отвечать  за
твое просвещение. Я, Коралин, клянусь в этом. Не найдется такого человека,
который утверждает, что слово  Коралина  не  звучит  порой  весомее  звона
королевской монеты.
   И это обещание эхом  звучало  в  ушах  Сафара  по  мере  приближения  к
деревне. Он не знал, что собирается предпринять хозяин каравана.  Впрочем,
догадывался, и эти догадки заставляли его мучиться над  той  же  дилеммой,
которую решает муха, летающая над медом. Ведь если Сафар оказывался прав в
своих догадках, то Коралин  просто  оскорблял  его,  считая  столь  низким
человеком. Но вторая  половина  его,  которой  он  стыдился,  была  крайне
заинтригована.
   Но все мысли улетучились, когда Сафар увидел громадное сборище на  краю
деревни. Вся Кирания  высыпала  на  улицу.  Музыканты  играли  на  горнах,
волынках  и  барабанах,  а  вся  деревня,  завидев  караван,   разразилась
радостными криками. Впереди стояло  семейство  Сафара,  Губадан,  а  также
главы и старейшины. Все оделись в лучшие наряды. Мальчики, выпятив  грудь,
старались походить на мужчин. Девушки, вплетя  цветы  в  волосы,  посылали
приближающимся Сафару и Ираджу воздушные поцелуи.
   Завидя окровавленную голову, все таращили глаза и показывали пальцами.
   - Так правда, значит, - сказал один человек, - что демоны объявились!
   - Но им не повезло, что они  повстречали  наших  парней,  а?  -  сказал
другой. - Они их научат оставаться там, где положено.
   Коралин подал сигнал остановиться. Он поднял руку, призывая к молчанию,
и толпа стихла. Чтобы всем было слышно, он привстал в стременах.
   - Приветствую вас, добрые люди Кирании, - сказал он.  -  Я  Коралин  из
Каспана. Мы встречаемся  в  обстоятельствах,  где  соседствуют  радость  и
страх. - Он указал на голову. - Но вы, без  сомнения,  уже  заметили,  что
этот отдельный демон  надолго  устроился  на  отдых  на  шесте  из  доброй
киранийской древесины. - В толпе хмыкнули. - Он  и  его  приятели  послали
вызов проклятию Запретной Пустыни, - продолжал Коралин.  -  И  вот  пришла
расплата. Теперь им придется корчиться в преисподней.
   Послышались смех и поддакивания.
   - А  теперь  поговорим  о  радости.  И  именно  радость,  а  не  страх,
переполняет грудь Коралину. Ведь много лет я  успокаивал  себя  рассказами
других хозяев караванов о сердечности  и  гостеприимстве  народа  Кирании.
Правда, как вы знаете, мои собратья по путешествиям являются  отъявленными
лгунами. Но я так часто слушал эти рассказы, которые  отнюдь  не  казались
преувеличенными, что поверил в их правдивость. И я рад, что  встретил  вас
на своем пути. Дела еще не приводили меня по эту сторону Невесты и Дев.  В
течение долгого пути,  за  месяцы  изнурительного  путешествия  я  не  раз
размышлял о вашей мирной долине. Когда  нас  мучала  жажда,  Коралин  всем
напоминал о сладкой воде из  вашего  озера.  Когда  мы  голодали,  Коралин
утешался видениями вашего жаркого из жирных ягнят, приправленных  чесноком
и оливковым маслом. Когда мои люди приходили в отчаяние,  я  подбодрял  их
историями о вашей замечательной деревне. "Все будет хорошо,  -  говорил  я
им, - стоит лишь дойти до Кирании". Но откуда Коралину было на самом  деле
знать, правдивы ли все эти истории о гостеприимстве Кирании?
   Он указал на Ираджа и Сафара.
   - Но в вашей деревне оказались и мужественные  молодые  люди,  кем  она
может по праву гордиться. Молодые люди, в которых я не заметил  страха.  А
уж Коралин, да будет вам известно, много повидал за свою долгую  жизнь.  Я
больше  встречал  людей  хвастливых,  нежели  мужественных.  По-настоящему
мужественные люди не болтают. Хвастуны же замолкают  при  виде  демонов  и
бросаются  наутек.  Тем  более  что  речь  шла  о   нападении   на   отряд
чужестранцев. И Коралин со своими товарищами был бы обречен.
   Но эти двое и  не  помышляли  о  собственной  безопасности.  Бросившись
предупреждать нас, они рисковали жизнью. А когда демоны напали на нас, эти
двое вступили в схватку. И если бы не они,  никто  из  нас  сейчас  бы  не
предстал пред вами в живых.
   - Этот, - он указал на Ираджа, -  спас  жизнь  Коралину,  поступив  так
мужественно и искусно, как мне еще не доводилось  видеть.  А  этот,  -  он
указал на Сафара, - ввязался в драку как прирожденный воин, а  не  кроткий
деревенский паренек. А затем, как чудо из чудес,  вмешались  и  сами  боги
Кирании. Они обрушили на нападавших гору снега и льда. Доказав, что именно
в этих горах и этой долине обитают благословения всего мира.  Ведь  именно
здесь сокрушили демонов, пославших вызов проклятию.
   После того как мы с почестями  похороним  погибших,  отправив  их  души
богам, самым сокровенным желанием Коралина станет желание  наградить  этих
юношей. Да и всю Киранию. Если боги позволят, то завтра вечером мы устроим
празднество. Празднество, равного которому Кирания еще не  видела.  И  все
выпитое и съеденное будет моим даром вам. В том я, Коралин, и клянусь!
   Толпа взревела, одобряя такое завершение речи, и обступила его, выражая
благодарность и желая ему всяческих благ. Смущенный Сафар сполз с  коня  и
оказался в объятиях семьи. Мать плакала и ощупывала его, убеждаясь, что он
не  пострадал.  Отец  сжимал  ему  плечо  той  сильной  хваткой,   которая
предназначалась  лишь  выдающимся  людям  Кирании.   Сестры,   всхлипывая,
толпились вокруг. Когда мать  отступила  в  сторону,  вперед  протиснулась
Кетера, чтобы обнять Сафара. Он  прижался  к  выступающему  животу,  чтобы
поцеловать ее, и она смущенно рассмеялась.
   - Я так горжусь тобой, Сафар, - сказала сестра.
   Сафар был удивлен ее реакцией. Сон был столь реалистичен, что он ожидал
от нее нагоняя. И вместо того, чтобы поблагодарить,  он  пробормотал,  что
виноват.
   - Да что с тобой, Сафар? - спросила она. - Как ты можешь быть  виноват,
если прославил нашу семью?
   Ирадж, услыхав диалог, протиснулся к ним.
   - Сафар просто устал, - сказал он и хихикнул. - Пронзать демонов копьем
- тяжелая работа.
   Все рассмеялись, как над самой веселой шуткой, которую  им  приходилось
слышать. Эти слова  передавались  из  уст  в  уста,  и  вскоре  вся  толпа
покатывалась с хохота.
   Таким был еще один урок,  который  постиг  в  этот  день  Сафар.  Успех
обращает каждое слово человека в чистейшее золото. А с  такой  задачей  не
мог справиться ни один из ныне живущих или уже умерших магов.


   На следующий день все  собрались  у  храма  для  похоронной  церемонии.
Губадан надел скорбную желтую мантию,  а  жители  обвязали  пояса  желтыми
шарфами и намазали на щеках золой следы слез. Тела семерых погибших солдат
каравана  возложили  на  плот,  украшенный  красными  ленточками  в  честь
Тристоса, бога, правящего в Королевстве Смерти.
   Негромко отбивали такт барабаны, Губадан молился за бедных чужестранцев
и окроплял завернутые в белое тела священным маслом. Когда солнце достигло
зенита,  Коралин,  одетый  в  ниспадающие  золотистые  мантии  с   розовой
бахромой, шагнул вперед, чтобы поджечь разложенные вокруг тел просмоленные
щепки. Затем Ирадж и Сафар с помощью длинных шестов,  украшенных  лентами,
толкнули плот дальше в озеро.  Его  потихоньку  отнесло  к  середине.  Все
вознесли свои молитвы, когда в небо поднялся густой столб дыма. День стоял
безветренный,  и  дым  поднимался  высоко,  клубясь  под  сияющими  белыми
облаками, а затем разбивался на серые ленточки. Позже все сказали, что это
был добрый знак.
   Сафар, молитвенно склоняя голову, бросил случайно взгляд  в  сторону  и
увидел женщин из каравана,  сбившихся  в  молчаливую  группу.  Они  надели
тяжелые мантии и скрыли лица вуалями, и  поначалу  он  не  мог  разобрать,
которая же из них Астария. Но тут он увидел, как  одна  маленькая  фигурка
сдвинула вуаль в сторону, и оттуда выглянул один  глаз.  Глаз,  отыскавший
его. Темный  глаз,  с  длинными  хлопающими  ресницами.  Сафар  улыбнулся.
Изящная белая рука помахала  ему.  Затем  вуаль  вновь  опустилась.  Сафар
отвернулся с бешено бьющимся сердцем и обжигающей болью в чреслах от этого
обещания, которое он разглядел во взгляде и жесте девушки.
   Губадан подтолкнул его в бок. Пора было затягивать похоронную песню.
   Волынщик задал медленный темп, и один за другим подключились  остальные
инструменты. Сафар поднял голову, и полились ясные печальные слова:

   Где наши уснувшие братья?
   Ушли в поля блаженства.
   Где наши уснувшие братья?
   Спят в горних полях богов.
   Наши смертные сердца
   Стремятся соединиться с их душами.

   В безмятежном воздухе слова разносились далеко. И когда стих  последний
звук, все всплакнули.


   Позднее Коралин и  деревенские  старейшины  собрались,  чтобы  обсудить
таинственное   появление   демонов.    Сафара    и    Ираджа    пригласили
поприсутствовать, и все  оказались  в  большом,  ярко  раскрашенном  шатре
хозяина каравана, раскинутом возле караван-сарая.
   Сафару еще не доводилось видеть такой роскоши. Пол  в  несколько  слоев
покрывали пушистые дорогие ковры. Вокруг установленного в центре очага, на
котором слуга хлопотал над котлом с дымящимся  бренди,  лежали  подушки  и
валики. Слуга помешал  в  котелке,  на  поверхность  всплыли  всевозможные
фрукты, и Сафар ощутил такой  аромат,  что  опьянел  от  одного  вдыхания.
Занавеси разделяли шатер на отдельные комнаты, и  в  одной  стороне  Сафар
разглядел силуэты куртизанок, подошедших поближе,  чтобы  слышать,  о  чем
говорят.
   - Вот как оценивает ситуацию  Коралин,  -  сказал  хозяин  каравана.  -
Атаковавшие  нас  демоны  принадлежали,  скорее  всего,  к  их  худшей   и
глупейшей, незаконно действующей части.  Но  их  действия  пойдут  нам  на
пользу, поскольку когда остальные демоны  увидят,  что  эти  не  вернулись
домой, то поймут, что нельзя безнаказанно нарушать установления богов.
   Старейшины, вполголоса переговариваясь, выразили свое согласие с  такой
оценкой.
   - Что же нам предпринять? - сказал Коралин. - Каков наш следующий  шаг?
Коралин потому так спрашивает, что полагает: успех дел зависит  от  нашего
единства.
   - Думаю, следует предупредить власти, - сказал Губадан.
   Коралин приподнял кустистые брови.
   - Вы в самом деле так полагаете, святейший? - спросил он. Затем оглядел
остальных. - А кто они такие, эти власти? Коралин неподвластен королю.  Он
сам над собой господин.
   Бузал, глава совета, старейший из всех в свои восемьдесят лет, сказал:
   - Кирания тоже живет по своим законам. Нами никто не  правит.  -  Бузал
усмехнулся, демонстрируя темные десны с остатками зубов. - Наш жрец, -  он
указал на Губадана, - дает нам лишь законы природы. Но я не думаю, что эти
законы многое могут сказать.
   Губадан погладил смущенно бороду.
   - Конечно, мы живем в отдалении, - сказал он. - И храм наш не считается
столь уж значительным. Но разве предупредить других - не наш долг?
   - Да ерунда это все, не стоит  и  козьего  дерьма,  -  вмешался  Форон,
деревенский кузнец. - Разумеется, я не хочу никого  оскорбить.  Но  о  чем
предупреждать? Демоны сдохли, и теперь от них осталась лишь вонь. Вряд  ли
кто-нибудь еще появится. Вот и все. Сказке конец.
   - Но почему бы не  предупредить?  -  спросил  Губадан.  -  Что  в  этом
плохого?
   Коралин хмыкнул, и все повернулись к нему, ожидая, что он предложит.
   - Я не знаю здешних мест, - сказал хозяин  каравана.  -  Торговые  дела
впервые занесли меня сюда, в эти горы, за которыми рынки Валарии. А купить
соответствующую карту у братьев торговцев - дорого. Даже если  это  первое
путешествие принесет мне прибыль, о которой я мог бы только  мечтать,  все
равно за одну поездку мне не окупить вложения.
   Он покачал большой лохматой головой.
   - Даже если бы Коралин был менее значительным человеком, - сказал он, -
этот инцидент заставил бы  меня  призадуматься.  И  я  бы  не  решился  на
повторную  поездку.  А  зная  достаточно  хорошо  моих  собратьев,  хозяев
караванов, я могу уверенно заявить, что они почувствуют то же  самое,  как
только узнают, что в этих горах стало небезопасно.
   Люди зашептались. Если Коралин сообщит о случившемся, то Кирании грозит
катастрофа. Вся  торговля,  осуществляющаяся  через  Божественный  Раздел,
пойдет прахом. Кирания не просто пострадает. Сама жизнь ее поблекнет.
   - И тогда мы не только  не  увидим  караванов,  -  сказал  отец  Сафара
Губадану, - но и пилигримов больше не будет.
   Старый жрец  вздрогнул.  Все  знали,  как  существенно  зависел  он  от
подаяний тех, кто посещал храм богини Фелакии и священное озеро.
   - Да, - сказал он, - теперь я вижу мудрость твоих слов,  Каджи.  Однако
вдруг мы ошибаемся, и эти демоны не окажутся здесь единственными? Мы  ведь
отрезаны от остального мира. Новости ползут  медленно.  Что,  если  демоны
напали и в других местах?  И  в  таком  случае  наше  молчание  не  только
бессмысленно, но и опасно.
   Ирадж кашлянул. Все посмотрели на него. Он вспыхнул от такого внимания,
но затем отважился на речь перед старейшинами.
   - Прошу прощения, - сказал он. - Как вам известно,  не  так  давно  мне
довелось совершить длительное путешествие, в том числе и через Валарию.  И
я не слышал на рынках ни  о  демонах...  ни  о  прочих  опасностях.  Кроме
обычных - о мародерствующих бандитах.
   Губадан мягко  вмешался,  поясняя  остальным  слова  Ираджа,  осторожно
рассказывая о том, что парень прячется здесь от кое-кого  из  собственного
племени. Однако Коралин тут же ухватился за эти  слова,  решив  напомнить,
что кроме демонов есть и другие опасности, которые надлежит обсудить.
   - Если я  ошибаюсь,  -  сказал  он,  -  пусть  именем  Коралин  назовут
какую-нибудь свинью. Но из слов вашего  мудрого  жреца  я  понял,  что  юг
постепенно превращается  в  зону  постоянной  вражды  между  воинствующими
кланами. А для торговли это почти так же плохо, как и демоны.
   - Я говорил вовсе не об этом, - выпалил Ирадж. И тут же покраснел,  как
спелое яблоко, сообразив, какую глупость ляпнул.
   Коралин долго не сводил с него глаз. Затем улыбнулся.
   - Узнав о твоем происхождении, я теперь  понимаю,  откуда  в  тебе  эта
пылкость, - сказал он. - Уж наверняка  ты  приобрел  ее  не  здесь.  -  Он
успокаивающе поднял руку.  -  Я  вовсе  не  сомневаюсь  в  мужестве  людей
Кирании, Сафар доказал, что хребет у вас стальной. Но я уверен, что вы  не
будете выдавать себя за прирожденных воинов, - он указал на Ираджа, -  как
этот  молодой  человек.  -  Послышались  возгласы  согласия.  -  Я   также
догадываюсь, что ты - сын вождя.
   Ирадж молча склонил голову, в то время как вскочивший Губадан попытался
предотвратить раскрытие тайны. Но Коралин лишь рассмеялся и пожал плечами.
   -  Больше  можете  не  рассказывать,  -  сказал  он.  -  Что-то  где-то
происходит, но это не мое дело, или пусть Коралина назовут сыном  задницы,
знающимся лишь с собакой, которая и сама не знает, что сделает в следующую
минуту - то ли завоет, то ли залает.
   Он наклонился к Ираджу:
   - Вот что я скажу тебе,  храбрый  юный  воин.  Если  тебе  когда-нибудь
понадобится помощь Коралина, ты только намекни.
   Когда он  сказал,  Сафар  понял,  что  вовсе  не  обязательно  обладать
магическим  видением,  чтобы  разглядеть  будущего  короля.   Какой-нибудь
проницательный торговец мог это  сделать  запросто,  и  не  тревожа  своих
безмятежных снов.
   Ирадж поднял голову в ответ на полный любопытства взгляд Коралина. Губы
его слегка раздвинулись в улыбке, и затем он кивнул. Тем самым он  обещал,
что надолго запомнит услышанное.  Между  этими  двумя  людьми  заключилось
негласное понимание. Когда придет время - а оно несомненно придет, - Ирадж
не только попросит помощи, но и сторицею за нее заплатит хозяину каравана.
   Коралин обратился к остальным.
   - Итак, соглашение достигнуто? - спросил он. - И мы  никому  ничего  не
рассказываем о происшедшем. Правильно?
   Старейшины стали шепотом совещаться. Затем Бузал сказал:
   - А как же твои люди? - Он указал на занавес, разделявший  шатер.  -  А
женщины? Как можем мы доверять их молчанию?
   - Мои люди согласны со мной во всем, - сказал Коралин. - Так что  в  их
отношении можно не сомневаться. Что же касается женщин,  Коралин  поведает
вам небольшой секрет о торговле куртизанками. Прежде чем я доверю  девушек
новым хозяевам, я заставлю каждую выпить Кубок Забвения, и о прошлом у них
не останется воспоминаний. И у них не будет  причин  горевать  о  семье  и
друзьях. Это делает их приятными и счастливыми наложницами. Никаких  слез,
уменьшающих пылкость их господ. А заодно их память не  будут  тревожить  и
когти демонов.
   Мужчины  засмеялись  и  расслабились.  В  ход   пошли   недвусмысленные
чувственные шутки, сопровождаемые шумным весельем и хлопаньем по  коленям.
Только Сафар пришел в ужас от такого бесцеремонного обращения с Астарией и
ее сестрами. Он глянул на отца  и  увидел,  что  тот  ведет  себя,  как  и
остальные. Так же раскраснелся и хохочет.
   Тут Коралин распорядился, чтобы  слуга  начал  угощать  гостей  горячим
бренди. Все быстро опустошали бокалы и просили  добавки.  Вскоре  разговор
зазвучал громче, голоса мужчин стали  увереннее,  по  мере  того  как  они
вспоминали различные приключения из собственной юности. Коралин не умолкал
чуть не час, пересказывая битву во всех  деталях,  свидетелем  которой  он
был. Мужчины одобрительно загудели, когда он поведал, как Сафар сражался с
демонами - уничтожив чудище, похитившее Астарию, обломком посоха,  которым
размахивал, как боевым копьем. Но все разинули рты, когда он  рассказал  о
мужестве Ираджа,  спасшего  Коралина  прыжком  в  седло  демона,  прыжком,
достойным великого воина равнин, схватившегося с более сильным  врагом,  и
наконец ударом кинжала выпустившего на свободу душу демона.
   Сафар посмотрел на Ираджа и  улыбнулся,  благодарный  за  то,  что  тот
сохраняет свое обещание.  Но  Ирадж  нахмурился  и  принял  вид  человека,
который наконец собирается рассказать, как же на самом деле все случилось.
Сафар решительно покачал головой, Ирадж моргнул, не понимая, почему Сафара
радует то обстоятельство, что величайшие похвалы  предназначены  не  тому,
кто их действительно заслужил.
   Ирадж наклонился к нему и прошептал:
   - Ты уверен?
   Сафар в ответ поднял чашу с бренди, провозглашая громкий тост  в  честь
подвигов его мужественного друга. Это был первый тост, произнесенный им во
взрослой компании. И все  провозгласили  имя  Ираджа  Протаруса,  молодого
человека, которому, как был уверен Сафар, суждено было стать королем.
   Все уже немного опьянели. И это Сафар  чувствовал  впервые.  Облегчение
смешивалось с опьянением, приводя к внезапному ощущению большого  счастья.
Счастье стало еще огромнее, когда Коралин принялся раздавать подарки.
   Во-первых, он сообщил старейшинам, что будет  платить  вдвое  за  любые
товары, услуги или животных, которые понадобятся ему во время остановки  в
Кирании. Затем по его приказу  слуги  внесли  ведра,  доверху  наполненные
дарами. Он попросил  старейшин  самих  распределить  дары  между  жителями
деревни. А каждому из старейшин  вручил  он  кошель  с  серебром.  Каждому
мужчине деревни предназначались  кисет  с  табаком  и  серебряная  монета.
Женщин ожидали склянки с духами и украшения. Детворе  предстояло  получить
сладости и по медной монете.
   Наконец он подошел к Сафару и Ираджу.
   - Коралин долго размышлял над этим, мои юные друзья, - сказал он.  -  У
меня есть для вас подарки,  которые  вы  получите  немного  погодя.  -  Он
хмыкнул. - Деньги само собой. Но что такое деньги,  ребята?  Монеты  имеют
ценность только потому, что мы  пришли  к  общему  соглашению  считать  их
таковыми. А я задумал еще и кое-какие развлечения. Впрочем, развлечений  в
вашей жизни предстоит еще немало. Но у меня  для  вас  кое-что  особенное.
Дар, после которого вы навсегда запомните Коралина.  Во-первых,  мой  друг
Ирадж... - Он вытащил черный бархатный кошелек.  Глаза  Ираджа  сверкнули,
когда  Коралин  извлек  небольшой