лавным для Карена  сделался  не  блистательный  титул
триумфатора и не благоволение короля, но судьба королевства.
 
*** 
 
   - Вы - молодцы! Герои! - прокричал Добин, обведя  радостным  взглядом
стоящих вокруг него строителей.
   Драконья башня была готова и серой,  холодной  громадой  высилась  на
восточном  склоне  гор.  Казалось,  сам  её  вид  должен  был  отпугнуть
неприятеля. Помимо стен в сорок локтей сооружение имело  высокую  крышу,
сделанную из редкого негорящего дерева. Она уходила вверх двумя ярусами,
в каждом из которых был проделан ряд огромных окон, предназначенных  для
вылетов дракунов. Четыре миниатюрные башенки обступали главное  строение
по  углам  и  изящными  минаретами  впивались  в  небо.  В   них   Добин
распорядился разместить дракунов, которые должны были вылететь в бой  по
первому приказу. Под навесным карнизом  крыши  находились  окна  нижнего
ряда, узкие, с поволокой непроницаемой темноты в своих щелях.  Это  были
бойницы для лучников.
   - То, что сделали вы, достойно героических песен и сказаний.  Потомки
будут восхищаться вами! - продолжил Добин.
   Усталые лица людей  и  уродливые  морды  помогавших  им  орков,  были
обращены на лорда. В глазах  строителей  читалась  радость:  они  хотели
верить, что трудились не  напрасно  и  что  их  работа  сыграет  важную,
основоопределяющую роль в спасении Королевства Трех Мысов.
   -  Смотрите  же!  -  комендант  Грохбундера  указал  рукой  на  крышу
Драконьей башни, где на высоте более ста локтей от  горного  склона  был
установлен толстый шпиль.
   Счастливые  строители  подняли  глаза   и   увидели,   как   медленно
поднимается  над  возведенным  их  руками  зданием  знамя.  Сначала  оно
неуклюжей тряпицей липло к флагштоку,  но  вдруг  ветер  подхватил  его,
взметнул, и оно раскрылось во всю ширь.
   - Ура! - закричал Добин, и люди с орками подхватили его возглас.
   В  их  разверстых  зрачках  застыло  колеблющееся   полотнище   флага
Королевства Трех Мысов.
 
*** 
 
   День подходил к концу.
   Верховный Маг гхалхалтаров Гархагох сидел у своего  скромного  шатра,
глядя на угасающее небо. Он слабо улыбался, ловя сморщенными старческими
губами последний поцелуй  отлетающего  заката.  Лучи  заходящего  солнца
красноватыми отсветами дрожали в седине его длинной бороды и  окрашивали
в оранжевые  тона  страницы  разложенной  перед  магом  книги.  Рядом  в
раскрытом деревянном футляре покоилось длинное  гусиное  перо  и  стояла
чернильница. Гархагох проследил, как  солнце  медленно  соскальзывает  в
оскалившуюся горными пиками пасть горизонта. Свет мерк, и, пока не стало
совсем темно, старец взял в руки перо  и  склонился  над  книгой.  Часть
страницы была покрыта геометрическим рисунком гхалхалтарских рун, другая
же оставалась пустой, и на ней маг аккуратно вывел: "11-ое число второго
летнего месяца. Целый  день  шли  по  направлению  на  запад,  преследуя
отступающего неприятеля. Через три таких дня  мы  достигнем  Жоговенских
гор и там, скорее всего, примем серьезный бой".
 
*** 
 
   Граф Этельред открыл глаза, уставившись  в  распростершийся  над  ним
купол шатра. Все  его  тело  находилось  в  состоянии  приятной  истомы.
Вставать не хотелось, он даже не мог пошевелиться - признак начинающейся
болезни, одолевающей старости. Граф все же усилием  воли  заставил  себя
оторвать голову от подушки.  Опершись  на  локоть,  он  некоторое  время
смотрел прямо перед собой, потом крикнул оруженосца:
   - Эй, Винфильд!
   Юноша быстро появился  из-за  занавеси,  отделявшей  покой  графа  от
основного пространства шатра и от покоев его семьи.
   - Винфильд, принеси одежду.
   - Да, ваша светлость.
   Оруженосец скрылся. Этельред кряхтя сел, опустив  ноги  с  кровати  и
почувствовав через коврик холод земли. "Не простыть бы. Только этого  не
хватало". Граф поспешно убрал ноги, нелепо замерев на кровати в ожидании
оруженосца.
   - Ваша одежда, милорд.
   Граф кивнул и с помощью Винфильда стал облачаться в  тесные  воинские
одеяния. На всякий  случай  он  одел  поверх  рубашки  прочный,  набитый
войлоком кафтан, который мог защитить от шальной стрелы.
   - Как поживает графиня?  -  поинтересовался  граф,  когда  оруженосец
помогал ему одеть сапоги.
   - Изволила проснуться.
   - Хорошо. Мы скоро трогаемся, - кивнул Этельред.
   Умывшись, граф вышел из шатра,  где  его  уже  ожидали  солдаты.  Все
начиналось заново:  подъем,  сборы,  переход,  обеденный  привал,  снова
переход и наконец сон. И хоть сейчас было утро, граф  почувствовал,  что
уже мечтает о ночлеге.
 
*** 
 
   Было два  часа  после  полудня,  когда  лорд  Карен  в  сопровождении
тридцати дракунов опустился  на  улицах  горной  деревеньки  Толоб.  Она
притулилась на большом выступе, на котором всем домам места не  хватило,
поэтому часть строений, скособочившись, вились  по  склону,  раскинув  в
стороны скрюченные руки плетней. Три избушки исхитрились прилепиться  на
самом обрыве уступа, там где склон был отвесным. Они даже не  имели  под
собой земли и осиными гнездами висели над бездной, прикованные  толстыми
цепями к толще скалы.  В  этих  странных  хибарах  жили  крылатые  люди,
которых в этой части гор было много. Впрочем, крылатые люди позаботились
о своих бескрылых соседях и сделали подвесные, перекидные мостки.
   Лорд Карен  внимательно  оглядел  окрестности,  как  будто  собирался
давать неприятелю сражение прямо здесь. Оценив, насколько  удобны  будут
горы для ведения засадной войны, полководец вошел в  дом,  выбранный  им
для временного проживания. За ним  последовали  три  верных  дракуна.  В
сенях потолок был низок, и даже  лорд  Карен,  не  отличавшийся  высоким
ростом, боялся удариться  о  выпирающие  стропила.  В  самом  доме  было
попросторней и посветлее. Через два затянутых бычьим  пузырем  оконца  в
комнату проникал ретушированный белый свет. Он освещал стол, постеленную
на нем скатерть и глиняный  кувшин  с  теплым  козьим  молоком,  которое
хозяйка надоила для дорогих постояльцев. Карен присел на  стул  в  углу,
его люди расселись на табуретах.  Мебели  в  доме  не  хватило,  поэтому
пришлось занять у соседей.
   Хозяйка, женщина лет сорока,  стала  накрывать  на  стол.  Солдаты  с
удовольствием смотрели, как появляется на столе простая деревенская еда:
ячменный хлеб, лук, соль. Она выглядела не столь  изыскано,  как  яства,
подававшиеся во дворце лорда Карена в Жоговене, но все  были  голодны  и
потому с жадностью  приступили  к  трапезе.  Отхлебнув  свежего  козьего
молока, Карен вытер побелевшие губы и обратился к хозяйке, которая робко
стояла в дверях, ожидая, когда гости наедятся:
   - А вы как, здесь остаетесь или уезжаете?
   - Здесь. Куда ж нам деваться.
   - Не боитесь?
   Хозяйка  пожала  плечами.  На  её  простом  широком  лице   появилось
выражение слепого смирения:
   - Богатые могут взять свои сережки, колечки там разные,  богатства  и
на драконах улететь  хоть  в  столицу.  А  мы  люди  скромные.  Мы  себе
позволить не можем.
   Лорд Карен посмотрел на нее:
   - А если б могли, улетели бы?
   Женщина пожала плечами:
   - Не знаю. Может и улетела бы, да только что в столице-то делать? Там
ни работы, ни своего угла не найдешь.
 
*** 
 
   Красивое, с тончайшими прожилками, трепещущими на раскрытой мембране,
крыло  подалось  чуть  назад,  открыв  вид   большой   крепости.   Среди
нагромождения башен и стен выделялось квадратное гигантское  сооружение,
сделанное наполовину  из  камня,  наполовину  из  дерева.  Мальерон,  не
привыкший к драконьим перелетам и  боявшийся  высоты,  сделал  усилие  и
распрямился, готовясь  предстать  перед  комендантом  крепости  во  всем
великолепии.
   - Садимся здесь, ваша светлость? -  услышал  Мальерон  телепатический
вопрос летящего рядом с ним дракуна.
   - Это Грохбундер? - в свою очередь мысленно спросил лорд.
   - Да.
   - Тогда опускаемся.
   Мальерон потянул узду, и дракон дернулся вниз.  Лорд  так  испугался,
что едва не выпустил поводьев. Ветер заложил  ему  уши  и  облепил  лицо
холодным, пронзительным потоком.
   Описав широкий круг, дракуны  выбрали  площадку  на  крыше  одной  из
угловых башен и направили  своих  послушных  драконов  к  ней.  Мальерон
увидел, как заметались на стенах люди. Лорд бы посмеялся над их забавным
замешательством, если бы не огромный  крен,  с  которым  дракон  шел  на
посадку. Мальерон закрыл глаза в  надежде,  что  ему  станет  легче,  но
подступившая темнота ещё больше напугала его. А вдруг  он  уже  летит  в
бездну! И лорд поспешил раскрыть веки. Башня была уже  совсем  рядом,  и
дракуны половчей уже садились на нее.
   Мальерон почувствовал слабый толчок.  Лишь  увидев,  что  дракон  уже
стоит на башне, лорд вздохнул  с  облегчением  и  стал  отвязываться  от
седла. С непривычки эта процедура заняла очень много времени, и один  из
сопровождавших его воинов  даже  помог  ему  расстегнуть  сложный  замок
заднего ремня. Мальерон осторожно  ступил  на  хрящ  в  основании  крыла
дракона и, подхваченный своими людьми, очутился на земле.  Только  тогда
он почувствовал себя уверено.
   Пять человек  уже  ожидали  его  у  края  башни.  Дав  ему  несколько
мгновений, чтобы отойти от головокружительного полета, они приблизились.
   - Кто вы?
   - Я - лорд Мальерон.
   - Чем вы можете это подтвердить?
   Криво усмехнувшись, Мальерон протянул вперед  руку,  на  указательном
пальце   которой   красовался   большой   гербовой   перстень.   Солдаты
поклонились, узнав знак отличия лордов.
   - Коли вы прибыли с добрыми намерениями, вы желанны в этих стенах.
   - Спасибо, - выронил Мальерон. - Я бы хотел узнать, где комендант?
   - Лорд Добин у себя в покоях.
   - Доложите ему обо мне.
   - Лорд Мальерон? -  переспросил  солдат,  желая  удостовериться,  что
правильно запомнил имя.
   - Да.
   - Я доложу.  Пока  же  вы  можете  обождать  во  внутренних  гостевых
галереях.
   Мальерон кивнул.
 
*** 
 
   - Кто приехал? - лорд Добин не сразу понял слова камердинера.
   - Лорд Мальерон, ваша светлость.
   - Черт! - подскочил Добин.  -  Только  его  тут  не  хватало.  Почуял
горячее дело и тут же прилетел. Надеется прислужиться к гхалхалтарам.
   - Что с ним делать? - поинтересовался слуга.
   - Пусть отдохнет с дороги, а потом приведи его  ко  мне.  Выдели  ему
покои в Малой Западной башне и смотри, чтобы с него не спускали глаз. На
стены и в другие башни Мальерона не пускать.
   - Будет исполнено.
   Слуга  вышел,  оставив  лорда  Добина  в  тягостном  раздумии.   Если
Мальерон, этот приспешник Альфреда Черного и почитатель Хамрака,  прибыл
из столицы в Грохбундер, значит,  скоро  должно  было  случиться  что-то
скверное. А Добин ещё  не  успел  полностью  отойти  от  потери  родного
Жоговена.
 
*** 
 
   Тяжелая поступь гхалхалтарских  пехотинцев,  как  из  старого  ковра,
выбивала из дороги клубы пыли. Пучки травы боязливо прижимались к земле,
страшась силы кованых сапог.
   Гамар ехал впереди колонны. В ушах у него гудела дробь  шагов,  и  он
наслаждался её мощным перезвоном. Военачальник  думал,  что  каждый  шаг
приближает его к главному сражению, к которому он шел  тридцать  лет,  с
тех пор, как стал активным членом партии  войны.  Все  его  усилия  были
направлены на то, чтобы в один прекрасный день  этот  сладостный  момент
настал. И вот остались считанные часы. Гамар смотрел то на горы,  то  на
идущих солдат. Их лица были суровыми, глаза твердо устремлены  вдаль,  и
Гамар был уверен, что они так же, как и он, жаждут боя.  Все  устали  от
неизвестности,  от  бесконечных  переходов.  Наконец  все  должно   было
решиться. Люди должны быть повергнуты, и военачальник уже представлял  у
себя под ногами рваные полотна знамен Королевства Трех Мысов.
 
*** 
 
   12-ое летера подошло к  концу.  Лорд  Карен  разделся,  забрался  под
одеяло и негромко приказал слуге:
   - Затуши свечу.
   Тот  кивнул,  подошел  к  столу,  заслонив  спиной  пламя.  На  стене
отразилась  его  великанская  тень  и  вдруг  исчезла.  Стало  темно,  и
неожиданно проступили на темном фоне стены два квадрата окон. В одном из
них дрожал светлый лик луны, и оно казалось живым по сравнению со  своим
мертвым, темным двойником. Лорд Карен долго  смотрел  на  луну.  В  углу
возился его слуга, а снаружи раздавались шаги стражи и лай собак.  Потом
все затихло, и наступило вселенское молчание. Оно навалилось на лорда  и
властно смежило ему веки.
   Ему, как это часто случалось в последнее время, особенно после сдачи
   Жоговена, снилось детство. Он маленьким мальчиком  бежал  в  море,  а
волны, вспениваясь у его щиколоток, рвались  навстречу  ему.  Отлив  был
большим, и он бежал долго, пока наконец не  прыгнул  и  не  распростерся
грудью  на  холодной  воде.  Карен-мальчик  сделал  несколько   взмахов,
упиваясь  зрелищем  вырывающихся  пенных  брызг.  И  вдруг  разгневанный
водяной схватил его  за  грудь  и  стал  тянуть  ко  дну.  Он  попытался
стряхнуть его, но тщетно - он тонул.
   Карен дернулся и раскрыл глаза - на его груди  сидел  огромный  серый
кот хозяйки. Оранжевыми, похожими на раскрытые бутоны сказочного цветка,
глазами зверь пристально смотрел на него.  Лорд  улыбнулся,  смеясь  над
своим страхом во сне, потянулся к животному рукой и почесал за ухом. Кот
мурлыкнул и приник к груди полководца, прося ласки. Карен гладил  его  и
думал, что все должно быть хорошо.
   За дверью послышалась возня. Слуга  вздрогнул  и  оторвал  голову  от
подушки. Карен увидел его растерянное со сна лицо с отлежанной,  красной
щекой. Кот мягко спрыгнул на пол.
   Лорд встал:
   - Поднимайся. У нас сегодня трудный день.
   Слуга резко вскочил и, натянув штаны, бросился  в  сени  за  тазом  с
водой.
   Через приоткрывшуюся дверь лорд услышал участливый голос хозяйки.
   Умывшись и  одевшись,  Карен  выглянул  в  сени.  Хозяйка  была  там,
переливая из кадки в  кувшин  надоенное  молоко.  Завидев  её  за  такой
простой, напомнившей ему наблюдения детства работой, лорд  улыбнулся,  и
странной показалась улыбка на его темном,  постаревшем  лице  в  поросли
недельной щетины.
   - Молочко вам, - женщина приподняла голову.
   - Спасибо.
   Карен вернулся в комнату и сел за стол. В окно он видел чистое  небо.
С далеким присвистом пролетели по нему два десятка дракунов. Все хорошо.
Армия уже в горах. Теперь гхалхалтарам придется не так-то легко.
   На завтрак хозяйка отварила яйца.  Карен  осторожно  постучал  их  об
стол, глядя, как поползли по белым полушариям трещинки. Сначала он жадно
высосал желток.
   - Садись и ешь тоже, - сказал лорд слуге.
   Тот почтительно склонился и присел на соседний табурет.
   Карен взял кувшин, поднес его к губам и собирался сделать глоток, как
вдруг со двора донеслись быстрые шаги и послышался скрип двери.
   - Кто там? - спросил Карен, уставившись на слугу.
   Тот, поняв желание хозяина, поднялся:
   - Сейчас, пойду посмотрю.
   Однако пришелец появился сам. То был один из старых дракунов.  Из-под
густых седых бровей он устремил взор на Карена и, чуть  опустив  голову,
произнес:
   - Лорд Толокамп прилетел.
   Карен побледнел и поспешно опустил кувшин на  стол,  боясь,  что  тот
выскользнет из рук.
 
*** 
 
   Лорд  Карен  вышел  из  дома.  Солнце  больно  ударило  ему  в  глаза
рассыпчатым ливнем ослепительных лучей. Лорд зажмурился,  едва  различив
силуэты идущих навстречу людей. Впереди шагал узкоплечий худой  человек.
Карен узнал его:
   - Приветствую вас, лорд Толокамп.
   - Взаимно.
   Худой Толокамп приблизился  к  командующему  армией  вплотную.  Карен
вгляделся в гладко выбритое лицо приехавшего и заметил, что  тот  слегка
улыбается, отчего его круглый мясистый нос задрался чуть кверху.
   - С чем пожаловали?
   -  С  грамотой,  в  которой  король  Иоанн  уведомляет  вас  о  вашем
отстранении.
   -  Вам,  наверное,  было   трудно   найти   меня   посреди   гор?   -
поинтересовался
   Карен, не давая своему противнику насладиться  сознанием  собственной
победы.
   - Да, отыскать вас, признаться, было нелегко, но ради такого  дела  я
бы обошел все ущелья пешком.
   - Неужели вам так хочется добиться моего отстранения?
   - Скажу честно: "Да", - кивнул Толокамп, - ибо  ваши  действия  губят
армию.
   Карен промолчал. Он задумался, как ему  убедить  своего  соперника  в
необходимости отступления к Грохбундеру.
   - Полагаю, новый командующий - вы?
   - Да.
   - В таком случае нам надо серьезно поговорить.
   Толокамп  чуть  презрительно  взглянул  вниз  на  Карена,  но   потом
одумался:  осадить  его  он  всегда  успеет,  а,  быть   может,   бывший
командующий подаст хорошую мысль. Выслушать не помешает.
   - Хорошо.
   - Идемте в дом, - предложил Карен,  направляясь  к  избе,  в  которой
остановился.
   Охранник-дракун открыл им дверь и лорды, пригнувшись, прошествовал  в
сени.
   - Черт! - воскликнул Толокамп.
   Карен обернулся:
   - Что стряслось?
   - Ну и потолок, - высокий Толокамп потирал ушибленный лоб.
   - Не обращайте внимания, - пряча улыбку, буркнул лорд Карен.
   Его рассмешило искривленное лицо нового командующего. Сидел в столице
и, поди, отвык от военных условий. Карен со скрытым  интересом  взглянул
на своего преемника, когда они вошли в маленькую, бедную комнатку.  Лицо
Толокампа на мгновение вытянулось, рот раскрылся, и  из  горла  вырвался
странный, нечленораздельный звук.
   - Присаживайтесь, - указал Карен на свободный табурет.
   Толокамп с опаской опустился,  словно  боялся,  что  мебель  под  ним
развалится.
   - Я бы хотел удостовериться в наличии грамоты.
   - Пожалуйста, - хрустящий свиток оказался в руках у Карена.
   Он развернул его и начал читать приказ о  собственном  отстранении  с
поста командующего  восточной  армией.  Взор  Карена  был  устремлен  на
каллиграфически выведенные строки документа, но он всем своим  существом
ощущал  торжествующий  взгляд  своего  соперника,  и  потому  лицо   его
оставалось неизменным во время всего  прочтения  грамоты.  Он  не  хотел
доставлять Толокампу удовольствие от одержанной победы. Карена  даже  не
интересовало содержание  свитка  -  он  знал  его  наперед.  Просто  ему
необходимо  было  время,  чтобы  собраться   с   мыслями.   Наконец   он
почувствовал себя готовым, отложил бумагу и спросил:
   - И что же вы намерены делать теперь?
   - Давать сражение.
   - Где?
   Толокамп на мгновение задумался:
   - У подножья гор.
   -  Извините,  но,  с  моей  точки  зрения,  это  было  бы  неразумно.
Гхалхалтары сильнее нас. По моим данным, их около тридцати тысяч,  в  то
время как мы можем собрать не более двадцати  пяти.  В  массе  своей  их
войска обучены лучше. Открытое сражение будет губительно для нас.
   - Простите, милейший, но вы, кажется, запамятовали, что у нас сильная
кавалерия, которая применима только в  поле.  Или,  вы  полагаете,  кони
способны, подобно горным козлам, скакать по склонам?
   - Наша кавалерия не выдержит натиска и трех гхалхалтарских  корпусов,
- Карен подался вперед. На лбу его блеснули крохотные капельки  пота.  -
Если вы положитесь на силу  рыцарей,  то  совершите  чудовищную  ошибку.
Помните, у Хамрака есть ещё  превосходные  маги,  которые  разнесут  ваш
блестящий строй к черту.
   - Я умею сражаться против магов.
   - Жалко, вас не было  во  время  взятия  Альта  осенью  146-го.  Этот
городок обошелся нам потерей двух сотен бойцов, среди  которых,  кстати,
были и рыцари. А  по  моим  подсчетам,  город  обороняло  менее  десятка
гхалхалтарских магов. Это вам ни о чем не говорит?
   Толокамп пожал плечами:
   - Да, жалко, что меня там не было, иначе  мы  бы  потеряли  не  более
десятка пехотинцев.
   - Господи, - Карен подался назад, сделав глубокий вдох. -  Вы  же  не
мальчишка.  Откуда  у  такого  мужа  такая  юношеская   самоуверенность?
Одумайтесь!
   Толокамп  исподлобья  смотрел  на  сидящего  напротив  него  лорда  и
вспоминал Совет лордов в 146  го