ах Дьенн Марр, а к востоку начиналась огромная пустыня Большой Воорг.
     - И нести дополнительные издержки по размещению там постоянной своры кхагггунов для страховки от вандализма и шальных нападений? - Регент покачал головой. - В моем способе вести с ними дела гораздо больше смысла, строй-генерал. Теперь они присоединятся к нашим рабочим бригадам. В За Хара-ате добрая воля - самое главное.
     - Простите мою тупость, регент, но что до доброй воли кхагггунам?
     Элевсин добродушно рассмеялся и хлопнул строй-генерала по широкой спине.
     - Представьте себе. В'орнн и кундалианин работают бок о бок, чтобы построить город, который наверняка станет величайшим торговым центром на планете. С прим-агентом Стогггулом и его реакционной кликой покончено. - Он ухмылялся во весь рот. - Похоже, разрешение кундалианским торговым домам пышно расцвести в одном саду с в'орннскими консорциумами принесет немалую прибыль.
     Элевсин, высокий и стройный, как молочай, наполнил два шанаитовых бокала, произведенных в лииина до мори, и сунул один строй-генералу.
     - Присоединяйтесь ко мне, Киннний! Почему вы так мрачны?
     - Я не... простите, что говорю это, регент. Но я не привык слышать, как меня называют просто по имени. У в'орннов так не принято.
     - Да. Это кундалианский обычай, Киннний, и притом превосходный. Он направлен на пробуждение чувства доверия.
     - Кхагггуну доверие дается нелегко, регент.
     - Перемены никогда не бывают легкими.
     Двое мужчин стояли в центре восьмиугольной комнаты, приемной перед Большим Залом Приемов во дворце регента, который кундалиане когда-то называли Средним дворцом. На беломраморном полу в строгом математическом порядке были разложены коврики в'орннской работы с геометрическим узором. Для освещения служили не традиционные кундалианские светильники, а атомные лампы в форме глаза, изготовленные на в'орннских электростанциях, построенных несколько десятилетий назад. Темно-синий сводчатый потолок украшали золотые звезды и хвостатые кометы. В зените были вырезаны пять лун Кундалы, каждая с лицом прекрасной женщины - все аспекты богини Миины. По три беломраморных пилястра, испещренных прожилками стекловидного обсидиана, вырастали из каждой стены, подобно виноградным лозам в саду, их верхушки были вырезаны в форме стилизованных листьев папоротника. Тройные сводчатые окна в свое время создали проблему. Командующий предлагал замазать их известкой из соображений безопасности, но Элевсин придумал более изящное решение. Он приказал завесить окна гобеленами, вытканными ремесленниками-тускугггунами, успокоив таким образом Киннния Морку и доставив удовольствие себе. Среди хааар-кэутов ходили разговоры, будто время от времени можно увидеть, как регент отодвигает гобелены и выглядывает в окна. Постоянно судачили, за чем он наблюдает...
     На выполненных в разных творческих манерах гобеленах разворачивалась бесконечная сага о скитаниях в'орннов. В'орнны были кочевым народом, их родной мир давно превратился в непригодный для жилья почерневший шар - с тех самых пор, как двойная звезда, их солнце, дарившее свет и тепло, превратилась в новую. Веками они скитались среди звезд, чтобы завоевать, пожить, сколько потребуется гэргонам для таинственных исследований чужой планеты, на которую они попали, а потом уйти, чтобы никогда не вернуться. Ибо в'орннам не было пути назад: они всегда стремились вперед, в неизведанное пространство. Когда какая-нибудь группа находила мир, богатый природными ресурсами, вроде Кундалы, от главной флотилии, плывущей по ионным течениям глубокого космоса, отделялись представители ведущих консорциумов баскиров, чтобы застолбить участки и извлечь прибыль из дорогостоящего космического путешествия.
     И таково было искусство мастериц, что гобелены поражали не только техникой исполнения. Казалось, вместе с драгоценными нитями в картины вплетена вся страсть, тоска и тайна, присущие в'орннской культуре. Богато украшенную, в причудливых завитушках деревянную мебель кундалиан сменила практичная в'орннская мебель из легкого, но прочного металлического сплава. Как заметил Киннний Морка, впервые увидев местные кушетки и кресла, они выглядели хлипкими и несуразно большими. Но ведь Киннний Морка, как и большинство в'орннов, не находил ничего эстетически приятного в инопланетной архитектуре. Даже здесь, в главном дворце города, ни одна из комнат не удовлетворяла представлениям в'орннов о размере. А сколько места растрачивалось здесь зря! Украшенные колоннадами террасы, широкие агатовые лестницы, филигранные карнизы, цоколи и фризы, богато украшенные статуи и странная резьба, пышные сады, лабиринты коридоров... и повсюду святилища и символы проклятой Богини - Миины.
     Толстые деревянные двери в личные покои регента были слегка приоткрыты. Странно. Киннний Морка бросил сдержанный взгляд на область дворца, которую даже он, командующий хааар-кэутов, никогда не видел. Некоторые привилегии были навеки недоступны членам Малых каст.
     Элевсин подошел и притворил двери. Одежда регента была официальной бело-золотой расцветки: низкие сапоги, обтягивающие брюки, сетчатая блуза под обшитой шнуром короткой курткой с высоким воротником и обрезанными, чтобы не загораживать окумммон, рукавами. Он посмотрел на бокал Киннния Морки.
     - Вы даже не прикоснулись к своему бокалу. Надо это исправить. - Он высоко поднял свой бокал. - За За Хара-ат! Мой замечательный эксперимент!
     - За наших врагов! - произнес Киннний Морка традиционный тост кхагггунов, положив свободную руку на рукоять ударного меча, висевшего в титановом зажиме у него на левом бедре. Хотя кхагггуны использовали множество весьма сложных орудий нападения, когда доходило до рукопашной, ударный меч с двойным клинком оставался любимым оружием настоящего воина. - Да овладеет их домами разрушение! - Он залпом осушил бокал, и широкое лицо цвета свернувшихся сливок сморщилось. - А! Кундалианский мутный раккис! Никакого в'орннского огнесортного нумааадиса для регента!
     Элевсин рассмеялся.
     - Боюсь, вы слишком хорошо меня знаете.
     - Ах, регент, это просто невозможно. Что знает кхагггун о разуме члена Великой касты?
     Элевсин кивнул и снова наполнил бокалы.
     - Допускаю, что нас разделяет культурная пропасть, однако же я ценю вашу острую проницательность.
     Киннний Морка вежливо поклонился.
     - Регент щедр на похвалы.
     Регент, внимательно глядя на него, подал ему бокал.
     - Вы хорошо служили мне, Киннний. Я знаю, что вы сами испытываете смешанные чувства к За Хара-атскому эксперименту.
     - Я - кхагггун, регент. И презираю низшие формы жизни.
     - И все-таки выполняете мои приказы быть справедливым к кундалианам, свести набеги кхагггунов к минимуму и полностью запретить выезды на охоту, когда кундалиан убивают просто для забавы.
     - Моя жизнь - служба регенту.
     Регент молча увлек Киннния Морку в дальний конец приемной, к кундалианскому святилищу богини Миины: богато украшенный цоколь, высеченный из сердоликовой глыбы с прожилками золотой руды, и на стене горельеф с изображением Пяти Священных Драконов Миины. Теперь на цоколе были разложены любимые вещицы Элевсина: экземпляр ?Книги Мнемоники? в переплете из украшенных гравировкой медных пластин; шип-камень - сувенир из опасных преисподних Корпиона-2; оболочка плода, иначе говоря, ?сорочка?, сохраненная после рождения сына; каркас своего первого окумммона, позже замененного положенным регенту пурпурным окумммоном; белая роза, которую загадочная наука гэргонов сохранила в миг пышного цветения. Эту последнюю техномаги подарили ему в день Восшествия.
     Киннний Морка знал, что в этом месте регент проводит самые приватные беседы.
     Элевсин откашлялся.
     - Киннний, позвольте мне быть откровенным. Я знаю, какое трудное задание дал вам. С прим-агентом Стогггулом очень нелегко иметь дело даже в самых благоприятных обстоятельствах. Присматривать за ним, вероятно, было не слишком приятно.
     - Отвечу регенту откровенностью на откровенность, - сказал Киннний Морка. - Шпионаж дается мне легко. Боевой шлем и маска шпиона - для меня они взаимозаменяемы. Хорошо, что вы велели мне присматривать за Бенином Стогггулом. Он по-прежнему недоволен вашей добротой к покоренным.
     - Но вас это не раздражает.
     - Как я уже сказал, регент сделал разумный выбор.
     - Приятно слышать. - Элевсин вздохнул. - Надо признаться, Веннн Стогггул тревожит меня.
     Киннний Морка подался вперед:
     - Чем именно, регент?
     - Ах, вечный верный пес! - Элевсин рассмеялся, увидев мрачное лицо строй-генерала, и пожал плечами. - Ну, кое-кто кое-что слышал. Кое-кто нанимает людей, которые смотрят, слушают и докладывают. - Регент помолчал, глядя в темноту почерневшего от огня камина. - Вот так до меня дошел слух, будто Стогггул ищет сторонников, чтобы просить гэргонов о моем смещении.
     Киннний Морка нахмурился.
     - Я ничего не знаю об этом, регент, а по-моему, должен был бы. Вы уверены?
     - Мой источник уверен. Строй-генерал покачал головой.
     - Чудовищно! Беспрецедентно! Его надо остановить, пока...
     - Потому я и пригласил вас.
     - Нельзя забывать, что именно Веннн Стогггул был вашим соперником за мантию регента. Судя по всему, что он говорит и делает, он никогда не забудет и не простит боль поражения. Его враждебность...
     - Имеет более личную природу.
     - Ну да, конечно, регент. Кто ж не знает о напряженном соперничестве между вашими Консорциумами? На Нье-обе-3, планете, которую мы покорили перед этой, ваши отцы всегда набрасывались друг на друга, всегда искали способ перехватить друг у друга бизнес. Отец прим-агента в конце концов одержал победу, поставив вашего отца на грань банкротства. Но тут вмешались вы, регент, и заключили сделку о единоличном праве на разработку и экспорт саламуууна, так называемого растения могил.
     - Скажите, Киннний, вы когда-нибудь пробовали саламууун?
     - Один раз. - Строй-генерал невольно содрогнулся. - Мне тогда показалось, что жизнь, которой я живу, всего лишь иллюзия, а Истина...
     - Что же, друг мой? - Во взгляде Элевсина сквозило странное напряжение, которого строй-генерал не уловил.
     - Не знаю. - Киннний Морка на миг отвел взгляд, борясь с беспокойными мыслями. - Мне тогда подумалось, что Истина - это что-то, чего я не могу постичь.
     - Или не хотите видеть? Киннний Морка кивнул:
     - Возможно.
     - Значит, что-то ужасное. Строй-генерал покачал головой.
     - Что-то другое... В любом случае этот опыт я не хочу повторить.
     - Моему Консорциуму повезло, что вы в меньшинстве, Киннний.
     Киннний Морка поднял голову.
     - Ах да. Состояние Ашеров заключается в саламуууне.
     - И в конечном счете - их власть. - Регент обвел взглядом комнату. - Вот что на самом деле нужно Бенину Стогггулу: секрет саламуууна. Где он добывается, с кем я заключил сделку, как вырвать его у моего Консорциума. - Он помолчал. - Но дело не только в этом.
     Киннний Морка выпрямился. В холодном, безжалостном свете атомных ламп шрамы на его черепе казались глубже, страшнее. Он весь обратился в слух, однако ему хватило здравого смысла не подталкивать регента. Терпение строй-генерала родилось и воспиталось в бурлящем котле межпланетных войн. Этот в'орнн был из тех, кто способен почувствовать победу, когда все вокруг спотыкаются в темноте.
     - Когда-то мы были друзьями, прим-агент Стогггул и я. Вы знали об этом?
     - Нет, регент.
     Регент взял ?Книгу Мнемоники?, повертел в руках.
     - Это он подарил мне книгу - давным-давно, на Краэлии, когда мы еще были подростками. Ее сделали специально для меня. Ко дню Каналообразования. - Он говорил об обряде, знаменующем для юноши-в'орнна переход во взрослую жизнь. - Да, мы были добрыми друзьями - пока не столкнулись лбами над саламуууном. - Регент поставил книгу на место. - Потом жесткое соперничество, всегда незримо существовавшее между нами, вспыхнуло и вырвалось из-под контроля. Его отец погиб, пытаясь найти источник саламуууна.
     - Говорят, будто авария его космического корабля была подстроена.
     - Во всяком случае, такова версия прим-агента. - Регент посмотрел прямо в глаза строй-генералу. - По другой версии жадность сделала старшего Стогггула неосторожным. Его корабль попал в гравитационный колодец и взорвался.
     - Вы знаете правду, регент?
     - Мой опыт гласит, что у каждого своя собственная правда. Однако вот что я скажу вам: устраивать аварию на корабле было незачем, потому что старик так и так занимался бесполезным делом.
     Кинннию Морке очень хотелось спросить, что регент имеет в виду, но он придержал язык, зная, что Элевсин все равно не ответит на вопрос.
     - Я не просто так рассказал вам эту историю. Я хочу, чтобы вы поняли: пока Венн Стогггул и я - конкуренты в бизнесе, его жесткое и неослабевающее противодействие моей политике - личное по природе.
     - Вполне понимаю, регент.
     - Вряд ли. - Чуть улыбнувшись, Элевсин поднял руку и коснулся одного из Пяти Драконов на стене. - Видите нишу в пасти дракона? Когда Аннон был маленьким, я нашел его здесь: он качался на верхней ступеньке приставной лестницы, засунув руку в пасть дракона. Что так очаровало его, спросил я себя, что он ожидал найти? - Регент долго смотрел на Киннния Морку, потом отвел взгляд. - Я приказал Джийан сегодня вечером привести моего сына сюда.
     - Вы боитесь за него?
     Регент посмотрел кхагггуну в глаза.
     - Я ничего не боюсь, Киннний. Что будет, то будет; наша судьба предрешена. Если бы вы еще раз попробовали саламууун, вы бы знали это. Нет, я просто предусмотрителен. На данное время по крайней мере я хочу, чтобы вся моя семья была под защитой хааар-кэутов.
     - Безусловно, регент.
     - Вы встретите мою семью лично. Хотя моя опозоренная жена и умерла, я по-прежнему забочусь о детях.
     - Будет сделано. Элевсин кивнул.
     - Знаю. - Он залпом допил бокал и провел командующего через узкую сводчатую дверь. Они оказались на отделанной золотистым мрамором широкой веранде, выходящей на розовый сад регента. Лазурное небо на горизонте приобрело золотистый оттенок, и над головой появилось облако, предвещающее хорошую погоду. Некоторое время Элевсин стоял возле ажурной балюстрады, глядя вниз и глубоко дыша. Он сложил руки за спиной, но стоял совершенно прямо, словно кхагггун, а не баскир. Неспешным оценивающим взглядом окинул все уголки сада: разнообразные ползучие звездчатые розы с ароматными цветами, глянцевые листья и древесные стебли без шипов.
     - Как здесь покойно, Киннний. И как глубоко радует этот покой.
     Киннний Морка не смог найти подходящих слов - и потому промолчал. Регент продолжил:
     - Мы привыкли, что единственная опасность исходит от других рас, от неожиданных встреч. Теперь я вижу, что, если мы не будем очень осторожны, наша собственная история вполне может отхватить кусок наших интимных мест. Времена меняются. Дурные знамения...
     - Знамения! - Киннний Морка откровенно сплюнул. - Это все кундалианская болтовня. Я не верю в знамения. Я верю в войну, в статистику. С тех пор, как вы наследовали своему отцу, активность Сопротивления в Аксис Тэре упала на восемьдесят процентов.
     Элевсин Ашера улыбнулся.
     - Подобно вашей угрозе применить силу, Киннний, знамения существуют. Джийан показывала мне. И эти знамения говорят о великих переменах.
     Киннний Морка хмыкнул. Спокойствие регента казалось строй-генералу почти зловещим. Неожиданно он ощутил, как его переполняют чувства.
     - Простите ворчание старого кхагггуна, регент. Я не хотел обидеть...
     - Я не обижаюсь, друг мой. Но боюсь, что если мы не будем крайне бдительны, то обречены на повторение самых тяжких ошибок.
     Снова неуютное молчание.
     - Я упомянул о знамениях, ибо хочу, чтобы вы были настороже...
     Внезапно Элевсин умолк, напрягшись всем телом. Окумммон зажужжал каким-то неописуемым звуком: песня/не-песня, которая плескалась на самой грани слышимости, вроде океана у основания дамбы. Стало неестественно тихо и неестественно жарко. Капля пота расцвела, как ночной цветок, на черепе Киннния Морки, стекла по глубокой складке.
     Элевсин резко повернулся.
     - Киннний, вам придется простить меня.
     - Н'Лууура, это же Призывание! - Киннний Морка плеснул в себя остатки мутного раккиса и поставил бокал на балюстраду. По саду разнесся звон. - Я сам провожу вас в Храм Мнемоники, регент.
     Элевсин отрывисто, почти рассеянно кивнул.
     Двое мужчин молча вернулись в приемную, прошли мимо стоящих на часах хааар-кэутов, мимо служанок и слуг, мимо служащих аппарата регента. В знак уважения все наклоняли головы налево. Тени бежали по коридорам, по большим и маленьким комнатам, по островкам солнечного света, по клочкам побледневших теней на белом мраморе и наконец через высокие великолепные ворота из зеленого, как море, шанаита и золотистого жадеита.
     Киннний Морка с облегчением покинул построенный инопланетянами дворец, где ему всегда бывало не по себе. Он ни за что не признался бы в этом, но тишина, которую регент называл покоем, давила ему на плечи. Словно чьи-то глаза оценивали его движения, решали его судьбу на каком-то невидимом суде по какому-то непостижимому для него закону.
     Они сели в одноместные катера на воздушной подушке и понеслись по городу на высоте двадцати трех метров.
     Когда в'орнны захватили Аксис Тэр, гэргоны расположились в комплексе зданий, где прежде находился монастырь Слушающей Кости, главное религиозное святилище рамахан. Это стало страшным и жестоким потрясением для кундалиан - потрясением, которое, по мнению Элевсина, было рассчитано по крайней мере до последней десятичной дроби. Гэргоны были мастерами по унижению и причинению боли - и физической, и психологической.
     - Не знаю, как вам удается... - произнес Киннний Морка, когда они приземлились перед Храмом. - Если бы меня Призвали к гэргонам, мои интимные места тряслись бы, как у старого в'орнна.
     Регент улыбнулся:
     - И это говорит доблестный кхагггун, сражавшийся в Первой Волне на Аргггеде-3, убивший девятнадцать краэлов в битве на Йесссии, двадцать четыре звездных цикла защищавший анклав гэргонов на Фаресее Главном и, по слухам, встречавшийся лицом к лицу с центофеннни?
     - Это инстинкт, регент. Каждый раз, когда я слышу гэргонов, у меня кровь стынет в жилах.
     - Я всегда говорил, что у вас превосходные инстинкты, Киннний.
     С этими словами регент Элевсин гордо вошел в сводчатый портал бывшего монастыря Слушающей Кости.

***

     В'орннский Храм Мнемоники стоял в Западном квартале на вершине единственного в городе холма. До появления в'орннов в этом районе жили влиятельные кундалианские семьи. К своему удивлению, в'орнны обнаружили, что дома здесь не больше домов в других частях города. Эта совершенная симметрия противоречила в'орннским представлениям об иерархии и общественном положении. После того как кундалиан перебили или выселили, туда въехали самые богатые баскиры, перестроив и отремонтировав дома в соответствии со своим положением в в'орннском обществе.
     Серьезные изменения в восхитительной инопланетной планировке города не нравились Элевсину, ибо он видел кундалиан в совершенно ином свете, чем прочие в'орнны. Но в конце концов, он, кажется, в слишком уж многих отношениях не подходит к довольно жесткому в'орннскому стандарту. Удивительно, что гэргоны выбрали регентом именно его. Стогггул был бы очевидным, предсказуемым выбором. С другой стороны, напомнил себе Элевсин, гэргоны редко поступают предсказуемо. Не то чтобы он, Элевсин Ашера, не годился в регенты. В сущности, как раз наоборот. Но то, что гэргоны терпели - иногда даже поощряли - его идущие вразрез с традициями идеи, было загадкой, разрешить которую он даже не надеялся.
     Элевсин прошел в ворота и сразу оказался внутри Портала, погрузившись в туманный сумрак, светящийся, как морская раковина. Он бывал здесь достаточно часто и знал, что делать. Впрочем, в глубине души что-то по-прежнему дрожало, хотелось с пронзительным криком бежать назад, к вечернему солнцу,