у  надоела.  Вернее,  ему  стало
как-то не по себе. Он не показывал виду, но в воздухе носилось  тревожащее
ощущение магии и  опасности.  Наконец  он  придумал  отговорку,  как  уйти
отсюда. Он сказал Ираджу, что им не хватает мяса.  Ирадж,  всегда  готовый
поохотиться, согласился.
   Оставив коз и ламу пастись на лугу, они несколько часов продвигались по
заснеженным тропам. Сафар с помощью пращи сшиб несколько горных куропаток,
а Ирадж из лука подстрелил зайца. Сафар  поддразнил  его,  сказав,  что  с
таким оружием надо охотиться на медведя, а не на  кролика,  и  что  стрела
разнесла зверька на части, так что он теперь ни на что не годен.
   Ирадж притворился оскорбленным.
   - Неблагодарный, я только что спас наши  жизни.  Неужели  ты  не  видел
взгляда его глаз? Да это же самый настоящий людоед!
   - Ой-ой-ой! - завопил Сафар. - Заяц-людоед! Бежим! Бежим!
   И они помчались по тропе так, словно за ними гнался тигр.
   Примерно через час они  вышли  на  выступ,  откуда  открывался  вид  на
главный караванный путь. Перевал, через Невесту и Шестеро Дев, был  не  из
легких. Он состоял из череды серпантинных колец, ведущих от пустыни  вверх
к первому проходу. Этот  проход  вел  к  шаткому  мостику,  тянущемуся  до
следующей горы. И вся конечная часть пути состояла из таких вот  ущелий  и
мостиков. Затем тропа вела вниз и выводила к самой Невесте, а с  нее  -  в
Киранию и дальше, вниз.
   Сафар не один час в свое время провел  на  этом  выступе,  наблюдая  за
караванами. В разгар торгового сезона, когда их проходило здесь до дюжины,
зрелище выдавалось удивительное.  Один  раз  ему  посчастливилось  увидеть
четыре каравана, движущихся одновременно по четырем вершинам. Ему  еще  не
доводилось видеть океан, но для Сафара караваны как раз  и  выглядели  как
небольшие флотилии судов, плывущих среди моря облаков и снегов.  Киранийцы
называли этот край Высокие Караваны, тем самым  утверждая,  что  нигде  во
всем мире торговцам не приходилось пересекать более высокие горы.
   Когда  юноши  стояли,  созерцая  заснеженные  вершины,  Сафар,   увидев
караван, первый за эту весну, направляющийся к перевалу  Невесты,  испытал
чувство радости. Он указал на  караван  Ираджу,  который  из-за  недолгого
срока пребывания в горах не мог еще с легкостью определять  расстояние  до
цели. Они  залюбовались  видом  бредущих  животных,  колокольчики  которых
странно позванивали в холодном сухом воздухе.  Вскоре  стали  различимы  и
маленькие фигурки людей, идущих пешком или едущих на лошадях,  и  бредущих
за ними тяжело нагруженных лам и верблюдов.  Несколько  больших  фургонов,
влекомых быками, замыкали караван.
   - Где они только не побывали, - мечтательно сказал Ирадж, - чего только
не повидали. Из-за одного звука этих колокольчиков хочется пойти вместе  с
ними, правда, Сафар?
   - Вот еще, - резковато ответил Сафар. - Мне и здесь  хорошо.  Чего  это
ради жить среди чужестранцев?
   Ирадж странно посмотрел на него.
   - Тебя посещают видения, - сказал он, - но ты не любишь мечтать?
   - Люблю, но не о таких вещах, - ответил Сафар. - Я  совершенно  доволен
тем местом, где нахожусь. Мой отец иногда ездит в Валарию  продавать  свои
лучшие горшки. Но когда бы я с ним ни  ездил,  каждый  раз  с  нетерпением
рвался домой.
   Ирадж обвел рукой караван и окружающий его вид.
   - Но ведь настоящий мир там, Сафар, - сказал он.  -  Там  великие  люди
вершат судьбы. Там можно увидеть интересных людей и таинственные  вещи.  Я
согласен, ваша долина прекрасна.  Но  здесь  ничего  не  происходит  и  не
произойдет. Неужели тебе не хочется уехать?
   - Никогда, - сказал Сафар с решительностью, странно не вяжущейся с  его
возрастом.  -  Все,  что  мне  нужно,  имеется  здесь.  И  все,  что   мне
понадобится, - тоже.
   Ирадж пожал плечами, как бы сомневаясь в словах друга, а затем сказал:
   - Давай спустимся навстречу к ним. Мне еще не приходилось разговаривать
с хозяином каравана.
   Дневного времени оставалось в избытке, так что Сафар  не  видел  причин
для возражения. К тому же, как знал каждый ребенок  в  Кирании,  тот,  кто
первым встретит караван, всегда получает приветствие и маленькие  подарки.
Сафар окинул взглядом окрестности,  выбрал  маршрут,  который  пересекался
внизу с маршрутом путешественников в начале перевала Невесты,  и  мальчики
устремились вниз, навстречу каравану.
   Они огибали беспорядочную  насыпь  камней,  когда  глаз  Сафара  уловил
какое-то движение. Он схватил Ираджа за руку, останавливая  того,  и  стал
вглядываться.
   Из ущелья к каравану быстро двигались  колонной  какие-то  фигуры.  Они
расходились широким кольцом, и Сафар понял, что караван их не видит.
   Поначалу он принял их за разбойников. Прикрыв глаза от солнца  ладонью,
чтобы лучше  было  видно,  он  ясно  разглядел  идущую  впереди  группу  и
вскрикнул от испуга.
   - В чем дело? - спросил Ирадж. Он вглядывался в фигуры, но  рассмотреть
их не мог.
   - Демоны! - воскликнул Сафар. - Они собираются напасть на караван!



        "6. КУДЕСНИК РОДИЛСЯ"

   Пока Гифф разглядывал, как караван тащится по заснеженному перевалу  со
звоном колокольчиков,  с  кряхтеньем  быков,  с  лошадьми,  пускающими  из
ноздрей струи пара, внезапное дурное предчувствие овладело им.  Он  глянул
на других девятерых демонов, вместе с ним в седлах поджидающих  в  засаде.
Они выглядели напряженными, но это была профессиональная  готовность.  Они
еще раз проверили оружие и  снаряжение.  Это  были  лучшие  демоны  Сарна,
проверенные во многих успешных набегах.
   Но Гифф все равно ощущал неуверенность.
   Он не был уверен, но тем не менее ощущал, что вокруг что-то неладно. Он
подумал: "Надо было мне все-таки самому убить того человека". Напрасно  он
уступил его Сарну. Надо было настоять на своем праве. Но потом он подумал,
что не стоит быть таким суеверным. "Ты сам себе  должен  приносить  удачу.
Кроме того, что может случиться плохого?"
   Гифф осмотрел конных  солдат,  охраняющих  вьючных  животных  и  крытые
фургоны, составляющие караван. Люди  были  хорошо  вооружены  и  выглядели
достаточно опытными, чтобы доставить неприятности,  но  не  это  тревожило
Гиффа. В конце концов, прошлой ночью Сарн заслал своего лучшего разведчика
в лагерь каравана. Пока  люди  спали,  разведчик  проскользнул  в  палатки
солдат, чтобы похитить по небольшому предмету  у  каждого  человека.  Сарн
воспользовался похищенным, чтобы сотворить  заклинание,  которое  приведет
солдат в смятение и обратит их в трусов во время нападения.
   Единственным защитником, на которого вряд  ли  подействует  заклинание,
оставался хозяин каравана, рослый  крепкий  мужчина,  с  которым  Гифф  не
захотел бы встретиться в честном поединке. Он спал отдельно от своих людей
в шатре, куда разведчик не мог попасть  незамеченным.  "Но  все  равно,  -
подумал Гифф, - когда начнется атака, без поддержки  своих  солдат  хозяин
каравана долго не продержится".
   План нападения был достаточно прост, хотя и не без  хитроумных  уловок,
на которые был горазд  Сарн.  Отряд  Гиффа  был  выслан  вперед,  в  обгон
каравана, чтобы устроить засаду. И даже двойную  засаду.  Гифф  со  своими
малыми силами должен напасть  первым.  Это  будет  яростная,  безжалостная
атака, призванная скорее напугать людей, нежели  нанести  им  урон.  "Будь
кровожаден и безжалостен, каким ты и являешься, - сказал Сарн. - Пусть мне
они достанутся уже устрашенными".
   После этого Сарн  должен  ударить  из  другой  точки  всеми  остальными
силами. Вся операция, по оценке Гиффа, должна занять не  более  нескольких
минут.  "Да,  план  хорош,  -  успокоил  себя  Гифф.  -   Искусный   план,
гарантирующий успех. Но откуда же это ощущение неуверенности?"
   Складывалось такое ощущение, что за ними кто-то наблюдает.


   - Это не могут быть демоны, - сказал Ирадж. - Ты, должно быть,  ошибся.
Им запрещено показываться здесь.
   - Значит, им забыли  сообщить  об  этом!  -  огрызнулся  Сафар.  -  Сам
посмотри, - сказал он, указывая на прячущихся в засаде внизу - Кто же  это
еще?
   Сбитый с толку Ирадж по примеру Сафара приложил ладонь козырьком, чтобы
лучше видеть. Он даже голову отдернул назад, когда до  него  дошло  полное
понимание ситуации. Затем он еще раз оглядел всю сцену.
   - Вот это да! - сказал он. - Ты  прав.  И  посмотри!  Вон  еще!  Вторая
группа - движется вон по тому ущелью.
   Сафар сразу же увидел их. Эта группа была гораздо многочисленнее первой
- свыше тридцати демонов. Он видел, как они змейкой проходили по ущелью  с
покрытыми снегом склонами. Ущелье сужалось у входа, и  Сафар  увидел,  как
главарь натянул поводья и  подал  сигнал  остальным  остановиться.  Группа
сделала остановку, чтобы перестроить свои ряды.
   - Мне кажется, я понял, что они собираются предпринять, - сказал Ирадж.
Говорил он  достаточно  небрежно,  словно  обсуждал  занятный  тактический
маневр, описанный в военном наставлении. - Первая банда  набрасывается  на
караван, - сказал он, - в то время как вторая ждет. Затем,  когда  солдаты
ввяжутся в схватку, в дело вступает вторая группа и заканчивает операцию.
   Ирадж опустил руку.
   - Неплохо задумано, - сказал он. - Надо запомнить.


   Убедившись в  готовности  своих  демонов,  Сарн  выстроил  кавалерию  в
короткие шеренги, какие только позволяло устье ущелья,  дабы  не  ослабить
силу удара. Позиция Гиффа находилась против ущелья, за  грудой  смерзшихся
валунов. Едва караван окажется между ними, Гифф  ударит  первым,  а  когда
охваченные паникой солдаты повернут свои спины к ущелью,  Сарн  устремится
на них, сжимая клещи.
   Главарь бандитов вытащил саблю  и  несколько  раз  взмахнул  ею.  Кровь
запела в его демонских жилах  боевую  песню.  Через  несколько  минут  все
богатства  каравана,   о   которых   поведали   разведчики,   станут   его
собственностью. Затем он стремительно двинется в горы, к  Кирании.  Он  не
сомневался, что в такой удаленной деревушке  не  составит  никакого  труда
уничтожить всех. Сарн прикинул, что в Кирании, должно быть,  ожидают  этот
караван. И кто-то, может быть, даже  вышел  ему  навстречу,  что  означает
нехватку времени для устранения следов пребывания демонов на снегу. Король
Манасия распорядился не оставлять ни одного свидетеля. Поэтому Сарн  хотел
изобразить все дело так, словно на караван напали  бандиты,  люди-бандиты.
То же самое надо будет сделать и в Кирании -  может  быть,  с  этой  целью
придется забрать чуть больше добычи, чем им нужно. А затем он и его демоны
вернутся домой, не оставив после себя никаких  следов,  из-за  которых  бы
стоило переживать.
   Сарн   уже   предвкушал   радость   возвращения.   Возвращения   героя,
нагруженного столь богатой добычей, что главари других  бандитских  кланов
поспешат присоединиться к нему. Более того, сам король будет  ему  обязан.
Сарн уже понял, что король Манасия  замышляет  вторжение  в  земли  людей.
Вторжение, началом которому стала его миссия.
   Он задумался, а не выжать ли из короля вдобавок ко  всему  какой-нибудь
благородный титул, но внезапно какая-то  тревожащая  мысль  посетила  его.
Связана ли была она с вопросом Гиффа о том, не солгал ли  король  Манасия,
обещая защитное заклинание от проклятия Запретной Пустыни? Не поспешил  ли
он, Сарн, разгоняя сомнения Гиффа? Конечно, после выполнения задания  Сарн
станет  более  важным  демоном,  чем  ранее.  Демоном,  который  отважился
пересечь Запретную Пустыню и нанести удар по  ненавистным  людям.  С  этим
нельзя не считаться. А король не усидел бы столь долго на троне,  будь  он
глуп или позволяя потенциальным соперникам слишком долго пребывать на этом
свете. И он может счесть Сарна одним из соперников. Вполне  возможно,  что
такой  могущественный  маг,  как  король  Манасия,  мог   при   сотворении
заклинания учесть такую возможность и с самого начала ослабить Сарна. Один
из способов - солгать относительно мощности защитного заклинания.  Сарн  и
сам поступил бы точно так же, окажись он на месте Манасии.
   Другой вопрос: что, если заклинание не убьет сразу же?  Что,  если  оно
позволит  прожить  достаточно  долго,  чтобы  успеть  вернуться  домой   с
необходимой королю информацией? А затем он, Сарн, будет долго и мучительно
умирать? Получив такую вот награду за верную службу  королю?  И  получится
ситуация, похожая на ту, в которой оказался Бадави.  Впервые  Сарн  ощутил
нечто, похожее на сочувствие к торговцу лошадьми.
   Но затем он подумал: не будь дураком, Сарн. Это всего лишь  переживания
перед боем. Если бы король замышлял предательство, он, Сарн,  почувствовал
бы это с самого начала. В искусстве вероломства  главарь  бандитов  считал
себя выдающимся демоном и мог сам научить короля паре проделок.
   Овладев  собой  и  устранив  сомнения,   Сарн   увидел,   как   караван
приближается к устью ущелья.
   Пора было начинать.
   Его желтые глаза заблестели от предвкушения добычи.


   Сафар смотрел, как  меньшая  группа  бандитов  готовится  к  нападению.
Конечности его налились странной тяжестью, а  когда  он  заговорил,  голос
стал хриплым:
   - Что же нам делать?
   Ирадж ощущал себя  как  рыба  в  воде.  Готовящаяся  разыграться  внизу
трагедия произвела на него совсем другое действие, добавив ему внутреннего
огня.
   -  Предупредить  караван,  -  сказал  Ирадж,   успевая   отмечать   все
происходящие внизу маневры. - Что же еще?
   Пока Сафар переваривал услышанное, Ирадж сорвался с их потайного  места
и устремился вниз с холма. Его поступок сразу  привел  Сафара  в  чувство.
Кровь вскипела, и он без раздумий бросился следом.
   Но, карабкаясь вниз по крутому склону вслед  за  Ираджем,  он  подумал:
"Отец убьет меня".
   Караван был маленьким  и  растянувшимся  от  долгого  и  изнурительного
путешествия.  Оказавшись  ближе,  Сафар  услыхал  хриплый  голос   хозяина
каравана, понукающего людей.
   - Ваши отцы были безмозглыми невежами, - орал он. -  А  ваши  матери  -
ленивыми подзаборными сучками. А ну веселей,  собаки!  И  слушайте  своего
Коралина! До Кирании осталось идти всего один день, верьте  мне.  А  потом
выбирайте  себе  блох   да   лижите   свои   безволосые   яйца   как   вам
заблагорассудится.
   Сафар услыхал, как взвыл верблюд, и  погонщик  проклял  его  злодейскую
натуру. Послышались Сафару и  пронзительные  голоса  рассерженных  женщин.
"Показалось", - подумал он. Женщины редко путешествовали с караванами.
   Задыхаясь от бега,  он  стремился  догнать  Ираджа.  Они  добрались  до
каравана в тот самый момент,  когда  он  поравнялся  с  устьем  расщелины.
Первыми их заметили трое верховых. Сафар и Ирадж бросились к солдатам.
   - Засада! - закричал Ирадж. - Засада!
   Солдаты реагировали медленно. Тупо вытаращив глаза, они  раскрыли  рты,
похожие на дыры в их заиндевелых бородах. Когда же Сафар и Ирадж подбежали
к ним, они вдруг ожили, в страхе  подав  коней  назад.  Сафар  понял,  что
именно его и Ираджа они воспринимают как угрозу.
   Сафар в отчаянии вцепился в поводья ближайшей лошади.
   - Демоны! - завопил он прямо в лицо оторопевшему солдату. - Вон там!
   Он  обернулся,  чтобы  показать,  и  увидел,  как  из  дымки   вылетают
чудовищные фигуры. Это группа Гиффа мчалась, стараясь  собрать  защитников
каравана поближе к ущелью, где притаились  основные  силы.  Сафар  впервые
услыхал  боевой  клич  демонов  -  пронзительное,   замораживающее   кровь
улюлюканье.
   Перед ним пронеслась череда образов. Он увидел сабли и топоры, поднятые
когтистыми лапами. Наведенные на цель арбалеты. Пушечные стрелы.
   Солдат оттолкнул его ногой и одновременно резко натянул поводья. Лошадь
встала на дыбы, и Сафар отскочил в сторону, чтобы не угодить под бьющие  в
воздухе передние копыта. Тяжелая арбалетная стрела угодила лошади в горло.
Она рухнула назад, и Сафар услыхал вопль придавленного солдата. Ему еще не
доводилось видеть таких мучений.
   Двое других солдат повернули лошадей и пустились прочь.
   - Стойте, сражайтесь! - крикнул им вслед Ирадж. - Куда же вы!
   Но его крик только добавил им страху.
   Сафар услыхал, как они завопили:
   - Засада! Засада!
   Солдаты  ворвались  в  основной  караван,  сшибая  по  дороге  людей  и
животных.  Воздух  пронзили  женские  крики,  которые  смешались  с  ревом
животных и воплями умирающих людей.
   Сафар и Ирадж оказались в самом  центре  воцарившегося  хаоса.  Вьючные
животные вырывались из рук погонщиков, рассыпая груз по  снегу.  Верблюды,
налетая  на  фургоны,  опрокидывали  их.  Быки  спутывали   постромки.   С
полудюжины солдат метались вокруг, вопя от страха, словно ламы и  верблюды
были их врагами.
   Огромный мужчина - хозяин каравана - промчался мимо, размахивая  саблей
и выкрикивая команды. Позади послышался приближающийся  вопль  демонов,  в
отдалении мелькнула сталь сабли. Затем последовал крик раненого человека.
   Сафар впервые оказался на поле битвы, но странное спокойствие  снизошло
на него. Казалось, что все вокруг одновременно  движется  и  замедленно  и
быстро.
   Он увидел пятна крови на снегу.
   Мускусный запах страха смешивался с одуряющей вонью демонов.
   Слышно было, как, задыхаясь, люди кашляли и умирали.
   Над ним навис какой-то демон,  привстав  в  стременах,  чтобы  рубануть
саблей. Он казался скорее кошмаром, нежели реальным  существом,  и  Сафару
вдруг стало так любопытно, что  он  принялся  разглядывать  бледно-зеленую
шкуру демона, заклепки на его кожаных доспехах,  широкое  рыло  с  острыми
клыками и маленькие  торчащие  уши.  Пока  Сафар  вглядывался,  ему  вдруг
вспомнились уроки Губадана. В мозгу прояснилось, дыхание замедлилось.
   Он ускользнул в сторону, когда сабля обрушилась вниз. Он  услыхал,  как
демон удивленно фыркнул, обнаружив, что жертва исчезла.
   Сафар  замахнулся  на  него  посохом,  но  сабля  демона   взлетела   и
опустилась, и он обнаружил, что  держит  в  руках  бесполезное  оружие.  И
только потому не погиб в ту же минуту, что демон был  вынужден  развернуть
скакуна навстречу атакующему солдату. Демон разрубил человека,  повернулся
в поисках другой цели и потерял Сафара из виду.
   Сафар услыхал пронзительные вопли людей, обернулся и  увидел,  что  два
демона напали на фургон. Скакуны их встали на дыбы и стали  когтями  рвать
парусину, под которой оказались сбившиеся в кучу испуганные  женщины.  Они
вопили и пытались отбиться от демонов.
   Одно из чудовищ ухватило какую-то  девушку  за  волосы  и  вытащило  из
фургона, радостно завывая и волоча ее по снегу за  длинные  черные  пряди.
Замерзшие камни сорвали с нее одежду, и Сафар  впервые  увидел  обнаженное
тело девушки не из его деревни. Она  закричала,  когда  камень  рассек  ей
ногу, и Сафар обнаружил, что мчится на демона лишь с обломком в руке.
   Сафар по природе своей не был рожден убийцей. Он  вырос  с  верой,  что
жизнь является драгоценностью, включая и жизнь животных,  питающих  людей.
Но сейчас он был  охвачен  яростью  убийства,  вызванной  видом  униженной
девушки, которой грозила смерть.
   Когда он бросился вперед, на ум неожиданно пришли слова  заклинания,  и
он забормотал:

   Я силен.
   Ты - слаб.
   Ненависть - мое копье.
   И пусть она пронзит твое трусливое сердце.

   В его воображении обломок превратился в копье. Копье совершенной формы,
тяжелое, хорошо сбалансированное, но легкое для руки. Он откинулся  назад,
а затем метнул обломок изо всех сил. Он увидел, как в полете кусок  дерева
стал изменять свою форму.
   Расщепленная деревяшка  превратилась  в  твердый  черный  металлический
предмет. Сафар этого уже не видел, все происходило в его мозгу  Он  придал
наконечнику широкую, острую смертоносную форму и  заставил  оружие  лететь
точно в цель. Он заставил копье пронзить кожаные  доспехи,  толстую  шкуру
демона и вонзиться демону прямо в сердце.
   Демон упал, отпустив девушку. Скакун демона начал  разворачиваться,  но
девушка по инерции продолжала лететь вперед, пока не врезалась в Сафара. У