прочим, и рыцарем Долины он стал  абсолютно  законным  путем  -
сама Владычица Дигенна посвятила его после боя на Заросшем тракте. Давно
не видала я его в этом образе - в последний раз вроде бы в  то  утро  на
стенах Эрга, когда убили командора  рыцарей  Долины.  И  эта  его  белая
туника тогда была вся в крови и копоти... до сих  пор  всем  нам  больно
вспоминать, какой ценой удержали Эрг.
   Но сегодня - совсем другое дело!  Сегодня  он  выглядит  на  редкость
эффектно, хотя скажи я это ему - прикончит на месте. Он  не  я,  обличье
лорда Йоралина естественно для него, как дыхание, но от этого  не  более
любимо.
   - Здесь еще можно жить, - Флетчер словно отзывается на мои  мысли.  -
Здесь хотя бы знают, что такое табак.
   - Однако мало кто из высокородных курит, - замечаю я.
   - А, - он машет рукой, - после войны все перемешалось. А  на  той  же
Роардинэ, если помнишь такую дыру, я за четыре дня без сигарет  чуть  на
стенку не залез.
   - Да, закури ты там, от обвинения в черной магии  уже  не  отвертелся
бы!
   - Слушай, а почему ты  с  Орсаллом?  Вы  же  вроде  никогда  не  были
особенно близки...
   - Использует меня в качестве щита от обаяния Йоссамэл,  -  поясняю  я
кратко.
   - Да, Йоссамэл - это  нечто!  -  его  улыбка  делается  еще  шире.  -
По-моему, даму с таким характером Атхайну вовеки на сторону не сплавить,
даже с выгодным политическим союзом в качестве приданого. Наинрин  -  та
пусть дурнушка, но хотя бы не стерва, а уж Йосса...
   Комната Флетчера в северном крыле дворца, где разместили всех  гостей
из Долины Лилий. Первое, что предстает моим глазам,  едва  я  распахнула
дверь, - некий тип в бежевом камзоле, который разлегся  на  единственной
кровати, перебирая  струны  лютни.  Увидев  меня,  он  в  мгновение  ока
принимает вертикальное положение и отвешивает мне поклон.
   - Мое почтение прекрасной леди с золотыми волосами...
   Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать. Волосы у меня русые, но с
приметной желтизной, в  общем-то  характерной  для  Ругиланда.  Так  что
первый комплимент, приходящий в голову ну буквально всем  и  каждому,  -
назвать меня золотоволосой...
   - Отставить, Россиньоль, - Флетчер смеется и машет рукой. - Эта  леди
такая же моталица, как и мы с тобой.  Эленд,  позволь  представить  тебе
Нэда Россиньоля, Мастера Ордена из Созидающих  Башню,  известного  также
как Винато и Большой Баклан, последнее подчеркнуть. Страшный разгильдяй,
но при этом идеальный спутник в Сутях, ибо побывал там,  где  нам  и  не
снилось...
   Где-то я уже видела эти соломенные волосы и яркие голубые глаза... не
иначе, мельком в святилище Ордена...
   - Очень приятно, - я сбрасываю плащ,  разуваюсь  и  ставлю  сапоги  к
каминной решетке. Неплохо бы набить их  бумагой,  но  ее  на  этой  Сути
изобретут лет через триста, вряд ли раньше. -  Кто-то,  кажется,  обещал
развлекать меня, пока моя обувь сушится?
   - Уступаю эту честь тебе, Россиньоль, - Флетчер наполняет  три  кубка
из большой бутыли темного стекла. - Мои песни тут уже все знают.
   - Ты же знаешь, что тебя я готова слушать в любое время!  -  возражаю
я.
   - Потом, - вечно эта его наигранная скромность! - Сначала пусть споет
мой друг.
   Россиньоль, видать, не страдает таким  же  пороком  -  с  готовностью
берет  лютню,   и   комнату   заполняет   его   голос,   негромкий,   но
проникновенный:
 
   Отдохни, побудь немного
   В светлой комнате моей,
   Распрягай единорога...
 
   Замечательная песня -  она  заворожила  меня  с  первой  же  ноты,  с
аккордов вступления. Даже не ожидала от этого хмыря... Нет, с человеком,
который слагает такое, мы, несомненно, будем друзьями!
   Когда песня кончается, я поднимаю кубок.
   - Как любит говорить старая Илсей из Саксонского ковена -  за  нас  с
вами и за хрен с ними!
   - За Орден! - кубок Флетчера ударяется о мой.
   Наверное, только ради таких минут и стоит жить на свете... Я  сижу  с
ногами  на  постели,  приклонившись   головой   к   Флетчеру,   -   чего
церемониться,  здесь  только  свои.  На  этой  же  кровати   с   краешку
пристроился Россиньоль. И прекрасные песни сменяют одна другую...
 
   Здесь трава
   Высотою с дерева,
   Здесь цветы
   Небывалой красоты,
   Так пока
   Непорочны облака -
   Черн