чше дай закурить, лейтенант, - попросил танкист.
     - Да не курим мы, - медленно сказал Бикофф.
     - Что - никто? - удивился танкист.
     - Ага, - буркнул наш командир.
     Наверное, он подумал: кто его знает, какие сигареты курят у  _н_и_х_.
А то ведь такая невинная штучка, как пачка сигарет,  может  выдать  нас  с
головой. Поэтому он и решил перестраховаться.
     Танкист покрутил головой и хмыкнул.
     - Чудные вы какие-то! Первый раз встречаю ораву мужиков, которые  так
берегут свое здоровье!..
     В самый неподходящий момент в кузове кто-то громко простонал:  то  ли
обер-капрал, то ли водила. За Ромпало и Артура можно было не беспокоиться:
"коммандос" и  будучи  без  сознания  не  стонут,  чтобы  не  выдать  свое
присутствие врагу.
     Как назло, танкист расслышал стон даже несмотря на скрежет  танкового
двигателя.
     - Кто это у вас в кузове так мается? - с подозрением осведомился он.
     Колонна прошла, и на шоссе остались только танк и  "Урал".  Лейтенант
помедлил с ответом. Краем  глаза  я  уловил,  как  он,  словно  невзначай,
поправил голенище, за которым у него всегда был спрятан вибронож.
     На всякий случай я тоже положил палец на предохранитель.
     - Да ротный попросил одного бойца добросить до лазарета,  -  наконец,
небрежным тоном сказал Бык. - Третий  день,  говорит,  мучается,  бедняга,
острой болью в животе...
     - Аппендицит, наверное, - авторитетно заявил танкист.
     - Наверное, - согласился Бык.
     - А, может, нам его отдадите? - вдруг пришло в голову танкисту. -  Мы
как раз в сторону полевого лазарета идем... А?
     Этого нам только еще не хватало!
     - Да нет уж, извини, друг, - проговорил Бык. - Ведь потом если что  -
ротный с меня спросит...
     - Ну как знаешь. Тогда бывайте, - сказал танкист и  плюнул  прямо  на
гусеницу своего танка.
     Бронированное чудовище взревело и рванулось, лихо проюзив по обочине,
вслед за колонной.
     Мы дружно перевели дух.
     Потом Бык одним прыжком перемахнул через задний  борт  фургона,  я  и
Одессит последовали его примеру. Обер-капрал уже пришел в себя и удивленно
таращил на нас глаза. Гаркавка затыкал ему глотку пилоткой.
     - Вот что, приятель, - сказал  любезно  Бык  пленному.  -  Сейчас  мы
разворачиваемся и возвращаемся в тыл. Сядешь в кабину и учти: если  будешь
дергаться - получишь пулю в затылок.
     - Вы кто? - глухо осведомился капрал  сквозь  импровизированный  кляп
Гаркавки.
     - Дед пихто, - вмешался Канцевич. - Какая тебе разница?
     - Полезай в кабину! - прорычал Бык.
     Обер-капрал презрительно сморщился:
     - А пошел ты!.. - Идти туда, куда он посылал лейтенанта, мужчине было
не к лицу.
     - Мы  не  любим,  когда  нехорошо  ругаются,  -  сказал  я  и  ударил
несговорчивого капрала ребром ладони под горло.
     - Гувх, Гаркавка, оттащите его в кусты и примите нужные меры...
     Через пару минут ребята вернулись. Рука у Аббревиатуры была в  крови,
он шипел сквозь зубы и пытался оттереть кровь пучком травы.
     - Вы что - убили его? - изменившимся голосом спросил Корреспондент.
     Лейтенант набычился.
     - Еще слово, - свирепо сказал он, - и  я  прикажу  выбросить  вас  за
борт, понятно  вам,  гуманист  вы  этакий?!  Тем  более,  что  повода  для
угрызений  вашей  больной  совести  нет:  ребята  просто-напросто  связали
капрала и забили ему кляп в глотку... Ну, пару раз им, наверное,  пришлось
дать ему по морде, чтобы был спокойнее. Верно я говорю, Гувх?
     - Этот сукин сын... - со злостью начал Аббревиатура.
     - Но-но! - машинально прервал его я. - Выбирай выражения, а?
     - Этот нехороший сын собаки, - тщательно выговаривая слова, продолжал
Иосиф, - кусается как настоящий сукин сын -  последствия  черепно-мозговой
травмы, не иначе!..
     - И ты ввел его в состояние  фрустрации?  -  лениво  полюбопытствовал
Одессит.
     Несмотря на напряжение, мы рассмеялись.
     Рамиров отвернулся и стал сосредоточенно глядеть наружу через щель  в
тенте.
     Бык повернулся к водителю:
     - Сядешь за руль или составишь компанию своему  старшему?  Учти,  вас
до-олго еще не найдут!..
     Тот аж взмок от страха, заячья душонка.
     - Я... да я... все сделаю... все, что скажете!
     - Тогда - мухой в кабину! - приказал лейтенант. - И  приведи  себя  в
порядок, не хватало, чтобы патруль остановил нас из-за твоего  неряшливого
внешнего вида. Кстати: если нас все-таки будут останавливать - делай  вид,
что ты страдаешь близорукостью. Иначе получишь пулю лично от меня!
     Через несколько минут мы неслись по шоссе. Лейтенант сидел  в  кабине
рядом с юнцом, и ствол его автомата упирался под ребра водителю.  Наготове
свой СМГ держал и  Канцевич,  чтобы  подстраховать  командира.  Ну,  а  мы
проделали ножами в брезенте дырки, чтобы вести наблюдение за дорогой.
     Пост военно-дорожной полиции мы увидели, выскочив с разгона на крутой
подъем.
     Полицейские  знали  свое  дело:  шоссе   перегораживал   внушительный
шлагбаум, метрах в десяти от  дороги  были  отрыты  окопчики,  из  которых
торчали стволы крупнокалиберных пулеметов  и  противотанковых  ружей  типа
"Жало змеи". У блиндажа прохаживались  ребята  в  касках,  по  портативной
рации разговаривал полис-офицер с красной повязкой на рукаве.
     Но нам повезло:  на  шоссе  были  не  мы  одни.  Навстречу  нам  ехал
санитарный фургон с большим красным  крестом  на  кузове  -  наверное,  за
ранеными на передовую.
     Лейтенант что-то сказал водителю, и "Урал" прибавил скорость.  Видно,
Бык хотел проскочить шлагбаум одновременно с "санитаркой".
     Однако полицейский поднял руку с полосатым жезлом, показывая  нам  на
обочину.
     Наш грузовик затормозил так резко, что машину  занесло  юзом.  Дальше
все смешалось. В кабине раздался выстрел,  тело  водителя  вылетело  через
дверцу, а лейтенант уже сидел за рулем и лихорадочно  вращал  руль,  будто
запускал волчок.
     Прямо через тент мы открыли огонь по окопчикам и по блиндажу.  Кто-то
из ребят одним рывком разорвал исполосованный очередями брезент и  швырнул
в образовавшуюся дыру сразу несколько вакуумных гранат. Ахнуло не слабо!..
     Так как прицельно  стрелять  с  машины,  прыгавшей  по  кювету,  было
невозможно, то мы старались наделать как можно больше шума.
     Наконец, "Урал" обогнул шлагбаум и опять выскочил на асфальт. Я успел
увидеть сквозь дырки в  тенте  последствия  того  переполоха,  который  мы
наделали: несколько полицейских лежали друг поперек друга возле  блиндажа,
мордами в землю - то ли мертвые, то  ли  перепуганные.  Санитарный  фургон
валялся в противоположном кювете вверх колесами, продолжавшими крутиться в
воздухе. По пыльной обочине судорожно, как жук с  оторванной  ногой,  полз
потерявший щеголеватость полис-офицер с "магнумом" в  руке,  по  его  лицу
струилась кровь...
     Тут над нами засвистели пули, что-то забарабанило по  бортам  машины,
мы рухнули плашмя на стальной пол, и каждый из нас,  наверное,  впервые  в
жизни молил Бога, чтобы  у  полицейских  пули  не  оказались  с  головками
самонаведения...
     Прекратилась эта катавасия довольно быстро.
     Стало тихо - если тишиной можно назвать бешено ревущий на  предельных
оборотах турбодвигатель "Урала". На этот раз нам повезло...
     - Пронесло! - словно прочитав мои мысли, воскликнул Плетка.
     - Сколько раз? - грубовато пошутил неутомимый Канцевич, и  мы  дружно
заржали над не понявшим юмора португальцем.
     Бык недоуменно обернулся к нам и покрутил пальцем у виска.
     - Смех-то, как говорится, - к слезам, - вдруг сказал Корреспондент. -
Теперь нам далеко не уйти... Дурак же ваш лейтенант, я вам скажу!
     - Чего-о? - протянул Ромпало (в кутерьме очухался и он). - Да кто  ты
такой?
     - Не горячись, Вася, - сказал Гаркавка и повернулся к Рамирову. -  Вы
лучше не трогайте Быка, господин Рамиров: мы за него - в огонь и в воду!..
     - Это мы уже проходили, - с иронией сказал журналист. - Двадцать  лет
назад в Пандухе полсотни балбесов-рядовых  тоже  не  чаяли  души  в  своем
ротном. А  тот,  глазом  не  моргнув,  положил  их  всех  до  единого  под
кинжальным пулеметным огнем, пытаясь любой ценой взять высоту, за  которую
один окорок в генеральском мундире посулил этому самому  ротному  фитюльку
на грудь!..
     - К нашему лейтенанту это  не  имеет  никакого  отношения!  -  упрямо
сказал Белорус.
     А я... Я не помню, как вскочил.
     - Если ты, бумагомарак  вонючий,  еще  хоть  раз  что-нибудь  вякнешь
против лейтенанта, я удушу тебя! - воскликнул я и добавил  самую  заветную
клятву: - Матерью клянусь!
     - Брэк, брэк, Эсаул, - глядя себе под ноги, сказал Олег.
     Побледневший Рамиров молчал.



                МИЛИТАР-СТАЖЕР АНТОН ФЛАЖЕЛУ, ОН ЖЕ - "ПЛЕТКА"

     Мы не долго  наслаждались  гладким  асфальтом  шоссе:  Бикофф  вскоре
свернул на ухабистую грунтовую дорогу, уводившую в лес.
     Поднимая тучи пыли, мы  тряслись  по  кочкам  и  рытвинам.  Поистине,
помимо дураков, плохие дороги - национальное бедствие для русских. Когда я
первый раз приехал домой в отпуск и рассказал отцу про русские дороги,  он
сказал, что сейчас по ним  еще  ездить  можно,  вот  лет  пятьдесят  назад
попробовал бы я проехать на своем "вольво" хотя бы пятьсот  километров  по
русским провинциям - подвеска  не  выдержала  бы  такой  пытки.  Наверное,
именно поэтому пятьдесят лет назад русские еще ездили на лошадях,  добавил
он тогда...
     И сейчас езда превратилась в немыслимое ралли, а скорее -  багги.  Мы
ворвались в лес и мчались, уворачиваясь от  летевших  навстречу  деревьев.
Все-таки Бикофф отлично водил машину. Мастер на все руки, как говорят сами
русские, хотя я всегда удивлялся: почему на "все  руки"?  Ведь  их  только
две, так не разумнее ли говорить: "Мастер на две руки"?  О,  этот  русский
язык, столь же загадочный, как и люди, которые на нем говорят!..
     Внезапно над головой что-то загудело, и я увидел через порванный тент
два  боевых  геликоптера,  которые  явно  заходили  в  атаку  -  и  не  на
кого-нибудь, а на нас.
     Я  ударил  изо  всех  сил  по  кабине  прикладом  и   показал   вверх
обернувшемуся лейтенанту: "Воздух!".
     Поздно. Вертолеты уже произвели залп ракетами.
     Нас спасло лишь то, что в свое время мы много тренировались в прыжках
с грузовика на большой скорости... Уже оказавшись на земле, я увидел,  как
из кабины "Урала" в придорожную траву боком падает лейтенант и как прыгают
из кузова остальные наши. Некоторое время  неуправляемая  машина  неслась,
подпрыгивая и раскачиваясь на кочках, словно резвящийся жеребенок, а потом
ее накрыл ракетный залп, и, объятая пламенем, она врезалась в  деревья,  а
потом грянул оглушительный взрыв.
     Вертолеты развернулись и тщательно прочесали дорогу, а  потом  и  лес
пулеметными очередями, но мы уже  успели  убраться  с  места  вынужденного
спешивания.
     На  смену  вертолетам  пришел  рев  двигателей  блиндеров  и  тяжелых
грузовиков, и мы поняли, что теперь нас в покое не оставят: прав  все-таки
оказался Рамиров.
     Лейтенант глянул  в  комп-планшет  и  сообщил  нам,  что  до  объекта
остается около пятнадцати километров. Время - восемь вечера, так  что  еще
максимум три часа на выполнение задания.
     Бикофф опять посмотрел в компьютерную карту-развертку и сказал:
     - В  десяти  километрах  отсюда  у  "южных"  должна  была  находиться
посадочная площадка вертолетов. Сканирование местности  подтверждает  это.
Поэтому есть резон считать,  что  информация  о  противнике,  которой  нас
снабдили, - истинная... С  другой  стороны,  всей  группой  нам  пройти  к
Объекту не дадут. Поэтому принимаю решение разделить группу на две  части.
Часть первая - в составе: Гаркавка - старший,  Гувх,  Эсаулов  и  Ромпало.
Выдвигаетесь  в  направлении  вертолетной  площадки...   Задача:   отвлечь
преследование группы на себя. С этой целью можете  вдоволь  пострелять  из
всех видов оружия... по возможности, поджечь что-нибудь горючее... словом,
надо постараться, парни.
     Он замолчал. Было видно, что ему не по себе: не каждый день посылаешь
подчиненных на верную смерть. Потом Бык не глядя на нас добавил:
     - В последующем отрываетесь от погони  и  к  двадцати  трем  тридцати
выходите в точку "Эй":  просека  с  одиноко  стоящим  деревом  в  квадрате
тридцать-двадцать восемь.  После  всей  заварухи  собираемся  там  и  ждем
"вертушку"...
     Он опять умолк, словно боялся  добавить:  "Если  кто-то  из  нас  еще
уцелеет".
     -  Остальные  идут  со  мной,  -  сказал  Бикофф  и  оглядел  сначала
Канцевича, а потом меня. На Корреспондента он не смотрел вовсе, но  и  так
ясно было, что оставить его одного в тылу врага - слишком жестоко.
     - Вопросы есть? - традиционно осведомился командир.
     - Няма, - почему-то по-белорусски отозвался Ромпало.
     - Тогда - хоп, - буднично сказал Бык,  словно  посылал  ребят  пройти
учебную полосу препятствий.
     Мы похлопали ребят по плечам и по  спине,  прощаясь,  и  они  ушли  в
сторону. Вскоре там застучал автомат Калашникова и тут же смолк.  Забухали
крупнокалиберные  пулеметы,  взревели  на  повышенных   оборотах   моторы;
по-моему, даже послышались невнятные крики.
     - Не останавливаться, - буркнул лейтенант.
     Плечи его опустились, и весь он словно сжался - будто каждый  выстрел
и каждая очередь были направлены в него...
     А потом мы встретились с Ним.
     Я так называю этого человека, потому что  он  так  и  не  назвал  нам
своего имени - наверное, посчитал, что это не важно.
     Он вышел из-за дерева и сказал негромко нам в спину:
     - Стоять! Руки за голову, ноги на ширину плеч. И без фокусов.
     Мы застыли как вкопанные  столбы,  согласно  русской  поговорке.  Да,
первым  побуждением  каждого  из  нас  было  -  упасть  и,  перекатившись,
выстрелить в говорившего. Но шуметь было нельзя. Да и в голосе  незнакомца
слышалось нечто такое, что трудно передать словами, но  что  лучше  всяких
слов убеждает в том, что с этим типом лучше не связываться...
     Он неторопливо обошел нас сбоку и встал так, чтобы видеть наши  лица.
И мы теперь могли разглядеть его.
     Он был среднего роста. Такой же, как у нас, пятнистый маск-комбинезон
с засученными  рукавами,  только  более  грязный,  местами  разодранный  и
испачканный  бурыми  пятнами.  Короткая  стрижка   "ежиком",   ничего   не
выражающее лицо - словно перед нами был андроид. Только у робота не бывает
шрамов, а у этого на правой щеке виднелась свежая глубокая царапина, а под
подбородком красовались плохо зажившие безобразные рубцы.
     Правой рукой человек со шрамами держал ган без  приклада,  оснащенный
тройным магазином. Неизвестному, судя по всему, было не тяжело  удерживать
его одной рукой - так  обычным  людям  не  тяжело  держать  ложку.  Он  не
рисовался перед нами: просто левая рука его висела плетью,  и  начиная  от
локтя до пальцев по ней струилась кровь.
     - Кто такие? - хрипло спросил незнакомец.
     Так мы ему и сказали!..
     Бык не стал больше терять времени на знакомство,  а  сделал  движение
вниз, хорошо известное нам по учебным занятиям. Движение  было  неуловимым
или почти неуловимым - но не для этого типа с WG наперевес.  Суетиться  он
не собирался. Он только увел корпус в  сторону  ровно  на  столько,  чтобы
метательный вибронож прожужжал у его плеча  и  спилил  за  спиной  средней
толщины березу.
     - Дуралей же ты, братец, - сказал Он вместо того, чтобы выстрелить. -
И откуда вы только взялись, такие нервные и глупые?
     Судя по всему, он был один,  и  не  сидело  в  кустах  еще  полвзвода
автоматчиков. Уже легче...
     -  Ладно,  можете  расслабиться,  -  не  дождавшись  ответа,   сказал
незнакомец, опустил свой ган и сел на траву. - Не похожи  вы  на  "южных",
так что садитесь - потолкуем.
     По знаку лейтенанта мы последовали этому совету.
     - Вы - Быков? - неожиданно спросил неизвестный лейтенанта.
     Бык молча играл желваками.
     - Не играйте вы в кошки-мышки, братцы, - усмехнулся человек, сидевший
напротив нас,  и  я  с  трудом  подавил  желание  тут  же  записать  новое
выражение. - У нас очень мало времени... Просто мне сказали, что вслед  за
нашей группой в случае чего пойдет Быков со своими ребятами.
     - Моя фамилия - Бикофф, - сказал лейтенант.
     - Какая разница? Тут другое важно...  Почему-то  вас  меньше,  чем  я
ожидал. Обычно в группах бывает человек по десять, не так ли?
     - Так и было, - подтвердил Бык.
     - Понял... Что ж, война...
     Мы переглянулись.
     - Давно воюете? - осведомился наш командир.
     Незнакомец усмехнулся:
     - А вы?
     - До вчерашнего дня, - медленно проговорил Бык, - я считал, что  идут
учения.
     - Значит, вы действительно те, за кого себя выдаете, - удовлетворенно
кивнул незнакомец.
     - Ничего не понимаю, - сказал я. - Может быть, объясните нам, в конце
концов, что происходит?
     - Что там объяснять?  -  пожал  плечами  незнакомец.  -  Просто  идет
война...
     - Хренотень какая-то! - не выдержал Канцевич.
     - И против кого вы воюете? - вмешался в разговор Корреспондент.  -  А
самое главное - из-за чего?
     - Бросьте вы задавать дурацкие вопросы, - сказал человек с автоматом.
- Нет времени... И у меня, и тем более - у вас. Вы лучше вот что  зарубите
себе на носу: Объект надо уничтожить во что бы то ни стало! Завтра утром с
него будет нанесен удар ракетами с ядерными и химическими боеголовками  не
только по нашим войскам, но и по населенным пунктам в оперативной глубине.
Сами понимаете, чем может увенчаться подобная вакханалия!
     При отправке на задание вам, конечно же, ничего не сказали, продолжал
он. Но первой была наша группа, а вы должны были дублировать нас.  Сначала
нам везло, но в пяти километрах отсюда мы напоролись на дозор  противника,
и уйти живым из этой месиловки удалось только мне. И  я  ждал  вас,  чтобы
предупредить... чтобы вы не повторили  наших  ошибок...  противник  усилил
охрану...
     Речь незнакомца делалась все более отрывочной, и в  конце  концов  он
зашелся странным, булькающим кашлем.
     - А ты уверен, что мы сможем прорваться  к  Объекту?  -  с  сомнением
спросил Бык.
     - Комп-планшет есть? - вместо ответа спросил  неизвестный.  -  Давай,
покажу расположение их дозоров и систему охранения -  то,  что  мы  сумели
узнать ценой собственной шкуры...
     - Показывай, - сказал Бык, включая комп-планшет.
     - Смотри... Вот здесь, за болотом,  дозоры  расположены  в  шахматном
порядке... Вот тут у них сидят на деревьях снайперы... Там - минные поля и
система  инфракрасных  датчиков  для  обнаружения  движущихся  объектов...
Пройти вам с этой стороны будет трудновато, но  это  единственный  путь  к
Объекту. Меньше охраняется другое направление - вот здесь. Но туда  вообще
лучше не соваться: радиоактивная зона третьей категории... Недавно там был
сбит наш "Ястреб", а к его крыльям, как назло, было подвешено две  ядерных
штучки - ну, и ахнуло так, что на  десятки  километров  вокруг  все  стало
черным!..
     - Ты уверен в этом? - скептически осведомился лейтенант.
     - Еще бы! Там все дозиметры зашкаливает со страшной силой!
     - Ну, а пройти-то там все-таки можно? - настаивал Бык.
     - Можно, - усмехнулся незнакомец. - Если жить надоело!
     - Ясно. - Лейтенант свернул планшет и поглядел на нас. -  Что  скажет
народ?
     - "Раз надо - так "да", сказала тетя Соня, когда после двадцатилетней
разлуки встретила свою первую любовь Ленчика Носа, и тот с ходу сделал  ей
предложение, - витиевато выразился Канцевич.
     В моей голове словно возник стоп-кадр документальной хроники:  мирный
город,  очень  похожий  на  Лиссабон,  разрушенный  почти   до   основания
ракетно-ядерным ударом, и я сказал:
     - Антон Флажелу готов, мой лейтенант, выполнить  любые...  -  русское
слово "задачи"  из  головы  вылетело,  пришлось  заменить  его  английским
синонимом, - любые