тным мельтешением. Вдруг он оживился
и, подавшись вперед,  уставился  на  дорогу,  которая  вела  из  Коны  к
княжескому дворцу. Показалась большая процессия. Идущие  заполонили  все
пространство от  города  до  сада.  Рупин  с  жадностью  всматривался  в
прогалины  между  деревьями,  где  появлялись  фигуры  шагающих   и   их
склоненные лица. Они приближались, и герой  уже  различал  металлические
застежки на их по-военному неброских одеждах и тускло сверкающие рукояти
мечей. Рупин искал взглядом Хамрака, надеясь увидеть его ещё издали,  но
листва искусно скрывала бессмертного.
   Гхалхалтары   взбирались   не   торопясь,    очевидно,    наслаждаясь
благоухающей тенью сада. Устав ждать,  Рупин  направился  им  навстречу.
Увидев лучника, воины приостановились. Герой по  обычаю  взял  колчан  и
высыпал стрелы на землю в знак того, что не имеет дурных намерений.  Так
парзийцы  встречали  самых  дорогих  гостей.  Подивившись,   гхалхалтары
двинулись вслед за человеком.
   В  просветах  показались  белые  стены  княжеского   дворца.   Воздух
огласился звонким, радостным воем труб и дробью  барабанов.  Гхалхалтары
вышли на площадь перед дворцом и  увидели  нарядных  музыкантов,  тучных
сановников, облаченных в пышные, сверкающие одежды, и князя, сидящего  в
маленьком золоченом паланкине. Музыка вихрем вознеслась к небу, смолкла,
затем грянула снова, ещё более оглушительно. Навстречу  гостям  выбежали
полунагие,  в  искрящихся  украшениях  танцовщицы,   звеня   браслетами,
закружились в неистовом танце. Воины захлопали, закричали,  и  их  крики
влились в многоголосый гвалт труб.
   Хамрак остановил коня, равнодушно дождался конца представления.
   Раскрасневшиеся от пляски танцовщицы отступили назад  и  скрылись  за
музыкантами. Тогда бессмертный выехал  на  середину  площади,  спешился.
Кельзан поднялся и поклонился, не низко, но с подобострастием.
   - Благословенен этот день, когда могу  я  видеть  ваше  величество  в
своем доме.
   Визирь, стоявший у паланкина, щелкнул  пальцами,  и  две  девушки  из
знатных родов поднесли королю цветы, собранные  ими  в  саду.  Некромант
принял дар, но ничто не изменилось в его  лице  -  та  же  презрительная
улыбка. Кельзан похолодел: "Неужто вспомнит про  Антимагюр?"  Но  вместо
того Хамрак спросил:
   - Зачем вы  погубили  цветы?  Они  много  прекраснее,  когда  растут.
Сорванные, они быстро завянут.
   - Таков удел. Все начинает увядать, лишь только рождается.
   Бессмертный усмехнулся.
   - Конечно, кроме некоторых, высших, - поспешил добавить князь.
   - Прикажите раздать цветы танцовщицам, - прервал его король.
   - Как вы пожелаете.
   Краснея, девушки из знатных родов наблюдали,  как  наглые  танцовщицы
украшались их цветами  -  позор.  Сановники  зароптали,  но  Хамрак,  не
обращая внимания,  направился  с  Кельзаном  ко  дворцу.  Гхалхалтары  и
вельможи последовали за ним.
   Внутри все было готово к празднеству: просторный  зал  сплошь  покрыт
мягкими   ворсистыми   коврами,   свисавшие   с   потолка    светильники
распространяли сладковатый дурманящий аромат,  по  стенам  расположились
несколько десятков чернокожих мальчиков  с  опахалами.  Для  Кельзана  и
Хамрака стояли два приземистых стула с изогнутыми ножками в виде львиных
лап.
   Гамар с  неудовольствием  наблюдал,  как  парзийцы  и  гхалхалтарские
военачальники садятся на ковры и принимаются за подносимую им еду.
   - Благословенный воин, почему ты стоишь? - обратился к нему  один  из
людей.
   Гамар не ответил, но подозвал слугу  и  попросил  стул.  Его  просьба
вызвала замешательство. Парзийцы зашептались, указывая  на  своенравного
гхалхалтара. Визирь был уже рядом, готовый исправить неловкое положение:
   - Рад доставить вам радость, но по обычаю все должны сидеть на  полу,
лишь только царственные особы имеют стулья.
   - Это по вашйему обычаю, а уменья на родинье все едйат за столом. Так
что извольте приньестй стул, - не унимался Гамар.
   Тогда советник подошел к Хамраку и кивнул на стоящего  военачальника.
Бессмертный улыбнулся:
   - Боюсь, вам придется дать ему стул. В войске его любят.
   Поняв намек, князь велел уважить просьбу гостя.  Тогда  Гамар  сел  и
принялся  за  еду,  с  чувством  собственного  превосходства  взирая  на
расположившихся у его ног людей и гхалхалтаров.
 
*** 
 
   Кельзан много говорил, стараясь развлечь бессмертного:
   - Вы ловили рыбу в заливе? Нет? Вы многое упустили, ваше  величество.
Это сходно с нисхождением благодати Вседержителя. Незабываемо!
   - Я вообще не люблю охоту.
   - Жаль. Времяпрепровождение для воина, дабы  глаз  не  утратил  своей
зоркости, а рука силы.
   - Вам дано не так много времени, чтобы его проводить.
   Князь поперхнулся, закашлялся.
   - Не волнуйтесь, - некромант улыбнулся. - Это к слову.
   - Вы мало  едите,  ваше  величество.  Попробуйте  вот  это  блюдо,  -
предложил отдышавшийся Кельзан.
   - Спасибо, мяса не ем.
   - Вашими устами глаголет истина. Знахари предупреждают, что оно плохо
влияет на желудок. Однако я слабый человек и не в  силах  отказаться  от
него.
   Кельзан с удовольствием засунул в рот сочный  кусок  и  стал  жевать.
Хамрак посмотрел на его дородное лицо, измазанные жиром губы и произнес:
   - Мне надо поговорить с вами наедине.
   Князь  кивнул.  Они  поднялись  и  вышли,  оставив  своих   подданных
наслаждаться трапезой.
 
*** 
 
   - Вы больше не поддерживаете связей с Антимагюром?
   - Нет. Вседержитель тому свидетель! - Кельзан приложил руку к груди.
   -  Что  ж,  вы  знаете:  я  начал  строительство  двух  крепостей  на
территории вашего княжества.
   - Ваше величество, стройте, сколько вам угодно.
   - И эти крепости будут  принадлежать  не  вам,  а  мне,  -  продолжал
Хамрак.
   Князь поник, но согласился.
   - Признаете ли вы мою власть?
   - Она осияна божественным светом.
   - В таком случае, согласны ли вы войти в состав моего королевства?
   Кельзан опустил глаза. Решение было серьезное.
   - Ваше величество, ниспошлите мне несколько дней  своего  милостивого
ожидания. Я должен подумать.
   - Я уже три месяца живу в вашей столице. У вас был достаточный  срок,
чтобы оглядеться и подумать.  Отвечайте:  да  или  нет?  Войдете  ли  вы
добровольно или принудить вас силой? Как  видите,  Антимагюр  не  спешит
высылать вам помощь.
   - О Вседержитель, какой Антимагюр! С этим покончено.
   - Отвечайте же: да или нет?
   В  комнате  воцарилось  долгое   молчание.   Некромант   смотрел   на
сгорбившегося князя.  Судьба  сотен  людей  зависела  от  одного  слова.
Допустит ли  Кельзан  кровопролитие?  Решение  было  слишком  важным,  и
бессмертному стало даже чуть жалко князя. Но  чему  он  противился?  Ему
предлагали  войти  в  состав  гхалхалтарского  королевства,  сильнейшего
государства  в  мире.  Хамрак  же  не  собирался  ограничивать   свободы
парзийцев.  Кельзан  поднял  глаза,  встретился  со  спокойным  взглядом
некроманта, и, словно через силу, выдавил:
   - Да. Хорошо. Я повинуюсь вам.
   Хамрак кивнул:
   - Я знал, что вы благоразумны. А теперь идемте. Вы объявите  о  своем
решении народу.
 
ВЕРТОР. ВЕРТОРСКИЙ МЫС 
 
Глава первая 
 
   147 год, начавшийся с отхода хамраковской армии  от  Фортейдена  и  с
Хафродугского сражения, завершился. За это время Ульриг и Кельзан успели
потерять власть, один - из-за собственной безалаберности, другой - из-за
слабости; принц Удгерф стал королем;  Халхидорог  -  комендантом  нового
города, названного им Осерд; а все жители планеты постарели на год.
   Летом 147-го скелеты, возглавляемые талантливым  полководцем  Сакром,
заняли западные территории Королевства Трех Мысов. Основные армии  людей
находились на востоке, в погоне за войском отступающего бессмертного,  и
Иоанну пришлось смириться с потерей двух городов. Правда, лорд  Толокамп
предпринял несколько попыток атаковать скелетов  ополчением,  но  потери
оказались столь велики, что лорд был вынужден отступить.
   Сакр меж тем обустраивался, обнес захваченные города крепкими стенами
и даже выписал из Скелетора библиотеку.
 
*** 
 
   Ворота медленно отворились. С десяток всадников-скелетов  заехали  во
двор, а вслед  за  ними,  громыхая,  вкатила  крытая  телега.  Кони  без
поводьев  беспрекословно  слушались  своего   кучера.   Стоило   скелету
взмахнуть рукой, как они  замерли.  Всадники  стали  спешиваться.  Кучер
соскочил с козел.
   Приезжих обступили, сдернули.  Один  из  скелетов  сдернул  с  телеги
покрывала. Под  ними  лежали  аккуратно  сложенные,  обернутые  в  листы
пергамента книги. Скелет взял  толстый  фолиант,  любовно  погладил  его
дорогой кожаный переплет:
   - Его разумность останется доволен. Тут столько книг - за десять  лет
не перечитать.
   - А я за жизнь прочел лишь двенадцать книг, -  с  завистью  отозвался
другой скелет.
   - О, среди  остальных  народов  ты  бы  уже  считался  книгочеем.  Вы
представляете - многие из них даже не знают, что  такое  буквы!  Они  не
знакомы с печатным словом.
   - Мне жаль их, - покачал головой кучер.
   За разговорами скелеты начали разгружать телегу,  любуясь  роскошными
фолиантами, бережно передавая их с рук на руки.
 
*** 
 
   Сакр смотрел в окно на привезенную библиотеку. Солнечный свет выпукло
обрисовывал его высокий лоб, выдающиеся вперед дуги  челюстей  и  ровные
белые зубы. Золотые искры лучей дрожали на  гранях  драгоценных  камней,
украшавших пальцы полководца. Длинные зеленые волосы  изумрудным  дождем
низвергались на позолоченные наплечники. Сакр, как  военачальник,  носил
доспехи и так привык к ним, что не снимал даже в мирное время.  Впрочем,
несмотря  на  то,  что  нападение  лорда  Толокампа   было   отбито,   в
окрестностях по-прежнему шалили низшие и  появлялись  шайки  озлобленных
ополченцев.
   Сакр обернулся к сидящему в глубине комнаты скелету. Внешность у того
была самая обычная, если не  считать,  что  впереди  недоставало  одного
зуба. Одет он был гораздо беднее закованного в латы  полководца.  Однако
его в Скелеторе знал каждый, ибо то был знаменитый философ Сакена.
   - Посмотри, сколько книг, Сакена!
   - Книги - свет жизни, - кивнул мудрец. - Через них  мы  можем  узнать
то, чего никогда не увидим.
   -  Я  понимаю,  что  знаниями  мы  поддерживаем  свой  интеллект,  а,
следовательно, и жизнь. Однако ответь, Сакена, зачем нам знать то,  чего
мы все равно никогда не увидим?
   - Неведомо, куда заведут нас поиски нашего пытливого  ума,  а  потому
нельзя с уверенностью сказать, что мы точно не столкнемся  с  какой-либо
вещью, сколь бы необычна она ни была. Пока мы живем, мы  можем  побывать
везде и познать все сущее.
   - Но что будет, когда для нас не останется  тайн?  -  поинтересовался
Сакр.
   - Смерть. Мы умираем, когда начинаем  считать,  что  познали  все  на
свете, когда перестаем удивляться.
   - Значит, читая книги, мы тем самым приближаем свою кончину?
   - Да, ваша разумность.
   - Сакена, ты веришь в вечную жизнь?
   - Если разум вечен, то да. Однако мы умираем, когда ум наш слабеет  и
уже  не  в  состоянии  поддерживать  работоспособность  тела.  Из  этого
следует, что разум так же дряхлеет, как  и  все  остальное.  Значит,  он
смертен и вечной жизни нет.
   - И тебя это не пугает?
   - Нет. Таков закон природы,  а  кто  осмелится  спорить  с  природой,
которая дала нам всем жизнь и разум? Только  тот,  кто  обижен  на  нее.
Жизнью наделены в равной степени  все.  Выходит,  обиженным  на  природу
может быть только наделенный недостаточным количеством разума - безумец,
глупец. Только лишившийся рассудка может идти против смерти.
   - А как же бессмертные?
   Сакена подался вперед и тихо спросил:
   - Но кто  сказал,  что  бессмертные  не  смертны?  Просто  смерть  на
некоторое время дала им отсрочку. Вот и все...
 
*** 
 
   День в Верторе, столице  Королевства  Трех  Мысов,  выдался  погожий.
Ласковое море обнимало пристани, качало людские корабли. Острые мачты  и
шпили дворцов с наслаждением впивались  в  необъятный  простор  голубого
неба. Вода была изумрудно-золотистой от растворенных в ней лучей солнца.
   Лорд Толокамп сидел, глядя на сгорбившегося Иоанна. Король  некоторое
время без интереса  рассматривал  разложенные  на  столе  бумаги,  потом
произнес:
   - Теперь точно конец.
   Словно ожидая этой фразы, лорд Толокамп оживился:
   - Не надо, ваше величество. Пусть скелеты  захватили  часть  западных
земель, зато на востоке все идет прекрасно. Армия лорда Карена выдворила
гхалхалтаров за  пределы  королевства.  Хамрак  окопался  на  Парзийском
полуострове и оттуда нам не опасен.
   - Однако этот полководец...
   - Сакр, - подсказал лорд.
   - Да, этот Сакр на подступах к столице.
   - Будьте уверены, он не решится на поход и осаду города. А если  даже
подобное произойдет, то у нас две тысячи гарнизона. Уж коли мы выдержали
борьбу с Хамраком, то Сакра отобьем.
   - Возможно, - словно нехотя согласился Иоанн.
   - Вне всякого сомнения! За солдат гарнизона я могу поручиться, как за
самого себя. Каждый  из  них  рад  положить  свою  жизнь  за  вас  и  за
отечество.
   - Боюсь, что скелеты вскоре предоставят им  подобную  возможность,  -
мрачно процедил король.
 
*** 
 
   Каждый день монарх вызывал  Толокампа  к  себе,  однако,  когда  лорд
приезжал, оказывалось, что никаких дел для него нет. Иоанн молчал, делая
вид, что занят.  Тогда  Толокамп,  желая  развеять  гнетущее  настроение
молодого правителя, начинал разговор  о  хорошем  положении  дел.  Иоанн
спорил и утверждал, что настал конец. Так  проходили  дни,  недели,  148
год.
   Толокамп понимал - надо что-то изменить, но как это сделать, не знал.
   Лишь на второй месяц зимы, когда скелеты разбили ополчение, он послал
гонца к лорду Карену с повелением повернуть армию, дабы  расправиться  с
Сакром. С того времени Толокамп жил ожиданием войска.
 
*** 
 
   Лорд вернулся от короля. Отобедав, он по своему обыкновению вышел  на
террасу, подышать свежим воздухом и полюбоваться видом залива. С криками
носились над лазурными волнами чайки. Дрейфовали лодки  рыбаков.  Иногда
из-за отрогов зеленых скал, скрывавших шумный порт,  выныривали  большие
торговые корабли. Толокамп ел фрукты и наблюдал, как их  паруса  тают  в
дали.
   Сзади подошел  слуга  и,  наклонившись  к  уху  господина,  деликатно
произнес:
   - Гонец от лорда Карена.
   Толокамп встрепенулся:
   - Просите сюда.
   Слуга кивнул и удалился. Лорд отложил желтый ломтик дыни и  уставился
на линию горизонта. Интересно, какие вести привез посланник? Где  сейчас
Карен, и как скоро он будет в Верторе?
   Прилетевший на драконе гонец  оказался  дородным  детиной  с  большим
красным лицом и лихо закрученными усами. Не отрывая глаз  от  горизонта,
Толокамп спросил:
   - Когда мне ждать лорда Карена с армией?
   Гонец кашлянул, посмотрел на море, взглядом проследив за молниеносным
полетом чайки, и ответил:
   - Лорд Карен передает вашей  милости,  что,  к  сожалению,  не  может
прибыть с  войском  в  столицу,  ибо  на  востоке  существует  опасность
вторичного   нападения   гхалхалтаров.   Посему   лорд   выслал   только
вспомогательный отряд в тысячу ратников.
   - Зачем он мне, этот корпус? Мне нужны силы, чтобы разбить  Сакра,  а
для защиты войск у меня и так хватит. Где вся армия, я спрашиваю?
   - Рассредоточена по восточным крепостям. Значительная часть находится
в Грохбундере.
   - Какого черта они там делают, когда враг здесь, на западе, под самой
столицей?
   Гонец пожал плечами:
   -   Не   имею   чести   знать.   Я   только    исполняю    приказание
главнокомандующего...
   - С каких пор лорд Карен  стал  главнокомандующим?  -  закричал  лорд
Толокамп. - Или он забыл, что верховным военачальником  является  король
Иоанн?
   -  Прошу  прощения,  я  хотел  сказать,  что  исполняю  лишь   приказ
командующего.
   - Все, иди. Завтра же полетишь к Карену и передашь ему, что  если  он
не явится с войском, то будет отстранен. Я сам поведу солдат в бой.
   - Слушаюсь, ваша милость.
 
*** 
 
   Солнце не спеша огибало отроги гор, косыми лучами скользя по  зеленым
склонам. Сакена остановился на вершине. Не обращая внимания  на  сильный
ветер, он всматривался вдаль. Там, внизу, за несколькими более  отлогими
скалами лежало синее зеркало моря и  отражались  в  нем  пушистые  белые
облака и яркое светило, и голубое небо.
   Вдруг скелет обратил взор совсем близко от себя -  крадучись  к  нему
подбирался странный обросший человек, облаченный в лохмотья.
   - Кто ты? - спросил Сакена на людском языке.
   Человек замер в растерянности. Скелет заметил у него в руке нож.
   - Брось. Уж коли я заметил тебя, оружие тебе не поможет.
   Оценивая свое положение, бродяга не  двигался.  Вдруг  он  улыбнулся.
Сакена уловил его взгляд и быстро обернулся. Удар пришелся мимо -  топор
бессильно врубился в камень. Философ схватил нападавшего за руку. Увидев
холодные, жесткие пальцы  скелета,  сомкнувшиеся  на  запястье,  человек
вскрикнул и от неожиданности выронил  оружие.  Сакена  оттолкнул  его  и
обернулся к  его  приятелю  с  ножом.  Бродяга  был  уже  совсем  рядом.
Размахнувшись, он ударил философа в грудь. Для любого существа  подобная
рана оказался бы смертельной, но у скелета лезвие прошло между ребер, не
причинив никакого вреда. Забыв вытащить нож, человек в суеверном  страхе
отшатнулся. Сакена отступил, глядя на людей. Потеряв оружие, они  стояли
в нерешительности.
   - Кто вы такие?
   - Верторцы, - нехотя ответил первый.
   - Вы хорошо деретесь, но забываете, что  перед  вами  не  человек.  С
такими, как я, нужна другая тактика, - Сакена извлек  из  ребер  длинный
нож и отбросил его в сторону.
   Хозяин ножа хотел было поднять клинок, но философ предупредил его:
   - Не надо. Если бы я хотел, чтобы вы взяли оружие, я бы сам подал его
вам. А пока пусть лежит.
   Человек пренебрежительно пожал плечами, но, помня короткую  неудачную
схватку, все же остался на месте.
   - Скажите, все верторцы отличаются подобной агрессивностью?
   Обладатель топора опустился на камень:
   - К сожалению, не все.
   - Хотите прогнать нас отсюда?
   - Как не хотеть!
   Сакена покачал головой, тоже присел:
   - Зачем вам делать это? Зачем вам вообще нужны  эти  земли?  Вас  все
равно мало, и они вам не впрок.
   - Это уж не ваше дело решать, что нам надо, а чего нет.
   -  Как  философу,  мне  непонятен  мотив,  подвигший  вас  с   лордом
Толокампом идти на войну.
   - Мы защищаем отчизну.
   - Что? Отчизну?  -  Сакена  рассмеялся.  -  Но  ответьте,  что  такое
отчизна?
   - Наши дома, семьи...
   - Подождите, дом - это дом, семья - это семья. Какая же тут  отчизна?
Что это? Только слово. Не более. Согласен, слово  довольно  весомое,  но
лишь  оттого,  что  такие,  как  вы,  придали  ему  столь  громоздкий  и
всеподавляющий смысл.
   - Что же родины, по-твоему, не существует, скелет?
   - Бесспорно, она существует. Однако вчера эти земли принадлежали  вам
и вы считали их своей родиной, а сегодня они мои и это уже моя родина.
   - Родина, это то, о чем думаешь, а не просто земля.
   - Думайте об этих горах сколько угодно, но зачем  сражаться  за  них,
если это "просто земля"? - поинтересовался Сакена.
   - К чему ты клонишь, скелет? Хочешь переманить нас на  свою  сторону?
Шалишь, не выйдет.
   - А кто сказал, что я хочу изменить ваши взгляды. Зачем  мне  это?  У
меня и без того много учеников и единомышленников. Я могу прожить и  без
вас.
   - Тогда зачем ты завел весь этот разговор?
   - Хочется посмотреть, насколько вы глупы.
   - Ну ты! - один из людей вскинулся, но Сакена жестом  руки  остановил
его:
   - Спокойно. Я не думал вас оскорблять.
   Однако человек уже схватил нож и ринулся на философа:
   - Давай, кончим его. Чего он тут разболтался!
   Сакена вскочил и отпрыгнул в сторону.
   - Знайте! - закричал он, сбежав с вершины. - Я всю свою жизнь  только
тем и занимался, что ра