рядила обстановку, и Сафар рассмеялся вместе с ним.
   - В следующий раз, когда повстречаешь братьев Убекьян, - сказал  он,  -
не сдерживайся. Иначе сломают тебе шею.
   Незнакомец протянул руку.
   - Меня зовут Ирадж Протарус, - сказал он.
   Сафар заколебался, вспомнив  видение.  Но  у  этого  юноши  было  столь
дружеское выражение лица, что непонятно было, как он вообще может  быть  в
чем-то опасен.
   Сафар хлопнул по предложенной ладони.
   - А я - Сафар Тимур.
   Ирадж заинтересованно посмотрел на него.
   - Неужели Сафар? Я видел сон, там было парень по имени Сафар.
   Сафар не ответил. Такое совпадение лишило его дара речи.
   Ирадж, должно быть, подумал, что Сафар  просто  стесняется.  Он  крепко
сжал ладонь Сафара.
   - Я думаю, мы будем очень хорошими  друзьями,  -  сказал  он.  -  Очень
хорошими.



        "3. ОХОТНИКИ"

   Бадави уже не мог выносить  воплей  этого  человека.  Демоны  привязали
рослого крестьянина  к  вертелу  и  поджаривали  его  на  медленном  огне.
Мучительные вопли выводили из  себя,  особенно  когда  какой-нибудь  демон
отрезал кусок еще живой плоти, пожирал его и хвалил жертву за то, что  она
оказалась таким хорошим блюдом.
   Желудок торговца лошадьми зашевелился, когда налетевший  ветерок  донес
до него запах от костра.  Но  крестьянин  действительно  ароматно  пахнет,
подумал он. Явно он любил приправить пищу чесноком. Но хоть Бадави  и  был
голоден - прошло уже несколько дней, как демоны позволили ему существовать
и питаться вместе с ними, - он по-прежнему не мог заставить себя  пожирать
то, что еще вопит.
   Бадави был потрясен, и его тошнило, когда ему в первый  раз  предложили
отведать блюдо из человеческого мяса. Но когда он понял, что больше ничего
ему не предложат, здравый смысл одолел препятствие. Теперь ему такая  пища
нравилась даже больше любой  другой,  и  он  уже  опытным  глазом,  как  и
подобает гурману, мог различить, какой из пленников будет вкуснее. Но  тем
не менее его продолжали  раздражать  и  тревожить  вопли  и  телодвижения,
которые они производили в процессе готовки. Он обратился к богам с мольбой
смилостивиться над верным Бадави и сделать так, чтобы крестьянин  умер  до
того, как демоны разделают его заживо.
   Он утешал себя тем, что когда-нибудь должен все-таки привыкнуть к этому
шуму. Ведь привык же он безучастно  воспринимать  все  те  страдания,  что
теперь его окружали. Он и демоны разбили  лагерь  неподалеку  от  пылающих
развалин  некогда  процветавшей  фермерской  деревни.  И   мясо,   которое
собирался есть  Бадави,  было  платой  за  предательство  по  отношению  к
защитникам поселения. В последовавшей затем  резне  Бадави  не  ощутил  ни
единого упрека совести. После того как он  предал  собственную  семью,  он
неоднократно видывал подобные картины. Его волновало лишь то,  что  демоны
слишком  много  времени  тратили  на  развлечения  перед  серьезным  делом
трапезы.
   Крестьянин издал последний  крик  и  затих.  Сердце  и  желудок  Бадави
возрадовались, он  вскочил  на  ноги  и  бросился  к  костру,  расталкивая
демонов, голодом преодолевая страх. Вытерпев тычки, подзатыльники и угрозы
отнять поджаристое мясо, он удалился на  безопасное  расстояние  и  уселся
есть. Поев, он вытер жир с бороды и огляделся.  Белый  шатер  Сарна  стоял
ярдах в ста от основного лагеря. Бадави грустнел каждый раз,  когда  видел
этот шатер. Он был сделан из шкуры его любимого  верблюда,  Савы.  Боковые
стенки шатра были подняты, пропуская внутрь прохладный  вечерний  ветерок,
так  что  был  видел  Сарн,  сидящий  на  ковре,  увлеченно  беседующий  с
лейтенантом Гиффом.
   Удовлетворив первое желание, Бадави обратился ко второму, молясь, чтобы
предмет их разговора никак не коснулся его. Он понимал,  что  Сарн  и  его
дьяволы - особенно Гифф - не удовлетворены достигнутыми успехами. И это не
его ошибка.  Раз  за  разом  приводил  он  их  к  поселениям,  уловками  и
мошенничеством усыпляя бдительность  защитников.  Затем,  когда  поселение
захватывалось, он помогал в случае необходимости допрашивать оставшихся  в
живых. И своим острым  глазом  он  помогал  не  столько  грабить,  сколько
оценивать награбленное.  Но  за  свои  старания  он  не  получил  и  слова
благодарности. Лишь на ужин жалкий кусок мяса.  "Когда,  о,  когда  же,  -
молился он, остановившись на третьей  теме,  обращенной  к  богам,  -  они
наконец поймут мою настоящую ценность?"
   Демоны уже одолели около шестисот миль  на  запад  вдоль  Божественного
Раздела. Рос счет захваченных и  ограбленных  домов  и  поселков,  сотнями
исчислялись убитые. Поначалу демоны радовались, грузя на вьючных  животных
награбленное добро. Они вели за собой  девушек  и  молодых  женщин,  чтобы
продать их на невольничьих рынках в краю демонов. Заковывали их в  цепи  и
прицепляли к длинным жердям, которые пленники несли  на  своих  плечах,  и
заставляли идти рядом с  вьючными  животными.  Но  вскоре  число  рабов  и
награбленной  добычи   настолько   увеличилось,   что   начало   замедлять
продвижение демонов. Они теперь едва ползли вперед.  Вскоре  такой  оборот
событий заставил демонов задуматься, а Бадави вновь начал бояться, как  бы
не закончил он свои дни на вертеле.
   Демон по имени Гифф перехватил взгляд  Бадави,  направленный  к  шатру.
Торговец лошадьми быстро пригнулся, дабы избежать  пронзительного  взгляда
свирепых желтых глаз. Он забормотал  молитву,  прося  богов  сделать  так,
чтобы Гифф  не  счел  его  взгляд  оскорбительным.  Эта  молитва  осталась
неуслышанной, поскольку сидящий в палатке  Гифф  злобно  обнажил  клыки  и
обратился к Сарну.
   - Человек смотрит на нас, - сказал он.
   Сарн пожал плечами.
   - Какая разница, куда смотрит человек? - спросил он.
   - А вот мне это небезразлично, - сказал Гифф. -  Терпеть  не  могу  эту
низкую тварь. Его присутствие оскорбляет меня. От одного его  взгляда  мне
хочется очиститься.
   Сарн рассмеялся.
   - Должно быть, это действительно от взгляда,  мой  добрый,  но  грязный
друг, - сказал он. - Ты ведь уже четыре  сезона  не  можешь  добраться  до
бани.
   Гифф не нашел в этом ничего смешного.
   - Я не об этом, - сказал он. - Этот человек оскорбляет меня.  Само  его
присутствие возмущает мое демонское спокойствие духа. Позволь, я убью  его
и хоть немного успокоюсь.
   - Будь настоящим демоном и учись терпению, - сказал Сарн. - Спокойствие
приходит с терпением, так говорят наши жрецы. Меня  тоже  оскорбляет  этот
человек. Они все оскорбляют меня. От них воняет хуже, чем от дерьма любого
известного мне животного. А вид их так же отвратителен, как и запах. Своей
мягкостью и  корчами  они  напоминают  мне  червей.  Червей  с  волосатыми
головами и туловищем. А их маленькие  ротики  с  ровными  зубами  и  всего
четырьмя крошечными клыками  наталкивают  на  мысль  о  вампирах.  -  Сарн
содрогнулся. - Должно быть, двухголовые  дети  рождаются  у  тех  матерей,
которые увидели этих тварей и до полусмерти испугались.
   - Так почему же я должен быть терпеливым, Сарн? - спросил Гифф. - Давай
осчастливим богов и прикончим кусок этого жирного дерьма.
   - Этот человек нам все еще нужен, о друг мой,  -  сказал  Сарн.  -  Вот
почему ты не должен убивать его прямо сейчас.
   Гифф фыркнул от отвращения.
   - Я и забыл, насколько этот раб ценен для нас, - сказал он с сарказмом.
- Еще бы, ведь завтра он приведет нас к деревне столь же  богатой,  как  и
эта. И вновь мы захватим хранилища бесполезного для  нас  зерна,  скверной
одежды, инструментов, которые мы  все  равно  не  сможем  везти  с  собой,
ржавого оружия и, может быть, - если боги смилостивятся, - две  серебряные
монеты, которые удачливый демон сможет положить в свой кошель.
   -  Я  согласен,  что  наша  добыча  не  может  заставить  наших  врагов
скрежетать зубами от зависти, - сказал Сарн. - Мы  наталкиваемся  лишь  на
небольшие деревушки да поселения фермеров. А все их богатство  заключается
в их крупах да  животных.  Некоторых  из  них  можно  выгодно  продать  на
невольничьих рынках. Но мы находимся слишком далеко от дома, чтобы считать
такую добычу хорошей.
   Гифф обнажил клыки.
   - Хорошей! - сказал он. - Неужели  ты  видел,  чтобы  кто-то  из  наших
демонов плясал от радости, ощущая тяжесть своего кошелька? И даже если  мы
и захватили несколько золотых украшений да пару жалких камней,  наш  набег
нельзя назвать выгодным. А ведь мы уже чуть не целый сезон не были дома.
   - Но ведь  это  же  не  вина  этого  человека,  -  сказал  Сарн,  вновь
возвращаясь к теме судьбы Бадави. - Согласно условиям договора  с  королем
Манасией, мы должны держаться рядом с горным хребтом, а  тут  нет  крупных
населенных пунктов. Приходится довольствоваться тем,  что  есть,  и  иметь
дело с теми, кто попадается. К тому же мы не должны оставлять  свидетелей.
Ни один человек не должен донести весть о том, что мы пересекли пустыню.
   - Твое драгоценное соглашение с королем погубит нас, - сказал  Гифф.  -
Какой смысл было пересекать Запретную Пустыню, если мы так  мало  получили
взамен? И другие демоны чувствуют  то  же  самое,  Сарн.  Это  путешествие
пугало их с самого начала. Всем известно, что над пустыней  издавна  висит
черное заклятье. И любой человек или демон, который  ее  пересечет,  будет
проклят.
   - Король Манасия самый могущественный чародей, - подчеркнул Сарн. -  По
условиям договора он предоставил нам заклинание, которое защитит от любого
проклятия.
   - А откуда тебе это известно? - не сдавался Гифф.
   Сарн непонимающе посмотрел на него.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Ты говорил нам о договоре с королем Манасией и заклинании, защищающем
от проклятия, - сказал Гифф. - Это нас убедило. Но я  начинаю  размышлять.
Откуда тебе известно, что Манасия не  солгал?  И  есть  ли  у  него  такое
могущество, которое прикроет нас от проклятия?
   - А какой ему  смысл  лгать?  -  сказал  Сарн,  стараясь  не  допускать
сомнений и не желая верить, что король может опуститься до такой  низости.
- Королю от нас нужна информация. Информация, которой, как я подозреваю, в
один прекрасный день воспользуются его армии. Королю нужны карты со  всеми
возможными переходами через эту горную цепь. Но если Манасия солгал  и  мы
прокляты, то  как  же  он  получит  необходимую  информацию?  Ведь  мы  же
погибнем, не так ли? А мертвые карт не рисуют и уж никак их не доставляют.
И давай я напомню тебе, мой надежный  друг,  что  король  обещал  за  наши
усилия много золота. Все, что мы награбим, принадлежит нам. К тому же  нас
ожидает и приличная награда, если мы отыщем  перевал,  ведущий  через  эти
горы.
   - Пусть он оставит себе эту  награду,  -  взмолился  Гифф.  -  Ты  меня
послушай. Ведь  мы  с  юности  были  добрыми  друзьями.  Ты  руководил.  Я
советовал. Вот почему нам  сопутствовал  успех.  И  ты  знаешь,  что  моим
советам можно доверять. Так послушай, что я скажу. Я говорю тебе от самого
сердца, как брат. Давай покинем  эти  дьявольские  земли.  Вернемся  домой
дышать добрым демонским воздухом. Если мы поспешим, то оставшегося времени
сезона хватит, чтобы успеть наполнить наши кошельки. Мы ведь уже осмотрели
каждое ущелье, каждую тропу на протяжении почти шестисот миль, Сарн.  И  я
не верю, что перевал через Божественный Раздел существует. А если даже  он
и существует, то так хорошо спрятан, что мы не найдем его и за сотню  лет.
И будем бродить по этим холмам  всю  оставшуюся  жизнь.  И  наши  призраки
воспользуются наградой короля. А призракам золото ни к чему.
   Сарн на минуту задумался, затем кивнул.
   - Если таково твое желание и  желание  остальных,  -  сказал  он,  -  я
препятствовать не буду. Но вот что я тебе скажу. Утром мы  бросим  жребий.
Если большинство хочет вернуться домой, мы так и  сделаем.  Я  спорить  не
стану. Но я предлагаю вот что. Вне зависимости от  результата  жребия,  по
крайней мере, десять демонов пусть вернутся домой  с  товарами  и  рабами,
которых мы уже захватили. Десятерых вполне хватит. Я сотворю заклинание, и
рабы будут покорны. Затем остальные из нас  со  всей  возможной  скоростью
двинутся дальше, не беря больше рабов, а собирая лишь серебро, золото и те
товары, которые легко перевозить. -  Сарн  протянул  лапу  -  Согласен?  -
спросил он.
   Гифф кивнул, проскрежетав когтями по лапе вожака.
   -  Согласен,  -  сказал  он.  -  Но  с  одним  условием.  Доставь   мне
удовольствие. Я хочу убить этого человека.
   Сарн рассмеялся.
   - Делай с ним что хочешь, - сказал он. - Но только при всех. Давно  уже
у наших демонов не было хорошего развлечения.
   Сарн был искусным вождем. Возражения Гиффа от лица братства демонов его
не одурачили. У Гиффа всегда было хорошее чутье на удачу. Но Сарн понимал,
что  его  лейтенант  представлял  точку  зрения,  распространенную   среди
демонов.  Для  главаря  бандитов  Сарн  обладал  уникальной   способностью
улавливать, откуда дуют преобладающие ветра, и тем не менее доводить  дело
до нужного конца. Более того,  его  способность  мага  была  куда  сильнее
магической мощи всех остальных демонов вместе взятых.
   Утром он собрал своих  демонов  и  осторожно  изложил  имеющиеся  в  их
распоряжении варианты.  Он  не  напирал  ни  на  один.  Но  к  голосованию
подготовился заранее, сотворив легкое заклинание,  которое  никто  из  них
заметить не мог, но которое не позволило бы привести к  нежелательным  или
опасным последствиям.
   Бадави наблюдал за происходящим издали, понимая, что на весах  лежит  и
его судьба. Пока Сарн говорил,  Гифф  не  сводил  с  Бадави  испепеляющего
взора, исполненного ненависти и  злобы.  Предыдущий  вечерний  напряженный
разговор между Сарном и Гиффом  заставил  насторожиться  Бадави.  Торговец
лошадьми всю ночь провел в отчаянных раздумьях о том, что могло бы  спасти
ему жизнь.
   И вот получилось так, как он просил у богов, - демоны бросили жребий, и
выпало, что им предстоит продолжить миссию короля Манасии.
   Бадави ожидал в шатре, когда Сарн вернулся.
   - Что тебе нужно, человек? - требовательно спросил Сарн.
   Бадави постарался унять дрожь в руках и не обращать внимания на  полный
ненависти взгляд Гиффа.
   Он протянул Сарну старую потрепанную шаль.
   - Вот что я нашел, господин.
   Сарн оттолкнул предмет.
   - Тряпье! - сказал он. - Ты что же, хочешь одарить меня тряпьем?
   Бадави вновь протянул ему шаль.
   - Прошу тебя, господин, - сказал он. - Это вовсе не тряпье. Посмотри на
эту ткань. Обрати внимание, как тонка она на ощупь. Как шелк. А  ведь  это
шерсть, а не шелк. И несмотря на свою старость, она прекрасно  сделана.  А
если бы она была новая да у нас бы их была целая связка, на любом рынке мы
получили бы за них кучу медяков.
   - Не оскорбляй меня медяками, пусть и кучей, - сказал Сарн. - А  связок
тряпья  у  меня  более  чем  достаточно.  Приличный  грабитель   этим   не
довольствуется.
   - Но, господин, - сказал Бадави, -  я  и  не  предлагаю  искать  их.  Я
предлагаю найти источник, откуда они берутся. Я в своей жизни  видел  лишь
однажды такую ткань. Она очень редкая. И следовательно, очень  ценится  на
рынках  людей.  Откуда  они  берутся  -  секрет  для  всех,  кроме  хозяев
караванов. На рынках же рассказывают, что это  место  находится  высоко  в
горах. Люди там выращивают  коз,  у  которых  не  шерсть,  а  просто  диво
какое-то. Но более замечательно искусство их  женщин,  которые  прядут  из
этой шерсти ткань.
   - Мои уши устали слушать тебя, человек, - сказал Сарн. - Скажи, что  ты
хочешь, и давай покончим с этим. Какое мне  дело  до  всех  этих  рыночных
историй о женщинах и козах. Да пропади они пропадом!
   - Да, да, господин, я не задержу вас, - забормотал  Бадави,  продолжая,
несмотря на страх, доводить дело до  конца.  -  Та  долина,  о  которой  я
говорю, господин, лежит на караванном маршруте, который  ведет  через  эти
горы. По крайней мере, так утверждает молва. Та же молва  утверждает,  что
этим  же  самым  караванным  маршрутом  прошел  в  древности   Алиссарьян,
завоевывая  Валарию.  Рассказывают,  что  его  врагам  показалось,   будто
Алиссарьян со своей армией появился совершенно  внезапно,  обрушившись  на
них с гор. Говорят, что это волшебство, господин. Но дело не в волшебстве,
господин, а в том секретном перевале,  который  находится  в  Божественном
Разделе.
   Бадави взмахнул шалью перед демоном.
   - В том же месте делают и эти шали.
   Сарн кончиком когтя извлек кусочек пищи, застрявшей в клыках.
   - И где же это место, человек? - спросил он. - Как оно называется?
   - Прости меня, господин, - сказал Бадави, съеживаясь и кланяясь,  -  но
тот недостойный червь, которого ты зовешь своим рабом, не знает точно, где
расположено это место. Однако я знаю, что мы  еще  не  прошли  его,  иначе
заметили бы знаки. Такую большую штуку, как караванный путь, не  спрячешь.
И поэтому нам просто надо дальше продвигаться на запад. Насколько  далеко,
точно не скажу. Путь должен проходить от Каспана, самого большого города с
этой стороны гор, до Валарии, которая, как тебе известно,  является  самым
значительным королевством на южной стороне.
   Бадави присел и на песке нацарапал карту.
   - Хозяева караванов хранят свои тайны, но они не тратят времени на  то,
чтобы замести следы. Время - деньги,  а  деньги  -  время,  и  чем  больше
расстояние между ними, тем страшнее деловому человеку. Так что я  полагаю,
мы просто наткнемся на этот путь.
   Бадави продолжал рисовать, пока не набросал горы и  два  города.  Затем
обвел рисунок кругом.
   - Это единственное разумное решение, господин, -  сказал  он.  -  Путь,
который ты ищешь, находится в этом круге. И до  него  не  более  трех  или
четырех сотен миль.
   Сарн обратился к своему лейтенанту, изобразив  некую  гримасу,  которую
Бадави счел за усмешку.
   - Вот видишь, Гифф, - сказал вожак бандитов, -  этот  человек  в  конце
концов оказался нам полезен.
   Гифф не ответил, но наградил Бадави  еще  одним  взглядом,  исполненным
лютой ненависти.
   Сарн вновь обратился к торговцу лошадьми.
   - Как называется долина, человек? - спросил он. - Это ты знаешь?
   Бадави закивал головой, пытаясь подавить нервный смешок.
   - Конечно, господин, - сказал он. - Место называется  Кирания.  Что  на
языке местных жителей означает...
   - ...Долина Туч.



        "4. ВИДЕНИЕ КОНЦА СВЕТА"

   Несмотря на предсказание Ираджа, Сафар вовсе не  бросился  сразу  же  к
нему в объятия и не назвал молочным братом.
   У них было мало общего. Один  был  сыном  гончара,  другой  -  военного
вождя. Народ Сафара  был  мирным  и  радушным  к  чужестранцам.  Равнинные
жители, к которым принадлежал Ирадж, никому не доверяли. Сафар  по  натуре
был созерцателем. Ирадж же руководствовался  импульсивными  решениями.  Он
был столь же умен,  как  и  Сафар,  но  нетерпеливость  не  позволяла  ему
полностью отдаваться учебе. Если он не мог овладеть предметом  сразу,  ему
становилось скучно. Сафар же  с  удовольствием  проводил  долгие  часы  за
познанием, чтобы управлять им с той же легкостью, с  каким  Ирадж  позднее
командовал людьми.
   И все же была одна схожесть, которая постепенно сближала их. Оба  юноши
глубоко в душе хранили свои секреты.
   Сафар стремился к магии.
   Ирадж лелеял кровную месть.
   Однако прошло немало времени прежде, чем  каждый  из  них  узнал  тайну
другого.
   Стояла идиллическая весна. Светило  теплое  солнце,  дружно  занимались
всходы,  а  стада  с  благословенья   Божьего   приносили   многочисленное
потомство. В эти безмятежные дни Губадану приходилось несладко - знания  с
трудом  пробивались  в  ничего  не  воспринимающие  головы  его  учеников.
Молодежь Кирании доводила  учителя  и  родителей  до  отчаяния  нежеланием
исполнять свои обязанности.
   Сафар вскоре забыл о тревожном видении, да и Ирадж, должно быть,  забыл
о своих мечтах, поскольку прошло немало времени, прежде чем они  вернулись
к обсуждению волнующей темы. Хотя Сафар  еще  не