внутренний голос. Зачем ты продолжаешь пользоваться  его  услугами?  Сожги
его, утопи в реке, выбрось в мусорный ящик!.. Что: слабо?!.  На  словах-то
ты, как и все, - умник, а на деле - слаб человек?..
     Сам дурак, огрызнулся Рамиров. Чтобы  бороться  с  врагом,  нужно  до
конца изучить его. Должен же я иметь полное представление о  том,  на  что
еще способен этот головной убор?!.
     Но, возражая так самому себе, Рамиров с тихим ужасом понимал, что его
невидимый оппонент все-таки прав... Слаб человек, слаб!..



                          РЕТРОСПЕКТИВА-8. АКСЕЛЬ

     Ян вышел из подземки на поверхность в центре, где не  бывал  уже  бог
знает сколько времени. Перемены бросались в глаза.
     Прямо на  ступенях  подземного  перехода  сидели  проститутки.  Когда
Рамиров проходил мимо них, одна оторвалась  от  бутылки  дешевого  вина  и
хрипло проворковала:
     - Мальчик, курс любви сегодня упал еще на  десять  пунктов,  так  что
спеши воспользоваться!
     - Не будь дурой, Лорка, -  процедила  другая,  меланхолично  жевавшая
жвачку и одновременно  мрачно  разглядывавшая  огромную  дыру  на  черном,
заканчивающемся выше колена  чулке.  -  Не  видишь,  что  этот  мальчик  -
безденежный херувим?
     - Ангелочка можно обслужить и в кредит, - сказала  третья,  окутанная
облаком табачного дыма, и хихикнула.
     Рамиров молча прошел мимо девиц, миновал  шмыгающего  носом  молодого
человека,  торгующего  с  лотка  армейским  обмундированием  и   медалями,
отказался от предложений юрких валютных менял и вырвался наружу.
     И сразу оказался совсем в другом мире. В этом мире расплачивались  не
наличными, а с помощью электронных банковских  карточек,  здесь  жратва  и
шмотки изобиловали на каждом шагу, здесь ходили в костюмах  по  пятнадцать
тысяч юмов, сшитых на заказ у  известных  модельеров,  здесь  тротуары  из
настоящего мрамора мыли  ежедневно  с  мылом,  здесь  сверкали  зеркальные
витрины,  а  вывески  на  заведениях  были  написаны  непременно  золотыми
буквами. Рамирову даже показалось, что и воздух пахнет не свежестью, и  уж
тем более не выхлопными газами,  смешанными  с  вонью  помоек,  а  дорогой
парфюмерией. Одним словом, на каждом шагу здесь пахло большими деньгами.
     На центральной площади, как раз напротив управления полиции,  высился
огромный, высотой с двухэтажный дом, экран публичных  объявлений.  Он  был
виден из любой точки площади. Смотреть по нему,  конечно,  было  нечего  -
реклама и прочая лабуда, нескончаемый поток которой лился дневно  и  нощно
по ти-ви. Однако, людям в этом мире, наверное, было совсем нечего  делать,
если они подолгу глазели на  голографическое  изображение,  переливавшееся
сотнями цветных оттенков, как гигантский мыльный пузырь.
     Время  от  времени  реклама  прерывалась  очень  важными  и  срочными
частными  объявлениями  -  например,  о  пропаже  породистой  собаки,   за
нахождение которой предлагалось баснословное вознаграждение...
     Когда Рамиров проходил мимо  стоянки  такси,  на  исполинском  экране
вдруг появилась чья-то знакомая физиономия, и казенный голос за  кадром  с
тревожной интонацией объявил:
     "Внимание,  внимание!  Экстренная  информация!  ЮНПИСом   и   службой
государственной безопасности срочно  разыскивается  человек  по  имени  Ян
Рамиров. Гражданам, располагающих любой информацией о его местонахождении,
гарантируется крупная премия"...
     Только теперь до Рамирова дошло,  что  физиономия  на  экране  -  его
собственная, это явно была его старая  фотография,  наверное,  изъятая  из
личного дела, которое так и осталось в архиве ЮНПИСа.
     Значит, бывшие коллеги решили  устроить  охоту  на  меня.  Причем,  в
лучших традициях, с привлечением  к  этой  охоте  падкой  на  материальную
выгоду общественности... Как когда-то на Диком Западе: за голову индейца -
премия!..
     Рамиров почему-то почувствовал себя  так,  будто  заявился  в  полном
костюме  на  нудистский  пляж.  Конечно,  за  прошедшие  годы   лицо   его
изменилось, причем наверняка не в лучшую сторону, но, видимо, опознать его
еще можно... Это что же, ходить теперь постоянно в  маске?  Или  в  черных
очках? Или совсем не высовывать носа из своей норы?
     Вполне понятная  злость  охватила  Яна,  ему  вдруг  стало  почему-то
казаться, что расфуфыренные, пахнущие как передвижные  парфюмерные  лавки,
прохожие косятся на него с подозрением.
     - Ну, что ты так  на  меня,  уставился,  сволочь?  -  сказал  Рамиров
шедшему навстречу толстяку в дурацкой тирольской шляпе с павлиньим  пером.
Уцепившись за руку  толстяка,  следом  влеклась  тощая  дама  в  бархатном
платье, на которой не было живого места от драгоценностей.
     - Пардон? - осведомился толстяк, на всякий случай приподнимая  шляпу.
- Что вы сказали?
     - Я сказал, чтобы ты не пялился на меня, как на  оборотня,  -  сказал
Рамиров. Дама охнула и мгновенно  побелела.  -  Послушай,  я  -  такой  же
человек, как и ты. Не лучше, но и не хуже!.. И если ты думаешь,  что  я  -
чужой в вашем уютненьком мире, что здесь место только таким, как ты и твоя
баба, то ошибаешься!..
     - Джеймс! - придя в себя, заверещала дама писклявым голосом. - Пойдем
отсюда быстрее, не позволим этому типу испортить наш моцион!
     - Безобразие! - трясущимися губами прошлепал толстяк,  с  отвращением
глядя на Рамирова. - Нарушение общественного  порядка!  Этот  оборванец  -
наверняка из "бывших"! И куда только смотрит полиция?!
     Вокруг постепенно стала  скапливаться  горстка  людей,  явно  ведущих
пресный образ жизни, а  потому  жаждущих  хоть  каких-нибудь  развлечений.
Пусть даже в виде скандала в общественном месте...
     Рамиров почувствовал, что уже не владеет собой. Он шагнул к толстяку,
но кто-то взял его сзади под руку.
     Ян покосился и увидел простое, открытое лицо с короткой  стрижкой.  И
форменный шлем водителя такси.
     От человека густо несло пивным перегаром.
     - Не гони волну, дружище, - посоветовал он Рамирову. -  Эту  жиреющую
публику убивать надо, а ты им что-то доказывать взялся. Пойдем-ка отсюда.
     Рамиров по инерции  попытался  вырваться,  но  хватка  у  человека  в
фуражке была мертвой. Такой хваткой только винтовку со штыком держать.
     - А ну,  дорогу!  -  рявкнул  таксист  в  толпу,  и  зеваки  послушно
расступились.
     Он отвел Рамирова на стоянку  такси,  втолкнул  в  машину,  захлопнул
дверцу, сел за руль и  рванул  с  площади  на  приличной  скорости.  Сзади
раздались  запоздалые  полицейские  свистки,  забегали  какие-то  люди   в
мундирах, но человек гнал машину сначала  по  улицам,  потом  по  каким-то
переулкам, не обращая внимания ни на переполох среди дорожных полицейских,
ни на сигналы светофоров, ни даже на Рамирова.
     Когда Ян уже подумал, что таксист  забыл  о  его  существовании,  тот
вдруг сунул ему ладонь и кратко сообщил:
     - Аксель.
     Рамиров замялся. Потом сказал:
     - Ян.
     Человек искоса глянул на него. Усмехнулся:
     - Тот самый, которого только что показывали там, на площади? - И,  не
дожидаясь ответа,  продолжал:  -  Я  тебя  сразу  приметил.  Я  же  бывший
разведчик,  а  в  разведке  положено  держать  ушки  на  макушке   и   все
примечать... Служил?
     - Служил, - подтвердил Рамиров.
     - А сейчас что делаешь?
     - Да так... Ничего.
     - Ты что - еще не в Легионе? - удивился таксист и так  крутнул  руль,
объезжая колдобину, что Рамиров едва удержался на  сиденье.  -  А  за  что
тогда тебя метут?
     - Куда мы едем? - спросил Рамиров.
     - Послушай, - сказал Аксель. - Сегодня наши собираются в одном месте.
Если хочешь - поедем вместе.
     Кто такие "наши", он не стал уточнять. И так все было ясно.
     - А что там делать? - Рамиров изобразил сомнения.
     - Знаешь что? - сказал Аксель. -  Я  сразу  сообразил,  что  ты  свой
человек.  Поэтому  давай-ка  поговорим  честно,   без   всяких   китайских
церемоний...
     Он свернул из крайнего левого ряда к тротуару, под носом  у  попутных
машин, и остановился. К  такси  тут  же  сунулся  какой-то  тип  в  плаще,
несмотря на отсутствие дождя, с дамским зонтиком и  пухлым  портфелем  под
мышкой:
     - Освободился, шеф?
     - Пошел ты, - сказал через окошко Аксель и поднял стекло.
     Повернулся к Рамирову:
     - Если уж ты такой крутой, Ян,  то  с  этой  гнилью  надо  по-другому
обращаться. Понимаешь, они разжирели именно за наш счет. Разогнали  армию,
прикрываясь красивыми словами, и пусть, значит, милитары подыхают себе  на
здоровье! А они будут пить, жрать и трахаться!  Много  лет  они  сюсюкали:
"человек с ружьем, человек с ружьем! Защитник наш и опора!" А  как  только
ружье у этого человека отобрали, так он сразу - не человек, а так, отбросы
общества, над которым можно  всячески  измываться...  Квартиры  лишить,  к
примеру... или пенсию отменить. И все - прогресс,  мол,  прогресс!  Я  это
слово "прогресс" на дух уже не переношу, меня блевать от него тянет!..
     Он ударил ребром ладони по рулю и помолчал, успокаиваясь.
     Потом неожиданно спросил:
     - Ну, что - поедем на слет ветеранов, Ян?
     Рамиров устало прикрыл глаза. Вот в чем все дело, подумал  он.  Когда
идет большая драка, то нужно обязательно быть на чьей-то стороне. Или ты с
нами, или против нас. Или ты "наш", или "не наш", а, стало быть, - враг...
Так уже тысячу раз было, и еще тысячу раз будет, а тот, кто все  же  будет
пытаться остаться в стороне, станет врагом для  обоих  драчунов.  Господи,
неужели этот мир изначально задуман  так,  чтобы  в  нем  непременно  были
"свои" и "враги"  и  чтобы  больше  всего  доставалось  ударов  тому,  кто
пытается разнять дерущихся?!.
     - Едем, - сказал он вслух. - Едем к "нашим", Аксель.



                          РЕТРОСПЕКТИВА-9. ЛЕГИОН

     Здание спортивного клуба находилось в тихом пригороде. Со всех сторон
оно было обнесено стальной решеткой. У  ворот  стояла  кучка  людей.  Чуть
поодаль прохаживались парами  несколько  полицейских,  небрежно  помахивая
дубинками и электрошоковыми парализаторами.
     Допуск в клуб контролировали трое молодых людей, одетых  в  пятнистые
комбинезоны без каких-либо знаков  различия  и  с  красными  повязками  на
правом рукаве. Чуть поодаль у забора кучковались пожилые женщины в  черных
платках и шляпках  и  с  транспарантами,  на  которых  значились  сердитые
лозунги:  "ДОЛОЙ  ВОЕННЫХ  ВЫРОДКОВ!",  "КТО  ЗАПЛАТИТ  ЗА  СМЕРТЬ   НАШИХ
СЫНОВЕЙ?", "НЕ ДАДИМ ПРОЙТИ МИЛИТАРИСТАМ!" - и так далее, в том же духе.
     Время от времени женщины принимались  скандировать  нестройным  хором
что-то гневное и неразборчивое, явно  обращаясь  к  парням,  дежурившим  в
воротах, а те демонстративно плевали себе под ноги и нецензурно острили.
     Когда Рамиров и Аксель подошли к воротам,  парни  заступили  было  им
дорогу, но водитель похлопал по плечу одного из них и  сказал,  кивнув  на
Яна:
     - Это со мной, ребята. Из нашенских...
     Успешно преодолев второй заслон дежурных в дверях  спортивного  зала,
они  очутились  в  тесном  вестибюльчике.  Справа,  у  барьера  гардероба,
толпились люди, одетые кто во что горазд, но обязательно имевшие  в  своем
одеянии какой-нибудь предмет из военной экипировки:  каскетку,  тельняшку,
армейские грубые ботинки на неснашиваемой толстой подошве  или  рубашку  с
неспоротой армейской эмблемой...
     У  окна,  за  столами  с  табличками  "РЕГИСТРАЦИЯ"  сидели   коротко
стриженые молодые парни. Перед каждым из  них  возвышался  турбо-компьютер
типа  "лэптоп",  который,  судя  по  кабелям,   был   оснащен   мгновенной
радиофаксной связью.
     - Ну ты пока зарегистрируйся, - сказал Аксель  Рамирову,  подталкивая
его к столикам, - а я переговорю кое  с  кем...  Давай,  давай,  таков  уж
порядок. Встретимся в зале.
     И он ринулся  сквозь  толпу,  на  ходу  раскрывая  объятия  и  громко
вопрошая: "Карл, дружище! Тебя еще не кокнули?"...
     Рамиров подошел к  одному  из  столиков.  Скучавший  за  нем  молодой
человек вопросительно оглядел его цепким взглядом.
     - Желаете зарегистрироваться? - равнодушно жуя "чуингам", спросил он.
     - Так точно, - не удержался от уставного выражения Ян.
     - Фамилия?
     Рамиров на мгновение задумался. В памяти всплыла последняя операция в
ЮНПИСе, и Ян решил рискнуть.
     - Бикофф, Евгений  Бикофф,  бывший  филд-лейтенант.  Бывший  командир
взвода.
     - Где служили?
     - В воздушно-десантных войсках... Сорок пятая бригада.
     "Интересно, что я буду  делать,  если  он  попросит  предъявить  хоть
какой-то документ? Сказать, что оставил все бумаги дома?"...
     Однако, молодой человек аккуратно заполнил компьютерный бланк со слов
Рамирова, не требуя при этом никаких документов.
     Покончив с формальностями, он извлек из щели в  принтере  пластиковую
карточку и протянул  ее  Рамирову.  На  лицевой  стороне  была  отпечатана
большая синяя буква L, а с обратной стороны значились только имя и фамилия
Бикоффа и дата выдачи. На просвет в карточке  виднелся  герб  Объединенных
вооруженных сил Сообщества: красный орел на желто-синем фоне  с  двуручным
мечом в когтистых лапах.
     В  зале,  куда   проследовал   Рамиров,   были   рядами   расставлены
разнокалиберные, явно позаимствованные в разных местах стулья.  Почти  все
места были уже заняты, но постепенно подтягивались все новые и новые люди,
так что в перспективе зал грозил быть переполненным.
     Публика сидела лицом к деревянному помосту, на котором  в  углу  были
сосредоточены  стойки  для  штанг,  гири   и   прочие   тяжелоатлетические
принадлежности, а в центре стоял длинный стол,  накрытый  вместо  скатерти
большим знаменем Вооруженных Сил. Рядом со  столом  возвышалась  невысокая
трибуна с змеиной головкой микрофона.
     Бывшие милитары беседовали друг с другом, многие из них были знакомы,
значит, не первый раз посещали подобные слеты. То тут, то там  раздавалось
характерное чмоканье открываемых банок с пивом. Гул разговоров  висел  над
головами плотным комом.
     - ...лучше всего, помнится, в  тот  день  нам  удалась  массированная
танковая  атака...  А  мой  механик-водитель  забыл  подключиться  к  ТПУ,
представляешь? Я ору ему, ору, а он - никакой реакции! Тут уж сам комдив с
вышки руками машет, что-то  орет  на  весь  полигон.  Ну,  прицеливаюсь  я
сапогом и этак аккуратно - под копчик своему разине!..
     - ...помнишь, был у нас начштаба батальона? Его потом еще за пьянку в
служебное время выперли... да нет, тогда еще не  увольняли...  В  академию
выперли. Встречаю его на днях...  И  знаешь,  чем  он  теперь  занимается?
Сосисками торгует в подземном переходе!..
     - ...до чего дожили, а? Управдом вчера  подходит,  так  и  так,  мол,
давай освобождай жилплощадь... В честь  чего  это,  спрашиваю.  А  у  него
глазки во все стороны  шныряют.  Жильцы,  говорит,  на  вас  жалуются.  Не
нравится этим сволочам, что я  по  утрам  разминкой  на  детской  площадке
занимаюсь! Пример, мол, плохой подросткам подаю  всеми  этими  приемчиками
каратэ... А где  мне  еще  заниматься?!  Я  же  должен  быть  постоянно  в
спортивной форме, как огурчик!..
     - ...порой думаешь: на  хрена  я  всю  свою  сознательную  жизнь,  за
мизерную зарплату, лямку тянул?! Чтобы потом вместо благодарности люди мне
в лицо плевали?! Да если даже потребуется им опять  армия,  то  увольте  -
теперь уже штафирок я защищать не пойду! Пусть хоть вторжение  инопланетян
будет!..
     Неизвестно откуда, появился Аксель. Он выглядел еще более оживленным,
чем раньше, и от него густо несло свежим запахом спиртного.
     Быстро сориентировавшись, бывший разведчик подцепил в соседнем  ряду,
буквально  из-под  носа  у  кого-то,  пустой  стул  и  устроился  рядом  с
Рамировым.
     Тут же, словно все ждали только его, Акселя,  появления  в  зале,  на
помост поднялись люди в  парадных  генеральских  мундирах,  сопровождаемые
приветственным ревом и овацией, и слет был открыт.
     Во  вступительном  слове  секретарь  Комитета  экс-милитаров  коротко
остановился  на  текущем  моменте.  Момент,  сказал  он,  был   острым   и
напряженным. Общество враждебно настроено  по  отношению  к  своим  бывшим
защитникам, которые, не щадя жизни и здоровья, стояли на страже...
     В этом духе оратор продолжал изливаться еще минут  пятнадцать.  Время
от времени его выступление прерывалось дружными аплодисментами.
     Потом слово было предоставлено наиболее выдающимся ветеранам.
     Мужчина средних лет с пустым рукавом поведал с трибуны,  как  жестоко
обидели, отменив  пенсию,  его,  заслуженного  человека,  инвалида  второй
группы, всю свою жизнь честно посвятившего... ну, и  так  далее,  тоже  на
четверть часа...
     Худощавый титуляр Героя Сообщества кратко, но эмоционально рассказал,
как на бирже труда ему предложили  переквалифицироваться  в  мусорщики,  а
Хрустальный Крест оставить в качестве игрушки для будущих внуков...
     Бывший прапорщик поплакался аудитории, что  на  дверях  его  квартиры
хулиганствующие подростки с одобрения  матерей  регулярно  пишут  похабные
слова...
     Потом  трибуной  завладел  некто  из  старших  офицеров  и  предложил
милитарам не сносить оскорблений и нарушения их  конституционных  прав,  а
отвечать, образно выражаясь, ударом на удар... Ему хлопали особенно долго.
     На этом торжественная часть слета оказалась исчерпанной и была плавно
переведена президиумом в менее официальные рамки.
     На трибуне оказался бывший командир ракетного дивизиона, в  свободное
от службы время сочинявший стихи на армейскую тематику и даже неоднократно
печатавшийся в дивизионной многотиражке.  Суровым,  командным  голосом  он
стал чеканить:

            Не утешит селектор казарму застенчивым вальсом...
            Ночью он прохрипит: "Батарея, тревога!" и "Марш!"...
            Мы похожи на ангелов, пропахших полынью и ваксой,
            Маскирует сияние касок стальных камуфляж.

     Зал притих. У наиболее чувствительных наворачивались слезы на  глаза.
А ракетчик все рубил воздух  ребром  ладони:  "Целомудренны  мы  -  только
скатки нам виснут на шеи... На губах - горький  вкус  отсыревших  в  дожде
сигарет... Целомудренны мы: убивали мы только мишени, репетируя  старты  в
квадрат уходящих ракет"...
     Выступили и другие таланты из "бывших". Они пели  под  гитару  и  под
фонограмму, демонстрировали отрывки из спектаклей на  военную  тематику  и
даже казачью пляску.
     Наконец, духовой оркестр  из  отставных  военных  музыкантов  заиграл
"Походный марш", присутствующие вскочили и вытянулись по стойке "смирно".
     Был объявлен пятнадцатиминутный перерыв,  после  которого  намечалось
"военно-спортивное шоу"  с  разбиванием  кирпичей  головой,  демонстрацией
приемов рукопашного боя и метанием кинжалов.
     Толпа дружно повалила в буфеты, оставляя под стульями  и  в  проходах
между рядами груды пустых бутылок и пивных банок.
     Рамиров уже намеревался было потихоньку исчезнуть с  этого  странного
мероприятия, предполагая, что едва ли ему удастся выйти таким способом  на
Бригадира. Вербовка в Легион должна осуществляться где-то в другом  месте,
думал Ян, а фарс в виде "слета  ветеранов  вооруженных  сил"  мог  служить
только официальным  прикрытием  нелегальной  деятельности  Комитета  -  уж
слишком по-дурацки он проводился...
     В вестибюле его, однако, перехватил  парень  с  красной  повязкой  на
рукаве.
     - Лейтенант Бикофф? - осведомился он, почему-то озираясь по сторонам.
     - Да, а в чем дело?
     - Вас просят подняться на второй этаж. - Тон  "просьбы"  не  допускал
никаких возражений. - Комната номер двадцать пять...
     Не успел Рамиров поинтересоваться, кому он мог бы  понадобиться,  как
парень исчез в толпе.
     Ян  надел  шапочку  "оракула",  но  предупреждения  об  опасности  не
услышал.
     В конце концов, я ничего не теряю, рассудил он и  двинулся  по  узкой
лестнице наверх. При входе на второй этаж стояли нес