золотой  амулет.   С   цепочки   свисал
удивительно искусно выполненный скакун. - Когда-нибудь, - сказал  Коралин,
- ты найдешь такую превосходную лошадь.  Это  будет  скакун  из  скакунов.
Настоящая мечта воина,  для  знающего  толк  человека  сравнимая  с  целым
королевством. И зверь этот  будет  быстрее  и  храбрее  любого  животного,
которого только можно представить. Никогда не устающий.  Всегда  в  добром
расположении духа и настолько преданный, что, если ты упадешь, он вернется
за тобой даже посреди битвы, чтобы ты смог снова сесть на него.  Но,  увы,
ни один человек, у которого и есть такой конь, ни  за  что  не  согласится
расстаться с ним. Разве что по глупости, не разглядев чистоты его линий  и
ярости духа. - Он протянул золотого скакуна Ираджу. - Но  если  ты  отдашь
этот магический талисман такому человеку, он не  сможет  отказать  тебе  в
этой сделке. И не бойся, что ты  его  якобы  тем  самым  обманываешь.  Как
только он отыщет другую такую лошадь, амулет позволит ему заполучить ее  у
нового хозяина.
   Слезы наполнили глаза Ираджа. Не стесняясь их, он едва  смог  вымолвить
слова благодарности и обнял хозяина каравана.
   - Когда я найду такую лошадь, - сказал он, - я обещаю  без  промедления
приехать к тебе, чтобы ты своими глазами увидел,  какой  великий  дар  мне
преподнес.
   Коралин,  которого  охватили  те  же   чувства,   едва   мог   подавить
всхлипывания, рвущиеся из горла.
   Затем  он  обратился  к   Сафару,   сердце   которого   подпрыгнуло   в
предвкушении. И прежде всего  Тимур  подумал,  что,  может  быть,  Коралин
все-таки не станет дарить лошадь и  ему.  Какой  толк  гончару  от  такого
редкостного создания? Мысль была глупой, и  он  сам  себя  устыдил.  Сафар
поклялся, что во всеуслышание  возблагодарит  за  любой  дар,  который  он
получит. И пусть, если потребуется изображать восхищение, он захлебнется в
словах благодарности этому щедрому человеку.
   - Мне сказали, юный Сафар, - сказал Коралин, - что ты  весьма  умен.  А
некоторые говорят, что такого мудрого дитя в Кирании еще не  рождалось.  -
Сафар  принялся  было  протестовать,  но  хозяин  каравана  поднял   руку,
останавливая поток слов. - У Коралина для тебя два небольших  подарка.  Но
вместе они могут оказаться весомее того, что я вручил Ираджу. Все  зависит
от того, действительно ли ты столь мудр, как говорят, и от  того,  как  ты
ими воспользуешься.
   Из складок халата он достал свиток.
   -  Это  письмо  к  одному  приятелю  в  Валарии.  Он  человек  богатый,
образованный. Является патроном всех художников и  мыслителей  Валарии.  В
письме содержится просьба обратиться к верховному жрецу храмовой  школы  и
проследить, чтобы тебя приняли и передали под начало самым великим ученым,
которым Коралин оплатит все издержки, чтобы ты стал самым умным  из  людей
всех частей света.
   Пальцы Сафара  затряслись,  когда  он  взял  свернутый  свиток.  Свиток
оказался тяжелее, чем ожидалось, и он чуть не уронил его. И тут на  колени
ему выскользнул маленький серебряный кинжал.
   Коралин огладил бороду.
   - А это мой второй подарок тебе, -  сказал  он.  Сафар  поднял  кинжал,
чувствуя, что в нем заключены какие-то таинственные особенности, и пытаясь
понять, какие же. - А поскольку тебе  предстоит  находиться  среди  мудрых
людей, - сказал Коралин, - то нож  может  оказаться  более  ценной  вещью,
нежели образование, которое ты получишь. Послушай старого  торговца.  Если
какая-то мысль чересчур мудра,  ей  вряд  ли  доверяют.  Если  за  словами
человека слишком много  скрыто,  то  вряд  ли  они  столь  уж  ценны,  как
предполагает говорящий. Этот нож разрежет самые  мудрые  мысли  и  лукавые
слова. И с небольшими усилиями ты доберешься до сути.
   Он посмотрел на остальных, насмешливо подняв тяжелые брови.
   - По крайней мере, так обещала колдунья, у которой  Коралин  купил  эту
вещь.
   Все фыркнули. Сафар растерялся, не зная, как отнестись  к  этим  дарам,
особенно к ножу, обладающему столь таинственным свойством. Он поднял  его,
ощущая покалывания магии и понимая, что он обладает той властью, о которой
предупреждала колдунья.
   Голос отца донесся издалека, как во сне.
   - Разве ты не хочешь поблагодарить Коралина, сынок? - спросил Каджи.  -
А то ведь он подумает, что тебя не учили хорошим манерам.
   Сафар пробормотал слова  благодарности  с  изяществом,  присущим  юноше
семнадцати лет, но Коралин, похоже, понял его смущение.  Он  обнял  юношу,
едва не придушив его в своих могучих объятиях, Сафар обнял  его  в  ответ,
тем самым выражая истинную благодарность.
   - А теперь пошли, - взревел Коралин, отстраняя юношу. - Коралин  обещал
жителям Кирании празднество! Пейте, друзья  мои,  чтобы  с  добрым  грузом
алкоголя в наших желудках мы, спотыкаясь, начали веселье.
   Мужчины закричали, осушили емкости одним могучим глотком и наполнили их
вновь.
   И немногие из людей Кирании, вышедшие из нежного возраста, не пребывали
последующие дни в столь блаженном опьянении, о котором не раз вспоминали и
по прошествии многих лет.


   В первый вечер в небеса взлетели  шары  и  воздушные  змеи  с  длинными
пылающими хвостами. Повсюду раздавались  пьяные  песнопения  и  музыка,  а
любовники ускользали в темноту, дабы предаться нежным объятиям.  Множество
сговоров о помолвках было совершено в эту ночь,  и  не  один  ребенок  был
зачат в объятиях, перехватывающих дыхание среди едва  скрываемых  вскриков
наслаждения.
   Коралин отвел Сафара и Ираджа в  сторону,  пока  они  не  напились.  Он
забрал у них из рук чаши с бренди, сказав:
   - Вам, друзья мои, этой  ночью  понадобятся  все  ваши  чувства.  -  Он
рассмеялся. -  Кроме  того,  если  вы  опьянеете,  то  окажетесь  в  лапах
какой-нибудь деревенской простушки.
   Он погрозил им пальцем.
   - Ни к чему губить свое будущее ранними браками. Коралина и самого боги
наградили страстной натурой. Спроси у любой из этих жен и служанок.  -  Он
подмигнул. - Они зовут меня любимым бычком. И как доказательство, детей  у
меня несчитано. Я вам так скажу: если бы Коралин родился  в  более  бедной
семье,  то  моему  отцу  не  удалось  бы  расплатиться  за  мои  юношеские
прегрешения.
   Затем он обхватил их  за  плечи  и  повел  сквозь  занавеси  в  женскую
половину. В центральной ее части груды подушек достигали коленей.  Коралин
плюхнулся на подушки и похлопал по ним, предлагая друзьям занять места  по
бокам от него.
   - Я же обещал вам показать  штучку  или  две  из  области  наслаждений,
ребята, - сказал он. - И я, Коралин-Бык, знаю в этих  делах  толк  получше
многих мужчин. И это не похвальба, а констатация факта, касающегося натуры
Коралина.
   Он хлопнул в ладоши, и вошла  привлекательная  служанка,  неся  кальян.
Сафар широко  раскрыл  глаза,  поскольку  на  служанке  было  надето  лишь
прозрачное платье, демонстрирующее во всей красе  ее  прелести.  Захихикав
под  этими  пристальными  взглядами,  она,  двигаясь  грациозно  и  плавно
покачивая бедрами, стала обносить присутствующих кальяном.
   Сафар услыхал, как кто-то зашипел от едва сдерживаемой страсти, но  так
и не понял, он ли сам или Ирадж. Девушка  слегка  коснулась  его,  поднося
кальян, и он затрепетал от ощущения мягкости ее форм.  Слегка  хлопнув  по
жадно устремленной к ней руке Ираджа, она мелодично  рассмеялась.  Девушка
взяла из жаровни с благовониями раскаленный уголек и бросила  его  в  чашу
кальяна,  наполненную  растертыми  красными  листьями.  Сняв  колпачок   с
черенка, она сначала предложила изукрашенный кальян Сафару.
   - Поглубже затягивайся,  юный  Тимур,  -  посоветовал  Коралин.  -  Это
специальная смесь, приготовленная лично для меня, когда я настроен от души
насладиться. Легкие ею не  перегружаются,  но  Коралин  клянется,  что  вы
ощутите такой огонь в своих чреслах, которого еще не испытывали.  -  Сафар
заколебался, но Коралин настаивал. - Тебе это, парень, ничем не  повредит.
Если же ты волнуешься насчет матери  и  отца...  что  ж,  самое  время  им
начинать тревожиться за тебя. Ты теперь уже мужчина. И с этим фактом никто
не поспорит.
   Сафар затянулся. Вино забулькало в стеклянной колбе, и дым вошел в рот.
Он хотел уже его выдохнуть, но Коралин упросил не торопиться.
   - Надо держать дым в легких сколько сможешь, - посоветовал он. - Только
так достигается полный эффект.
   Сафар сделал, как сказали. Дым на вкус напоминал восхитительное вино. В
легких приятно закололо. Когда  он  выдохнул,  в  голове  появилось  такое
ощущение, что внутри одна из тех больших подушек, на которых он  восседал.
Девушка передала трубку Ираджу, и Сафар, к своему изумлению,  увидел,  что
его друг неуклюже берет ее, обнаруживая отсутствие опыта в таком деле.
   Ему захотелось расхохотаться, но, когда он это  сделал,  звук  оказался
таким громким, что Сафар вздрогнул.
   Ирадж выдохнул клуб лилового дыма и спросил:
   - Что тут смешного?
   - Сейчас увидишь, - ответил Сафар.
   Настала очередь Коралина.  Пока  он  втягивал  дым,  девушка  раздувала
уголек в чаше кальяна. Грудь Коралина раздулась в половину размеров  тела,
но он еще попытался  втянуть  в  себя,  издав  всхлипывающий  звук.  Затем
выпустил дым длинной струей.
   - Еще кружок, друзья  мои,  -  сказал  он.  -  И  вы  будете  готовы  к
развлечениям.
   Девушка вновь предложила кальян Сафару. Вдохнув  дым,  он  ощутил  себя
очень мудрым и мужественным. И одарил девушку самой очаровательной, по его
мнению, улыбкой.
   - Не присоединишься ли к нам, красавица? - спросил он.
   Девушка захихикала и покачала головой.  Груди  под  прозрачным  платьем
колыхнулись. Своим молочно-белым цветом они, казалось, молили о  поцелуях.
Ему до боли захотелось снизу приподнять их ладонями, и тут же его охватило
неуемное  желание.  Настолько  могучее,  что  он,  к   своему   удивлению,
обнаружил, что действительно тянет руки вверх.
   Тут же послышался рык Ираджа, и Сафар отдернул руки.
   - Тебе лучше убраться, Танара, - хмыкнул Коралин. - Иначе этим  ребятам
понадобится от тебя не только кальян.
   Девушка покачала головой и укоризненно выпятила губы,  в  то  же  время
оставаясь привлекательной и желанной для юношей. Девушка вновь захихикала.
Сафар улыбнулся, всерьез начиная полагать, что у соотечественников девушки
в ходу такой  вот  язык  общения  -  хихиканье.  С  той  минуты,  как  она
появилась, он не услыхал от нее ни слова. Ему захотелось  расспросить  ее,
но, прежде чем глупость эта сложилась в слова, девушка  исчезла  вместе  с
кальяном.
   Коралин  вновь  хлопнул  в  ладоши,  и  по   этому   приказу   занавеси
раздвинулись. Сафар услыхал высокие приятные голоса, и в  помещении  перед
мужчинами  шеренгой  выстроились  куртизанки   в   шелковых   благоухающих
одеяниях.
   Сафару еще  не  доводилось  видеть  такой  красоты,  к  тому  же  столь
соблазнительной. Конечно, ему было не привыкать к виду  женщины.  В  конце
концов, он вырос рядом с сестрами. К тому же  он  не  раз  подглядывал  за
деревенскими девушками, купающимися в озере. Но женщины, которых он увидел
этой ночью, были такими... доступными. Для него. То малое, что на них было
надето, не столько скрывало, сколько  демонстрировало.  Некоторые  из  них
были  высоки,  некоторые  низкорослы.  Попадались  блондинки  и  брюнетки,
хрупкие и пухленькие. И у каждой в улыбках и движениях сквозили опытность.
Впрочем, они руководствовались не только профессиональными  обязанностями.
Два их юных спасителя сами по себе привлекали  куртизанок.  И  они  желали
высказать им свою благодарность.
   - Выбирайте одну, - сказал Коралин. - А если хотите, то две или три.
   Сафар замялся, но не от нерешительности. То, что ему сейчас предлагали,
по мнению некоторых, являлось самой заветной мечтой любого юноши.  Все  те
горячие, изматывающие ночи с видениями благоухающих дев, страстные желания
и образы являлись столь же неотъемлемой частью  жизни  молодого  человека,
как и нежный пушок вместо бороды. Сафар из разговоров сестер знал,  что  и
девушки подвержены тем же мечтаниям и желаниям. И вот у него появился шанс
реализовать свои самые буйные фантазии. И освободить все  те  эмоции,  что
кипят в голове юноши, которые приводят к слепящей, необъяснимой  любви.  В
этом возрасте они являются тем же самым, что и похоть, но  большинство  по
ошибке наделяют их более благородными чертами.
   И поэтому Сафар, окинув взором всю эту разношерстную  красоту,  остался
неудовлетворенным. Он искал одну женщину, и только одну. Астарию.
   Сафар не увидел ее в этой группе. Он оглядывался  с  бьющимся  сердцем,
одурманенный дымом красных  листьев.  И  помыслы  его  были...  чисты.  По
крайней мере, так он воображал. Он решительно был настроен в  этот  момент
не оскорблять Астарию своими объятиями. По юношеской глупости он  полагал,
что тем самым преподнесет ей нежданный подарок. Более того,  он  собирался
сделать все, чтобы освободить Астарию от ее, как он считал,  рабства.  Она
будет жить вместе с его сестрой Кетерой и будет  столь  же  целомудренной,
как и любая другая деревенская девушка. И будет вольна выбрать  по  своему
желанию себе мужа. Но все же любовь ее к нему - в благодарность  за  такой
благородный поступок - пересилит ее чувства к любому  другому  мужчине.  И
они обвенчаются,  обзаведутся  многочисленным  потомством  и  будут  вечно
счастливы  в  объятиях  друг  друга.  Вот  какие  мысли  пробегали  в  его
затуманенном сознании. И он услыхал:
   - Ты выбираешь первым, - сказал Коралин Ираджу - В конце концов, это ты
спас мне жизнь.
   Сафар посмотрел на Ираджа. Лицо друга раскраснелось от похоти.  Но  тут
он  увидел  Сафара  и  улыбнулся.  Краска  исчезла  с   лица,   сменившись
притворно-праздным интересом. Взор Ираджа обратился к куртизанкам.  Он  не
торопясь осмотрел каждую, покачивая головой, затем приступил к  повторному
осмотру. Внезапное понимание Сафар ощутил как удар  в  живот,  и  в  горле
образовался комок. Он понял, что затевает Ирадж. И тут Сафар  рассердился,
решив, что Ирадж по каким-то своим причинам собирается насмеяться над  его
самым сокровенным желанием.
   -  Кажется,  одной  не  хватает,  -  сказал  Ирадж  Коралину  -   Одной
темноволосой девчушки.
   Эти последние три слова  упали  тяжелыми  камнями  в  колодец  отчаяния
Сафара.
   Коралин нахмурился.
   - Ты имеешь в виду Астарию? - спросил он.
   Ирадж прикрыл рот, пряча притворный зевок.
   - Ее так зовут? - спросил он. - Забавно.
   Коралин заерзал на подушках, слегка смущенный.
   - Я придерживаю ее, - сказал он, - поскольку она  еще  девственница.  Я
берегу ее для друга, весьма богатого и почтенного друга.
   Ирадж удивленно поднял брови. Затем пожал плечами.
   - Что ж, я не собираюсь настаивать, - сказал он. - Не хочу лишать  тебя
прибыли. - Он спокойно посмотрел на Коралина. - Однако же я  хотел  именно
эту... Как ее? Астарию. Но... если у тебя такие проблемы...
   Он встал, словно собираясь уходить.
   Коралин схватил его за руку и вновь усадил.
   - Все знают, что нет человека щедрее Коралина, - сказал он. -  Особенно
по отношению к тем, кто спасает самое дорогое, что есть у него, - жизнь. И
если ты, мой дорогой друг, хочешь Астарию, значит, ты ее  получишь.  -  Он
хлопнул в ладоши, вызывая девушку и произнося ее имя.
   Астария не вошла, а вплыла в комнату. Ее  темные  волосы  были  стянуты
сзади белой шелковой лентой. В отличие от  остальных,  она  надела  халат,
скрывающий ее тело от шеи до лодыжек. Такой же белый шелковый халат, как и
лента, целомудренно скрывающий ее тело, но все же  выгодно  подчеркивающий
формы. Она посмотрела на Сафара, и восхитительная улыбка осветила черты ее
лица. Она шагнула вперед, полагая, что предназначена ему.
   - Нет, нет, - рявкнул Коралин. - Не к Сафару. Я обещал тебя Ираджу.
   Она мгновенно сникла, и в этот момент Сафар  так  возненавидел  Ираджа,
что с радостью убил бы его. Затем улыбка к  ней  вернулась,  но  не  столь
яркая, как показалось Сафару... и она двинулась к Ираджу. Тот расхохотался
и, обхватив ее за талию, грубым рывком усадил рядом.
   Хозяин каравана поднялся. Он широко улыбался юношам.
   - Коралину, как хозяину, пора уделить внимание и своим обязанностям,  -
сказал он. - Выбирай любую, Сафар. Если ты не обидишься  на  совет,  я  бы
рекомендовал тебе этих двух. - Он указал на пару смуглокожих двойняшек.  -
Они доставили мне больше удовольствия, чем любая другая из  присутствующих
здесь женщин. - Он хлопнул Сафара по спине и вышел.
   Двойняшки выжидательно приблизились к  юному  гончару.  Сафар  бросился
прочь, настолько поглощенный ненавистью, что мечтал лишь о побеге.
   - Подожди, - сказал Ирадж.
   Сафар повернулся с лицом, искаженным от злости. Ирадж,  не  обращая  на
это внимания, выскользнул из робких объятий Астарии.
   - Иди к нему, - приказал он.
   Сафар был ошарашен.
   - Но я думал...
   Ирадж рассмеялся.
   - Я знаю, о чем ты думал, - сказал он. -  Разве  ты  не  понял,  что  я
проверял тебя? - Он  усмехнулся.  -  И  ты  не  очень  хорошо  прошел  эту
проверку, друг мой, - сказал он. - Но, может быть, я  и  сам  поступил  не
совсем честно. Поэтому прощаю тебя.
   Он легонько подтолкнул Астарию.
   - Иди, - сказал он. - Если ты задержишься еще хоть на чуть-чуть, я  уже
не смогу отпустить тебя.
   Астария разразилась счастливым  смехом  и  одним  прыжком  оказалась  в
объятиях Сафара. Когда она прижалась к  его  груди,  все  его  благородные
помыслы испарились. Они обвились друг вокруг  друга,  обмениваясь  жаркими
поцелуями и бессвязным бормотанием.
   Тут Сафар услыхал, как Ирадж окликает его по имени,  и,  полузадыхаясь,
обернулся. Друг стоял возле занавесей, обнимая за плечи двойняшек.
   - Спасибо тебе, - хрипло проговорил Сафар. - Коралин не  согласился  бы
отдать ее мне.
   Ирадж пожал плечами.
   - Не стоит благодарности, - сказал он. - В конце концов, мы же с  тобой
знаем, кто из нас настоящий герой. - Он двинулся к раздвинутым  занавесям,
подталкивая перед собой двойняшек. Но тут же остановился. - И знай, Сафар,
- сказал он. - Начиная с этого дня, все, что я имею, - твое.
   Сафар усмехнулся.
   - А все, что мое или будет моим, - сказал  он,  -  станет  и  твоим  по
первой же твоей просьбе.
   Ирадж вдруг стал очень серьезен.
   - Ты не преувеличиваешь?
   - Клянусь, - сказал Сафар.
   Ирадж кивнул.
   - Тогда хорошенько запомни эту ночь, Сафар, - сказал он. -  Потому  что
когда-нибудь я обращусь к тебе с подобной же просьбой.
   - И я исполню ее, - поклялся Сафар.
   - Независимо от того, какой она будет? - спросил Ирадж, взгляд которого
внезапно приобрел жесткость.
   - Да, - сказал Сафар. - Независимо. И если ты еще раз  решишь  испытать
меня, я не подведу.
   И этим соглашением он определил свою судьбу.



        "8. МЕЧТЫ КОРОЛЕЙ"

   Сарн ошибся - король Манасия не солгал. И  если  бы  боги  пребывали  в
бодрствовании, их немало позабавила бы  ошибка  демона-главаря.  Последняя
мучительная мысль Сарна о том, что он пал  жертвой  предательства  короля,
была настолько  опьяняюще-ошибочной,  что  удовлетворила  бы  вкус  любого
божества.
   Король же Манасия провел немало тревожных месяцев в  ожидании  новостей
от главаря бандитов. Время тянулось немилосердно, заставляя короля  терять
последнее терпение, отчего он перестал отдавать должное делам государства.
Забросив гарем и куртизанок,  он  внушил  им  страх,  что,  мол,  они  ему
прискучили. Пытаясь исправить ситуацию, они  выбрали  самую  прекрасную  и
соблазнительную девицу-демона, дабы расшевелить его похоть. Результата они
не достигли, поскольку король допоздна засиживался каждый день  в  тронном
зале, размышляя, что же произошло с  Сарном.  При  этом  он  напивался  до
ступорозного состояния.
   Королю Манасии нелегко было признать свое поражение - ощущение, которое
ему еще ни разу не приходилось испытывать за все время долгого  правления.
С самого начала он трудился терпеливо,  шаг  за  шагом  раздвигая  границы
своих