елей

     Подрулив к приземистому  круглому зданию,  зияющему темными  провалами,
Юля оживленно покрутила головой, засмеялась.
     - Знаешь, что это? спросила она, распахивай дверцу.
     - Догадываюсь.
     -  Вот умник - все знает! - Юля  устремилась вон  из колесника,  бросив
через плечо: - Фонарь не забудь.
     -  Эй,  погоди  минутку!  - воззвал Вадим,  загоняя машину в  ближайший
проходной дворик: почему-то не хотелось оставлять ее на виду.
     - Ну, долго ты? - торопила девочка, в нетерпении  постукивая каблучком.
- Копуша!
     Порывшись в бардачке, Вадим достал  фонарик  и, поспешил за ней. Нагнал
Юлю  в  сумеречном зале,  перед входом в сводчатый  тоннель, круто уводивший
вниз. Так и есть: станция подземки. Давненько он их не навещал.
     -  А если  подъемник  сыпанется?  поинтересовался Вадим,  острым  лучом
кромсая густую тьму. - Ты бывала здесь?
     -  В последний раз все  казалось прочным,  -  сообщила  Юля, с  опаской
вглядываясь в тоннель. - Знаешь что, иди-ка ты вперед!
     - Доверяешь? - Вадим шагнул на  ступени, свободной рукой  придерживаясь
за перила. Сейчас же Юля пристроилась сзади, укрепив  цепкие лапки у него на
плечах. - Что,  котенок, боязно?  Мне рассказывали, как  проныры вроде  тебя
проваливались в таких местах и разбивались вдрызг на шестернях.
     - Слушай,  заткнись,  а? - приглушенно  попросила девушка, почти влезая
ему на спину. - В случае чего хотя бы сможешь повиснуть на перилах?
     - Если они выдержат.
     Двое погружались в  подземелье  все глубже, и скоро только фонарный луч
напоминал им  о дневном  свете. А уж жарко теперь  не было, как будто именно
здесь, на  глубине, и дожидалась  своего часа  ночная прохлада,  чтобы снова
завладеть  городом. Притихшая  Юлька вскоре перебралась  на Вадима  целиком,
хотя вряд ли это добавило им безопасности.
     Они  почти  достигли основания  лестницы,  когда внизу вдруг  зашлепали
частые шаги, в  торопливо  нацеленном луче  мелькнули  быстрые  тени.  Потом
что-то с  шумом  бултыхнулось  в воду  и  поплескало  прочь.  Вадим  застыл,
высвечивая фонарем закоулки. Да, прежде строили с размахом: мрамор, мозаика,
барельефы.
     Наклонившись, Юля прошептала ему в ухо:
     - Что это - крысы? Или обезьяны? Или крокодилы, - усмехнулся Вадим. - А
что, в прошлый раз подобного не было?
     - Тогда мы нагрянули большим веселым кагалом - где было разглядеть!
     -  Говорят, здесь поселились изгои - те, кто забрался в подполье совсем
глубоко  и пропитался тьмой насквозь. Выползают они лишь по ночам и бродят в
поисках парного мяса и непослушных, загулявших девочек...
     - Фу на тебя!.. Лишь бы поиздеваться.
     В  нетерпении Юля  подпихнула Вадима животом, понукая идти  дальше, и в
следующую  минуту  они  благополучно  завершили  спуск.  Прямо  от  ступеней
начиналась вода,  неподвижная  как  зеркало.  Вадим  направил фонарь вниз  и
сквозь тонкий слой разглядел мраморный пол - по  крайней мере,  вода не была
грязной.
     Опершись о его руку, Юля  скинула  босоножки, затем отработанным  махом
сдернула  платье, и, конечно, под ним  у  паршивки не оказалось ни лоскутка.
"Блюстителей на нее нет! - со смешком подумал Вадим. - Вообще наши моралисты
заглядывают  под  юбки  вовсе не  к тем,  к  кому  следует, - конечно,  если
допустить, что сие занятие имеет смысл".
     Сложив одежку на перилах, девушка бесстрашно ступила в воду.
     - А вон еще один,  - флегматично сообщил  Вадим и взмахнул  фонариком -
тени  качнулись. С коротким визгом  Юля шарахнулась за  его спину.  Хмыкнув,
Вадим сказал:  "Показалось,  извини", - и стал раздеваться сам, ухмыляясь на
ее  возмущенную  ругань.  Не  сходя  с  места,  он   скрупулезно  обследовал
помещение, куда только смог достать  фонарь, и лишь затем шагнул с лестницы.
Вода  оказалась  неожиданно  теплой,  словно  ее  специально  подогрели  для
купания. Взявшись за руки, голыши-переростки  добрели до поездных путей, где
дно резко  обрывалось в глубину, -  отсюда, видимо, и донеслись всплески.  И
куда же поплыла загадочная живность? Неужто в глубь  затопленного тоннеля? А
если вода поднимется?
     Неожиданно Юля выдернула  ладошку и стала погружаться в воду, спускаясь
по  мраморным  ступеням.  Улыбнувшись,  Вадим  выключил  фонарь,  и  на  них
обрушилась тьма  абсолютная, непроницаемая.  С минуту от Юльки не доносилось
ни шороха, ни вздоха, затем она слабо пискнула:
     - Ну, Вадька!..
     Сжалясь, он снова зажег свет и наставительно произнес:
     - Куда ты лезешь все? А если там сильное течение?
     Со  вздохом Юля опустилась голой попкой на ступеньки и протянула к нему
руку:
     - Давай фонарь и плыви сам, если тебе от этого полегчает.
     - Тогда свети передо мной.
     Первым  делом  Вадим  сплавал  ко  входу  в  тоннель  и  убедился,  что
путешествовать но нему  можно, особенно  если плыть по течению - кстати, оно
действительно  оказалось  не слабым. Когда он греб обратно, Юлька мстительно
потушила  фонарь,  но  Вадим  уже  накрепко   запечатлел  в  памяти  здешнюю
планировку  и даже  не стал останавливаться. Так  что  девушка не  выдержала
первой:  видно,  недаром  ее  приветили  воображенцы  -  фантазия  у   Юльки
буйствовала вовсю. Сдавшись, она включила фонарь, невинно поинтересовалась:
     - Ну, как там крокодильчики?
     Но в следующий миг растерянно ойкнула, потому что Вадима на поверхности
не увидала - только круги  по воде  расходились. А когда он стал всплывать к
ней из глубины - неясной, темной массой, - с воплем подскочила и шарахнулась
от ступенек.
     -  Шуму  от   тебя,  -  вынырнув,  посетовал  Вадим.  -  Какие  уж  тут
"крокодильчики"!
     - Ну ладно,  - дрожащим голоском  откликнулась  девочка, только что  не
всхлипывая, - больше никаких шуток, договорились?
     - А слушаться будешь?
     -  Постараюсь, - ответила она честно. Выбравшись на прохладный  воздух,
Вадим забрал  у  нее  фонарь  и огляделся  снова.  Во второй руке  был зажат
увесистый лом,  приятно  натягивавший мускулы, - собственно, за ним  Вадим и
нырял, посчитав уместным вооружиться. Хватит с них  и  абсолютной наготы - в
этой "абсолютной темноте" (как певал в его детстве мультяшный светлячок).
     - Насколько помню, это узловая  станция, -  сообщил Вадим.  - А вон там
переход  на  соседний  перрон.  -  Он указал лучом  в конец зала, на широкую
лестницу, заворачивающую над путями во тьму. - Прошвырнемся ?
     Юля  молча кивнула. Тихонько они прошлепали к  ступенькам, поднялись ко
входу в просторный  тоннель.  Раньше, когда  тут толпились  люди  и  светило
множество  ламп, Вадим  не  так впечатлялся этими помещениями -  сейчас  они
казались  творениями  циклопов. Сразу  от  входа  тоннель плавно уводил  под
уклон,  а  плиты  под  их  голыми  подошвами  ощущались свежевымытыми,  даже
влажными, как будто совсем недавно их тоже покрывала вода, - выходит,  здесь
существовали приливы? И каково тогда приходится местным обитателям?
     Впрочем, Вадим по-прежнему не  чувствовал  никого, хотя  в такой темени
его  сознание  с  легкостью расплывалось  вокруг,  зондируя пространство  на
десятки  метров. А вот запахи витали здесь  странные,  совсем не похожие  на
нежные  Юлькины ароматы,  вообще не  принадлежавшие  ни людям,  ни знакомому
зверью, включая крыс. Тогда кому?
     Они  уходили во тьму  все  дальше,  непрерывно шаря перед собой  тонким
лучом  фонаря,  словно из опасения перед  таившимися в углах  призраками. Но
темноты  от этого  не  становилось  меньше  - она сгущалась вокруг  чужаков,
угрожающе  сдавливала, будто в водной  глубине, мешала дышать. Теперь  Юлька
совсем  притихла  и  не  отставала  от Вадима  ни  на  шаг,  для  надежности
придерживаясь за его руку - к счастью, не за ту, которая сжимала лом.
     Затем тоннель кончился, разделившись на три мостка, переброшенных через
здешние  поездные пути.  А  дальше, на затопленный под  самые  арки  перрон,
спускались  узкие  лестницы,   выступая  над  зеркальной   гладью   верхними
ступенями, густо забрызганными влагой и очень скользкими.
     Однако вода и тут изумляла уютной теплотой. Без долгих  колебаний Вадим
начал спускаться в нее, почти неся  на отставленной  руке Юлю, чтобы  та  не
оступилась на своих маленьких  ножках, - когда  из глубины затопленного зала
донесся  короткий мощный скрежет, морозом  резанувший по  коже.  На крысиный
писк это походило не больше, чем  львиный рык на кошачье мяуканье.  Какой же
должна быть такая крыска?
     - Там! - сдавленно выкрикнула Юля, ткнув пальцем в сторону, где из воды
поднималась  очередная  мраморная лестница, приглашая к следующему  тоннелю.
Вадим  и  сам уже  смотрел туда,  пытаясь разобраться, не почудилось ли  ему
шлепанье  быстрых  лап  и  не собственную  ли  тень он  принял  за  промельк
массивной  туши,  всполошенной  фонарным  лучом.  Если  нет,  то  для  таких
габаритов зверь производил на удивление мало шума.
     - Постереги-ка, - сказал Вадим, прикрепляя фонарь к колонне и нацеливая
луч на далекий тоннель,  уводивший,  должно  быть,  еще  глубже под землю, к
третьей станции. ("Однако сложные тут развязки!") - Раз мы забрались в такую
даль, надо с этим разобраться, верно?
     Впрочем,  то, что он  испытывал сейчас,  больше  походило на  низменный
азарт охотника, чем на благородный - исследователя. Такая добыча, а? Тьфу!
     Не выпуская спасительного лома, Вадим оттолкнулся от ступеней и на боку
поплыл вдоль  арок, подгребая  свободной рукой. Над самой  головой цветистые
мозаики  сменялись  простодушными  до кретинизма сюжетами,  и по-прежнему не
было  слышно  ничего,  кроме   опасливого  Юлиного  дыхания  да  собственных
аккуратных  всплесков. Зато Вадим, кажется, уже  различал в глубине  тоннеля
затаившееся  чужое  сознание,  свирепое  и  голодное.  Кто  же  здесь за кем
охотится?
     - Меня обожди! - раздался сзади возбужденный шепоток Юльки, и сразу она
бросилась в  воду - протестовать  было поздно. Фонарик так и остался висеть,
подцепленный за присоску, и продолжал гореть, пока девушка  плыла к Вадиму -
в  хорошем, надо заметить,  стиле. (Многие ли так умеют сейчас?) Затем, лишь
только она  приблизилась, погас. И снова Вадим  не  понял: почудилось ли ему
мелькание теней  за колонной или там действительно кто-то  был? Осторожно он
нащупал плечико Юли, подтянул к себе, прошептал на ухо:
     - Только тихо! Ничего не случилось, ясно? Держись за меня.
     Наверно, предостережение было излишним: девочка страшилась шелохнуться,
не  то что  подать голос. И  оторвать ее  от Вадима  теперь будет не просто.
Избегая всплесков,  он  без  спешки  поплыл  назад,  буксируя  Юлю,  пока не
коснулся руками  ступеней. Долго  лежал  неподвижно,  слушая темноту,  затем
втянул  девушку  себе на спину и постепенно, сантиметр  за сантиметром, стал
выдвигаться из воды так, чтобы, капли стекали по ним без лишнего шума. Столь
же  осторожно  двинулся  по  ступенькам,  после   каждого  шага  застывая  и
вслушиваясь. Но, как  и прежде, не слышал ничего постороннего. Тишина, как и
темнота,  казалась  полной.  Ну, с  темнотой  еще  понятно,  но обмануть его
слух!.. Кем же это надо быть?
     В искомую колонну  Вадим ткнулся с первого захода -  хотя бы внутренний
компас его не  подвел. Но, сколько ни шарил,  фонарика  не обнаружил - ни на
самой колонне, ни вокруг нее. Славненькая шутка! Только сейчас Вадим оценил,
насколько  зависели они  от  хлипкого  прибора  и каким  безрассудством было
соваться сюда без подстраховки.  И  кто  виноват  - Юлька?  Самое  время это
выяснить!..
     Сосредоточась, он вызвал  из памяти планировку подземных  залов, причем
представил ее столь  явственно,  что почти  увидел  вокруг стены - во всяком
случае, теперь Вадим в  точности знал, где что находится.  Свободной ладонью
он подцепил девочку под маленькую  попку, чтобы не потерять в случае чего, и
неслышно   двинулся  вдоль  левой  стены,   время   от  времени  касаясь  ее
оттопыренным  локтем.  Лом   держал  наготове,  а  голову  вместе  с  торсом
развернул, сколько сумел, направо, чтобы обезопасить Юльку и спину. На  слух
Вадим теперь  не  полагался,  как и  на обоняние, зато  изо всех сил пытался
добавить чувствительности мысле-облаку, до сего дня реагировавшему только на
людей. Не пригрезился ж ему тот  сгусток  свирепости,  больше подобавший  не
крысе, а раззадоренному вепрю или оголодавшей рыси!..
     Мысленно Вадим  двинулся  навстречу  преследователю,  концентрируясь на
своем  следе:  метр  за метром, все  дальше,  дальше -  пока  не  вернулся к
знакомым  ступеням, уводившим  под воду.  И вот  тут  они  встретились:  его
загустевшее, подтянутое к далекой точке сознание и эта загадочная тварь, как
раз выбиравшаяся  на сушу. Напрягшись, Вадим  даже  смог  ее услышать,  хотя
двигалась  тварь с  беззвучием  тени, как будто ни единая капля не увлеклась
следом за ней из воды и сам воздух обтекал ее  без завихрений. А каждую лапу
она  не  бросала  на   камень,  но  ставила,  мягко  расплющивая  подушечки.
Подземельная тьма  совершенно  не  стесняла зверя,  словно была  ему родной,
однако  ориентировался  он  не с помощью  ультразвука.  Тогда как -  тоже по
памяти? Или по запаху? Или по теплу?
     Вадим  застыл, направив взгляд к давешней троице мостиков, где  на фоне
стен уже  чудились темнеющие входы,  и  едва не  вскрикнул, вдруг  явственно
узрев белесое  пятно,  наплывающее из  глубины  коридора,  точно  светящееся
облачко пара. А внутри него Вадим ощутил то голодное неистовство, наводившее
трепет.
     Однако внешне  Вадим был  спокоен как робот  -  именно был, не казался.
Драться по-прежнему не хотелось, зато сомнений ему не оставили. Сейчас Вадим
хотя  бы видел врага  - причем  по  мере приближения в  том  все  отчетливей
проступали  детали.  Контуром  зверь  и вправду  напоминал  крысу  -  только
исполинскую, чудовищную, столько раз пугавшую людей с экранов. Однако крысой
не являлся, даже к грызунам не относился, судя  по строению кошмарной пасти,
-  скорее к акулам. А вздыбившаяся шерсть, почти скрывавшая  короткие  лапы,
больше напоминала колючки. Вдобавок и светится, что совсем глупо!
     Не  обращая внимания  на следы, зверь набегал на застывшую  парочку  по
прямой:  наверно,  уже видел  ее, а  может, обходился слухом, -  и  с каждой
секундой его скорость нарастала, хотя бежать приходилось в гору.
     - Кого-то ждем? - прошелестела над ухом Юля. - Ну пошли же, быстрей! На
сегодня мне хватит страха.
     И  только тут Вадим сообразил,  что тварь вовсе не светится. Это сам он
сумел разглядеть  ее  тепло,  нежданно  обогатившись новым  качеством.  А  в
следующий миг зверь прыгнул с ошеломляющей стремительностью.
     Неизвестно, чего ждал  он  от  оцепеневших жертв,  но ход был не  самый
умный. Страшась потревожить  Юлю, Вадим даже не пробовал увернуться - только
коротко махнул ломом, со всей силой хрястнув зверя поперек оскаленной морды.
И  без проблем сбил его на пол: тот оказался много легче, чем  следовало  из
габаритов. На секунду хищник распластался, потрясенный неласковым приемом, и
Вадим испытал мгновенное искушение пригвоздить его к полу. Однако удержался:
добивать лежачего -  какая низость!..  Снова изготовив  лом, он отступил  на
шаг,  ожидая  повторного  наскока. Но  зверь  легко  вскинулся  и с  той  же
скоростью  заструился  обратно,  за время схватки не издав  ни звука:  тоже,
наверно, не хотел пугать Юлю - только загрызть.
     Надо признать, на поверку зверь оказался  не столь  и грозен: возможно,
лишь темнота придала ему дерзости. А  что ошибку он уяснил с первой попытки,
делает  честь его смышлености.  Но вот куда он  так заспешил - за помощью? И
тот впечатляющий скрежет до  отвращения походил на призыв. Пожалуй, разумнее
было б его добить. Не хватало здесь стаи!..
     - Ты чего? - жалобно спросила девочка. -  Куда вмазал-то, а? Тут  же не
было мебели!
     Конечно, хруст  сокрушаемой морды она расслышала, но остальное осталось
за  кадром.  Все-таки  ужасно  быть  слепым  -  в  особенности  когда некого
оседлать.
     -  Значит,  мне показалось,  - откликнулся  Вадим  и зашагал по тоннелю
дальше, уже не только помня, но  ясно видя - стены, пол, ступени. Тем более,
выход из тоннеля все-таки подсвечивали лучи, проникающие сюда с поверхности.
"И  что  ж это за зверюга?  - прикидывал он по  пути. -  Пресловутый мутант?
Сколько  я знаю, радиация в  городе не выходит  из нормы. Разве  только  под
землей она может возрастать (данные отсутствуют).  Либо ближе к Бугру - ведь
что-то же границу  подкрепляет? Спросить бы у контрабандистов. Кстати, слухи
о  подбугорных чудищах муссируются в Крепости постоянно, но попробуй отыщи в
них здравое  зерно - при такой-то  шумовой завесе! И если чудища существуют,
почему не заходят в город? Может, их и  выдумали специально,  чтоб отпугнуть
губернцев от границы?"
     В  мелководье  знакомого  зала Вадим вступил,  точно  в прихожую своего
дома,  - так  потеплело  на  душе. После  недавней  тьмы  тут  действительно
показалось светло, и даже  Юля немедленно закрутила  головой,  будто  что-то
углядела в окрестном сумраке. А сам  Вадим с  интересом наблюдал, как в нем,
за ненадобностью, сужается диапазон воспринимаемого света, словно сдвигаются
шторки. Кстати, чтобы включить  тепловидение,  ему  потребовалось полчаса  -
впрочем, обычное зрение настраивается  на  темноту не быстрее, так что  грех
жаловаться.
     Не  теряя времени,  Вадим двинулся  к подъемнику.  Против опасений,  их
одежду не умыкнули, как фонарик: видимо, не очень в ней нуждались.  А может,
убоялись   испытывать  терпение  пришельцев  -   те  ведь  могли   оказаться
злопамятными. Сграбастав барахло, Вадим  стащил со спины упирающуюся девушку
и  погнал  перед  собой  вверх,   к  тусклому  и  далекому  пятнышку   света
("прекрасное  высоко").  Однако  на середине лестницы  устроил привал, чтобы
нарядиться по всей форме,  - и  Юлю тоже вынудил одеться, ибо впереди ощутил
неладное.  Или  просто учуял - едкий  дух  пота, становившийся явственней  с
каждой  ступенькой. Запах был многослоен,  от застарелого до свежего, к тому
же  исходил от мужчины, к  тому  же -  не  от  одного.  Но и не  от  многих,
насколько Вадим в этом  разбирался. Иначе он просто повернул бы  назад  -  в
надежде, что бесплотные обитатели тоннелей не нападут и при втором визите, а
крысы не подходят к поверхности близко.
     Плохо,  что  ему надо  так же  долго настраиваться  на  драку,  как  на
темноту,  -  что  за  инерция,  в самом деле?  Пока  приходит  злость,  пока
вздуваются  мускулы и наливаются  тяжестью кулаки, уже  все заканчивается. А
Вадим так  и остается с разбитой физиономией, в лучшем случае. И ладно бы он
боялся - еще понятно. Так нет, просто такой телок смирный!
     "Предчувствия  его не  обманули":  опершись  кожаными  задами о сиденья
стареньких  двуколесников, выход перегораживала  пара  скучающих патрульных,
после наружной жары обсыхавшая в прохладной тени вестибюля. Маленькая, а все
же свора.
     -  Ага,  -  удовлетворенно проговорил один, - вот  и  дождались! Ну-ка,
ну-ка, кого мы поимеем сегодня?
     Мясистой  складчатой  физиономией он походил на  мопса - как и  широкой
слюнявой ухмылкой.  Оба  блюстителя  были  ражими детинами,  как  на  подбор
(собственно, почему "как"),  -  однако  рыхлыми.  В  отличие от репрессоров,
блюстителям не полагались огнестрелы. И слава богу, иначе, в избытке рвения,
они попытались  бы укоротить крутарей, и тогда в городе такое бы началось!..
Зато у  каждого,  в  дополнение к пластиковым латам, имелись железорезиновые
дубинки  либо нунчаки, коими блюстители, если  подворачивался случай, охотно
крушили  ребра  и сминали  черепа  злосчастным  неслухам.  Другое дело,  что
владеть  этим  оружием они не очень умели. Как и  с крутарями,  задираться с
ними было опасно:  всего и разница,  что  их стая крупнее любой из городских
банд, а проку от  каждого  - меньше. В  безлюдных  местах с  ними и вовсе не
стоило  вс