в, как эта женщина идет к нему. Леди  Фатина  была
красива именно так, как и утверждали люди. А может быть, и еще красивее  в
этом потрясающем черном платье с  низким  вырезом,  обнажающим  жемчужного
цвета грудь. Наряд тесно облегал ее изящную тонкую фигуру.
   Но когда она оказалась рядом  и  протянула  руку,  лицо  ее  оставалось
холодным. Эта холодность, как и  тонкая  улыбка,  оттолкнули  Сафара.  Эта
женщина не нуждалась ни в чьих одолжениях. Его чиновник взял взятку ни  за
что, так тому и быть.
   Но вот их пальцы соприкоснулись, и Сафар ощутил ее дрожь.  Он  заглянул
ей в глаза и увидел, как там  пляшут  золотые  искорки.  Он  увидел  губы,
изогнутые в знакомой усмешке.
   - Это же Нериса, хозяин, - прошипел Гундара из  нагрудного  кармана.  -
Нериса!
   Но Сафар и так уже все разглядел и понял. Он испытал потрясение, увидев
перед собой восставшую после смерти Нерису,  превратившуюся  в  прекрасную
леди Фатина.
   Нериса тепло и решительно пожала его руку и прошептала:
   - Не выдавай меня. - Вслух же громко произнесла: - Как любезно с  вашей
стороны, лорд Тимур, посетить мое недостойное жилище.
   Сафар пробормотал приличествующую случаю фразу.
   - Боюсь, мы начали без вас, мой лорд, -  сказала  Нериса,  указывая  на
столы с яствами.  -  Но  давайте  обойдемся  без  формальных  церемоний  и
присоединимся к остальным, пока вы еще не умерли от голода. И если  у  вас
затем будет хорошее настроение, мы  поболтаем,  чтобы  лучше  узнать  друг
друга.
   Сафар пришел в себя настолько, что смог отвесить неловкий поклон. Плохо
соображая, он позволил слуге отвести себя к столу.
   Только усевшись, он вспомнил, что оставил Лейрию  у  дверей,  не  отдав
соответствующих распоряжений. Он повернул голову в  ее  сторону  и  увидел
каменное лицо. Тогда он послал к ней слугу с распоряжением  присоединиться
к другим охранникам, устроившимся в буфетной. Но когда слуга подошел к ней
с посланием, Лейрия яростно помотала головой, что-то прошипела в  ответ  и
ураганом выскочила из помещения.
   Когда же слуга вернулся, Сафар не удивился, услыхав переданные слова:
   - Прошу вас поблагодарить лорда, но я подожду его в экипаже.
   Скверно.
   Затем он  услышал  смех  Нерисы  -  естественный,  такой  земной  смех,
вырвавшийся из-под маски, - и полностью забыл о Лейрии.


   Дождь хотя и заставил начаться банкет позже, но он  же  и  прервал  его
раньше. Гости устремились к выходу, говоря, что все было  очень  мило,  но
леди должна понять, что в такую непогоду надо побыстрее оказаться дома.
   Нериса вежливо в ответ бормотала слова прощания, не сводя при этом глаз
с Сафара, застрявшего в отдаленном уголке у  веранды.  У  нее  было  такое
ощущение, что все прошедшие годы сжались всего лишь  до  нескольких  дней.
Все  старые  чувства  обновились  и  стремительным  потоком  разрушили  ее
выношенную годами решимость.
   Она обзывала себя дурой, полагая, что все эти глупые эмоции  взорвались
под впечатлением встречи. И пусть даже  она  сохранила  нежные  чувства  к
Сафару, но он вряд ли  разделяет  эти  чувства.  Он  всего  лишь  проявлял
доброту к беспризорной бродяжке. А доброта - не то же самое, что любовь.
   Ей вновь удалось взять себя в руки, и, когда удалился последний  гость,
она пошла к Сафару походкой такой небрежной и  легкой,  какой  и  подобает
выступать леди навстречу старому доброму другу.
   Когда же она подошла к нему, он вскочил на ноги со словами:
   - Нериса, ей-богу, я думал, что ты погибла!
   И она рухнула к нему в объятия.


   Лейрия, нахохлившись в экипаже, пристально вглядывалась сквозь  щель  в
окно.  Даже  в  этом  ливне  она   различала   знакомую   фигуру   Сафара,
расхаживающую на фоне широких стеклянных дверей веранды.
   Затем она увидела, как к  нему  приближается  другая  фигура,  изящная,
женская. Сверкнула молния, на мгновение ослепив Лейрию. Когда же зрение  к
ней вернулось, она увидела, как Сафар и хозяйка дома обнимаются.
   Последние следы милосердного заклинания Мефидии о забывчивости исчезли,
когда Нериса оказалась в его объятиях.
   - Нериса, моя маленькая Нериса, - бормотал Сафар. Он целовал ее волосы,
щеки, слезы, текущие из глаз, и так крепко  прижимал  ее  к  себе,  словно
боялся, что она вот-вот превратится в призрак и ускользнет прочь.
   Затем  их  губы  встретились,  и  объятия  стали  совсем  другими.  Это
произошло так внезапно, что не было времени ни  на  вопросы,  ни  даже  на
удивление.


   Нериса ластилась к нему, всхлипывала и шепотом произносила его имя. Она
оказалась во сне, в старом добром сне, а Сафар, прижимая к груди,  целовал
ее и бормотал нежные слова. Но вот сон превратился в явь, она ощутила, что
он прижался к ней, и она вскрикнула от радости, открываясь ему навстречу.
   Она  открыла  глаза  и  увидела  отражающееся  в  стекле  окна  веранды
потрясенное лицо мажордома. Но ей было наплевать,  и  она  лишь  взмахнула
рукой, отгоняя прислугу, в то время как Сафар подхватил ее на руки.
   - Да, да, прошу тебя,  да,  -  шептала  она,  показывая  ему  дорогу  в
апартаменты.
   А затем они оказались в большой мягкой постели, яростно  срывая  одежду
друг с друга.


   - Сбежав из Валарии,  -  сказала  Нериса  попозже,  -  я  устроилась  в
какой-то караван пареньком-прислугой.
   Она улыбнулась воспоминанию, удобнее устраиваясь в объятиях Сафара.
   - Мне всегда хорошо удавалась роль мальчишки.
   Сафар нежно погладил ее грудь.
   - Сейчас бы тебе это так легко не удалось, - сказал он.
   Нериса хихикнула.
   - И в самом деле, такая проблема возникла  довольно  скоро,  -  сказала
она. -  Я  внезапно  округлилась,  став  как  старая  нянюшка.  И  в  один
прекрасный день я не смогла натянуть бриджи на бедра. Затем  затрещала  по
швам рубаха. Пришлось ходить ссутулившись в одежде посвободнее.
   - Неужели никто ничего не заподозрил? - спросил Сафар.
   Она покачала головой:
   - Никто. Правда, несколько раз я замечала на себе странные взгляды,  но
не более.
   - Однако между мальчиком  из  каравана  и  богатой  леди  Фатина  лежит
огромная пропасть, - сказал Сафар.
   - Еще бы, - ответила Нериса. - Хотя в то время мне так не  казалось.  У
меня были деньги. То золото, что  ты  дал  мне.  Я  вложила  часть  его  в
караванные товары, получила неплохую прибыль, вложила больше.
   Нериса рассмеялась.
   - В общем, я обнаружила в себе талант к  торговле.  Все  эти  годы  мне
здорово помогал живущий во мне маленький  воришка,  я  заключала  выгодные
сделки и приобретала хорошие товары.  Спустя  некоторое  время  я  скопила
столько, что смогла стать  младшим  компаньоном  одного  богатого  хозяина
каравана.
   - Случайно не лорда Фатина? - спросил Сафар.
   Нериса скривилась.
   - Это верно, что его звали Фатина, - сказала она. - Вот  только  лордом
он не был. Всего лишь купцом. Старым, толстым и добрым. По крайней мере, я
считала его добрым. Он относился ко мне как к сыну.
   Она вновь рассмеялась.
   - Как выяснилось, он имел слабость к хорошеньким мальчикам.
   Сафар заерзал:
   - Ты хочешь сказать, он?..
   - Он... ничего,  -  сказала  Нериса.  -  Фатина  был  почтенным  старым
человеком. Он считал неприличным пользоваться своей слабостью. Я так и  не
узнала, что он чувствовал по отношению ко мне... или к тому  мальчику,  за
которого он меня принимал... пока он не оказался на смертном ложе.  И  тут
он признался во всем. Клялся, что любил меня. И все завещал мне. Вот так я
вновь превратилась в женщину... и его вдову. Иначе завещание не  имело  бы
силы, Никто бы не поверил, что он оставил  все  свое  состояние  какому-то
мальчишке.  Так  я  придумала  наш  брак.  И  для  того,  чтобы   оформить
необходимые документы, заплатила определенные суммы определенным людям. Ни
у кого и вопроса не возникло, почему старик  обалдел  настолько,  что  все
завешал какой-то алчной бабенке. Но тем не менее пошли слухи, что я  убила
его. Особенно после того,  как  я  устроила  так,  что  он  превратился  в
дворянина.
   - И никто в этом не усомнился? - спросил Сафар.
   Нериса оперлась на локоть и усмехнулась. Глядя на  нее,  Сафар  ощутил,
как в сердце его зашевелилась любовь, а не  только  младшая  сестра  этого
чувства - нежность.
   - Можно играть и роль короля, - сказала она, - если играешь ее  хорошо.
Особенно, когда при этом у тебя есть еще и деньги. Кроме  того,  в  Эсмире
царил такой хаос, что все встало с ног на голову. Я  воспользовалась  этим
хаосом, направляя караваны туда, куда больше никто  не  отваживался.  И  в
общем, на трудностях одних, должна признаться, я делала деньги. Но ведь  я
доставляла им то, в чем они нуждались, и скупала у них то, что  им  больше
не требовалось. И утешала себя мыслью, что я сама дитя несчастья. А потому
имею кое-какие права.
   - Я тоже так думаю, - сказал Сафар.  -  Некогда,  правда,  я  утверждал
обратное. - Он улыбнулся воспоминанию. - Но  в  этом  мире  слишком  много
страшных воров, воров, которые похищают мечты. Которые ломают тебя. Воров,
которые готовы убить все,  что  ты  любишь,  при  этом  требуя,  чтобы  ты
присутствовал при процессе убийства. А потом воруют сердце из твоего тела,
чтобы изготовить какое-нибудь магическое снадобье.
   Нериса обхватила его и руками и  ногами,  пытаясь  своим  мягким  телом
защитить его от всех обрушившихся на него испытаний и мук.
   Она была Нерисой,  воровкой  из  Валарии,  и  не  собиралась  позволять
обижать кому бы то ни было человека, которого она любила.


   Позже она отвела его в  детскую,  познакомиться  с  Палимаком.  Ребенок
проснулся, щуря сонные глазки на свет свечи.
   Нериса взяла его на руки, и  на  Сафара  глянуло  маленькое  пухленькое
существо с  темными  глазами,  оливкового  цвета  кожей  и  перламутровыми
молочными зубами.
   - Это Сафар, - сказала она ребенку. - Тот самый, о котором я все  время
рассказывала тебе. - Она взволнованно улыбнулась Сафару. - А это  Палимак.
Мой сын.
   Палимак повернул пухленькое личико и посмотрел на  Сафара,  восторженно
дергая ножками и улыбаясь. Глазенки его  вспыхнули,  и  потрясенный  Сафар
увидел, как сонная дымка сменилась желтым сверканьем.
   Демонским желтым!
   Сердце Нерисы отчаянно застучало, когда она увидела выражение  лица  ее
любимого человека.
   Сафар изобразил слабую улыбку и протянул  руку.  Палимак  ухватился  за
указательный палец.
   - Да он силач! - сказал Сафар, извлекая комплимент  из  глубины  своего
замешательства.
   Нериса отвернулась к ребенку, скрывая свои чувства.
   - Конечно, он силач, - сказала она. - Разве не так, мой Палимак?  Самый
сильный малыш во всем мире!
   Ребенок радостно засмеялся. Но тут его вырвало, и он перепачкал и себя,
и ночной халат Нерисы.
   - Ох, какой же ты плохой мальчик!  -  рассердилась  Нериса.  -  Я  тебя
показываю, а ты ведешь себя как поросенок!
   И она расплакалась.
   Сафар присел с ней рядом и обнял и Нерису и Палимака.
   - Что ты плачешь? - спросил он. - С детьми  всегда  такие  неприятности
происходят. Такие уж они! Тем не менее мы  их  любим.  Ты  спроси  у  моих
сестер, сколько я им неприятностей  доставлял!  Только  спроси.  Они  тебе
поведают, каким отвратительным я был мальчишкой.
   Но слова его не успокоили Нерису, а лишь разозлили.
   - Да я не из-за этого плачу! - сказала она. - Ты же сам знаешь!
   Она извлекла из кармана  халата  какой-то  предмет  и  бросила  его  на
постель.
   - Вот! - сказала она. - Вот твой проклятый старый нож.
   Сафар уставился на кинжал. На  тот  самый  серебряный  кинжал,  который
давным-давно подарил ему Коралин.
   Нериса вытерла глаза, успокаиваясь.
   - Вот затем я и приехала сюда, - сказала  она.  -  Чтобы  вернуть  этот
кинжал. Он твой.  Зря  хранила.  Я  к  тому  же  оказалась  дурой,  тупой,
слабенькой дурочкой, решила доставить его сама, а не послать с курьером.
   Палимак расплакался, рассердив Нерису.
   - Только посмотри, что ты наделал!
   Сафар смутился.
   - Что же я наделал?
   - Я же заметила то выражение на твоем лице,  -  сказала  Нериса.  -  Ты
решил, что перед тобой монстр! Получеловек-полудемон, выродок. Пропади  ты
пропадом! В конце концов я получила то, о чем  мечтала.  Осуществила  свою
девическую мечту. Я повстречалась с моей великой мечтой, Сафаром  Тимуром.
С человеком такой доброты, что может понять  вся  и  всех.  -  Она  горько
рассмеялась. - Как же я заблуждалась. Ничего, это будет хорошим уроком для
меня. Ну а теперь Палимак и я заживем своей жизнью. И пропади ты пропадом!
Да пропади и я пропадом, что позволила тебе так одурачить меня!
   Сафар и сам начал сердиться.
   -  Это  нечестно,  -  сказал  он.  -  По  крайней  мере,  ты  могла  бы
предупредить меня. По крайней мере, ты могла бы...
   Тут вмешался чей-то голос:
   - Заткнись, заткнись, за-аткнись-сь!
   Сафар хлопнул по карману своей туники.
   - А ну прекратите, - сказал он. - Я сейчас не в том  настроении,  чтобы
слушать ваши ссоры с Гундари.
   Маленький Фаворит выскочил из кармана на постель  и  уперся  ручками  в
узенькие бедра.
   - Это я не Гундари говорю: "Заткнись", - сказал он.
   Он быстро оглядел Сафара, Нерису, затем Палимака. И  взгляд  его  вновь
обратился на Сафара.
   - Это я тебе говорил: "Заткнись",  хозяин,  -  сказал  он.  -  И  тебе,
Нериса, тоже. - Он вздохнул. - Ты первая за тысячу лет дала мне  сладость,
- сказал он Нерисе. - А ты, - сказал он Сафару,  -  был  вполне  приличным
хозяином. Иначе я бы вообще с вами не разговаривал. В конце  концов,  если
вы намерены совершить обычную для людей глупую ошибку, какое мне дело?  Но
все же я не могу не вмешаться. Поэтому и говорю: "Заткнись!"
   - Какую ошибку? - спросила Нериса.
   - Он думает, что у тебя был муж, - сказал он Нерисе. - Муж-демон.
   - А она думает, что тебе ни к чему на руках маленький монстр и женщина,
которая спала с демоном.
   - У меня не было мужа, - сказала Нериса.  -  Ни  демона,  ни  наоборот.
Палимак - подкидыш. Беспризорник. Как и я.
   - А мне все равно, спала ты с кем-то или не спала, -  сказал  Сафар.  -
Это вообще не мое дело. А если ты думаешь, что я считаю Палимака  монстром
только потому, что он наполовину демон, то ты очень далека от  истины.  Он
ребенок. Я люблю детей. Спроси у моей матери. Спроси у отца.
   - Ну, теперь видите? - сказал Гундара. - Вот такая путаница.
   Он стал увеличиваться в  размерах,  пока  не  дотянулся  до  подбородка
Палимака и не пощекотал его. Малыш захихикал от удовольствия.
   - Почему бы вам не оставить его со мной? - сказал Гундара. - А сами  бы
отправились в спальню да занялись  тем,  чем  сами  считаете  необходимым,
чтобы заслужить прощение друг у друга.
   Маленький Фаворит и ухом  не  повел,  когда  двое  возлюбленных  что-то
зашептали, а потом и выскользнули из детской.  Он  полностью  был  увлечен
малышом со сверкающими желтыми глазами.
   - Какая симпатичная штучка, - сказал он. - Глазки прямо как у меня.  Ты
уже умеешь разговаривать?
   Палимак загугукал и засучил ножками и ручками.
   - Похоже, что нет, - сказал Гундара.
   Он сделался поменьше и прыгнул на грудь малыша.  Там  он  стал  строить
забавные лягушачьи мордочки, и Палимак, сияя глазами еще ярче, рассмеялся.
   - Знаешь, как сказать:  "Заткнись"?  -  спросил  Гундара.  -  Слушай  и
повторяй. Скажи: заткнись. Заткнись. Зааткнис-сь!
   И Палимак произнес свое первое слово:
   - Заткнись!
   - Вот это по-нашему, - сказал Гундара. - Разве мамка утром не удивится?
   - Заткнись, заткнись, - воскликнул малыш. - Заткнись, за-аткнис-сь!
   - Насколько мне известно, -  сказал  Калазарис,  -  лорд  Тимур  и  эта
женщина уже несколько недель проводят время только друг с другом.
   - Именно так,  мой  господин,  -  сказала  Лейрия.  Она  повернулась  к
Протарусу:  -  Информацию  лорд  Калазарис  черпает  из  моих   ежедневных
докладов, ваше величество. Докладов, о которых распорядились вы.
   Протарус улыбнулся.
   - Я хотел услышать об этом из твоих собственных уст, Лейрия,  -  сказал
он.
   - Вот и услышали, ваше величество, - сказала она.  -  Если  не  считать
нескольких часов, которые лорд Тимур уделяет делам, они  не  расстаются  с
леди Фатина с того вечера, как встретились.
   - Разве это не тревожит  тебя,  Лейрия?  -  спросил  Калазарис.  -  Мне
казалось,  что  вы  с  лордом  Тимуром  вот  уже  несколько  лет  являлись
любовниками.
   Лейрия пожала плечами.
   - Это был мой долг, - сказала она. - Королю известно об этом.
   Протарус хихикнул.
   - И долг этот не был приятным, - сказал он Калазарису. -  Сафар  Тимур,
мой друг, может быть, и великий визирь Эсмира, но в постели не так  велик.
- Он обратился к Лейрии: - Не так ли, моя милая?
   - У меня мало опыта общения с мужчинами,  ваше  величество,  -  сказала
она. - А вы такой лев, сир, что меня на других просто не остается.
   Протарус разразился хохотом.
   - Теперь-то ты понял? - сказал он Калазарису, вытирая глаза. - Уж  коли
я затаскиваю женщину в постель, то она там и остается! Ты только послушай,
как плач поднимается в моем гареме, когда я выбираю одну из них на ночь, а
остальным приходится дожидаться своей очереди!
   Калазарис усмехнулся.
   - Всему Эсмиру известна ваша мощь, ваше величество, - сказал он.
   Калазарис оценил Лейрию. С первого же раза, когда он увидел  восхищение
в глазах Лейрии, обращенных на Сафара, он понял,  что  в  один  прекрасный
день она ему пригодится. И фортуна так распорядилась, что Сафар предал ее,
тем самым давая повод Лейрии к мщению. Иначе, даже несмотря на королевское
распоряжение, он, Калазарис, не смог бы до конца доверять  ее  докладам  о
деятельности Сафара.
   - Я думаю, в данный момент мы можем  тебя  не  задерживать,  Лейрия,  -
сказал он. - Завтра в это же самое время придешь ко мне с докладом.
   Лейрия, на военный манер, коснулась эфеса сабли и низко поклонилась.
   - Очень хорошо, мой господин, - сказала она и вышла.
   Протарус задумчиво уставился ей вслед. Затем сказал:
   - Должно быть, эта Фатина прехорошенькое создание, коли так приворожила
Сафара.
   - Она действительно прекрасна, ваше величество, - сказал Калазарис. - Я
бы и сам был не против сдаться ей в плен.
   -  Сомневаюсь,  что  тебе  представится  такая  возможность,  -  сказал
Протарус. - Лорд Тимур просил у меня разрешения обвенчаться с ней.
   Калазарис поднял брови.
   - И вы разрешили, ваше величество?
   - А почему я должен ему отказать? - ответил  Протарус.  -  Это  обычная
просьба, с которой мой придворный обращается ко мне согласно закону. Я еще
никому не отказал.
   - Но мы же ничего не знаем об этой женщине, ваше величество,  -  сказал
Калазарис. - Уже одного этого достаточно, чтобы мы проявили  осторожность.
Мои шпионы весь Эсмир изрыскали, собирая информацию о ней. И не преуспели.
Она словно  вдруг  откуда-то  взялась  в  один  прекрасный  день.  Богатая
дворянка, о которой никто никогда ничего не слышал ранее.
   - И к тому же у нее ребенок, - сказал Протарус.
   - Да, но чей это ребенок, ваше величество? Тоже тайна.
   - Просто не могу представить себе мужчину, который хотел бы обвенчаться
с женщиной, бывшей подстилкой другого, - сказал  король.  -  Пусть  она  и
красавица.
   - Именно это же чувствую и я, ваше величество, - сказал Калазарис. -  И
это еще больше усиливает мои подозрения.
   - Ты считаешь ее опасной?
   - Она не похожа ни на одну из женщин Эсмира, - сказал Калазарис.  -  Ей
каким-то образом удалось сделаться богатой.  Чрезвычайно  богатой.  И  она
продолжает богатеть каждый день, проявляя поразительную проницательность в
делах. Леди Фатина не отвечала взаимностью  ни  одному  мужчине,  пока  не
повстречалась с  лордом  Тимуром.  Но  и  с  ним  она  не  консультируется
относительно своих дел, насколько мне известно.
   - Ты думаешь, она может влиять на него?
   - Возможно допущение, ваше величество. Она женщина  с  ярко  выраженной
силой воли. И с амбициями.
   Протарус заерзал, постукивая  кольцами  по  подлокотнику  трона.  Затем