да  появились
первые бойцы гигантской армии Манасии, Лука уже обладал картами  на  сотни
квадратных миль.
   - Ты определенно слишком много берешь на  себя,  -  проворчал  Манасия,
когда Лука продемонстрировал ему плоды своих усилий.
   Покрытый пылью  король  измучился  от  долгой  поездки.  Медлительность
передвижения, постоянный рев животных, отсутствие столь  необходимого  для
королевской особы комфорта довели злость Манасии  до  кипения.  Осторожный
Лука возражать не стал. Он глубоко извинился и сказал:
   - Прошу прощения, ваше величество. Я вел себя  непростительно.  Обещаю,
что впредь такого не случится.
   Манасия слегка  успокоился,  хотя  и  выговорил  с  укоризной,  что  за
прошедшее  время  королевский  лагерь   можно   было   бы   обустроить   и
покомфортнее.   Наворчавшись,   он   внимательнее   вгляделся   в   карты,
составленные сыном.
   -  Надеюсь,  они  хоть   немного   помогут   нам,   -   проговорил   он
снисходительно. Одна из карт представляла собой  приблизительный  набросок
обозрения с  высоты  птичьего  полета  основных  поселений  и  городов  от
Запретной Пустыни до большого города  Каспана.  -  Надо  заставить  писцов
снять копии и раздать моим  генералам.  Хоть  я  и  сомневаюсь,  что  этим
сведениям можно безоговорочно доверять, но  не  могу  же  я  наплевать  на
затраченные тобою усилия.
   - Да, ваше величество. Вы так добры,  ваше  величество,  -  пробормотал
Лука.
   А сам в это время думал: "Ах червивое верблюжье дерьмо, ведь я же  тебе
только что вручил ключ ко всей операции. Но ты  же  ни  за  что  этого  не
признаешь, старый мошенник. Исторгнуть из тебя благодарность -  все  равно
что вытащить у тебя клык. Да и оставь при себе свою благодарность.  Мне-то
нужен трон.
   Так что приглядывай за собой, старый глупый демон, поскольку я исполнен
решимости вытащить этот трон из-под тебя, а башку  твою  я  установлю  над
воротами Занзера".
   Неодолимая волна демонов катилась вдоль Божественного Раздела, сокрушая
все, что попадалось на пути.
   Людей настолько ужасал вид демонских орд, что  они  тут  же  сдавались.
Полагая, что боги отвернулись от них, люди смиренно принимали все условия,
которые диктовал король Манасия.
   Часть побежденных он уничтожал, самых крепких  брал  в  рабство,  но  в
основном он проводил  ту  политику,  которая  и  позволила  ему  подчинить
империю демонов. Если люди бросали оружие без боя, он  изображал  из  себя
монарха милосердного. Он оставлял правителей на своих  тронах,  обязав  их
приносить клятву на  верность  ему,  истинному  монарху,  королю  королей,
повелителю Эсмира, господину всех демонов и людей.
   Клятву на верность он заставлял скреплять собственной кровью,  сообщая,
что теперь этот документ всегда будет с ним и в случае  предательства  он,
король, сотворит на  их  крови  заклинание,  после  которого  внутренности
любого изменника поразят ядовитые черви.
   В каждом захваченном населенном пункте Манасия оставлял лишь  небольшие
гарнизоны,  полагая,  что  страх  и  его  чародейство  удержат   людей   в
повиновении.
   Но прежде всего с помощью сети шпионов и  собственных  способностей  он
разыскивал и убивал людей, наделенных магическим даром.
   Затем в ключевых городах и поселках  он  возводил  небольшие  храмы,  в
которых службу отправляли демоны-маги. В храмах устанавливались переносные
магические  машины,  каждый  час  творившие  заклятия,   внушающие   страх
населению и ужас врагу, попытавшемуся отбить город.
   Таким образом обезопасив становой хребет  земли  людей  -  Божественный
Раздел, он направил удар на Каспан.
   Здесь ситуация осложнилась. На пути стали попадаться  города  побольше,
да и армии противостояли покрепче. К  тому  же  Манасия  лишился  элемента
внезапности. Люди - монархи и генералы, - подавив в себе ужас,  с  мрачной
решимостью сражались, пытаясь остановить вторжение демонов.
   Хотя здесь и не было сил, сравнимых численностью с армиями Манасии,  но
он вступил в  те  районы,  где  начинала  сказываться  численность  самого
населения. Людей в Эсмире всегда было больше, нежели демонов.
   Вражеские генералы, мобилизуя всех, кто только  мог  держать  оружие  в
руках,  выставляли  против  войск   Манасии   оборванные,   жалкие   орды.
Большинство людей погибали, но и в  гибели  своей  они  здорово  замедляли
продвижение Манасии, в то время как  кадровые  войска  наносили  удары  по
слабым местам демонов. Каждый погибший  демон  уносил  с  собой  десятерых
людей. Но Манасия не мог возмещать свои потери.
   А потери росли в  угрожающих  темпах.  Когда  Манасия  дошел  до  ворот
Каспана, из полумиллионной армии осталось менее четырехсот тысяч демонов.
   Больше всего пострадали ударные войска наследного принца Луки.  У  него
осталось лишь пять тысяч бойцов.
   "Вот она, - подумал Лука, ведя своих демонов в битву  -  Вот  она,  моя
гибель".
   Люди являлись отвратительными существами,  уродливыми,  как  злые  духи
преисподней. С плоскими лицами, маленькими поросячьими глазками и грязными
крошечными ртами, изрыгающими яростные крики ненависти во время сражения.
   Они оказались неплохо  вооружены  и  сидели  на  рослых  боевых  конях,
которые, вставая на дыбы, били  демонских  скакунов  железными  подковами.
Копыто встречалось с когтистой лапой, коготь - с ладонью, сабли  и  топоры
мелькали там и сям, разбрызгивая повсюду кровь.
   Лучники и пращники дождем сыпали с неба свои снаряды,  не  заботясь,  в
кого попадут - в своего или во врага, лишь  бы  не  допустить  демонов  до
городских ворот.
   С боков Луку теснили наездники. Впереди возник копейщик. Скакун  принца
лапой ударил копейщика, выпустив ему внутренности. Но и умирая, тот  успел
прыгнуть вперед и вонзить копье в плечо  зверю.  Животное  взвизгнуло,  но
устояло на лапах. Лука  нанес  саблей  удар  влево  и,  прорубив  кольчугу
всадника, ощутил, как лезвие вошло в плоть. Противник полетел с лошади, но
не успел Лука развернуться ко второму,  как  почувствовал  острую  боль  в
боку.
   Человек первым нанес удар.
   Вопя от боли, Лука ударил его саблей. В неразберихе боя он вдруг увидел
окровавленные внутренности, в ужасе  подумал,  что  это  его  собственные,
затем  увидел,  как  падает  человек,  и  с  облегчением  почти  забыл   о
собственной боли.
   Скакун зашатался, и Лука спрыгнул за несколько мгновений до  того,  как
зверь грохнулся оземь.  Теперь  он  оказался  среди  мечущихся  лошадей  и
зверей, уклоняясь от ударов со всех сторон. Тут он увидел, как  упал  один
из демонов, вскочил в освободившееся седло и ухватился за поводья.
   - Победа! - взревел он. - За богов и короля!
   Вопль его взбодрил демонов, и те грянули в ответ:
   - ПОБЕДА! ЗА БОГОВ И КОРОЛЯ!
   Они с новыми силами обрушились на  людей,  круша  и  убивая  направо  и
налево.
   Наконец люди дрогнули и побежали через ворота.
   Лука и его демоны бросились следом, прорубаясь сквозь защитников ворот.
   Внезапно выяснилось, что убивать больше  некого.  Лука  и  его  солдаты
оказались на большой площади, тяжело дыша и истекая кровью.
   Позади грянули фанфары его отца.
   Послышался рев демонов, и море солдат Манасии ворвались в ворота.
   Посреди толпы возвышался королевский  слон.  Огромное  животное  плавно
направлялось по площади к Луке.
   Манасия усмехнулся из паланкина, обнажая свои клыки.
   - Слава богам, ты все еще с нами, сын мой, - прокричал он. -  Я  видел,
как ты упал, и уже приготовился к худшему.
   Лука поклонился, стараясь не обращать внимания на боль.
   - Каспан ваш, ваше величество! - воскликнул он. - Это  мой  дар  вам  и
истории демонов!
   А про себя добавил: "Это тебе, мама, тебе".
   А Манасия подумал: "Да как он смеет дарить мне то, что и  так  мое?"  И
тут ему припомнилось, что некогда он сказал нечто похожее своему отцу.
   "В следующий раз, когда Лука упадет, - подумал он, - надо сделать  так,
чтобы он уже не поднялся".
   Манасия  был  королем  с  большим  чувством  ответственности,   королем
неутомимым, и, по крайней мере, еще  двадцать  его  сыновей  могли  занять
место Луки.
   "Выберу-ка я в наследники самого молодого, - подумал Манасия. -  Что-то
уж слишком быстро в наше время принцы растут.
   Да что там говорить, мне было уже почти тридцать лет, когда я  покончил
с моим отцом".


   - Коралин безутешен, - сказал хозяин каравана.  -  Цена  ему  -  медный
грош.  Он  подобен  старому  верблюду,  у  которого  больше  блох,  нежели
мужества. Похоже, это судьба Коралина. Каждый раз, когда я встречаю  тебя,
мой король, которого я осмеливаюсь называть другом, то всегда  привожу  на
своем хвосте либо демонов, либо новости о демонах.
   - Ну, ну, Коралин, -  заспорил  Ирадж.  -  Я  ведь  не  из  тех  мелких
городских деспотов, которые сразу же забывают о друзьях,  едва  добираются
до трона. И уж точно не из  тех,  кто  казнит  вестников,  несущих  дурные
новости.
   - Это так, Сафар?
   Сафар  устроился  поудобнее  на  своем  сиденье  -  уменьшенной   копии
походного трона Ираджа.
   - Вообще-то, - сказал он  с  каменным  выражением  лица,  -  последнему
малому, который что-то там мямлил о демонах, Ирадж выколол глаза и отрезал
язык.
   Ирадж нахмурился.
   - Что ты несешь, Сафар, - возмутился он. - Я дал тому человеку кошель с
золотом. Разве ты заб... - Он замолчал и рассмеялся. - Все бы тебе шутить,
- сказал он.
   Затем король вновь обратился к хозяину каравана:
   - Вот видишь, Коралин? Мои друзья только и делают, что прохаживаются на
мой счет!
   - Король Протарус сказал правду, - проговорил Сафар. -  Как  видишь,  у
меня целы оба глаза  и  язык,  а  ведь  я  ежедневно  приношу  ему  дурные
известия. - Он обвел рукой пустое пространство командного шатра.  -  Более
того, наш король столь велик, что  позволяет  своим  друзьям  в  приватной
обстановке называть его по имени.
   - Так ли это, Ирадж?
   Король еще громче рассмеялся.
   - Не обращай на него внимания, Коралин, - сказал он. - Сафар издевается
надо мной за то, что я игнорирую его советы. - Он склонился с трона.  -  Я
позволил моим людям ограбить последний из  захваченных  городов.  Денег  у
меня мало, а людям не платили всю зиму. Сафар выступал против грабежа.  Он
сказал, что я занялся плохим делом.
   Улыбка Коралина осветила затененную комнату.
   - Вот честный спор между двумя здравомыслящими людьми, - сказал  он.  -
Один  судит  с  точки  зрения  грядущей  прибыли.  Другого  заботит  успех
немедленный. Тут нет ни правых, ни виноватых. - Он склонил  свою  косматую
голову перед Ираджем. - Остается лишь пожалеть господина,  который  мучает
себя, вынужденный проигнорировать слова  советника  и  поступать  согласно
своим суждениям.
   Выражение  удовлетворения  на  лице  Ираджа  заставило  Сафара  наконец
понять, почему Коралин смог так долго процветать. Ирадж хоть  и  изображал
из себя рубаху-парня, был весьма горделивым  монархом.  Затянувшаяся  зима
испортила ему характер. Весна принесла первые известия о вторжении демонов
и тем самым углубила депрессию. И первый же захваченный город он отдал  на
разграбление вовсе не для того, чтобы ублажить своих солдат, а  для  того,
чтобы дать выплеснуться гневу.
   - Как же мне повезло, что у меня двое таких преданных друзей, -  сказал
Ирадж. - Один  мудрыми  словами  и  советами  направляет  меня,  другой  -
остроумными замечаниями напоминает, что я всего лишь человек.
   "Не забудь о деньгах и магии, - подумал Сафар. - И это мы предоставляем
тебе".
   Сафар подготовил и сотворил  первое  боевое  заклинание,  чтобы  помочь
Ираджу  захватить  тот  самый  город,  который  позднее   был   отдан   на
разграбление. Коралин, старый хитрый торговец,  с  самого  начала  помогал
деньгами  честолюбивому  Ираджу.  За  это  он  щедро  снабжался  выгодными
торговыми контрактами.
   "Да и с тобой обошлись не так уж  плохо",  -  укоризненно  сказал  себе
Сафар. За то короткое время, что Сафар провел рядом  с  Ираджем,  он  стал
богатым  человеком.  Как  великий  визирь  он  был   пожалован   огромными
пространствами земель и  сундуками  с  редкими  драгоценными  каменьями  и
металлами.
   - Ну так поведай нам твои новости, мой друг, - сказал Ирадж Коралину  -
Не щади мои чувства. Я настроился на самое худшее.
   - Пал Каспан, - сказал Коралин.
   Столь краткое сообщение  из  уст  человека  достаточно  словоохотливого
произвело эффект шока. Ирадж вздрогнул, но тут же взял себя в руки.
   - Понятно, - сказал он,  отпуская  подлокотники  трона.  -  Что  ж,  мы
ожидали этого. Не так ли, Сафар?
   Сафар кивнул. До них доносились слухи о продвижении Манасии к  Каспану,
а гадание указало, что защитников города ничего хорошего не ждет.
   - Коралин едва спас свою жизнь бегством, - сказал хозяин каравана. -  Я
вовремя спрятал жен и ускользнул из города.
   Он принялся описывать те сражения, которые привели к  захвату  Каспана.
Пытаясь несколько скрасить мрачное впечатление, он подробно остановился на
тех значительных потерях, которые понес Манасия за время кампании.
   Но Ирадж продолжал барабанить пальцами по подлокотникам.
   - Потери совсем небольшие, - пробормотал он. - Я ожидал большего.
   Он поднял глаза на Коралина:
   - Надо полагать, нам недолго ждать, пока он перейдет через горы.
   - Боюсь, что так, - ответил Коралин. - Последнее, что я  слышал,  -  он
готовил армию и искал подходящий  маршрут.  С  той  стороны  Божественного
Раздела жизнь хозяина каравана не стоит и медяка. Многих моих собратьев по
торговле схватили и замучили, выпытывая сведения. К счастью, демоны  слабо
разбираются в делах людей и хватали  не  тех,  кого  нужно.  Но  стоит  им
добраться до нужного человека, и армия Манасии двинется в путь.
   Ирадж какое-то время сидел молча; лишь пальцы  постукивали  по  дереву.
Затем он едва слышно обратился к Коралину:
   - Оставь нас ненадолго, друг мой. Нам надо поговорить с братом.
   Хозяин каравана поклонился, пробормотал несколько утешительных  слов  и
удалился.
   Как только он вышел, Ирадж с лицом,  искривленным  мукой,  обратился  к
Сафару.
   - Ты же говорил, что я стану королем королей! - воскликнул он.
   - И ты им станешь, - ответил Сафар.
   -  А  ты  уверен,  что  твои  способности  тебя  не  обманывают?  -  не
успокаивался Ирадж. - И может быть, я  просто  дурак,  обманутый  дурацким
видением?
   - Позволь, я тебе все объясню, - сказал Сафар. - Дело не в  том,  дурак
ты или нет. Тем более кто, кроме дурака, захочет быть королем  Эсмира?  Но
дурак ты или нет, такова твоя судьба.
   - Ну ты поаккуратнее! - огрызнулся Ирадж. -  Я  не  в  том  настроении,
чтобы терпеть оскорбления, пусть и от друга.
   - Если ты не хочешь слушать правду,  -  сказал  Сафар,  -  прикажи  мне
замолчать.
   - Ты имеешь право говорить, - сказал Ирадж.
   - Так забери у меня это право,  -  ответил  Сафар.  -  Хоть  плечи  мои
отдохнут от этого груза.
   - Я сделал тебя богатым, - упрекнул его Ирадж.
   - В Кирании богатством считался обильный урожай, которым всех  наделяли
поровну, - сказал Сафар.
   Ирадж рассердился.
   - Ты хочешь сказать, что я дал тебе ничтожно мало?
   Беря пример с Коралина, Сафар ответил:
   - Я высоко ценю лишь твою дружбу, Ирадж Протарус.
   Ирадж смягчился. Пальцы застучали слабее.
   - Но что же делать мне, брат мой? - спросил он. - Как я достигну  того,
что предсказывает твое видение?
   - Почему бы нам не посмотреть на проблему с другой  стороны?  -  сказал
Сафар. - Почему  бы  нам  не  развернуть  ее  и  не  посмотреть:  а  вдруг
бесплодная коза все же продолжает давать молоко?
   - Я слушаю, - сказал Ирадж.
   - Когда ты начинал дело, самой большой трудностью  представлялась  ваша
фамильная вражда, -  сказал  Сафар.  -  Твоей  справедливой  претензии  на
престол противостоял дядя. Несколько алчных родственников поддержали  его.
Но большинство - в силу семейных традиций - поддержали тебя.
   - Верно, - сказал Ирадж. - Хотя все обстояло несколько сложнее.
   - Считаясь с семейными  чувствами,  -  продолжил  Сафар,  -  твой  дядя
обратился к постороннему человеку. Человеку, которого ненавидело все  ваше
семейство.
   - И тем самым получил временное преимущество, - сказал Ирадж,  -  но  в
конце концов все обернулось к моей же выгоде. И все семейство выступило на
моей стороне.
   - Итак, союз твоего дяди с врагом, - сказал Сафар, - привел  к  его  же
падению.
   Ирадж подумал с минуту, затем кивнул:
   - Да. Получилось так.
   - Итак, ты понял, - сказал Сафар.  -  Присутствие  ненавистного  чужака
позволило тебе овладеть  мощью  всего  клана.  А  затем,  выйдя  на  тропу
завоеваний, ты начал собирать вместе клан за кланом. Но для людей  из  тех
кланов уже ты явился чужаком. Просто варваром с  равнин  Джаспера.  И  они
восставали против, сражались против и осмеливались  обзывать  тебя  алчным
выродком, а вовсе не спасителем Эсмира, каким ты представлялся себе.
   - Но ведь я таков и есть, - сказал Ирадж. - Ты сам видел это в видении.
   Сафар не стал говорить, что ничего подобного он  не  видел.  В  видении
Ирадж  представал  королем-завоевателем,  восседающим  на   белом   слоне,
движущимся к воротам Занзера. А уж был ли он спасителем  или  нет  -  дело
другое.
   - Хорошо, - сказал Сафар. - Я рад, что ты все понял. Потому что  только
так и можно одолеть Манасию.
   Ирадж недоуменно посмотрел на него. Он ничего не понял.
   - Весь человеческий мир  страшится  демонов,  -  сказал  Сафар.  -  Так
используй  этот  страх  против  Манасии.  Подними   знамя   борьбы   всего
человечества, как твоего единого клана... и ты повергнешь  его.  В  начале
зимы ты  стоял  перед  перспективой  многолетних  войн  за  право  владеть
Клепаном. Манасия управился с твоей работой менее  чем  за  сезон.  Одолей
его, и север твой.
   Лицо Ираджа прояснилось.
   - А затем и земли демонов.
   - Но для начала придется пересечь Запретную Пустыню, - напомнил Сафар.
   Ирадж небрежно отмахнулся:
   - Ты имеешь в виду проклятие? Вот уж никогда не переживал  из-за  него.
Ты с ним разберешься, когда мы окажемся там. К тому же если  Манасия  смог
одолеть проклятие, то и ты сможешь.
   - Рад, что ты по-прежнему веришь в меня, -  сказал  Сафар,  вновь  беря
пример с Коралина, умевшего при случае пустить уничижительную  ноту.  -  И
как я понимаю, самую большую опасность для нас представляет магия Манасии.
Всем известно, что магия демонов гораздо мощнее человеческой.
   - А мне кажется, эти слухи  чересчур  преувеличены,  -  фыркнул  Ирадж,
вновь обретая уверенность. - Я же сам видел,  как  ты  обрушил  лавину  на
целую шайку этих самых демонов. Помнишь?
   Сафар на свой счет не заблуждался. Всю зиму он провел  за  опробыванием
своей  мощи  и  сразу  же  был   приятно   удивлен   открывшимися   новыми
возможностями. Но, читая книгу Аспера, демона-мага, он разглядел  мерцание
такого могущества, до которого ему было далеко.
   - Я застал их врасплох, - сказал Сафар. - Кроме того,  их  было  что-то
около дюжины. А это не целая армия, да еще с легионом магов в придачу.
   - Ты, Сафар, разберись с магами Манасии, - ответил Ирадж. - А уж об  их
армии я как-нибудь позабочусь.


   Тревогу трудно удержать в каких-то границах. Ум  может  установить  эти
границы, но тут же страхи большие  и  малые  сокрушают  ограничения.  Ночи
становятся равнинами кошмаров, посреди  которых  встают  большие  и  малые
трудности, а изображение  готовит  такие  ямы,  которые  пугают  и  самого
могущественного из всех существ. И пока другие  спят,  в  эти  мучительные
часы небольшие проблемы возносятся на высоту неодолимых гор.
   Собрав армию в единый кулак на севере,  король  Манасия  искал  перевал
через Божественный Раздел. Но по ночам ему  не  давал  покоя  воображаемый
заговор, в который был вовлечен его сын, принц Лука. Затем  дошел  слух  о
могущественном короле людей, короле с развевающимися золотыми  волосами  и
бородой. Этот король,  Ирадж  Протарус,  поднял  штандарты  Алиссарьяна  и