ов. Да и  враги
ли люди? Они ведь могут служить ему. Даже будут служить! Он заставит  их
почитать его как Бога!
   - Ты слишком сентиментален, Халхидорог. Ты ещё молод, и отвага в тебе
сильнее разума, а настоящая сила в разуме.
   Сотник стоял, ссутулившись,  слушая  учителя.  Бессмертный  замолчал,
давая Халхидорогу осознать сказанное:
   - Я знаю тебя уже сорок лет. Ты всегда был моим любимым  учеником.  Я
знаю, что в тебе сокрыта великая сила. Я никогда не  скрывал  этого,  но
будь же разумен. Не мечом следует действовать,  и  даже  не  магией,  но
словом. Слово - выражение мысли, мысль - выражение разума. Вот главная в
мире сила. Убей своего врага - тебя замучает совесть, умей заговорить  с
ним и получишь друга. Я завоевал  Форт-Брейден,  не  потеряв  ни  одного
солдата,  но  до  сих  пор  не  могу  простить  себе  гибели  той  сотни
пентакреонцев. Если бы я вмешался, уверен, они бы не погибли,  и  такие,
как сэр Данвельд, не запятнали бы себя кровью невинных.
   Будь сказано хоть одно слово, этого бы не произошло. Ты понял?
   - Да.
   - Лжешь. Этого нельзя понять походя. Это приходит  с  годами.  Просто
впредь, прежде чем вытаскивать меч из ножен, подумай: "А  стоит  ли?"  -
Хамрак вновь выдержал паузу. - Как гхалхалтар, я тебя  осуждаю,  а,  как
полководец, хвалю. Ты герой, по крайней мере с точки зрения большинства.
Теперь ты командир корпуса. Я дам к твоей сотне триста тварей. Ступай.
   Халхидорог поклонился и бесшумно вышел, выскользнул в коридор так же,
как три месяца назад, когда прокрался в Морскую башню...
 
*** 
 
   Холодный декабрьский ветер  рывками  штурмовал  стены  Форт-Брейдена,
терзая черные гхалхалтарские стяги на башнях. Корабли в порту  кренились
и недовольно скрипели, пряча тугие просмоленные борта. В последнее время
работы  у  грузчиков  поубавилось:  слатийские  и   антимагюрские   суда
бойкотировали Форт-Брейден, пользуясь другими путями. В основном  стояли
лишь огромные гхалхалтарские суда, приплывающие с Южного континента. Они
привозили с  собой  по  несколько  сотен  тварей,  которые  благополучно
вливались в город, растворяясь в его улочках.
 
*** 
 
   На пристани гоблины развели  костер.  Ветер,  сдерживаемый  заслонами
парусов и такелажа, но все ещё сильный, сбивал пламя влево.  Дым  высоко
поднимался над скуластыми, горбоносыми головами гоблинов и уходил вглубь
темного небосвода.
   - А что, говорят, скоро драться будем? - Гоблин  в  серой  засаленной
телогрейке на голое тело  протянул  руки  к  огню,  пошевелил  короткими
заскорузлыми пальцами.
   - Говорят, и то хорошо.
   - Людей не грабь, не трогай, а чуть шо, так  нам  от  них  достается.
Вчерась одного из соседнего полка забили.
   - Это как же так получается? -  гоблин  в  телогрейке  отшатнулся  от
огня, уставившись на щуплого, всего в цыпках рассказчика.
   - Да так и забили. Спрашивать шо ли кто будет? Камнями, палками. Разе
тут отобьешься?
   - А как же Властитель?
   - Шо Властитель? Ничего. Шо Властитель? - Щуплый зло плюнул в костер.
   - Да, сам не заступишься, так никто и не поможет: ни свои, ни гхалхи,
ни сам Хамрак-Властитель, - старый, морщинистый  гоблин  тоскливо  обвел
взглядом молодых.
   - А, шо б их, гхалхов!
   У костра засмеялись.
   Гоблины называли гхалхалтаров гхалхами, но никто не осуждал их за то,
ведь они неплохие солдаты.
   - Ты что-то сказал, или я ослышался?
   Смех оборвался, все обернулись  туда,  откуда  из  темноты  доносился
голос:
   - Ну, кто ответ держать будет?
   Старый гоблин, посмелей и поспокойней, отозвался первым:
   - Ты выдь сначала.
   Халхидорог подошел к костру. Он  не  собирался  наказывать  гоблинов.
Просто хотелось пошутить:
   - Ну, вот я и вышел.
   - Э... Это не тебя сегодня на руках несли?
   Герой ещё хорошо помнил разговор с Хамраком:
   - Нет, не меня.
   - Да будет тебе! Я ж видел, садись. - Гоблин в телогрейке  подвинулся
освобождая место. Еще бы, сидеть рядом с таким воином!
   Халхидорог рано остался без родителей и вынужден был, едва  встав  на
ноги, работать пастухом, подмастерьем  у  кожевника,  потом  каменщиком,
прежде чем встретил Хамрака. Он не гнушался  простого  общества,  и  без
колебаний взял щедро протянутую ему  флягу.  Сопровождающие  гхалхалтары
разместились здесь же...
   Они долго сидели у костра, вспоминая былые походы, случаи из нелегкой
солдатской жизни, родных...
   Они ещё не знали, что  этой  же  ночью  в  двух  кварталах  от  порта
пентейцами будут убиты шесть гхалхалтаров из третьего корпуса...
 
*** 
 
   Ранее такого не случалось. Все знали: люди не любят военных, хотя  бы
потому,  что  сорокатысячная  армия,  расквартированная   в   городе   и
окрестностях, доставляет много хлопот. Да, случалось,  пропадали  твари.
Очень нашумел случай, когда средь бела дня толпа растерзала гоблина.  Но
чтобы поднялась рука на гхалхалтаров? Такого ещё не бывало...
   Проводить  расследование  было  бессмысленно:  все  произошло  ночью,
свидетелей  не  оказалось.  Хамрак  даже  не  пытался  ничего   сделать.
Наказывать он не хотел: жизнь сама накажет виноватых. Просто бессмертный
понял, что дальше ждать нельзя. Надо действовать. Иоанн был уже  близко,
и конные разъезды сталкивались с передовыми частями.
 
*** 
 
   Флот  под  командованием   лорда   Толокампа   вынырнул   из   завесы
предрассветного тумана неожиданно, оказавшись  совсем  рядом  с  сонными
гхалхалтарскими кораблями. Небо покрыли сотни горящих стрел, как если бы
звезды, вместо того, чтоб мирно погаснуть в преддверии  дня,  посыпались
на землю. Катапульты нещадно дробили борта беспомощных, зажатых в  бухте
судов. Паруса полыхали ярким  пламенем,  освещая  пристани,  испуганные,
мечущиеся фигуры, и жухли, как осенние листья.  С  треском,  вырывая  из
воды фонтаны брызг,  озаренных  смеющимся  огнем,  обрушивались  горящие
мачты...
   Люди оказались проворнее. Они напали  первыми.  Гхалхалтарский  флот,
стоявший в Форт-Брейдене сгорел. Осада началась...
 
*** 
 
   Лорд Карен спешил к королю доложить об успехе.
   Легко он ворвался в шатер:
   - Ваше величество! Ваше величество!
   - Что? - Иоанн лениво повернулся, отрываясь от  карт.  Ему  нравилось
разглядывать их как картинки. В тоже время ни один лорд не  скажет,  что
король занимается не делом.
   - Ваше величество, -  Карен  остановился,  -  ваше  величество,  лорд
Толокамп одержал победу на море. Вражеская эскадра  уничтожена  прямо  в
порту!
   - Что? - Иоанн сначала  не  понял,  но,  когда  значение  слов  стало
доходить до него, он просиял, выпрыгнул из кресла, стал прохаживаться по
шатру, нервически дергая пуговицы кафтана.  -  Хорошее  начало.  Сначала
Альт, теперь это. Просто прекрасно. Я всеми доволен.  Прикажите  раздать
морякам по два золотых.
   Лорд Карен недовольно скривился - король не заметил:
   - Не имею возможности, ваше величество. Они на кораблях и отрезаны от
нас Форт-Брейденом.
   "Ишь, блажь какая, за каждую победу  золото  метать!  Не  знает  цену
деньгам". А он, лорд Карен, знает и не даст.
   - Хорошо. Тогда потом. - Иоанн замер. - Но ведь надежда есть, не  так
ли?
   - Несомненно.
   Карен помолчал.
   - Ваше величество изволило заниматься стратегией? -  лорд  подошел  к
столу, где в беспорядке валялись карты.
   - Да.
   - Какая гениальная мысль на сей раз  посетила  светлую  голову  моего
государя?
   Иоанн побледнел:
   - Я просто изучал окрестности Форт-Брейдена.
   Перед королем лежала карта северной Вахспандии, но лорд Карен  сделал
вид, что не заметил этого.
   - Что ж, ваше величество, мы должны начать осаду прямо сегодня.
   - Мы проиграем? Только ответьте честно.
   - Ну что вы,  ваше  величество.  После  таких  поражений  Хамраку  не
подняться!
   - Хорошо. Вы меня успокоили.
   - Каковы будут ваши приказания относительно осады?
   Иоанн бросил на Карена умоляющий взгляд:
   - Займитесь этим, мой милый друг. Я слишком занят.
   - Слушаю-с...
 
*** 
 
   Лорд Карен умело взялся за  дело:  люди  подступили  к  городу  тремя
широкими колоннами, обложив Форт-Брейден со  всех  сторон,  заперев  все
выходы. Но надолго ли? Их  сила  велика,  но  разделена,  разбросана  по
окрестным холмам. Хамрак собрал все отряды в  один  кулак,  и  горе  той
колонне, на которую придется его удар.
 
*** 
 
   Гамар  Хамгар  Хигерг,  новый  комендант  Форт-Брейдена,  смотрел  из
узенького окошка, вырубленного в толще стены, как суетятся  внизу  люди,
подкатывают тяжелые катапульты, тащат боеприпасы. Впрочем, на стенах так
же стояло достаточно скорпионов  и  онагров,  однако  осаждающих  больно
много. Сэр Данвельд, теперь уже гроссмейстер  пентакреонцев,  был  здесь
же. Прочная вороненая  кольчуга  сменила  желто-синюю  тунику,  на  боку
красовался тяжелый широкий меч.
   - Ничего, у них мало сил. Мы примем на себя основной удар.  Остальным
легче будет.
   - Успокаивьает, - Гамар никак не мог  избавиться  от  гхалхалтарского
акцента и говорил с  придыханием,  коверкая  слова.  Впрочем,  никто  не
осмеливался смеяться над ним.
   Гамару шел двести пятьдесят шестой год  -  возраст  зрелый.  За  свою
жизнь он повидал многое - Хамрак не стал бы ставить комендантом в  замке
дурака. Относились к Гамару по разному, но  все  с  уважением.  К  этому
располагала широкая плотная фигура гхалхалтара, суровое резковатое лицо,
глаза смотрящие прямо, чуть исподлобья.
   - Хамрак встретьит их хорошим ударом. Гот тольхо выдьет ли за  город?
Уж больно потьерь не лубит.
   - Выйти-то выйдет. Мы их в поле разобьем, а за стенами  только  трусы
да собаки жмутся. В городе,  честно  скажу,  вас  не  любят,  а  в  нас,
пентакреонцев, так просто камни бросают.
   - Да уж... Гхи! Смотьри, как суетьатся! А дракуны-то, дракуны!
   Из  окошка  стало  видно,  как  три  десятка  миниатюрных  пентейских
драконов взмыли  в  небо.  Клонящееся  к  западу  солнце  нежным  светом
забилось в перепонках их развернутых крыльев, яркими бликами  оседая  на
шлемах самих всадников, гордо восседавших на спинах драконов.  Это  были
дракуны. Лихо закружившись, они, словно подхваченные  неистовым  вихрем,
взмыли в поднебесье, скрывшись  за  тонкими,  темными  на  фоне  розовых
сумерек облаками.
   - Позиции выведывают, черти.
   - Пусть выведьивають. На пользу не пойтьот.
   Снизу донеслись крики.
   - Чего они там?
   Темные остовы катапульт,  натянувшись,  замерли  в  стоячем  вечернем
воздухе.  Короткая  команда.  Вздыбившись,   машины   метнулись   вверх,
выбрасывая  на  замок  град  камней.  Булыжники  бойко   заколотили   по
крепостным стенам и быстро осыпались, потеряв начальную силу броска.
   - Этот замок построил ещё лорд  Бролл,  прапрадед  Альфреда  Черного.
Выстоит, а вот спать спокойно не  дадут,  -  сэр  Данвельд  находился  в
веселом  расположении  духа,  и,  очевидно,  меч,  болтавшийся  с  боку,
прибавлял ему смелости.
   - Спать потом будьешь, а сейчас надо б их пугнуть. Скажи Герху, чтьоб
собирал магов.
   Герх  славился  дурным  нравом,   но   начальство   его   любило   за
расторопность. Никогда не взять врасплох - всегда готов.
   Камни вновь устремились на замок, дробясь о  неприступные  молчаливые
стены. Что-то ухнуло, обрушилось вниз - крупный снаряд разбил деревянное
перекрытие.
   Темное небо разрезали магические всполохи. Вспыхнули две  катапульты,
осветив затаившуюся во мраке позицию. В ответ на замок обрушилась  волна
серого, вязкого тумана. Рваные клочья быстро заполняли переходы,  башни,
оседали во дворе. Стало трудно дышать. А ещё колдовать. Темнота и  туман
отнимают   зрение,   волшебство   есть   экзистенциональное    выражение
воображения, а что может вообразить слепец? Сильный  порыв  неожиданного
ветра разогнал тяжелый туман, отнеся его далеко в море.
   Начался бой  магий,  и  лишь  изредка  стучали  о  стены  бесполезные
камни...
 
*** 
 
   Ночь быстро поглотила все побережье. Всадник, въехавший  на  скалу  в
нескольких  полетах  стрелы  от  города,  видел,  как  копошится  огнями
огромный лагерь людей и  как  ходят  по  стенам  замка  язычки  факелов.
Картина поразила его, и он приостановился,  разглядывая  цепочки  людей,
медленно ползущие в темноте.  То  был  паскаяк,  человек-лев,  посланник
командующего  первой  вахспандийской  армией  принца  Удгерфа.  Паскаяки
унаследовали от зверей силу,  выносливость,  хорошее  обоняние,  слух  и
умение видеть в темноте. Легкомысленные люди любили подшучивать, намекая
на  животное  происхождение  вахспандийцев,  однако  те  считали   своим
прародителем могучего Ортакога - бога войны.
   Ловя ртом мягкую ночную  влагу,  пропитанную  свежим  дыханием  моря,
паскаяк тронул коня, и тот послушно понес  его  вниз,  к  лагерю  людей.
Скакун был под стать хозяину: в два раза  крупнее  обычных  жеребцов,  с
крутыми черными боками, туго  очерченными  мышцами,  большими,  налитыми
кровью глазами, выпяченными вперед разгоряченными ноздрями.
   Паскаяк скакал уже несколько суток без  передыху.  И  гонец,  и  конь
сильно устали, но, напрягая одервеневшее тело, последним усилием воли он
гнал скакуна вперед. Умный зверь понимал, что хозяину тоже трудно, и это
придавало ему силы.
   Паскаяк не хотел встречи с людьми, а потому, не  доезжая  до  лагеря,
взял влево. Тяжелый размеренный топот  летел  из-под  копыт  взмыленного
коня. Море, ласкаясь о берег, негромко рокотало в темноте.  Свет  огней,
зажженных в  замке,  отражался  на  его  неровной  поверхности.  Скорее,
скорее! Одолеть эти несколько сот метров, доскакать до крепости!
   Грохот  обрушившихся  на  стену  камней  налетел  на  гонца.  Впереди
катапульты! Отрезали! Паскаяк гневно осадил  коня.  Тот  покорно  замер,
осев под всадником. По суше не пройти. Оставалось море.
   Вахспандиец  спешился.  Твердая  земля  под  ногами  приятным  теплом
разлилась по ступням. Взяв скакуна под уздцы, паскаяк повел его к  воде.
Он хорошо  видел,  как  неровными  фалдами  опадает  в  море  драпировка
морщинистых скал. Выбрав наименее крутое место, они начали спуск, шаг за
шагом преодолевая опасные расщелины, цепляясь за каждый выступ. Один раз
конь едва не упал, но хозяин поддержал его: послужил,  и  тебе  помогут.
Море резко выступило вперед. Паскаяк  убедился,  как  оно  близко,  лишь
когда очутился по колено в холодной воде. Прилив покрыл невидимые  рифы,
спрятав их в глубине. "Тем лучше, не скрести коленями по дну",  -  гонец
усмехнулся, нырнул, уйдя с головой в черную воду залива. Холод  сковывал
движения, но он плыл  все  быстрее  и  быстрее,  разогреваясь  с  каждым
взмахом могучей руки. Вода отогнала одолевавшую ранее сонливость.
   Грозные  силуэты  кораблей  Иоанна   стояли   совсем   недалеко.   Но
вахспандиец плыл уверено. Лишь иногда взлетала над  волной  его  большая
гривастая голова и вновь скрывалась.
   Конь плыл следом, перебирая ногами. Такие твари не пропадут, спасутся
сами, ещё и хозяина вынесут. Но несколько дней  безостановочной  езды...
Скакун захрапел, вскидывая голову,  косясь  на  опасные,  затаившиеся  в
темноте корабли. Еще рывок, он ушел под воду, затем вынырнул, отдуваясь,
снова накренился и исчез совсем. Паскаяк обернулся,  оскалился,  нащупал
узду, с силой дернул вверх. Морда коня ткнулась  ему  в  бок,  выскочила
из-под волны, уставившись безумным взглядом  на  хозяина.  Так  и  есть!
Загнал коня.
   - У-у, пятка Крейтера Великого, - паскаяк протянул его  на  себе  ещё
несколько метров.
   Замок был уже совсем  рядом,  но  никто  не  заметит,  не  поможет...
Послужил верой, правдой, пора помирать...
   Отпустив поводья, паскаяк в несколько рывков  добрался  до  пристани.
Всюду плавали обломки досок, обрывки парусины -  останки  гхалхалтарской
эскадры. Отфыркиваясь, стряхивая с волос воду, паскаяк влез по  толстому
столбу на причал, выдающийся далеко в море. Крадучись  пошел  к  берегу,
туда, где жгли костер.
   - Эй?
   - Глядь!
   - У!
   Гоблины на берегу повскакивали с мест, хватаясь за оружие. Еще  вчера
они сидели здесь, спокойно разговаривая с героем Халхидорогом, а сегодня
началась осада и вдруг из воды вылез трехметровый мохнатый верзила.
   - От Удгерфа к Хамраку! - эти слова паскаяк произнес как пароль.
   Гоблины не поняли его, но имена знали.
 
*** 
 
   Тощий юркий адъютант донес Хамраку о событиях  в  замке.  Бессмертный
уже знал, что лорд Толокамп потопил третью эскадру в порту, и  что  люди
начали обстрел замка, и что вторая колонна в составе трех  тысяч  солдат
безуспешно штурмовала Южные ворота Форт-Брейдена. Он так же представлял,
что сидеть  за  стенами  невыгодно.  Единственное,  чего  ожидал  король
гхалхалтаров - вторжения союзной армии Вахспандии.  Удгерф,  сын  короля
Ульрига уже проявил себя под Хал-мо-Готреном, когда разбил  в  два  раза
превосходящие силы людей. Сейчас Хамрак ждал от него подобного.
   Но сколько будет жертв? Хамрак бессмертен, но, покуда  идет  война  и
гибнут солдаты, мирные жители, жизнь не одолеет дурную привычку умирать.
Смерть останется и будет злорадно  смеяться  над  волей,  стремлением  к
счастью, разлучая смертных меж собой... А  что  надо?  Надо  всего  лишь
победить смерть. Хамрак вызвал её на поединок. Кто окажется победителем?
Кто останется в живых?
   Дверь тихонько приоткрылась, на пороге  появился  все  тот  же  тощий
адъютант:
   - Ваше величество, гонец от принца Удгерфа.
   Хамрак оторвался от раздумий:
   - Пусть войдет.
   Тяжелая мокрая  фигура  приехавшего  протиснулась  в  комнату,  робко
замерев у стены.
   В свете горящих свечей охряно-желтая шерсть паскаяка, покрывавшая его
лицо и руки, отливала золотом. Серебряными нитями,  путаясь  в  складках
мокрой одежды, поблескивала вода.
   - Устное послание  от  принца  Удгерфа  королю  Хамраку  Великому,  -
паскаяк осекся. - Король понимает мой язык?
   Бессмертный кивнул.  В  Вахспандии  он  был  чуть  более  тысячи  лет
назад...
   - Плохие вести, - паскаяк замолчал.
   Хамрак понимал его: у тварей за  подобное  гонца  умертвляли...  Нет,
это, конечно же, варварство!
   - Говори. Я чувствовал это... Удгерф не придет.
   - Да.
   - Я не буду спрашивать почему. Это дело Удгерфа, но если он  поступил
не по совести, то горе ему, ибо нет спасения от совести.
   - О, ваше величество, Вахспандии  грозит  опасность!  Другого  выхода
нет. Враг вышел...
   - Я не спрашивал тебя ни о чем. Иди отдохни и обсохни.  Пусть  Удгерф
спасает Вахспандию. Я буду спасать людей!
 
*** 
 
   Посланец вышел. Он был очень почтителен, но Вахспандии не поможет.
   Хамрак задумался. Его армия равна людской по численности, но  гораздо
профессиональнее. Одна Императорская Гвардия стоит  всех  их  рыцарей  и
дракунов вместе взятых. Но как не  хотелось  полководцу  вводить  в  бой
гхалхалтаров. Сколько погибнет их? А одни твари не справятся. Да  это  к
тому же жестоко и  подло  бросать  их  на  заведомо  превосходящие  силы
противника! Может завершить дело миром? Послать парламентеров  к  людям?
Но что они  могут  сказать?  Он  стоит  на  их  земле.  И  ответ  будет:
"Уходите!" Тогда придется либо с позором  уйти,  либо  драться.  И  сами
гхалхалтары, зная, что половина из  них  не  вернется,  все  же  выберут
второе и ещё будут указывать на  него  пальцами  и  кричать:  "Он  трус!
Корыстный, он предал нас, продал врагам! Отступленник!" А  что  он?  Ему
ничего не надо, ведь он бессмертный  и  для  себя  добился  всего,  чего
хотел.
   Хамрак вспомнил Высший Совет Лордов накануне войны. Он не  хотел  её.
Он знал, что Смерть вновь будет смеяться над ним, что бойня не  принесет
счастья народам. На Совете Хамрак  выступал  горячо  и  убедительно.  Он
искал глазами того, кто поддержит его, но в разнаряженной, пестрой толпе
не нашлось ни одного разумного лица.  Все,  обезумев,  кричали:  "Война!
Война!" Гхалхалтары её получили. Потери их пока незначительны, но Хамрак
с ужасом сознавал, как медленно, неотвратимо надвигается Смерть...
   Ночью, во сне, её жесткая рука стискивала ему  горло