- сотник из корпуса Ригерга.
   Он был чересчур осторожным  и  постоянно  страшился,  что  начальство
поймет его превратно. Совсем рядом сидел грозный бессмертный  король,  а
потому Дамгер ограничился односложным ответом.
   - Я слышал, барон ранен, - не сдавался сотник-гвардеец.
   - Да, жаль. Я  видел  его  жену.  Ей  очень  плохо,  -  Дамгер  обвел
присутствующих  подозрительным  взглядом.  Но  никто  не   осудил   его,
наоборот, даже проявили интерес:
   - Как её зовут?
   - Гахжара.
   - А, да слышал, - закивал черный гвардеец-полутысячник.  -  Помню,  я
как-то встречался с ней  ещё  на  Южном  континенте.  У  баронессы  там,
кажется, хорошая усадьба.
   - Не знаю, - пожал плечами Дамгер.
   - Замечательный домик. Очень уютный, - продолжал гвардеец.
   - Скольких вы недосчитались? - вдруг поинтересовался  худой  адъютант
Хамрака.
   Дамгер вздрогнул. Его взор устремился вверх, как  будто  он  надеялся
найти под куполом шатра число.
   - Около трех сотен.
   - Трех сотен?! - ахнул адъютант. - Из четырехсот?
   - Да.
   - Смерть взяла сегодня многих, - произнес Хамрак. - Можете  есть.  Не
стесняйтесь, это все  для  вас.  Однако  помните,  ваше  вино  отравлено
гибелями товарищей. В нем их кровь.
   Гхалхалтары молча закивали.  Повторяя  жест  своего  повелителя,  они
потянулись к кубкам.
   Занавесь  отдернулась,  и  в  помещение  вступил  Гархагох.  Он   был
необычайно бледен так, что его кожа сливалась  с  белой  седой  бородой.
Верховный  Маг  был  не  один.  За  ним  шествовали  ещё  девять   самых
могущественных волшебников.
   - Садитесь, - бессмертный указал на стулья.
   Маги поклонились и приняли приглашение. Виночерпии налили им вина.
   - Пейте, - шепнул темный  полутысячник  гвардеец  оказавшемуся  подле
него Гархагоху.
   - Нет. Вино усыпляет разум, а этот день я хочу запомнить таким, каким
он есть.
   Гвардеец пожал плечами  и  отодвинулся.  Грустная  улыбка  некроманта
стала чуть веселее. Он с одобрением посмотрел на Верховного Мага,  затем
спросил:
   - Ты ведешь хронику?
   - Да, и мои сподвижники помогают мне в этом.
   Волшебники скромно потупились.
   - И что же ты напишешь о сегодняшнем дне?
   Гархагох прикрыл глаза, как будто борясь с подступившим к нему сном.
   - Я ученый, а потому моя задача без прикрас констатировать факт.
   - Тогда запиши, что сегодня мы одержали величайшую победу! -  крикнул
кто-то с дальнего конца стола.
   - И, пожалуйста,  пометьте,  что  наш  корпус  из  четырехсот  бойцов
потерял триста, - осторожно добавил Дамгер.
 
Глава пятая 
 
   Город Осерд стоял на берегу Внутреннего  моря,  на  крупном  торговом
пути, а потому быстро разрастался. За полгода наспех соорудили  рыночную
площадь. Появились два новых квартала. В каждом городе находился храм и,
чем монументальнее он был, тем лучше считался город. Отныне все  помыслы
Халхидорога обратились к  грандиозному  строительству.  По  его  приказу
строители уже рыли котлован. Молодой комендант почти каждый  день  ездил
смотреть на работу. Иногда он брал с собой Осерту и рассказывал ей,  что
знал, об устройстве гхалхалтарских святилищ, о торжественных службах и о
великом Боге - Хоге.
   Парзийское  солнце  постепенно  набирало  силу,  до  яркой  голубизны
накаляя  небо.  Халхидорог  объезжал  котлован,  в  котором   копошились
строители. Комендант смотрел на их черные, блестящие  от  пота  согнутые
спины и на груды камней, которые на ярком свету словно покрылись мелом и
сделались  из  серых  белыми;  а  перед   его   мысленным   взором   уже
обрисовывался величественный фасад готового храма: резные  ряды  колонн,
вздымающиеся вверх арки и витражи, сделанные из необычного  ало-лилового
стекла, которое блестит на солнце всеми цветами  радуги  и  разбрасывает
далеко вокруг сказочное сияние. Кровля  будет  золотой  с  декоративными
зубцами, а наверху, над куполом, будет воздвигнут символ Единого Бога.
   В шуме стучащих о твердый грунт кирок и в скрежете лопат,  Халхидорог
не расслышал, как сзади подъехал  всадник.  Он  осторожно  поравнялся  с
начальником и произнес:
   - Ваша светлость, к вам гонец.
   - Где? - Халхидорог вздрогнул и обернулся.
   - Да вот. Говорит, что ездил в крепость, а там ему  сказали,  что  вы
здесь.
   -  Правильно  сказали,  -  серьезно  кивнул  Халхидорог,  внимательно
разглядывая появившегося из-за спин солдат гонца.
   Он был средних лет.  Его  добрая  кожаная  куртка,  служившая  в  бою
панцирем, а в ненастье плащом, покоилась привязанная  к  седлу.  На  нем
была легкая, по погоде рубашка, и  золотой  змейкой  блестела  на  груди
цепочка. Она бросилась Халхидорогу в глаза и  резанула  память.  Где  он
видел ее?
   - Приветствую вас, комендант Осерда,  Халхидорог  Гарэльд  Эмберг,  -
произнес гонец, и Халхидорог ещё больше уверился,  что  где-то  они  уже
встречались.
   - Откуда ты?
   - От его величества короля гхалхалтаров Хамрака Великого.
   - Какие вести?
   - Произошло сражение. Враг не стал отступать в горы, но остановился у
подножья. Это случилось восемнадцатого числа прошлого месяца.
   - И?
   - Бой был тяжелым, но победа осталась за нами.
   Халхидорог хотел было обрадоваться, но вдруг спросил:
   - А потери?
   Гонец  несколько  удивился  реакции  коменданта,  но  с   готовностью
ответил:
   - Только приблизительные. Среди  тварей  около  восьми  тысяч,  среди
гхалхалтаров порядка трех, а у людей неизвестно,  но  по  числу  павших,
видно, что больше. Две тысячи пленных. Нескольким вражеским  сотням  все
же удалось прорваться и укрыться в горах.
   - Думаю, это внушительная победа.
   - Да. Я сам участвовал в сражении. Подо мной  дважды  убили  коня,  -
похвастался гонец.
   Халхидорог прищурился, пристально изучая лицо посланца.
   - Мы где-то встречались, - наконец произнес он.
   Гонец нахмурился, потом вдруг морщина сползла с его лба:
   - Да. У вас хорошая память, Халхидорог Гарэльд  Эмберг.  Это  было  в
Альте, четыре года назад. Тогда вы прикрывали дорогу к Форт-Брейдену,  а
я доложил вам о наступлении Иоанна.
   - Конечно! - воскликнул Халхидорог. - А теперь ты доложил о  разгроме
армии Иоанна.
   Гонец усмехнулся, как видно, довольный поворотом судьбы.
   - Хорошо. - Комендант обратился к сопровождавшим его  солдатам.  -  В
крепость.
   Всадники послушно тронулись.
   Халхидорог иногда поглядывал на ехавшего рядом гонца. Как  долго  они
не виделись. Альт  был  словно  в  прошлой  жизни.  Тогда  война  только
начиналась, а сейчас она заканчивается.  Во  всяком  случае,  Халхидорог
надеялся на это.
 
*** 
 
   Крутые ступени винтовой  лестницы  уходили  вверх.  Дрожащие  голубым
пламенем магические светильники освещали гладкие бока пригнанных друг  к
другу камней.
   Халхидорог вступил на площадку второго этажа  и  толкнул  дверь.  Она
подалась внутрь, открыв длинный коридор. С  левой  стороны  тянулся  ряд
бойниц. Солнечный свет бросался в них и  неровными  полосками  падал  на
противоположную  стену.  Халхидорог  вступил  в   коридор   и   медленно
прошествовал к двери  в  дальнем  конце.  Там  он  остановился,  опустив
голову, и минуту постоял прежде, чем постучаться.
   За время, которое они провели вместе, Осерта многому его научила.  Он
все переосмыслил, и теперь жизнь казалась ему гораздо сложнее. Раньше он
был простым воителем, не лучше и не хуже десятков других; воинский успех
был для него счастьем, но теперь все переменилось. За победой Халхидорог
видел горькое поражение погибших.  "Жалко  гхалхалтаров.  Да  и  люди...
Причем тут люди? Следуя священному  долгу,  они  защищали  свою  землю".
Халхидорог наконец постучался и, услышав голос Осерты, открыл дверь.
   Девушка  сидела  на  маленьком  стуле  и  вышивала.  Рядом,  напевая,
работали  три  молодые  темнокожие  служанки-парзийки.  Когда  комендант
переступил порог, пение смолкло. Осерта подняла глаза. Халхидорог  резко
вскрикнул:
   - Выйдите.
   Парзийки поспешно удалились, прикрыв за  собой  дверь.  Взволнованная
Осерта отложила вышивание. Халхидорог прошелся по комнате, думая, с чего
бы начать.
   - Сегодня прибыл гонец от Хамрака, - как будто невзначай выронил он.
   Девушка побледнела. Халхидорог метнул на неё затравленный взгляд.
   - Да, произошло то, чего ты боялась.
   Глаза Осерты расширились.
   - Люди не стали отступать, но приняли бой, как и  подобает  настоящим
воинам.
   Халхидорог  уставился  в  угол.   Пытаясь   побыстрее   кончить,   он
скороговоркой договорил:
   - Однако их мужества оказалось недостаточно. Гхалхалтары пересилили.
   - Что ты говоришь?
   - Пересилили...
   - Пересилили?
   - Да.  А  ты  бы  хотела,  чтобы  было  наоборот?  -  поинтересовался
Халхидорог, чувствуя, что в нем просыпается воитель.
   - Я ничего не хотела, - тихо произнесла девушка и склонила голову.
   Волосы упали ей на лицо и рассыпались по дрогнувшим плечам.
   - Ты что? - испугался Халхидорог.
   Он подскочил к Осерте, порывисто опустился на колени и заглянул в  её
опущенное лицо - она плакала. От воителя не осталось и следа.
   - Не надо. Перестань. Это должно было случиться. Рано  или  поздно...
Это  даже  хорошо,  что  произошло  так.  Теперь  зато  уже  не  больно.
Неизвестность позади... Гхалхалтары победили,  и  скоро  мы  переедем  в
Вертор. Там, говорят, очень красиво... Или  хочешь  увидеть  родных?  Мы
побываем в Виландоре... - Халхидорог замирал, досадовал, проклинал  себя
за глупость собственных слов.
   Как он мог утешить её, когда она до  последнего  надеялась,  что  все
кончится миром? Это было выше его сил. И тогда Халхидорог смолк и просто
прижал девушку к себе, чувствуя, как её  боль  переходит  в  него  и  ей
становится легче.
   Так в глубоком молчании сидели они несколько минут, пока снизу  вдруг
не донесся шум и кто-то диким голосом не прокричал:
   - Пей! Веселись! Людей порезали!
 
ЭПИЛОГ 
 
Глава первая 
 
   После отступления  Гостомысла  Ужасного  и  Анисима  Вольфрадовича  в
Вахспандии воцарился мир. Празднования по случаю  победы  длились  более
месяца. Улицы опустевшего за войну Хафродуга вновь наполнились  народом,
но новый король Удгерф остался верен своему слову  -  столицей  сделался
Морфин. Там проходили главные торжества. Удгерф распорядился вытащить со
складов все съестные припасы. После  четырех  лет  войны  еды  оказалось
мало, зато вина и эля было  хоть  отбавляй.  Захмелевшие  паскаяки  пели
залихватские  песни,  бегали   по   городу,   размахивая   факелами   и,
беззастенчиво вваливаясь гурьбой  в  каждый  дом,  просили  накормить  и
напоить их ещё в честь радостного события.
 
*** 
 
   Торжества ещё не закончились, и со двора доносилось нестройное пение.
Удгерф сидел за столом, подперев голову  руками  и  задумчиво  глядя  на
окно. Теперь он стал  настоящим  королем  всей  Вахспандии.  Ульриг  был
рядом. Он, хоть и отрекся от престола,  но  все  равно  чувствовал,  что
может принести родине пользу, помогая сыну советом. Ульриг  прохаживался
по комнате, листая попавшуюся ему под руку книгу.
   - Не надо, отец, не шелести, - попросил король.
   - Почему это я не должен шелестеть, а? Трон у  меня  уже  отобрал,  а
теперь и почитать нельзя. Вот оно как!
   - Да ты ж не читаешь! - воскликнул Удгерф.
   - Как это не читаю. Все я читаю. Вот, например: "И  степь  ляжет  под
копытами наших скакунов беззащитная, как ребенок", - бойко  процитировал
Ульриг.
   - Хватит, хватит.
   - Тебе как правителю Вахспандии надо знать  подобные  работы,  сынок.
Какая мудрость! Какой слог! Подобных писателей  ещё  поискать.  Их  надо
знать.
   - А кто это написал?
   - Кто? Э-э... - Ульриг смутился и стал быстро листать книгу. - Вот! -
он открыл последний лист, где стояло имя автора. - Вот. Во-от... - Голос
бывшего монарха из восторженного сделался  задумчивым,  а  потом  плавно
сошел на нет.
   - В чем дело? Кто это написал?
   - Нет, сынок, тебе не надо знать  подобных  писателей.  Мысли  у  них
слабые, да и язык так себе. Ну в самом деле, что тут  такого?  "И  степь
ляжет под копытами наших скакунов беззащитная, как ребенок".  Так  любой
может сказать. Эка невидаль!
   - Кто это написал? - повторил Ульриг вопрос.
   Отец раззадорил его.
   - Это  написал,  это  написал...  -  Ульриг  снова  открыл  последнюю
страницу, будто бы успел забыть имя автора. - Перевел на  вахспандийский
некий Фрасидул, - бойко закончил он.
   - А написал-то кто?
   - Написал - Гостомысл Ужасный.
   - Ха-ха-ха! - Удгерф затрясся от хохота.
   - В чем дело? - изумился Ульриг.
   - Ничего, ничего.
   Ульриг бросил книгу на пол, как будто она превратилась в змею.
   - Ну-ка, почитай, почитай, что там про нас написано?  -  сквозь  смех
попросил молодой король.
   - Зачем? Там все равно не по-нашему написано.
   - Ха! Так как же ты читал? А зачем Фрасидул переводил?
   - Ну, - Ульриг нахмурился, - если хочешь читать такую дрянь, то читай
один.
   Он стремительно направился к выходу, а Удгерф так  расхохотался,  что
был не в силах его остановить. Через минуту король наконец успокоился  и
взглянул на валяющуюся на полу книгу: на обтянутой черной бычьей  шкурой
обложке  красивыми  золотыми  буквами  было  инкрустировано:  "На   пути
покорения степей". Король усмехнулся, встал,  подошел,  поднял  книгу  и
заложил её далеко на полку. Для Гостомысла этот путь кончился. До степей
не дошел - на Вахспандии зубы сломал.
 
Глава вторая 
 
   Война в Вахспандии кончилась. Надо было восстанавливать  разрушенное.
Многому научившийся за эти годы Удгерф осмотрительно решил  не  помогать
гхалхалтарам в борьбе с Королевством Трех Мысов.  Паскаяки  были  и  без
того ослаблены, а потом в Морфин  пришло  радостное  известие  -  Хамрак
Великий разбил крупную людскую армию  под  Устургом.  Удгерф  счел,  что
теперь бессмертный вполне справится без его вмешательства.
   Основные силы Королевства Трех Мысов  были  действительно  уничтожены
под Устургом, но несмотря на это война продолжалась. Люди  собирались  в
небольшие отряды и вели партизанскую  войну  в  горах  -  ту  самую,  за
которую ратовал  лорд  Карен.  А  гхалхалтары,  избавившись  от  крупной
восточной армии, стремительно  продвигались  вперед.  Через  две  недели
после сражения они  осадили  Грохбундер.  Крепость  стойко  держалась  в
течение месяца, пока наконец не погиб самоотверженный лорд Добин.
   К концу 150 года Хамрак был под стенами Вертора - столицы Королевства
Трех Мысов. Там его уже ожидала  армия  Скелетора  во  главе  с  Сакром.
Скелеты не решались действовать до подхода союзников и, окружив город  с
западной стороны, полгода сидели в лагере, изредка устраивая перестрелки
с  настенной  стражей.  Когда  у  Вертора  появились  гхалхалтары,   все
всколыхнулось. Скелеторские маги неожиданно  нанесли  мощный  магический
удар сразу по трем воротам. Это послужило сигналом к наступлению,  и  на
следующий день начался штурм. Столица Королевства Трех  Мысов  считалась
неприступной, и первый натиск был отбит, но за ним последовали второй  и
третий, и четвертый, и так в течение долгих трех лет.
 
*** 
 
   После того, как лорд Толокамп попал в плен, главным защитником  людей
вновь стал лорд Карен, на плечи которого легла оборона Вертора.
   Карен сутулясь вошел в комнату. За четыре года,  что  прошли  со  дня
Устургского сражения, он сильно постарел.  Пепел  седины  лежал  на  его
волосах. Вокруг глаз обозначились темные круги, и  оттого  они  блестели
особенно ярко. Он устало опустился на стул. Слуга принес на подносе ужин
и, ни слова не говоря, удалился.
   Карен некоторое время  сидел,  уставившись  в  стену.  Мысли  рваными
туманными клочьями проносились  в  его  голове:  "Сдал.  Так  лучше.  По
крайней мере,  хоть  оставшиеся  выживут...  Они  пощадят  детей.  Какой
кошмар, - лорд опустил голову на руки. - Во  что  превратился  Вертор  -
самый большой, богатый город мира? Три года осады. Конец. Неужели?" Лорд
поднял  глаза.  Мог  ли  подумать  отец,  что  его  сын  сдаст   столицу
королевства Хамраку? Как был счастлив его отец! Ведь он умер  за  десять
лет до того, как гхалхалтары высвободились из-за Щита. Карен хотел стать
самым последним крестьянином, гоблином, орком, только бы перенестись  на
сорок лет назад и забыть, и не видеть того, что произошло. С детства его
учили тому, что Королевство Трех Мысов -  самое  великое  государство  в
мире и он должен делать все для его процветания. Как он радовался, когда
они покорили Слатию! Как недавно это было! Какие-то двадцать с небольшим
лет назад. О, гхалхалтары! Они растоптали его надежды. Они  предоставили
ему жалкую и неблагодарную роль последнего. Последний герой  Королевства
Трех Мысов, последний правитель, последний...
   Карен взглянул на остывающий ужин. Три года длилась осада,  и  потому
трапезой лорду служило мясо дельфина,  которого  в  шторм  выбросило  на
берег. Он должен был есть падаль, но это не  смущало  его,  ибо  он  был
обязан поддерживать свои силы для борьбы.  Однако  теперь  сопротивление
кончилось.  Ворота  были  открыты  и  на  следующий   день   гхалхалтары
намеревались въехать в покоренную столицу. Зачем ему есть отвратительное
мясо дохлого дельфина? Карен ударил по подносу,  и  он,  перевернувшись,
упал со стола. Глиняная тарелка  раскололась.  Карен  долго  смотрел  на
черепки и чувствовал, как проясняются мысли в его голове.  Все  мелочное
отступало, словно туман, с появлением солнца возносящийся в небо, и лорд
вновь обнаружил, что оказался перед своей самой сокровенной мыслью.  Она
уже приходила к нему во время осады, но  тогда  он  чувствовал  себя  не
вправе. На его  совести  лежали  жизни  тысяч  людей.  Теперь  все  было
кончено, и эта мысль предстала перед  ним  особенно  явственно.  У  него
больше не осталось сил противиться ей. А надо ли было противиться? Он  и
так много боролся. Разве не может он один раз сдаться без сопротивления?
Но Карен все равно боролся. Ему было  страшно,  хотя  он  сознавал,  что
самое страшное уже произошло. Ему было неуютно в собственном теле, но он
цеплялся за него.
   Карен отвел взгляд от черепков. В голове  у  него  было  ясно.  Ветер
сомнений улетел и разогнал остатки ненужных мыслей, приковывавших его  к
стулу. Лорд встал, неожиданно энергично подошел к шкафу и открыл его. На
полках стояли бутыли вина. Карен внимательно оглядел их, потом осторожно
достал самую дальнюю. Блик, сверкнувший на её горлышке, отразился в  его
зрачке. Карен улыбнулся. Этого он и хотел - выпить именно это вино.  Оно
было сделано в начале века и целых пятьдесят лет  хранилось  в  погребе.
Несколько месяцев назад, в одно из подобных просветлений,  Карен  извлек
его оттуда и переставил в свой шкаф. Лорд надеялся отведать  его,  но  и
страшился этого. Он оттягивал момент.  В  самые  тяжелые  минуты,  когда
гхалхалтары прорывали оборону, Карен  вспоминал,  что  в  тихой  комнате
дворца, в шкафу, стоит неоткупоренная бутыль с лучшим в мире вином. И он
надеялся, что доживет до того времени, когда наконец  попробует  его.  И
вот дожил.
   Карен откупорил бутыль. В воздухе послышался изысканный аромат.  Лорд
склонил голову на бок. Не для того ли он жил, чтобы наконец открыть  эту
бутыль? Быть может, все его существование сводилось  к  тому.  Все...  А
завтра гхалхалтары войдут в город. Но это будет завтра.
   Карен наблюдал, как плещется,  наполняя  кубок,  старинное  вино.  Он
налил почти до верха, отставил бутыль. Лорд оглянулся, словно боясь, что
его видят. Рука нырнула в кафтан и достала  маленький  кожаный  мешочек.
Карен высыпал на ладонь крохотную крупицу, пристально вгляделся  в  нее.
Улыбка раздвинула его пересохшие губы. Подумав, Карен высыпал на  ладонь
ещё одну крупицу. Завтра Вертор падет, а с ним и Королевство Трех Мысов.
Лорду надо было заснуть. Ему нужен был отдых. Карен сжал кулак и простер
руку над столом. Пальцы его  разжались.  Крупинки  высыпались  в  кубок,
всколыхнув застывшее вино. Оно походило на  черный  омут,  на  провал