з крови и сканирование. А что, что-то не так?
     - Нет, все в порядке. Большое спасибо, сестра, вы мне очень помогли.
     - Всегда рада, доктор. Может, передать доктору Огилви, чтобы она вам перезвонила? Она должна быть минут через сорок.
     - Спасибо, не надо, - повторил Адам. - Несколько следующих часов меня трудно будет найти. Возможно, позже я позвоню сам.
     Он повесил трубку и несколько минут сидел в задумчивости.
     Итак, два телефонных разговора дали ему довольно много полезной информации, но не более того, что он мог узнать, не видя Джиллиан Толбэт. Увы, ничего другого он не узнает, пока не обследует ее сам - и если повезет, установит контакт с той частью ее души, что была когда-то Майклом Скоттом. Удастся ли ему это, пока зависело - по крайней мере частично - от удачи. Если ущерб окажется велик, воссоединение с душой может превратиться в долгий и трудоемкий процесс.
     У путешествия в Лондон была, впрочем, сторона, которая зависела от удачи не в такой степени. Складывая карты и убирая в стол монокль, Адам вдруг сообразил, что даже если его поиски заведут в тупик, таланты Перегрина, крепнущие день ото дня, помогут найти и другой путь решения проблемы. Как бы ни было, ликвидировать последствия, которые нанесли душе ее мучители, важно - но еще важнее разрушить их планы относительно книги заклинаний и золота Майкла Скотта.
     Для этого Адаму и его товарищам недоставало знания того, куда направляются злоумышленники, - а это можно было выяснить и более традиционными методами, тем более в сочетании с прогрессирующей способностью Перегрина видеть на многих уровнях. Молодой художник уже оказался вовлеченным в эти события так же глубоко, как Маклеод или он сам - не в последнюю очередь благодаря тому, что Майкл Скотт выделил его в качестве приемника той информации, с помощью которой надеялся отомстить призвавшим его мерзавцам. И еще, напомнил себе Адам, каким бы неопытным ни оставался пока Перегрин, в прошлой жизни он явно был маститым оккультистом.
     "Раз посвященный посвящен навсегда", - подумал он и отбросил оставшиеся сомнения.
     Он встал, потянулся и посмотрел на часы. Им с Перегрином предстоял хлопотный день. Хотя еще не было восьми, он знал, что Хэмфри уже поднялся и хлопочет на кухне. На всякий случай он снял трубку внутреннего телефона и позвонил туда. Хэмфри отозвался после второго гудка.
     - Нам с мистером Ловэтом нужно лететь сегодня в Лондон, - сообщил Адам сразу после обычного обмена приветствиями. - Буду очень признателен, если Вы позвоните в кассу аэропорта сразу после ее открытия и закажете нам два билета на рейс в середине дня. Если получится, лучше в Хитроу. Пожалуйста, информируйте о результатах.
     - Разумеется, сэр, - как всегда невозмутимо отозвался Хэмфри. - Вы останетесь там до завтра?
     - Скорее всего да, - ответил Адам. - Так что на всякий случай соберите мне чемодан. И еще, если получится, забронируйте для нас комнаты в Каледонском клубе. Если нет, сойдет любой другой из моих клубов.
     - Очень хорошо, сэр. Заказать вам машину с водителем?
     - Нет, пожалуй, на этот раз обойдемся такси.
     Перегрин еще до девяти вышел к завтраку в серой фланелевой рубахе и темно-синем пиджаке: Хэмфри уже оповестил его о предстоящем полете в Лондон. Его наставник к этому времени уже сидел за столом, одетый в городской костюм - темно-синюю тройку, - и просматривал утреннюю почту. Рядом с ним на столе лежала стопка книг.
     - Доброе утро, - сказал Адам с обычной легкой улыбкой. - Надеюсь, вы готовы к активной деятельности.
     - Как никогда, - откликнулся Перегрин. Он сел напротив Адама и с деланным равнодушием принялся разворачивать свою салфетку. - Хэмфри сказал, что заказал нам места на двенадцатичасовой рейс в Лондон. Еще он сказал, чтобы я захватил с собой по крайней мере одну смену белья.
     - Все верно, - кивнул Адам. - Мне удалось выяснить точное местонахождение Джиллиан Толбэт.
     - Правда? - Изумление во взгляде Перегрина мешалось с облегчением. - Так где же она?
     - Лежит в больнице Чаринг-Кросс в Хаммерсмите, - ответил Адам. - Я звонил туда всего несколько минут назад. Нет почти никаких сомнений, что это именно тот ребенок, которого мы ищем.
     - Это потрясающе! - вскричал Перегрин, и тут же лицо его приобрело озабоченное выражение. - Но... но почему она до сих пор в больнице? Мне казалось, вы говорили, что она поправится, как только Скотт вернется обратно.
     - Я надеялся, что она выздоровеет, - признался Адам. - Увы, сведения об этом неоднозначны. Как вы справедливо заметили, некоторое время она лежала в коме. Именно в таком состоянии ее привезли в больницу вчера утром. Вчера, во второй половине дня, она очнулась - вы сами можете догадаться, когда это произошло, - однако абсолютно не реагирует на окружающее. Мне удалось узнать фамилию ее врача и то, какие анализы ей назначены, - больше они по телефону и не скажут. Я собираюсь отправиться в больницу и попытаюсь ее осмотреть; желательно без посторонних, чтобы не возбуждать излишнего любопытства.
     - Но я-то вам при этом буду только помехой, - заметил Перегрин. - Я ничего не знаю о больницах. Я и пациентом-то там ни разу не был.
     - Для вас у меня отдельное поручение, на другом конце Лондона, - кивнул Адам. - Как у вас с латынью?
     Перегрин озадаченно посмотрел на него:
     - Боюсь, слегка заржавела. Не вспоминал о ней несколько лет.
     - Возможно, вы сами удивитесь тому, как быстро восстанавливаются утраченные навыки. Вот, возьмите.
     Адам протянул Перегрину верхнюю книгу из стопки: симпатичный на вид томик в коричневом кожаном переплете; его пожелтелые страницы напоминали фактурой хорошую бумагу для акварели. Позолоченные буквы на корешке составляли надпись: "Из собрания клуба Мэйтленд - т. IV, ч. I". Из короткого вступления на первой странице следовало, что "собрание" являет собой коллекцию "подлинных записей и других документов, отображающих историю и культуру Шотландии".
     - Посмотрите начало второго раздела, - посоветовал Адам. - Двадцать первая страница.
     - "Brevis Descriptio Regni Scotie", - вслух прочел Перегрин. - "Краткое Описание Шотландских Княжеств"? - Он вопросительно посмотрел на Адама.
     - "Brevis Descriptio" - это описание Шотландии тринадцатого века, увиденной глазами англичанина, - объяснил Адам. - Географических карт в то время не существовало, и этот документ является самым древним из дошедших до нас описанием населенных пунктов Шотландии. Его оригинал находится в Британском музее. Я хочу, чтобы вы съездили и посмотрели на него.
     - Ладно, - кивнул Перегрин. - Но что такого я должен увидеть в оригинале, чего нет здесь?
     - Любые психические отголоски, - невозмутимо ответил Адам. - Связи "Brevis Descriptio" и ваших собственных рисунков из Мелроуза. Если замок, что показал вам Скотт, существовал во времена написания "Descriptio", вам, возможно, удастся уловить симпатические резонансы, возникшие между вашими набросками и манускриптом, а это даст нам подсказку, где искать тайник.
     Сомнение, отразившееся на лице Перегрина, было таким явным, что Адам не удержался от улыбки.
     - Вам нечего бояться, - произнес он. - Я бы не послал вас с таким поручением, если бы сомневался, что вы в состоянии с ним справиться. И вообще этот процесс не слишком отличается от соединения двух электрических контактов проводником. Вот метод, который я предлагаю использовать...
     Перегрин внимательно выслушал инструкции Адама; недоверие на его лице сменилось живейшим интересом.
     - Ну, это, мне кажется, я осилю, - сказал он, когда Адам закончил. - Послушать вас - это совсем несложно, хотя скажи вы мне хоть неделю назад, что у нас состоится такой разговор, я решил бы, что как минимум один из нас спятил.
     Адам улыбнулся:
     - Жизнь - непрерывный процесс обучения, и это обучение продолжается из одной жизни в другую.
     - Похоже, я вам почти верю, - признался Перегрин. - Есть, правда, еще один момент, который меня беспокоит. Я понял, что надо делать, когда заполучу нужные манускрипты. Однако неизвестно, позволят ли музейные сотрудники вообще посмотреть на них. У меня ведь нет никаких разрешений для научных работ такого рода.
     - У вас нет, - согласился Адам. - К счастью, они есть у меня. Я подготовил для вас рекомендательное письмо, адресованное одному моему знакомому из отдела культуры средних веков. Он специализируется на средневековой картографии и окажет вам необходимое содействие.

***

     Самолет, следовавший двенадцатичасовым рейсом из Эдинбурга, коснулся посадочной полосы Хитроу с опозданием всего в несколько минут. Окрестности Лондона были подернуты легким осенним туманом, розовым от солнца. В пути Адам дал Перегрину прочитать заметку из утреннего "Скоттсмена": "ЗАГАДОЧНОЕ ОСКВЕРНЕНИЕ МОГИЛЫ В АББАТСТВЕ МЕЛРОУЗ". Его собственный экземпляр давно уже был вырезан и подшит в папку. Пробежав заметку глазами, Перегрин обменялся со своим наставником восхищенными взглядами. Там не было ни намека на сверхъестественный характер произошедшего. Ноэль Маклеод отлично справился со своей работой.
     Поскольку у них была только ручная кладь, им удалось покинуть главный терминал Хитроу относительно быстро, хотя такси пришлось ловить несколько дольше обычного. Да и поездка до Каледонского клуба заняла больше времени, чем рассчитывал Адам, впрочем, швейцар у входа сразу же узнал его и взял на себя заботу об их чемоданах.
     Каледонский клуб расположен в двух шагах от Белгрейв-сквер, рядом с Гайд-парк-корнер. Адам любил его больше всех лондонских клубов, членом которых он состоял. К тому же его расположение более всего подходило и ему, и Перегрину. Будь у них больше времени, он бы попросил такси подождать у подъезда, чтобы забросить его в больницу Чаринг-Кросс по дороге в Британский музей, или взял бы другое такси. Однако швейцар сообщил им, что заказать такси сегодня сложно, да они и сами убедились уже в том, что движение по центру Лондона затруднено.
     К счастью, его цель располагалась рядом со станцией метро: под землей он мог попасть туда гораздо быстрее, чем по поверхности. Поэтому он попросил водителя высадить его у входа в метро, сунул Перегрину несколько кредиток расплатиться за дорогу и пожелал ему счастливого пути до Британского музея. На коленях у живописца лежал портфель с набросками из Мелроуза и рекомендательным письмом; на прощание Перегрин отсалютовал поднятым большим пальцем - и такси рвануло с места.
     Адам подзабыл, какая толчея может царить в лондонской подземке даже не в час пик. К счастью, когда он сходил с эскалатора, нужный ему поезд уже стоял у платформы. Через шесть остановок он сошел на станции Хаммерсмит и, следуя указателям, поднялся на поверхность у Фуллхем-Пелейс-роуд, рядом с эстакадой. Остановившись, чтобы сориентироваться на местности, он поднял воротник, защищаясь от пронизывающего ветра, и зашагал по улице. Пять минут спустя он уже поднимался по ступеням главного входа больницы Чаринг-Кросс.
     В вестибюле он снял плащ. Без него в метро или на улице он смотрелся бы в своем строгом костюме-тройке несколько странно; здесь же такой наряд совершенно естествен. Под прикрытием безликой "униформы" он уверенно прошагал к больничной справочной и удостоверился в том, что отделение педиатрии, как ему и запомнилось, расположено в западном крыле. Короткая беседа с дежурным за стойкой подтвердила, что доктора Огилви в больнице нет: на это он и рассчитывал.
     - Мне очень жаль, доктор, - сокрушался дежурный. - Вы, должно быть, разминулись с ней по дороге. Если у вас к ней что-то срочное, вы можете найти ее в детской больнице на Грейт-Ормонд-стрит, приблизительно через полчаса.
     Успокоенный, что скорее всего ему не придется иметь дела с лечащим врачом Джиллиан Толбэт, Адам поблагодарил дежурного и направился к эскалаторам в противоположном конце вестибюля. Часы посещений только-только начались, так что он без труда смешался с потоком людей, явно не относившихся к работникам больницы. Он поднялся на второй этаж в окружении полудюжины родителей, спешивших к своим чадам, вместе с ними прошел по коридору в отделение педиатрии и остановился у стойки дежурной медсестры. Вглядевшись в висевший за стойкой список пациентов, он нашел имя "Дж. Толбэт", вписанное вместе с двумя другими в графу четырехместной палаты в дальнем конце коридора. Так и не задав дежурной сестре ни одного вопроса, он зашагал дальше в надежде познакомиться с пациентом без помех.
     Она сидела, вытянувшись, на больничной кровати - хрупкое, ангелоподобное создание с коротко остриженными светлыми вьющимися волосами и пухлыми губами; широко открытые небесно-голубые глаза не мигая смотрели в пустую стену справа от двери. Круглое детское личико было совершенно лишено всякого выражения, а маленькие ручки равнодушно лежали на коленях, время от времени бесцельно теребя край одеяла.
     С минуту Адам молча наблюдал за ней сквозь открытую дверь: ее состояние нравилось ему все меньше. Потом он заметил руки и обтянутые юбкой колени кого-то, сидевшего справа от кровати. Когда он наконец решился и вошел в палату, сидевшая на стуле у изголовья женщина лет тридцати пяти вздрогнула и поднялась. Ее сходство с лежавшей на кровати девочкой было так велико, что Адам ни мгновения не сомневался в том, что перед ним мать и дочь.
     - Добрый день, меня зовут доктор Синклер, - с улыбкой представился Адам. Он небрежно бросил плащ на спинку кровати, шагнул к женщине и протянул руку. - А вы, должно быть, мать Джиллиан.
     Взгляд у женщины был напуганный, но когда он осторожно взял ее за руку, она не сделала попытки отдернуть ее, словно зачарованная его пристальным взглядом.
     - Да, я... я Айрис Толбэт, доктор, - смущенно кивнула она. - Это... это доктор Огилви просила вас посмотреть Джиллиан?
     - Ну... не совсем, - признался Адам. - Но я услышал про ее случай и подумал, что мог бы помочь. - Источник сведений о Джиллиан он на всякий случай опустил. - Видите ли, я специалист-психиатр, и в прошлом мне приходилось иметь дело с подобными случаями.
     - Значит, есть еще надежда! - прошептала Айрис Толбэт. - Есть надежда...
     - Надежда есть всегда, миссис Толбэт, - утешил ее Адам. - Не буду советовать вам ожидать чуда - всякое бывает, - но по крайней мере могу заверить вас, что сделаю все, чтобы Джиллиан вернулась в свое нормальное, счастливое состояние.
     - О, если бы вы только помогли ей... - вздохнула миссис Толбэт, но в голосе ее явственно слышалось отчаяние. - Джиллиан у нас одна, и врачи...
     Она едва сдерживала слезы, готовая вот-вот сорваться в истерику, - Адам вряд ли мог поставить ей это в упрек. Однако она явно готова была выслушать все, что он ей скажет, в последней надежде на то, что все не так плохо, как кажется.
     Чтобы в этом убедиться, Адаму требовалось провести несколько минут наедине с Джиллиан, а для этого нужно было хоть ненадолго отвлечь внимание ее матери. Подготовительную работу он уже проделал, создав у нее впечатление своей медицинской значимости. Еще небольшое усилие - и он сможет направить события в нужную сторону.
     - Почему бы вам не присесть и не рассказать мне обо всем подробнее, миссис Толбэт? - предложил он. Она беспрекословно позволила вновь усадить себя на стул. - Кстати, - добавил он, задергивая отгораживавшие койку занавески, - прежде, чем вы начнете рассказывать, я должен заверить вас, что не нашел ни малейшего изъяна в том, что предпринимала до сих пор для вашей дочери доктор Огилви. Напротив, она проделала все, что делал бы на ее месте я сам. Однако в психиатрической практике встречаются случаи, когда возможности традиционной медицины ограничены. Я надеюсь преодолеть эту ограниченность.
     Он остановился рядом с ней, как бы невзначай достал из жилетного кармана часы и оставил их покачиваться на золотой цепочке. Солнечные блики ритмично вспыхивали на золотой поверхности. Как и рассчитывал Адам, взгляд миссис Толбэт мгновенно остановился на них.
     - Расскажите мне, что случилось, миссис Толбэт, - мягко предложил он. - Когда вы впервые заметили, что с Джиллиан что-то не так?
     - Вчера утром, - ответила миссис Толбэт, не отрывая взгляда от покачивающихся часов. - Мы с мужем пытались разбудить ее в школу, а она... она не проснулась.
     - И вы вызвали врача, верно? - пробормотал Адам. - После чего ее привезли сюда.
     Миссис Толбэт кивнула; взгляд ее сделался чуть рассеянным, голос - более ровным и певучим.
     - Они сказали, что ребенок в коме. Они тоже не смогли разбудить ее. Ну... они сделали разные анализы. А потом, в середине дня, она очнулась... но это была уже не она...
     - В каком смысле "не она"? - спросил Адам, немного приподнимая часы, чтобы ей пришлось поднять взгляд следом за ними.
     - Она... она просто лежала... и смотрела в потолок. Так, словно нас вовсе не слышит. Мы не можем достучаться до нее. Доктор Огилви сказала, это называется агу... аутизм.
     - Кажется, я понимаю, - негромко пробормотал Адам, мягко положив руку ей на плечо, но так и не убрав часы. - Вы ведь очень, очень устали, правда?
     Она сонно кивнула и чуть покачнулась под его рукой.
     - Так устали, - продолжал он, - кто упрекнет вас в этом? Я вижу, вы были слишком расстроены, чтобы спать. Почему бы вам не вздремнуть прямо здесь? Не будет никакого вреда, если вы отдохнете несколько минут. Я позову вас, если вы будете нужны дочери. Это так естественно - чуть-чуть отдохнуть...
     Он продолжал говорить, не повышая голоса, и понемногу веки ее начали смежаться. Не прошло и минуты, как она, крепко зажмурившись, погрузилась в гипнотический сон.
     Прежде чем убрать часы в карман, Адам засек время. Потом он оглянулся на задернутые занавески и, склонив голову набок, прислушался к окружающим звукам. Казалось бы, все спокойно, но все равно - времени на выполнение стоявшей перед ним задачи оставалось в обрез. Часы посещений не могли тянуться до бесконечности - как знать, не взбредет ли в голову какой-нибудь любопытной медсестре проверить, почему занавески задернуты.
     Повернувшись к матери девочки спиной так, чтобы заслонить ей поле зрения на случай, если она выйдет из транса раньше времени, Адам взял Джиллиан Толбэт за хрупкую ручку. Второй рукой, положенной ей на лоб, он мягко уложил девочку на подушку.
     Она не сопротивлялась - даже тогда, когда он провел кончиками пальцев по ее векам, придержав их до тех пор, пока глаза ее не закрылись. Поскольку в его распоряжении было немного времени и он не имел ни малейшего представления о том, когда кто-нибудь войдет к ним, он использовал стандартный способ защиты, очертив вокруг себя и своей пациентки магический круг и пробормотав несколько соответствующих ритуальных фраз. Покончив с этим, Адам прикинул сценарий своих действий в случае постороннего вмешательства, прижал пальцы к запястью Джиллиан, словно проверяя ее пульс, и еще раз склонился над зажатыми в руке часами. Однако глаза его были крепко зажмурены - началась настоящая работа.
     Один-единственный глубокий вдох погрузил его в чуткий к окружению транс. Осторожно, словно человек, пробирающийся по шаткому мосту, он вывел свою душу из телесной оболочки и проник во внутренний мир Джиллиан. Он ожидал сильных впечатлений от столь краткого путешествия - но он словно шагнул из ярко освещенной комнаты в мир хаоса.
     Окружавшая его картина напоминала пейзаж после разрушительного землетрясения: растрескавшаяся земля и нагромождение обломков. Где-то вдалеке Адам разглядел нечто, что могло быть раньше строениями, но ныне превратилось в руины. Когда он осторожно двинулся вперед, глубоко под ногами вновь раздалось низкое рычание подземного толчка. Мгновение спустя землю расколола новая трещина.
     Окружавший его пейзаж разваливался на глазах. Целые пласты земли осыпались и проваливались, оставляя безобразные шрамы. Он покинул ненадежную землю и воспарил над ней, с нарастающей тревогой оглядывая окрестности. Степень психического разрушения потрясала. За все годы своей активной деятельности во Внутренних Мирах ему не приходилось видеть такого полного распада личнос