лая, сладкая смесь верескового меда, виски и сливок. Потом президент Общества пригласил всех в гостиную для кофе и музыкальной программы (последнюю представили, как обычно, добровольцы из числа членов общества). Закругленный конец зала был превращен в сцену, и несколько гостей занимались последними приготовлениями, пока остальные, в том числе и Адам, входили и рассаживались на приготовленных для зрителей местах.
     Леди Дженет Фрейзер наклонилась вперед и ласково положила стройную, унизанную драгоценными камнями руку на плечо Адаму.
     - Мой дорогой Адам, ты действительно устраиваешь великолепнейшие званые обеды! - прошептала она. - Истинное гостеприимство, конечно, должно считаться формой искусства, вы не согласны, Кэролайн?
     Вопрос был обращен к похожей на сильфиду блондинке, сидевшей рядом с Адамом. Леди Кэролайн Кемпбелл ответила трепетом длинных, искусно накрашенных ресниц.
     - О да, - сказала она, бросив на Адама шаловливый взгляд, - просто не представляю, как вы сумели все устроить. Наверное, это очень трудно, когда, кроме Хэмфри, некому помочь с приготовлениями.
     Адам мысленно поморщился. После вечера, проведенного в обществе этой леди, он всей душой желал, чтобы Дженет оставила наконец попытки найти ему супругу, хотя леди Кэролайн была, конечно, красавицей. Кожа, как тонкий фарфор, фигура балерины, а изумруды на молочно-белой шее лишь немного светлее платья из бархата бутылочно-зеленого цвета, стоимости которого хватило бы для перестройки всего восточного крыла Стратмурн-хауса. Однако, несмотря на броскую красоту, в ее смехе ему слышалась легкая нотка визгливости и даже отчаяния, казалось, что она выжимает смех ради него - и не просто из желания доставить ему удовольствие. С такой реакцией Синклер встречался слишком уж часто. Он прекрасно сознавал, что считается превосходной добычей на брачном рынке. Не то чтобы он винил Дженет. Она старалась. Она и ее муж Мэттью, лучшие друзья его детства, идеально подходили друг другу по интересам и симпатиям; достигнув такого совершенства в своем браке, Дженет Фрейзер всем сердцем стремилась помочь Адаму найти такую же подходящую невесту.
     Адам уже начинал уставать от игры в словесные кошки-мышки с леди Кэролайн. Вежливо отвечая на ее последнее остроумное замечание, он с нетерпением ждал музыки, которая вскоре положит конец беседе.
     В северо-западном углу гостиной стоял клавесин, принадлежавший бабушке Адама, очень красивый инструмент: крышка из дерева медового цвета, инкрустированная узорами из тонкой золотой фольги. Несколько стульев с прямыми спинками были расставлены полукругом справа от клавесина, перед каждым - нотный пюпитр. На полу возвышалась кельтская арфа, все еще укрытая зеленым бархатным чехлом.
     На плечо Адама упала тень - Перегрин Ловэт присел рядом на корточки, придерживаясь одной рукой за спинку стула.
     - Господи, Адам, я не играл на публике со школы, - простонал молодой человек, ослабляя шелковый галстук-бабочку над элегантным воротничком. - Не знаю, почему я дал Джулии уговорить меня!
     Адам улыбнулся замешательству Перегрина и, окинув взглядом комнату, нашел стройную девичью фигурку в атласном белом платье с боа цветов клана на плечах и такими же лентами, вплетенными в распущенные рыжевато-золотистые волосы. Перегрин познакомился с Джулией Барретт около месяца назад, и с тех пор их роман расцвел, что тоже оказало благотворное влияние на неуклюжего, подавленного молодого человека, запомнившегося Адаму по первой встрече.
     - Просто все время напоминайте себе, что это общество любителей музыки, а не собрание критиков, - подбодрил он. - А теперь расслабьтесь и помните, что вы среди друзей.
     Перегрин закатил глаза, однако вышел на сцену и сел за клавесин, поправив складки килта с неосознанной небрежностью, невозможной еще два месяца назад. Через мгновение к нему присоединилась Джулия в сопровождении дяди, сэра Альфреда Барретта - крепкого, изысканного джентльмена с блестящими голубыми глазами.
     - Друзья и коллеги, - начал сэр Альфред с шуточной официальностью, - как старшему члену трио мне доверили сообщить вам, что в нашей части программы мы исполним избранные места из "Нотных тетрадей" Анны-Магдалены Бах. Прежде чем мы начнем, мне хотелось бы заверить вас, что мы приложим все усилия, чтобы соответствовать нотам.
     Это забавное заверение вызвало смешки по всей комнате. Комически поприветствовав друзей среди слушателей, сэр Альфред сел на стул напротив клавесина и поднял свой инструмент - итальянскую виолончель из мастерской ученика Страдивари. Джулия, тайком улыбнувшись Перегрину, осталась стоять на импровизированной сцене; перед ней была нотная тетрадь в черном переплете. Выжидательная тишина воцарилась в комнате, когда члены трио приготовились начать. Выбранные ими три песни были одни из самых любимых Адама. Хрустальный звон клавесина и мягкое звучание виолончели составляли изысканный контрапункт светлому и чистому, как у мальчика, сопрано Джулии. Все члены трио были безупречны. Их выступление вызвало взрыв восторженных аплодисментов.
     - Да, Дженет, - сказал сэр Мэттью Фрейзер, когда приветственный шум затих и исполнители начали менять реквизит на сцене. - Похоже, теперь очередь твоя и Кэролайн.
     Они с Адамом встали, а дамы с нотами в руках приготовились занять свои места. Кэролайн бросила довольно хмурый взгляд на сцену, где Перегрин помогал Джулии установить арфу.
     - Надеюсь, у этой девочки есть опыт аккомпаниатора, - заметила она ("из ревности не меньше, чем из беспокойства", заподозрил сидящий в Адаме психиатр). - Если она не справится, это совершенно испортит впечатление.
     - Не бойся! - засмеялась Дженет. - Я слышала, как играет Джулия, и уверяю тебя, я совершенно уверена в ее способностях.
     Поглядев на ноты на коленях у Дженет и Кэролайн, Адам понял, что дамы выбрали серию дуэтов, основанных на стихотворениях Роберта Бернса. Но, несмотря на нежную любовь к творчеству великого шотландского барда, первая песня его несколько разочаровала. Дженет, не строившая иллюзий насчет своих способностей, выступала весьма похвально, приятный отпечаток накладывала ее искренняя любовь к музыке. Со своей стороны, Кэролайн, казалось, нападала на музыку, исполняя партию сопрано скорее агрессивно, чем технично. Вспоминая лирическую нежность чистого голоса Джулии Барретт, Адам поморщился. Он собрался с духом, чтобы высидеть до конца выступления, когда почувствовал легкое, уважительное прикосновение к рукаву.
     - Прошу прощения, сэр, - прошептал Хэмфри, - вас к телефону. Инспектор Маклеод.
     Адам постарался незаметно выскользнуть из гостиной. Что могло вынудить Маклеода позвонить так поздно, около трех ночи?.. Он быстро прошел в библиотеку и сел за стол, ожидая, когда Хэмфри переведет звонок. Телефон зазвонил, и он поднял трубку.
     - Алло, Ноэль, я слушаю. Что случилось?
     - Я не совсем уверен, - произнес скрипучий бас Маклеода. - Простите, что отвлек вас от гостей, но у меня только что был чертовски странный звонок от сержанта полиции Блэргаури по фамилии Керкпатрик. Несколько часов назад один местный лесничий заявился в участок, утверждая, что оказался свидетелем ритуального убийства где-то в лесу на севере поместья Балтэрни.
     Адам с растущим интересом выслушал подробности.
     - Я сказал сержанту Керкпатрику, что приеду в Блэргаури и постараюсь помочь, - закончил Маклеод. - Хотел пригласить вас, но я не знал, что у вас гости.
     - О, не стоит извинений, - сказал Адам. - По нескольким причинам я даже рад вашему звонку. В свете последних событий мы не можем позволить себе беспечность. У меня еще не было случая рассказать вам о том, что мы с Кристофером обнаружили вчера в Эдинбурге. Сейчас это уже довольно слабый след, но, похоже, наши ребятки-рысятки порезвились там около года назад.
     - Да ну? - сказал Маклеод. - Тогда, может, вы все-таки съездите со мной в Блэргаури, а по пути расскажете о вчерашнем.
     Вспышка вежливых аплодисментов из гостиной напомнила Адаму о леди Кэролайн и ее хищном кокетстве. Что бы ни скрывалось за рассказом лесничего, перспектива ночной поездки в Блэргаури неожиданно показалась ему соблазнительной, вроде глотка свежего воздуха.
     - Собственно говоря, это неплохая идея, - сказал он твердо. - Гости все равно скоро отправятся по домам. Когда вы будете здесь?
     - Минут через тридцать-сорок - если дороги на север еще не слишком плохи.
     - Прекрасно. Мне хватит времени, чтобы переодеться. Мы можем взять "рейнджровер". Подъезжайте к гаражу, Хэмфри вас впустит.
     С этими словами Адам положил трубку и, дав по внутреннему телефону необходимые инструкции Хэмфри, вернулся в гостиную. Джулия, Дженет и леди Кэролайн как раз раскланивались, когда он появился в дверях и учтиво подошел к ним, едва они сошли с импровизированной сцены.
     - Дамы, покорнейше прошу простить меня за то, что был вынужден пропустить финал вашего выступления, - сказал Адам, потом обернулся к остальным собравшимся: - Минуточку внимания, пожалуйста!
     Негромкий, ясный голос проник в самые дальние углы комнаты. Когда головы повернулись в его направлении, Адам сложил руки у груди в изящном жесте сожаления.
     - Простите, что прерываю чудесный концерт, леди и джентльмены, но, боюсь, произошло кое-что, требующее моего профессионального участия. Вы все можете оставаться, сколько пожелаете. Я прошу извинить меня.
     Ропот разочарования встретил это объявление. Поклонившись, Адам направился к дверям, уловив взгляд Перегрина с другого конца переполненной комнаты. Художник слегка кивнул в знак того, что намерен присоединиться, и, наклонившись, шепнул что-то на ухо Джулии. Через минуту он догнал Адама в коридоре. Светло-карие глаза юноши были широко раскрыты от любопытства.
     - Мне только что позвонил Ноэль Маклеод. - Адам перешел прямо к делу. - Полиция Блэргаури получила сообщение от лесничего, который утверждает, будто видел в лесу человеческое жертвоприношение. Мы с Ноэлем едем в Блэргаури, чтобы проверить этот рассказ. Мне пришло в голову, что вы тоже захотите поехать.
     - Человеческое жертвоприношение! - прошептал Перегрин. - Господи, конечно, я поеду, если, по-вашему, от меня может быть толк.
     - Пока слишком рано говорить, - ответил Адам. - Сам Ноэль признает, что это может оказаться преувеличением. Но если нет... если лесничий говорит правду, то ваши особенные таланты могли бы очень пригодиться. Хотя должен предупредить, улики будут далеко не приятными.
     Он выжидательно замолчал, и Перегрин решительно расправил плечи.
     - Пытаетесь оставить мне элегантный выход из положения? Ценю, - спокойно произнес художник. - Однако вы внушили мне, что я способен внести весьма серьезный вклад в ваше с Ноэлем дело... и брезгливость едва ли хороший предлог для попытки уклониться от ответственности. Это не означает, что я не упаду в обморок или меня не вырвет, если будет много крови, но физическая слабость не помешает мне приложить все старания.
     Шесть недель назад он ни за что не сказал бы подобных слов.
     - Молодчина, - тепло промолвил Адам. - Надеюсь, нам не придется подвергать вашу стойкость испытанию. Во всяком случае, я буду рад вашему обществу. - Он перешел к практической стороне предстоящего. - Ноэль едет из Эдинбурга и будет здесь минут через сорок. Это дает нам обоим время переодеться и помириться каждому со своей дамой.
     Перегрин скорчил унылую гримасу.
     - Я даже не подумал о Джулии. Мне надо немедленно поговорить с ней и попросить сэра Альфреда, чтобы он проводил ее домой...
     Через полчаса Перегрин натягивал тяжелые ботинки в прихожей сторожки, когда послышался шум подъезжающего автомобиля. Натянув синюю спортивную куртку на толстый свитер, молодой человек схватил этюдник и выскочил на улицу. У ворот рокотал на холостом ходу "рейнджровер" Адама. Грубоватый профиль человека на пассажирском сиденье принадлежал, несомненно, Ноэлю Маклеоду. В его очках отражался свет, усы ощетинились.
     Перегрин захлопнул дверь сторожки и, спрыгнув с крыльца, залез на заднее сиденье. На полу стоял медицинский саквояж Адама, а рядом - нейлоновая сумка на молнии с надписью "ПОЛИЦИЯ" с обеих сторон. Маклеод повернулся, приветствуя его.
     - Добро пожаловать на вечеринку, мистер Ловэт. Вы с вашей девушкой расстались друзьями?
     - Более или менее. - Перегрин пристроил этюдник на сиденье рядом с другими сумками. - Она, конечно, была недовольна, но я объяснил, что делаю кое-какие судебные рисунки для Адама и что сегодня он попросил меня поехать с ним. Кажется, она не очень возражала.
     - Это больше, чем можно сказать о некоторых женщинах, - проворчал Маклеод, когда они отъезжали от сторожки. - Если вам выпадет шанс жениться на вашей мисс Барретт, советую воспользоваться им.

Глава 7

     Адам вел "рейнджровер" по шоссе М90 на север в сторону Перта. Хотя колеса растоптали снег на дороге, мостовая была скользкой. По полосе, ведущей на юг, изредка громыхал грузовик, и тогда слепящие фары бросали в темноту конусы света; попутных машин было мало. Вскоре снова повалил мокрый снег, порой переходящий в дождь. Маклеод сердито смотрел в темноту сквозь равномерный шелест дворников.
     - Боже, что за мерзкая ночь, - пробормотал он. - Если так пойдет и дальше, то к месту преступления нам придется пробираться по грязи.
     - Лишь бы свидетель оказался хорошим проводником и сумел снова найти то место, - сказал Адам. - Иначе поездка будет напрасной.
     - Да уж, не говоря о том, что пропадут все улики, - согласился Маклеод.
     После этого все замолчали. По совету Адама Перегрин откинулся на сиденье, пытаясь уснуть, Маклеод тоже задремал. Голова Адама была ясной, вина он за вечер выпил совсем немного, но пожалел, что предпочел пост обеду из пяти блюд. Более тонкие чувства казались притупленными по сравнению с телесным ощущением здоровья, хотя, по его подсчетам, ко времени, когда они доберутся до места преступления, он почти полностью восстановится.
     Часы на приборной доске показывали почти пять, когда Адам притормозил, въезжая в предместья Блэргаури. Изменение скорости разбудило задремавшего Маклеода. Полицейский выпрямился на сиденье и, подавив зевок, начал вертеть головой.
     - Как раз перед выездом на городскую площадь будет резкий правый поворот на Лесли-стрит. Вот он. - Они повернули. - Теперь ищите еще одну узкую улочку справа - она ведет прямо на Эрихт-лейн, к участку прямо вперед и налево.
     На последнем повороте Перегрин тоже зашевелился. Протирая глаза и пристраивая на нос очки, он смотрел в левое окно. Полицейский участок Блэргаури располагался в двухэтажном здании из красного кирпича, парадную лестницу освещали два фонаря, стилизованных под старинные газовые. Парковка, по большей части пустовавшая, находилась на другой стороне улицы, справа от них.
     Адам втиснул "ровер" в зазор между белой полицейской машиной и заляпанным грязью желтым джипом, к шасси которого пристали веточки и промокшие листья. Все трое окинули джип пристальными взглядами.
     - Как, по-вашему, это машина лесничего? - спросил Перегрин.
     - Если да, то, похоже, дорога была нелегкой, - сказал Маклеод. - Давайте познакомимся с ним и послушаем, что он нам скажет.
     Друзья вышли из "рейнджровера", пересекли покрытую снежной коркой улочку и поднялись по обледенелым ступенькам. Дверь участка была заперта. Топая ногами, чтобы стряхнуть снег, Маклеод потянулся и нажал кнопку звонка.
     - В этих маленьких полицейских участках обычно никого не бывает от закрытия пабов и часов до шести, - объяснил он через плечо. - Патрульные машины на улицах, конечно, есть, но... Ага!
     Раздались лязг, глухой стук, и тяжелая дверь качнулась внутрь. За дверью стоял высокий худой человек с коротким ежиком рыжеватых волос и торчащим носом горца. На эполетах форменной куртки было три шеврона сержанта полиции.
     Широкоскулое лицо полицейского просветлело от явного облегчения.
     - Инспектор Маклеод! Добро пожаловать в Блэргаури. Рад, что вы благополучно добрались, несмотря на погоду.
     - Бывало и хуже, - сказал Маклеод многозначительно, когда Керкпатрик отступил в сторону, пропуская их. - Адам, Перегрин, это сержант Келлум Керкпатрик. Сержант, это доктор Синклер, консультант, о котором я вам говорил по телефону, а это его коллега, мистер Ловэт. Он что-то вроде судебного художника.
     Керкпатрик пожал руки новоприбывшим.
     - Признаться, джентльмены, я надеюсь, что вызвал вас зря, - сказал он, нерешительно качая головой. - Если то, что рассказывает мой человек, правда, то в ближайшие несколько часов не жди ничего хорошего.
     - А где ваш человек? - спросил Маклеод. - Макардль? Так его зовут?
     - Ага. Внизу, в камере. Там сейчас пусто, а он был похож на выжатый лимон, вот я и разрешил ему поспать на койке, пока вы не приедете. Хотите поглядеть его заявление, прежде чем спуститься вниз?
     Маклеод покосился на Адама, тот молча покачал головой.
     - Давайте сначала поговорим с мистером Макардлем, - предложил инспектор. - Посмотрим, не расскажет ли он нам что-нибудь в дополнение к своему заявлению.
     Керкпатрик быстро кивнул.
     - Тут вы специалист. Как считаете нужным. Следуйте за мной.
     Без дальнейших разговоров он провел их из вестибюля по примыкающему коридору к лестнице, ведущей в подвальный этаж. За столом справа от двери крепкий молодой констебль лениво листал компьютерный журнал. При виде Керкпатрика он отложил журнал и поднялся, голубые глаза его с откровенным любопытством смотрели на Маклеода.
     - Это констебль Форсит, который любезно согласился на дополнительную работенку, чтобы выручить нас, - объяснил Керкпатрик. Переведя взгляд на молодого подчиненного, он спросил: - Как Макардль?
     - Прикорнул, сержант.
     - Что ж, растолкайте его и скажите, что приехали специалисты из Эдинбурга. Мы подойдем через минуту, как только джентльмены смогут раздеться. И, Дэви...
     - Да, сэр?
     - Погляди, не сможешь ли выжать из этого несчастного автомата кофе на всю компанию.
     - Слушаюсь, сэр. Приложу все силы.
     В подвальном этаже хорошо топили. Адам без сожаления снял тяжелый бараний полушубок. Он и его спутники повесили верхнюю одежду в соседнем чулане, после чего последовали за Керкпатриком через другую дверь в короткий коридор.
     Констебль Форсит встретил их и ткнул большим пальцем на дверь первой камеры.
     - Он не спит, сэр, и такой же сварливый, как раньше. Пойду займусь кофе.
     Макардль сидел на краю койки, на полу валялись его сапоги. Это был крепкий лысеющий мужчина лет пятидесяти с курносым носом, живыми карими глазами и густой каштановой бородой. Его манеры во время процедуры знакомства были далеки от безупречных. Узнав, что Адам врач, он сделал сердитую гримасу и буркнул:
     - Не надо мне никакого доктора, как и тому бедолаге, что лежит там в снегу... Почему никто мне не верит?
     - Никто не хочет верить вам, - строго сказал Маклеод, - потому что, если ваши слова правда, то... это ужасно. Но если бы у сержанта не было оснований верить вам, он бы не позвонил мне. А если бы я не верил вам обоим, меня бы клещами не вытащили сюда в такую ночь. Доктор Синклер, чтобы приехать, даже бросил гостей.
     Слегка смягченный отповедью Маклеода, Макардль угрюмо глянул на свои ноги.
     - Он, верно, психиатр или в этом роде...
     Адам улыбнулся, взял стул, принесенный Керкпатриком из коридора, и поставил его напротив Макардля. Перегрин скромно приткнулся в коридоре, но так, чтобы быть полностью на виду, а Маклеод сердито топтался у двери, имея вид резонера, не одобряющего действий врача.
     - Ну что же, Макардль, вот вы и разгадали мою страшную тайну, - весело сказал Адам. - Инспектор Маклеод иногда приглашает меня как технического консультанта в случаях, касающихся оккультизма. На самом деле я гораздо чаще имею дело с подозреваемыми и жертвами, чем, со свидетелями... хотя мне случалось помогать свидетелям вспомнить, что они видели.
     Макардль слегка выпрямился.
     - Так вы не считаете, что я рехнулся?
     - Ничего подобного, - сказал Адам