местные  власти, возревновав  к
популярности либо зациклишвись на патриотизме, против нее ополчились и конце
концов  загнали  билдеров в  подвалы. Как  обычно  в таких случаях,  чувство
самосохранения возобладало: билдеры ввели у себя строгую конспирацию и стали
развиваться   изолированно.  Постепенно  формировалась   система   взглядов,
основанная  на доминанте телесности и  общей  силы, не  слишком стройная или
глубокая, зато утверждавшая  право людей на саморазвитие. Кое в чем  билдеры
смыкались с  нудистами, хотя у первых  право  на обнаженность следовало  еще
заслужить. Нагота  обязана  быть  эстетичной  - один из  главных  постулатов
билдинга.
     А  девизом для  них сделалось известное  изречение:  "Сделаем свое тело
достойным своего духа", -  перефраз еще более знаменитого: "В  здоровом теле
здоровый дух". Правда, до сих пор не могли разобраться с
     первопричиной:   то   ли   здоровый   дух  предполагает  стремление   к
гармоничному развитию;  то ли, наоборот, здоровое тело исключает болезненные
отклонения  в   психике.  Однако  люди,   у  которых  хватало  пороха  здесь
задержаться,  становились  другими  -  без  вариантов. Им-то не  приходилось
призывать любить себя "какими есть", они вполне  могли сделаться  достойными
любви, реализовав заложенные потенции.
     Подобных околорелигиозных сект расплодилось в последние годы множество,
и большинство  их было не столь  безобидно и  куда более  авторитарно. Самое
занятное,  что  как раз к таким власти  претензий  не имели, будто их вполне
устраивала  выводимая  там  порода  - бездумная,  безпомощная, безрадостная.
Равнодушная к  близким, боготворящая пастыря. А уж чему они поклоняются,  во
что верят с такой истовостью - не суть важно.
     Что  до  Вадима,  то  он  примкнул  к  здешней  секте  из  практических
соображений,  оценив эффективность  билдинг-системы  и  соотнеся ее со своей
природной  ленью.  Билдеры приняли  его охотно -  за  врожденную стать, -  и
довольно скоро Вадим вошел в элиту секты.
     Переодевшись  у входа  в  скудную  форму,  еще  слегка  влажную,  Вадим
осторожно  проник в  пульсирующее стальное  чрево Билдинга.  Следуя ритуалу,
вполголоса  поздоровался   с   каждым,   с  особо   заслуженными   обменялся
рукопожатиями. Затем протиснулся к своему месту, где уже минут десять пыхтел
за двоих его бессменный напарник Арон мрачноватый силач, фанатично преданный
билдингу и уважавший  людей пропорционально  размерам их  бицепсов. Впрочем,
еще существовала такая разновидность, как женщины (не  билдерши), но  к этим
Арон относился сугубо утилитарно, без лишних сантиментов.
     Вообще здесь собралась любопытная коллекция типов такие теперь только в
подполье сохранились. Скоро за  него примутся всерьез, ибо кто  же  потерпит
под боком эдакий рассадник?
     Как  Вадим  и  надеялся,  мощные  потоки  крови,  разгоняемые  по  телу
Билдингом, вымыли  болезненную  тяжесть  из его головы и  сердца.  Только он
пришел в себя, как стал немедленно озираться в поисках объекта для любования
- обычная его манера,  причем не только в зале. И  отыскал неожиданно легко,
почти  сразу:  чуть  поодаль  от  Вадима  старательно  и  неумело  трудилась
незнакомая  очаровашка,  миниатюрная  и   нежнокожая,  словно  подросток,  с
премилой, слегка шкодливой  мордашкой  .Толика азиатской крови добавляла  ей
смуглоты и своеобразия, а  особенно умиляла припухлая верхняя губка. В самом
деле,  девчушка  была хороша! Случаются иногда  чудеса на свете:  без всякой
формовки и шлифовки,  на  пустом,  казалось  бы, месте вдруг возникают такие
прелестницы, к которым трудно придраться даже привередам вроде Вадима.
     Впрочем,  обычно девиц  не  хватало надолго:  расцветут,  ослепят  -  и
завянут.   Вот   сколько  этой  пигалице?  Хотя  бы   в  совершенных  годах?
Удивительно,  что малышку еще не заманили  на  Студию или  не  подбросили  в
верха, крепостникам на усладу, или не увели крутари, честно оплатив товарный
вид своим покровительством. Чтобы такое чудо - и бесхозное? Наверняка кто-то
пасет   ее,   затаившись  неподалеку   и   готовый   заслонить  при   первых
поползновениях. Но  глазеть на ее формы никто не возбранял? А на большее ты,
парень, вряд ли решишься - где уж тебе!..
     - Слышь, дистрофик, - неожиданно обратилась к нему девочка, - а ведь  я
тебя знаю! Разве не ты лет двенадцать тому выступал с эстрады?
     - Сколько ж тебе было? удивился Вадим. - Ты вообще родилась?
     - Только  не надо  мне льстить, - не  задержалась она с ответом, дернув
худеньким плечом. -  Лучше  научи  правильно  двигаться я  ведь вижу, как ты
кривишься.
     - Чтобы заработать втык от жрецов? Спасибо, с меня хватит.
     - Да они же сюда и носа не кажут... Кстати, меня зовут Юля.
     - Работай, Юля, работай. Они все видят, уверяю тебя.
     Словно в  подтверждение  его  слов, из-за  зеркала высунулась бородатая
физиономия и строго вякнула:
     - Вадим, разговорчики!
     - Чем лаяться, лучше бы музыку  врубил, -  отбрыкнулся он.  - Или опять
уделали систему?
     Бородач  проворчал  что-то  невнятное  и   вновь  канул  в  зазеркалье.
Хихикнув, Юля спросила:
     -  А  чего  они  такими  лопатами  обзавелись  для  солидности?  -  Она
засмеялась и добавила: Серьезные!
     - Должность обязывает, -  откликнулся Вадим.  -  Ладно, ты сюда болтать
пришла?
     Может, для этого - кто знает? Вообще выкладывалась Юля не слишком, зато
мешалась за троих.
     -  Работать, работать  и  работать!  -  гнусаво  бурчала  она,  потешая
соседей.  - Не хочешь помочь,  да?  И  ладно. Вот  погоди, будешь висеть над
пропастью, попросишь у меня подать руку, а я  тебе  -  фиг! Рушься на острые
скалы, если такой. То-то я посмеюсь!..
     Поневоле Вадим  тоже  ухмылялся  краями рта,  однако  отмалчивался. При
надлежащей  строгости  эта  мартышка вполне  могла  бы схлопотать  по  голым
ягодичкам - за неуместное озорство. Однако  на такую кралю у  жрецов вряд ли
поднялась бы рука. К тому же прежний фанатизм давно пошел на убыль, и теперь
секта больше напоминала подготовительную базу  для молодняка,  нацелившегося
прорваться в крутари. За дисциплиной следили, и на том спасибо.
     А  неугомонная кроха уже напевала, тихонько и  жалостливо: "От  умру я,
умру-у,  та  заховають  мэня-я..."  И  так  далее,  и  тому  подобное  -  ее
репертуара, похоже,  хватило  бы на полную тренировку. Удивительно, но никто
против  этого не возражал, даже жрецы. Что девочка умела, так это нравиться:
обаяния - вагон!
     Затем все-таки врубили музыку, но лучше бы этого не делали. То ли жрецы
пошли на поводу у невзыскательной публики, то ли  у самих подросла смена, но
в такие  моменты  Вадим  вспоминал о своем возрасте.  В нынешних  сонгах  от
мелодий  остался  лишь  ритм,   и  тот  частенько  сменялся  сплошным  ором,
совершенно  немузыкальным,  зато  ошеломительно громким. Ладно,  не будем  о
вкусах,  недоумевал  Вадим,  но  что  у  нынешнего  молодняка  со  слухом-то
делается: глохнут помаленьку?  Эх,  старость, старость -  вот и я в  ворчуны
записываюсь...
     Хватанув "мышечной радости" под завязку, до потемнения в глазах и дрожи
в  коленках,  Вадим на остатке  сил попинал мешок в углу  зала - не  столько
подкрепляя  навыки, сколькор  проверяя. (Как и ожидалось, навыки оказались в
порядке, подключаясь к мускулам по первому же запросу.) Дождавшись, когда из
проема  возникнет посвежевший и ввспрянувший  Арон, втиснулся туда сам.  Лаз
вел  в  крохотную  душевую,  и,  согласно  здешнему  распорядку,  Вадим  мог
позволить себе шесть минут блаженства. Однако на первой же по бетонному полу
коридорчика зашлепали легкие шаги и  в проеме, будто в раме,  возникла Юля -
совершенно нагая. Впрочем, как и он.
     - Ох, прости! - выдохнула девушка, однако не отступая и не отводя глаз.
- Наверно, у вас не принято?
     Вадим тоже смотрел  на нее  во  все глаза, и не  похоже, чтобы Юлю  это
смущало, -  а  ведь она  из новеньких!  Малышка  в самом  деле  походила  на
подростка, и  все  в  ней, от  пальчиков  до  ключиц,  выглядело умилительно
детским.  Но губы  и  грудь  уже вполне созрели  для  поцелуев.  К  счастью,
наружный  индикатор  Вадима,  обескровленный тяжелой  тренировкой, никак  не
прореагировал на соблазнительное видение.
     - Так что? - спросила она чуть нетерпеливо. - Мне уйти?
     - Чего уж теперь, -  ответил Вадим. - Больше-то друг другу мы все равно
показать не сможем.
     Улыбнувшись,  Юля  шагнула  под  душ,  неосторожно  ткнулась  в  Вадима
маленькой грудью.
     - Зато теперь у нас вдвое больше времени, - сообщила она, почесав нос о
его плечо. А хочешь, я намылю тебя собой?
     - Ладно дразниться-то, пробормотал Вадим, все же смутившись. - Пожалела
бы старика.
     - А чего? Давно хотела выяснить, что за ключики у эдаких шкафов!
     -  Избыток  любознательности  приводит  к  ущемлению  носа,  знаешь?  -
назидательно молвил Вадим.
     - А "небрежность - причина пожаров"! - парировала девочка.
     Как  выяснилось из последующего разговора, несмотря на нежный  возраст,
Юля уже могла щегольнуть пестрой биографией.  Открытым текстом она ссылалась
на  связи с натуристами, шатунами, даже намекала  на оргистов. Расшалившись,
Юля пожелала некоторые из  приобретенных навыков  продемонстрировать тут же,
однако Вадим отговорился общим упадком сил и недостатком времени. "Ладно,  -
нехотя  уступила  она, -  тогда  уйдем отсюда  вместе.  Ты  далеко  живешь?"
Неопределенно усмехаясь,  Вадим шлепками выгнал Юлю из-под душа и подтолкнул
к  выходу. Разглядев  ее  близко  и  в подробностях, он  укрепился  в  своих
подозрениях. Уж  очень  Юля была ухоженной - от упругих гладких  подмышек до
младенчески нежных пяток. И ровный загар по всему телу, и ни единого волоска
ниже головы,  и накопленная за годы сияющая чистота, и брезгливость, с какой
она  ступала по  облезлому полу.  Нет, сколько  б она ни разыгрывала из себя
простолюдинку, это - продукт иной среды. Какой же лопух ее сюда притащил?
     Все-таки из храма они уходили вдвоем. Подвал был обширный,  запущенный,
к  тому же имел несколько выходов на  поверхность. Вадима слегка  раздражала
эта игра в конспирацию (было 6 из-за чего), но правила не им установлены, не
ему  и  отменять. На этот раз он  предоставил  Юле  выбирать путь, а сам шел
следом,  наблюдая  за ней.  После тренировки  сонливость  у  Вадима  пропала
напрочь,  голова  прояснилась,  и  теперь он  мог трезво оценить свое  новое
приобретение  -  эту  самую Юлю. На  девушке были  потертые  шорты,  линялая
растянутая майка,  едва не спадающая с плеч, шлепки - и все.  Экипировка  на
грани  фола. Если бы  кто-то из блюстителей заподозрил отсутствие белья,  не
миновать ей плетей по мягким частям. Собственно, за что? Ведь так и положено
в нашем  благословенном обществе:  наружная пристойность, а чуть  поглубже -
всегдашняя готовность к разврату. Но что за поступь, господи: как упоительно
содрогаются  грудки  на каждом шаге, как  грациозно  качаются бедра!..  Тоже
врожденное или научили? Но не за месяц же! Такому надо обучать с пеленок.
     Наконец они выбрались из  подземелья  и зашагали  по  гулкому переулку,
стиснутыми глухими облезлыми стенами.
     -  Слушай,  -  внезапно заговорила девушка,  -  а ведь  ты не  похож на
дурака!..
     Маленькие открытия, надо же.
     -  Ну  почему,  -  возразил Вадим.  -  Просто ты  не  разглядела. Ты же
торопыжка, так? Вечно спешишь с выводами!
     -  Но  если ты не дурак, отмахнулась  Юля, - как же ты угодил в здешние
прихожане?
     - По-твоему, наша  вера не истинная? нахмурясь, спросил он. - Тогда она
и вправду ничего тебе не даст.
     -  А  по-твоему,  она тянет  на веру? - Девушка  фыркнула:-  Подумаешь,
рукомашество и ногодрыжество!
     - А  слышала  ты про  жизне-силу,  еретичка? Вообще  с тобой  проводили
вступительное собеседование?
     - Поколебавшись,  Юля кивнула, затем  повела  худенькими плечами:  мол,
поливали чего-то невразумительного - толку-то!.. Действительно,  в последнее
время жрецы не слишком усердствовали с проповедями.
     -  Вот  ей, собственно, и поклоняются  билдеры, -  продолжал  Вадим.  -
Прочее - следствие. И если ты наблюдаешь среди них самодовольных здоровяков,
то гордятся они не нынешней статью, а тем, что сумели ее достичь, начав едва
не с нуля.
     - И все? Не больно-то густо!
     - Как посмотреть. Кто-то верит в бессмертную душу - вообще, не вдаваясь
в подробности.  А вот  билдеры верят в  жизне-силу,  полагая  ее необходимой
составляющей души, без которой она  не сможет  достичь совершенства и просто
сохранить себя. А тело - что ж: всего лишь показатель душевной силы. Кстати,
по  теории  билдеров,  на  пути  накопления   жизне-силы  можно   достичь  и
физического бессмертия. Ибо сказано: "сделаем тело достойным духа" - то есть
таким же бессмертным.
     - Ну хорошо, а что же все-таки делается с телом?
     -  У  каждого,  чтоб ты  знала,  имеется  отмеренный природой  телесный
предел, на который он вполне может выйти, если выложится по-настоящему, если
проникнется  желанием  до самого  нутра,  если  поверит!  Мало  кто  на  это
способен: большинство гораздо только языками молоть,  - а ведь тут вкалывать
надо,  мучиться,  почти истязать себя!  Самое забавное, что предел  одинаков
почти для всех - конечно,  завися от габаритом, но  вот приблизиться  к нему
сможет только верующий
     - Как ты, например? - подколола Юлька.
     -  Пока я  в зале, я верую истово  и  всей душой, - подтвердил Вадим. -
Однако  вне его... В жизни  так много  любопытного! Кстати, обрати внимание,
сколь много в билдинге людей многогранных, почитающих гармонию.
     - "Красота спасет мир"? - хмыкнула девочка. - А почему не сила?
     - А что ты считаешь силой? Способность подминать других?
     - Покорять, - сказала она со вкусом. - Подчинять. Властвовать!
     -  Это  сила  не  человека  -  зверя. А  человек силен другим:  умением
сохранять свою суть - при любых обстоятельствах.
     - Опять жизне-сила, да? Как  средство защиты от агрессивной среды... Но
разве нельзя накапливать ее иначе, без этого мазохизма?.
     -  Можно,  -  кивнул Вадим.-  Отнимая  у  других.  Именно  "покоряя"  и
"подчиняя". А еще:  унижая,  мучая, убивая. Наверно, так даже  можно достичь
бессмертия тела. Но не души - это наверняка.
     -  Бог с ней, с душой,  -  кто ее  видел? Но приличное  тело  мне бы не
помешало.
     - Мне больше нравятся неприличные, - возразил он. - Как у тебя.
     - Просто ты падок на красоток, - самодовольно  заметила  Юля. -  Старый
хрен!
     - Ну да, мне  нравятся  красивые люди, - согласился Вадим.  - Не только
потому, что  глаза радуют. Главное: их психику  не уродуют комплексы, они не
пытаются из себя никого строить -  они естественны! Наконец, они любят себя,
а потому и другим кое-чего перепадает.
     - Ой ли?
     -  По  крайней мере,  это относится  к девицам.  Что  до парней, на них
больше влияет дефицит силы или роста.
     -   Послушай,  а  чего  ты  уродуешься?  -  спросила  Юля.-  Зачем  так
выкладываться, а? Имеются же препараты - "химия", например. Я-то знаю!
     -  "Химия"  есть болезненный нарост  на  теле  билдинга,  -  с неохотой
ответил Вадим. - А с наростами положено бороться.
     - Ты так печешься о своем здоровье?
     - Не  в том дело. Понимаешь, препараты дают громадные  объемы, однако и
психика ломается. Что было слабостью, становится манией. А хуже всего...
     - Что?
     -  Если  честно,  "химией" балуются многие и билдеры  и  крутари,  чаще
втихаря.  Однако недавно проклюнулись особенные качки, которые не подаются в
крутари, но  и с  билдерами не остаются.  Для них  мускульная мощь сделалась
целью, они свихнулись на ней - по глупости либо из уязвленного самолюбия. Их
так и  прожали: "химичи", - чтоб  выделить среди  прочих Где  они обитают  и
качаются, чем кормятся, кто снабжает их "химией" - я лично понятия не  имею.
И  остальные  предпочитают  держаться от них  подальше Но вообще  в  обычном
состоянии  "химич"  превосходит  6илдеров  ненамного,  но  иногда  слетает с
катушек  и  прорывается  в чудовищную  силу, даже  внутренне  преображаясь в
монстра. Кстати, от "химии" не только растут мышцы, но и костяк меняется.
     Вадим  вдруг  замолчал, удивленно вскинув брови,  и  даже  остановился,
будто  наткнулся на  столб.  У  тротуара  притулился  колесник,  изящный как
игрушка  и совершенно неуместный в этом  угрюмом месте.  До сих пор на такие
машины  Вадим  мог  любоваться  лишь  со   стороны,когда   они  на  скорости
проносились  мимо,  обдавая его выхлопами  или каскадами  брызг.  И  увидеть
подобное чудо здесь,  на  заброшенной  улице, куда  и блюстители без  особой
надобности не заглядывали, было таким вопиющим нарушением системы, что Вадим
не  смог  бы  пройти мимо,  даже  если  был  бы  начисто  лишен любопытства.
Озадаченно оглядевшись, он приблизился к машине, заглянул вовнутрь.
     - Слушай, не задерживай,- дернула его за руку Юля.- У меня  уже яичники
ноют  - так хочется. Может,  завернем в  какой  нибудь дворик,  если до тебя
слишком долго?
     - Ну ты проста, малышка!
     - А чего? Еще  терять время из-за этой... Ну, хочешь, рассажу ей стекло
кирпичом?.. А давай, а? -вдруг загорелась она. Никого же вокруг нет!
     -  Внимание Вадима  привлекли  педали,  тщательно  смоделированные  под
изящные, крохотные,  с  высоким подъемом ступни, - много  ли  таких  на весь
город? Итак, лягушка все же оказалась царевной!..
     Осторожно он взял Юлю за шею, наклонил к самому стеклу, показал.
     - Как говорится, недостающее  звено, - пояснил  он. - Ну что,  девочка,
будем колоться?
     - В чем? - Юля растерянно заморгала.
     - Ладно-ладно, сударыня, кончайте-ка свои аль-рашидовские штучки! Не то
я в самом деле  вышибу стекло и примерю эти педальки  на ваши  неподражаемые
ножки.
     Со вздохом девушка коснулась ладонью дверцы, и та послушно скользнула в
корпус.  Затем  Юля  опустилась  в  кресло,  и стало понятно,  что  оно тоже
сработано под ее стройные формы.
     - Садись, что ли, - пригласила девочка. - Прокатимся!
     - Знаешь, кроха, - возразил Вадим, - пожалуй, дальше нам не по пути.
     -  Испугался?  -  Юля  звонко  рассмеялась. - Не  дрейфь,  билдер, -  с
твоими-то мослами!..
     Провокациия была  дешевой,  однако  Вадим  внезапно решился  и,  обойдя
машину,  сел рядом  с девушкой.  В  конце концов,  надо  же  выяснить, какие
пакости готовит она доверчивым билдерам? Не пришлось бы тем менять базу.
     - Видишь, - одобрила Юля, - это даже не больно.
     И рванула с  места,  оглашая  тихий  квартал визгом  шин.  Попетляв  по
захолустьям, колесник вскоре вырвался на магистраль - из немногих уцелевших,
куда запрещался въезд грузовикам  и служебным колымагам. И тут Юля показала,
что такое настоящая скорость. По всему судя, она была водилой со стажем, так
что не стесняла себя осторожностью.
     Как  ожидалось,  малышка  доставила  Вадима  в Центр,  где  он  избегал
появляться. И вряд ли бы смог - на каждом углу  по блюстителю, к чему-нибудь
да придерутся Давненько Вадим здесь не  бывал  и теперь поразился, насколько
все  изменилось. От  добротных древних домов,  коими  по  сию пору гордились
старожилы, не осталось следа,  - как и от показушных строений  недоразвитого
социализма.  Изнутри  на  Столицу  будто  наползал  иной,  новый  город,  со
странными   планировками   и   необычной  архитектурой,  по-видимому,  очень
рациональной:  без излишеств, но  и без глупого  скупердяйства, с  нездешним
размахом, затмевавшим даже грандиозные проекты сталинской эпохи  (к счастью,
нереализованные).  Невдалеке,  в   самой  сердцевине  Крепости,  исполинским
пальцем  упиралась  в  небо  телевышка,  возведенная еще  до Отделения ценой
многих  затрат и усилий. Вокруг нее, уже позднее, поднялось громадное здание
Студии, словно некий Храм искусств, очертаниями прозрачного купола напоминая
муравейник, в хитросплетении ходов  которого  суетилось