ого узника - убьют, но не
съедят же.
   Она спасла Сафара. И этого вполне достаточно. Этого уже никто у нее  не
отберет. И если ей придется принести себя в жертву ради любимого, так тому
и быть. Зато Сафар жив, и у него магический идол и книга  Аспера,  которую
она  отдала  Гундара.  Пусть  предметы  напоминают  ему  о  ней.  Она   не
сомневалась, что  Сафара  ждет  великое  будущее,  и,  что  бы  с  ней  ни
случилось, она внесла свой вклад в дело создания для него этого будущего.
   У Нерисы оставалась лишь одна надежда. Ее в  бессознательном  состоянии
бросили  в  одну  камеру  вместе  с  остальными,  захваченными  во   время
беспорядков на арене. Когда она пришла в себя, то сообразила, что  следует
проглотить те золотые монеты, что дал ей Сафар.  Если  представится  такая
возможность, на это золото она выкупит свою свободу. На худой  конец,  она
даст взятку палачу, чтобы смерть ее оказалась быстрой и безболезненной.
   Надежда, хоть и такая хрупкая, оставалась.
   Звяканье ключей и  звук  тяжелых  сапог  заставили  ее  подняться.  Она
увидела, как стражник открывает дверь в камеру. Позади него стоял еще один
человек.
   - Это ты, Земан? - ошарашенно выдохнула она.  -  Что  ты  тут  делаешь?
Решил подзаработать на пытках?
   Губы Земана искривились в отвратительной усмешке.
   - Могла бы и повежливее со  мной,  -  сказал  он,  размахивая  какой-то
официальной на вид бумагой. - Ведь я твой новый владелец.
   Нериса сплюнула.
   - У меня нет владельцев, - сказала она.
   Земан шагнул в камеру.
   - А вот посмотрим, -  сказал  он.  -  Ты  ведь  и  понятия  не  имеешь,
насколько мудры и  добры  законы  Валарии,  касающиеся  несовершеннолетних
детей. И я только что заплатил  некоторую  сумму,  чтобы  спасти  тебя  из
тюрьмы. За мою щедрость ты передаешься мне как рабыня.
   Нериса оцепенела. Страх, с которым  она  сражалась  с  момента  поимки,
ледяными пальцами вцепился в ее сердце.
   Она ухватилась за соломинку.
   - Твой дедушка этого не допустит, - сказала она. -  Катал  не  признает
рабства.
   Земан хмыкнул.
   - Самое время обратиться к моему дедушке за помощью, - сказал он и  тут
же изобразил скорбь на лице. - Бедный добрый старик. Видишь ли,  он  умер.
Съел что-то неподходящее.
   Нериса так и застыла. Она не сомневалась, что  старика  отравил  Земан.
Она отчаянно замотала раненой головой, пытаясь болью разогнать слезы. Будь
она проклята, если доставит Земану такое удовольствие.
   -  И  теперь  перед  тобой  стоит  единоличный  владелец  "Трясины  для
дураков", - сказал он. - А также твой хозяин.
   - А какой тебе прок с меня? - огрызнулась Нериса. - Ты же знаешь, что я
сбегу при первой же возможности. Или убью тебя, пока ты будешь спать.
   - О, я не собираюсь долго владеть тобою,  -  ответил  Земан.  -  Я  уже
отыскал покупателя на тебя. И чтобы ты знала, я получу  неплохую  прибыль.
Хоть и не такую, какую даст за тебя потом твой покупатель. Видишь ли, есть
такие мужчины - я имею в виду богатых мужчин, - у которых жажда  до  таких
вот малолетних потаскушек, как ты.
   Земан изобразил еще одну отвратительную усмешку.
   - И как только у  тебя  должным  образом  отрастет  грудь,  твой  новый
владелец сразу же устроит твое будущее. - Земан  хмыкнул.  -  Он  дал  мне
слово.
   Нериса в ярости взвизгнула и бросилась на Земана, выпустив, как  кошка,
когти, чтобы вырвать ему глаза.
   Стражник тут же шагнул вперед и огрел ее  дубинкой.  Она  без  сознания
рухнула на пол.
   Стражник поднял дубинку, чтобы ударить еще раз.
   Земан остановил его, сказав:
   - Не надо портить товар.


   Сафар скорчился в слабой тени пустынного растеньица. Мантией  своей  он
обмотал  голову,  спасая  ее  от  безжалостного  солнца.  Знойный   ветер,
несущийся над пустынным ландшафтом, стремился отобрать до капли всю  влагу
из организма человека. Язык Сафара превратился в  грубый  распухший  кусок
мяса,  губы  потрескались.  Каменистым  обломком  он  ковырялся  в  земле,
стремясь добраться до влаги в корнях растения. Он трудился  уже  несколько
часов, но из-за слабости мало чего добился.
   Солнце стояло в зените. Самые  жаркие  и  долгие  часы  еще  предстояло
пережить. Но Сафар знал, что  доживет  до  сумерек.  Он  не  испытывал  ни
страха, ни отчаяния. Подобно животному, он думал только о том, как выжить.
   Несколько дней назад жизнь даже подарила ему радость, когда он  увидел,
как повернули назад его преследователи. Валарийцы гнались за ним  чуть  ли
не неделю, заставляя все глубже забираться в пустыню.
   С помощью Гундара он сотворил заклинание, сбивающее врага с толку.  Но,
даже теряя несколько раз его след, преследователи все же умудрялись  почти
настигать его. Гундара сказал, что, значит, им тоже помогает магия.
   Преследователи отстали лишь тогда, когда слишком далеко зашли,  а  вода
оказалась на исходе. Сафару же предстояло  двигаться  дальше,  он  не  мог
позволить себе вернуться. Выяснилось, что заклинания  по  поиску  воды  не
действуют, а стало быть, Сафар  терял  возможность  обеспечивать  себя.  В
конце концов он даже отказался и от помощи Гундара.
   Пустынный жар настолько усилился, что маленький Фаворит стал слабеть  и
был вынужден укрыться в  каменном  идоле.  Дальше  Сафар  двигался,  делая
остановки, чтобы убить ящерку или змею и высосать их внутреннюю влагу.  Но
у этого сражения за жизнь не было шансов на победу - солнце и ветер так же
быстро осушали его организм, как и он - тела несчастных мелких тварей.
   Сафар еще раз копнул в сухом углублении. И тут же силы его  покинули  и
он выронил камень. Задыхаясь, он распластался на земле.
   "Даже дыхание требует слишком много сил, - подумал  он.  -  Хорошо,  не
буду  дышать".  Но  легкие  не  слушались,  продолжая  втягивать   воздух,
наполненный острыми песчинками. Затем он подумал: "Рано или  поздно  конец
настанет. И я буду здесь лежать в ожидании этого конца".
   Он вздохнул и закрыл глаза.
   Затем Сафару послышалась музыка - далекие звуки труб  и  колокольчиков.
"Вот так и умирают", - подумал он.
   Звук становился все громче, и Сафар уже не мог сдержать  любопытства  и
не посмотреть в глаза этой странной смерти, наигрывающей мелодии.
   Он открыл глаза, и не зря. К нему над пустыней  низко  летело  огромное
создание. Оно походило  на  гигантскую  голову,  выкрашенную  в  различные
удивительные цвета. Крылья и  тело  отсутствовали,  но  для  затуманенного
сознания Сафара это не имело значения. Существо подлетело ближе, и он смог
посмотреть ему в глаза.
   Сил еще хватило, чтобы испытать удивление. "Вот не знал, что  смерть  -
женского пола, - подумал он. -  Да  еще  и  столь  красивая  -  гигантская
женщина  с  чувственными  чертами  лица,   украшенная,   как   татуировкой
какая-нибудь королева дикарей.
   Музыка, казалось, проистекала из ее рта, словно голос состоял из звуков
дивных труб, колокольчиков и струн.
   Голова женщины нависла над ним. Сафар улыбнулся, полагая,  что  наконец
смерть пришла за ним. Он закрыл глаза и стал ждать.
   Музыка смолкла, и он услыхал чьи-то  голоса.  Но  голоса  были  слишком
слабыми, чтобы принадлежать этой гигантской женщине.
   - Милосердная Фелакия, -  сказала  женщина,  -  избавь  меня  от  этого
зрелища. Это же мальчик. К тому же хорошенький.
   - Хорошенький или  обыкновенный,  стервятникам  все  едино,  -  донесся
другой голос, глубокий баритон.  -  Он  мертв,  Мефидия.  Поехали  дальше!
Деминговская ярмарка через две недели, а нам еще долго добираться.
   Сафар испытал разочарование. Так смерть себя не ведет. Неужели  же  она
оставит его тело здесь, чтобы дух его бродил неприкаянно по этой пустыне?
   Он попытался что-то сказать, но издал лишь хрип.
   - Подождите! - сказала женщина. - Благостная  милосердная  Фелакия!  Он
жив!
   "Вовсе нет, - пытался  сказать  Сафар.  -  Я  мертв,  проклятье!  И  не
оставляйте меня здесь!"
   Вверху послышался шум выпускаемого воздуха, и что-то  стало  опускаться
на него.
   Сафар улыбнулся  -  смерть  приближалась.  Он  жаждал  оказаться  в  ее
объятиях.




        "ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. КУДЕСНИК ВЕТРОВ"


        "15. КОРОЛЬ ДЕМОНОВ"

   - Видишь что-нибудь, Лука?
   - Нет, ваше величество. Ничего не вижу.
   Король Манасия нахмурился, выразив монаршье неудовольствие.
   - Ты уверен, Лука? - спросил он у своего старшего сына и наследника. Он
ткнул длинным когтем в точку на горизонте. - Разве там не движется  что-то
или кто-то?
   Принц Лука козырьком  наставил  над  желтыми  глазами  когтистую  лапу,
вглядываясь в пространство Запретной Пустыни. Манасия и его  двор  лагерем
расположились на краю мрачных пустошей. Король восседал на походном троне,
стоящем в тени шатра на толстых коврах. Белые  полотна  полога  колыхались
под дуновениями пустынного ветра. Позади располагался  основной  лагерь  -
городок палаток, где обитали придворные.
   После долгого и  пристального  вглядывания  принц  вздохнул  и  покачал
головой. Дюжина тяжелых золотых наградных цепочек задребезжала, ударяясь о
доспехи.
   - Мне  так  не  кажется,  ваше  величество,  -  сказал  он.  И  добавил
успокаивающе: - Просто еще рано. Возможно, ваше величество хочет есть  или
испытывает жажду. Почему бы вам не скрыться пока в шатре, а я бы послал за
слугами. А может быть, вам следовало бы немного вздремнуть.  Вы  выглядите
таким усталым,  сир,  что  у  меня  разрывается  сердце.  Я  разбужу  ваше
величество сразу же, как только вернется лорд Фари.
   Манасия в отеческой улыбке обнажил ряды здоровенных клыков.
   - Ты добрый и почтительный сын, Лука, - сказал он. - Лучшего принца  не
пожелаешь никакому королю. Однако  же  я  должен  соответствовать  титулу.
Король должен без страха переносить все те страдания, которые выпадают  на
долю его подданных.
   Принц Лука приложил когтистую лапу к сердцу.
   - Вы  всех  нас  вдохновляете,  ваше  величество,  -  сказал  он.  -  В
благоговении припадаю к вашим ногам, прося даровать мне хотя  бы  половину
вашего мужества и мудрости в тот скорбный  день,  когда  боги  укажут  мне
наследовать ваш трон.
   Произнося все это, принц Лука  про  себя  думал:  "Хоть  бы  ты  костью
подавился, мерзкий старикашка! Чтоб солнце иссушило твои  мозги,  а  гиены
пожрали твои внутренности!"
   Манасия ласково рассмеялся.
   - Подумать только, я чуть не свернул тебе  шею,  когда  ты  родился,  -
сказал он. -  Я  считал,  что  ты  вырастешь  таким  же  маленьким  гадким
заговорщиком, как и  твоя  мамаша.  Ты  же  стал  самым  цивилизованным  и
величественным из моих подданных. Жаль,  что  я  не  мог  позволить  твоей
матушке дожить до этих дней, чтобы она полюбовалась на такого  прекрасного
сына.
   Принц Лука низко поклонился, униженно благодаря отца  за  столь  добрые
слова. Думал же он так: "Ах ты старый  дурак!  Ты  бы  не  выглядел  столь
надутым, когда б узнал,  что  мать  перед  смертью  взяла  с  меня  клятву
отомстить за нее".
   Манасия махнул рукой, и на животе подполз  раб  с  кубком  охлажденного
вина. Король в задумчивости отпил.
   - Глядя на тебя, сын мой, - сказал он, - никто бы не подумал, что  мать
твоя была из варваров. Ты моя надежная и  сильная  правая  лапа.  Подумать
только - когда я первый раз завалил ее в  постель,  она  пыталась  ударить
меня ножом, спрятанным за поясом. - Он улыбнулся этому воспоминанию.  -  И
ее нервный срыв можно было понять. Ведь я только что перед  этим  убил  ее
отца и братьев. Пришлось даже привязать ее к постели, прежде  чем  залезть
на нее.
   - Ваше величество уже не раз снисходили до рассказа этой  замечательной
истории, - сказал принц Лука. - И я готов без устали выслушивать ее  снова
и снова.
   Король рассмеялся и похлопал его по колену.
   - А  рассказывал  я,  что  сказала  твоя  мать,  когда  я  получил-таки
удовольствие?
   - Да, ваше величество, - ответил принц. -  Но  это  настолько  забавный
случай, что я с удовольствием послушаю еще раз.
   - Она сказала, что я ее изнасиловал! - фыркнул король. - Представляешь?
Я изнасиловал ее?
   - Она должна была бы благодарить вас, ваше величество, за  то,  что  вы
почтили ее своим королевским семенем,  -  сказал  принц.  -  Но  она  была
молода, к тому же происходила из  варварского  племени.  Мать  и  сама  не
понимала, что говорит.
   Королю не терпелось рассказать историю до конца.
   - Да, да, - сказал он. - Но дело не  в  этом.  Понятно,  что  она  была
дикаркой. Я ведь уже сказал об этом, не  так  ли?  Дело  в  том,  что  она
обвинила меня в изнасиловании. И знаешь, что я ей ответил?
   - Нет, ваше величество. Что же вы сказали?
   - Я ответил: "Это не изнасилование,  это  -  вслушайся  -  нападение  с
помощью дружеского оружия".
   Манасия взвыл от смеха. Принц изобразил безграничное восхищение.
   Затем принц сказал:
   - Но вот что вы мне никогда не рассказывали, сир... Что ответила мать?
   Смех короля оборвался на середине.
   - О чем ты? - проворчал он. Чешуйчатая кожа пошла зелеными  пятнами  от
растущей злобы.
   - Я сказал, что ответила мать,  когда  вы  так  восхитительно  пошутили
насчет того, что  не  было  изнасилования,  а  осуществилось  нападение  с
помощью дружеского оружия?
   - Какая разница, что она ответила, - отрезал король.  -  Она  не  умела
шутить. Я вот пошутил. И кого интересует, что ответила эта  сучка?  Важно,
что сказал король. История запоминает только королевские высказывания. И в
моем случае отметят наличие чувства  юмора.  И  анекдот  с  твоей  матерью
явится тому блестящим подтверждением.
   - Совершенно верно, сир, - сказал принц. - И как  я,  дурак,  сразу  же
этого не понял?
   Но настроение короля испортилось. Бормоча ругательства,  он  возобновил
наблюдение, оглядывая горизонт  в  поисках  признаков  появления  великого
визиря.
   По мнению короля - а  как  он  часто  говаривал,  только  оно  и  имеет
значение, - никто не мог до конца оценить всей тяжести  выпавшего  на  его
долю груза за прошедшие последние годы. Все давалось с большим трудом, и в
каждой маленькой победе, как в лакомом кусочке, таилась червоточина.
   Наконец  все  земли  демонов  полностью  перешли  под   его   контроль.
Королевство теперь носило название Газбан, в  честь  древнего  императора,
сумевшего впервые объединить все эти земли.  И  теперь  Занзер  становился
самым    могущественным    королевством     со     времен     Алиссарьяна,
человека-завоевателя, прервавшего долгое  и  почетное  правление  династии
Газбан.
   Но не успели закончиться празднования в честь нового наименования,  как
Манасия вновь потерял покой.  Грозила  засуха,  превращавшая  в  прах  все
всходы. Налетела саранча, черной тучей закрывая небо, превращая в  пустыню
землю.
   Таинственная эпидемия чумы бродила по  этим  краям,  кося  население  и
превращая  города  в  поселки,  а  поселки  -  в  заброшенные  деревеньки.
Приходили донесения о встающих  из  могил  призраках,  о  гигантах,  вдруг
нависавших над перекрестками, о джиннах, нападавших из засад на ничего  не
подозревающих путешественников.
   Манасия и его маги не покладая рук трудились, дабы остановить  все  эти
напасти. Были созданы и направлены в  самые  беспокойные  районы  огромные
заклинательные механизмы. Целые леса коричных деревьев  вырубались,  чтобы
жечь их ради благовоний в этих механизмах. День и ночь  целительным  дымом
дымили печи. Иногда, оценивая понесенные расходы, король начинал  сожалеть
о  тех  временах,  когда  правил  маленьким  королевством,  на  содержание
которого шли незначительные суммы.
   Но несмотря  на  все  усилия  Манасии,  напасти  не  оставляли  Газбан.
Подданные становились все более беспокойными и неуправляемыми. Разносились
слухи, что боги наказывают все демонство  за  то,  что  ими  правит  столь
алчный монарх. Шептались о том, что именно его опыты с Запретной  Пустыней
ведут к хаосу и ереси.
   В прошлые времена, чтобы мгновенно покончить с  таким  положением  дел,
Манасия просто предпринимал нападение на очередное  соседнее  королевство.
Это не только ослабляло внутреннее напряжение, но и позволяло ему  свалить
все грехи на короля-соседа. Теперь же во всех напастях  подданные  Газбана
винили только Манасию.
   Поначалу мечта Манасии  о  том,  чтобы  стать  владыкой  всего  Эсмира,
королем королей, оставалась лишь его личным делом, просто  мечтой.  Теперь
она превратилась в одержимость. Чтобы изменить умонастроения подданных, он
должен был указать им на  великую  опасность,  и  этой  целью  был  избран
исторический враг - безбожный человек.
   А чтобы достичь поставленной цели, ему  предстояло  разрешить  загадку,
проклятие, разделяющее людей и демонов. Ему уже казалось, что  он  получил
желаемый ответ, когда послал бандитов Сарна через  Запретную  Пустыню.  Но
Сарн так и не вернулся. Король по ошибке счел повинным во всем проклятие и
теперь все свободное время отдавал решению этой  загадки.  Не  ведая,  что
сокрушил   Сарна   всего   лишь   мальчишка-человек,   Манасия   уничтожил
первоначальное заклинание и принялся его переделывать.
   Все усилия были тщетны. Он словно вернулся к первым дням работы,  когда
силой гонимые в Запретную Пустыню рабы сотнями погибали ужасной смертью на
глазах загоняющих их солдат. Отвлекаясь на внутренние беспорядки,  Манасия
не сразу вернулся к заклинанию, защищавшему Сарна и его  бандитов.  Король
усилил заклинание и сделал очередную попытку.
   Самая первая попытка увенчалась успехом. Преступник, использовавшийся в
этом опыте, не только остался жив, но и дошел до столь  отдаленной  точки,
что солдатам не  раз  приходилось  удлинять  веревку,  к  которой  он  был
привязан, чтобы не сбежал.
   После опыта с Сарном Манасия настороженно отнесся к  этому  успеху.  Он
призвал великого визиря, лорда Фари, и спросил у него совета.
   - Требуется доброволец, ваше величество, -  сказал  Фари.  -  При  этом
исключительно преданный.
   - Именно так я и думаю, - сказал Манасия.
   - Старый демон, подойдет принц  Лука,  -  сказал  он.  -  Если  у  него
получится, то в будущем, когда он унаследует ваш  трон,  подданные  с  еще
большим восхищением будут взирать на него.
   Великий  визирь  ненавидел  наследного  принца,  и  теперь  открывалась
блестящая перспектива избавиться от него, разумеется, в том  случае,  если
королевское заклинание не сработает.
   Манасия, уверенно держащий лапу на пульсе жизни своего двора, прекрасно
понимал, куда клонит Фари.
   - Блестящая мысль, - сказал он просветленно. Но тут же нахмурился. -  К
сожалению, не получится. Именно сейчас он мне нужен.
   Он вцепился когтями в подлокотники трона, словно собираясь  с  мыслями.
Затем улыбнулся.
   - Я понял! - сказал он. - И должен  поблагодарить  тебя  за  эту  идею,
Фари. Поскольку я теперь ясно вижу, кто  самый  преданный  мой  подданный.
Ведь, кроме сына, на кого мне еще и рассчитывать,  как  не  на  тебя,  мой
добрый друг?
   Великий визирь перепугался.
   - На меня, ваше  величество?  Вы  хотите,  чтобы  я  пересек  Запретную
Пустыню? - Голос его дрожал. - Я  счел  бы  за  честь  служить  вам,  ваше
величество, но, боюсь, я слишком стар.
   - В данном случае,  -  сказал  Манасия,  -  возраст  как  раз  является
преимуществом. Начать хотя бы с того, что ты уже не один год  имеешь  опыт
общения  с  магией.  А  если  по  каким-то  почти   невероятным   причинам
эксперимент  провалится,  что  ж,  тебе  не  так  уж  долго  осталось   до
естественной смерти. Разумеется, такой исход тоже трагичен, но  не  столь,
как в предполагаемом случае с каким-нибудь юным магом, которому  еще  жить
да жить.
   Фари понял, что спорить с королем бесполезно. Понял он и то, что  выбор
королем сделан гораздо раньше, чем Манасия призвал к себе визиря. И  совет
спрашивался лишь для видимости.
   Великий  визирь   принял   королевский   приказ   со   всей   возможной
благодарностью, которую  только  смог  изобразить.  После  соответствующих
приготовлений и инструкций менее чем через  месяц  Фари  и  его  небольш