тречаться:  кому  потом чего докажешь?  Вадим  подозревал,  что  в
патрульные специально набирали  патологических агрессоров  с предельно узким
кругом  подобия - проще говоря, психопатов. Но при этом крупных и крепких, с
навыками  уличных мордобоев и -  "не из  нашего  района".  То есть, судя  по
всему, почти все они были пришлыми,  навербованными  по  стране  перед самым
Отделением, - не из уголовников ли?
     До сих пор Вадиму удавалось избегать стычек с этими овчарками Крепости,
часто балансируя на самом краю, - но всякое везение когда-то  кончается. Тем
более, сегодня инициатива явно принадлежала не ему. Сколько раз говорено: не
ходи на поводу у женщин! Особенно - у таких нахальных. Ну, кто начнет?
     - В чем дело? - осведомилась Юля. - Мы никого не вызывали!
     Для  тренированного  уха  это  прозвучало  бы  убедительно, однако  сия
окраинная парочка вряд  ли привыкла вникать в тонкости. К  тому же хозяевами
здесь были  блюстители, и кто мог  предсказать, как обошлись бы они  с самим
Первым, окажись с ним наедине.
     - Гля, а она юморная! - восхитился первый. - Люблю заводных!
     - Освободите  проход,  -  распорядилась Юля уже с легкой досадой.  - Не
нашли другого места для стоянки?
     Блюстители переглянулись, расплылись в свирепых ухмылках.
     - Девочка, псов лучше не дразнить, - пробормотал Вадим еле слышно, хотя
уже не верил в благополучный исход. Наверняка эти ухари из тех, кто открытые
девицами  плечи и  коленки  понимает  как  приглашение.  А уж если  всплывет
отсутствие  трусиков!.. Одного  Вадима еще  могли  отпустить, предварительно
отдубасив, - но не с таким лакомым кусочком.
     - Чего их слушать? - огрызнулась Юля.  - Тоже, начальство! Мой папенька
их в порошок сотрет.
     - Если узнает.
     - Что? - удивилась она. - Ты о чем?
     - О  том, что запугать блюстов пытается каждая третья, и к таким у  них
особый счет. Эти ребята слишком глупы, чтобы учитывать малые вероятности, но
потом готовы на все,  лишь бы оплошность не  всплыла! "Вплоть до убийства, -
добавил Вадим мысленно. - Чтобы потом самим же его  и "раскрыть", навесив на
какого-нибудь бедолагу Например, на меня".
     -  Чего шепчетесь, козлики? - поинтересовался старший патрульный. - Мне
что, повторять? Ну-ка, двигай сюда!
     - Мы  трогали вас? с вызовом  спросила Юля. - Или кого-то еще?  Чего бы
вам не отправиться ловить мясорубов, а не вязаться к порядочным гражданам!..
     Блюститель  ухмыльнулся  с  таким неподдельным весельем,  что у  Вадима
мороз  пробежал по коже.  Плохой  признак:  он  даже  не оскорбился - словно
заранее  уверен в расчете. Не спеша патрульный извлек  из-за пояса нунчаки и
рассеянно покрутил ими вперед-назад, со свистом рассекая воздух.
     -  Ко мне! - негромко скомандовал он. - Бегом -  арш!  - Похоже, еще не
забыл  армейскую выучку. Не то вполне мог бы потребовать: "К  ноге!" - затем
прибавить: "Ползком, с-смерды!" И многие осмелились бы возразить?
     По  первому  порыву  Вадиму  загорелось звездануть мерзавцу  в  ухо. По
второму, впрочем, тоже, однако он давно научился не поддаваться порывам.
     - Чего скис? - гневно прошипела девочка Вадиму на ухо. - Любой  из моих
гардейцев уделал бы этих клоунов за минуту, а в тебе здоровья на троих!
     - Милая,  это здоровье для  себя,  а не против других,  -  возразил  он
уныло. - К тому же я-то не на твоей службе!
     - Считай, я тебя наняла!
     - Да? - Вадим тягостно вздохнул. - А ты в своем праве?
     "Если и  нет, что это меняет? - подумал  он.  - Похоже,  речь пойдет  о
наших жизнях - разве такого морального обоснования не достаточно?"
     - Пошли, - шепнул Вадим. - Все - теперь подчиняйся!
     Понурясь, он с видимой опаской одолел последние  ступеньки, придерживая
Юлю за  локоток. И только шагнул с эскалатора, как  отпихнул ее в сторону  и
рывком  забросил  руки  за  поясницу,  будто  решился  выхватить  огнестрел.
Поигрывающий  нунчаками  настороженный блюститель  стоял  в  двух  шагах  от
Вадима,  и его  рефлекс включился  безотказно  - хотя бы на таком  уровне их
выдрессировали. Свирепо  крякув, блюст рванулся вперед,  на выпаде  отчаянно
хлестнув цепами.  Такой  удар  вполне  мог проломить  Вадиму  голову, но ему
хватило короткого  шажка  в сторону,  чтобы убраться  с  линии  атаки,  и не
слишком сильного рывка за проносившуюся мимо руку, чтобы добавить блюстителю
скорости.  И тот  благополучно посыпался  по ступеням, "изрыгая  проклятия".
Судя  по  энергичности выкриков, такой спуск не оказался для него чрезмерен.
Подавив желание оглянуться, Вадим шагнул на второго патрульного, по-прежнему
держа руку за спиной.
     - Блефуешь, - сипло произнес тот, шаря по нему глазами. - Падла,  нет у
тебя ничего!
     - Проверим?  - спросил Вадим, снова имитируя горловое рыканье крутарей.
- Ну, давай!..
     Нехотя блюститель  двинулся на него, и тогда  Вадим выбросил спрятанную
руку  вперед,  вынудив противника отшатнуться с  удивленной  руганью: в  ней
обнаружились нунчаки - те самые,  которыми Вадиму  норовили сокрушить череп.
Не давая  патрульному  опомниться,  он с небрежной  грацией мастера побросал
нунчаки   вокруг  себя,  почти   не   прерывая  их  устрашающего  свиста.  И
демонстрация возымела действие: блюститель попятился,  наконец  уяснив,  что
здесь-то ему ничего не светит.
     - Мы еще подловим тебя, - бессильно пригрозил он. - Жди, коз-зел!
     - Спасибо за транспорт, пес  смердячий, - в тон ему  откликнулся Вадим,
седлая машину. - Каждой паре - по твари, то бить по колеснику. Справедливо?
     Патрульный промолчал, опасаясь, видимо, усугубления конфликта.
     По  короткой дуге Вадим подкатил к  Юле, и та молча примостилась у него
за  спиной. Места хватило вполне - все же зады у блюстителей были обширными.
Для  очистки совести Вадим подождал, пока над  ступеньками  покажется голова
второго  патрульного,  по-прежнему сыплющего матом. Затем газанул,  взметнув
машину  на дыбы,  и  лихо, на  заднем  колесе,  вылетел  из метро.  Еще одна
демонстрация напоследок - уж это мы "могем"!
     - Запомнил  номера? мстительно спросила Юля. - Хотя их и  по  колеснику
сыщут. Ну я устрою им, клянусь папой!..
     - Выбрось из головы, - посоветовал Вадим. - Лучше не возбухать  -  мне,
во всяком случае. Если этих приструнят, другие так меня уделают!..
     - Но ты ж у меня в гардейцах? - напомнила девочка. - Я тебя наняла!
     - Все, я уволился, - объявил Вадим. - К твоему сведению, я подписываюсь
только на разовые поручения.
     - Все равно с ним посчитаюсь, - проворчала она.
     - С кем?
     - С этим вислогубым.
     - Ну чего ты завелась? Подумаешь, на нее косо посмотрели!
     - И еще - обозвал.
     - Ну да, "козочкой"!
     - "Козликом", - поправила Юля, - как и тебя.
     - За что  и  пересчитал  с  десяток ступеней -  мало  тебе?  Ну,  давай
вернемся  и  ты тоже его как-нибудь заклеймишь, для  равновесия.  Легче тебе
станет? Или за покушение на священную особу полагается усечение головы?
     - Члена, - буркнула девочка. - Чтоб в другой раз неповадно было.
     - Пойми,  милая,  -  сказал  Вадим, -  это  даже не псы, коим  довольно
хозяйского окрика. Это  -  едва  прирученные гиены. А значит,  наказывать их
себе дороже. Нападают они стаей, а такие  мощные челюсти мало где сыщешь. Их
даже львы опасаются.
     - А все же ты умеешь драться! - воспламеняясь, вспомнила Юля.  - Как он
посыпался, а?
     - Тоже,  нашла  драчуна! с пренебрежением  фыркнул он.  - Пустил пыль в
глаза  -  всего и  дел.  Один оступился,  другой  испугался.  Ты  не  видела
настоящих бойцов!
     Круто  повернув,  Вадим на  инерции докатился до дворика,  где  их ждал
"бегунок", затормозил. Не теряя времени, они перебрались в знакомую кабину и
скромненько, на  самых  малых газах, двинулись в  противоположную от станции
сторону, постепенно  набирая скорость.  Недавнее Юлино возбуждение пошло  на
спад, быстро сменяясь  апатией: слишком  много  переживаний  для одного дня.
Когда Вадим доставил ее домой, она даже не настаивала на продолжении вечера,
едва не заснув прямо в лифте, у него на руках.
     Уложив девочку  на диван, он  тихонько убрался и  без  спешки  потрусил
краем тротуара  в  привычные края,  подальше от  странных блоков Центра. Бог
знает почему, но ни постовые, ни встречаемые время от времени патрули к нему
не вязались (будто прослышали  про его сегодняшние ухарства). Наверно, нюх у
них и вправду собачий, если они издали чуяли теперешнюю взведенность Вадима.
     Минуя затененный парчок, уже перед самой общагой, он услышал опасливый,
едва  различимый   мяв,   похожий  на   деликатный  оклик,   и  притормозил,
заинтересованно  озираясь.  Мяв  повторился  -  на  этот  раз  Вадим  поймал
направление и  повернулся  к древнему дереву,  раскорячившемуся  неподалеку.
Пушистый темно-дымчатый кот с белой грудкой  и посеревшими от городской пыли
чулочками  возлежал  на  просторной  развилке и загадочно  смотрел на  него,
мерцая круглыми глазами. Казался он домашним, даже  ухоженным, хотя на самом
деле который месяц слонялся по помойкам да подвалам, отсыпаясь где придется.
И  только  редкая  настороженность  позволила   коту  уцелеть  при  нынешних
строгостях. Однако Вадиму он почему-то доверял и даже, видимо, числил того в
приятелях. Вадим  тоже к котейке благоволил, особенно  ценя  в  нем ласковый
нрав,  довольно  странный для хищника. Даже именем его  наделил: Жофрей, - в
память о давнем фильме. Котейка не возражал.
     - Привет, блохастик! -  отозвался Вадим и,  приблизясь,  стал энергично
скрести  коту  щеки, сразу с  обеих сторон. Вытягивая  шею,  тот сам налегал
мордой на пальцы, будто хотел прижать их к дереву, и урчал  от удовольствия,
точно крохотный трактор.
     - Что ли, познакомить тебя с моим мышом? - спросил Вадим. - Тебе то  он
понравится, но вот ты ему... Н-да.
     Он  достал  из  кармана  котлету  из  столовского  рациона,  специально
припасенную для хвостатого знакомца, и стал кормить Жофрея с руки, отламывая
по кусочку, - так тому было вкуснее.
     - Когда-то Вадим сокрушался, что не может подбирать по улицам бездомных
собак и кошек, а особенно жалел сирот-котят, доверчивых и беззащитных, редко
доживавших  до зрелости. Теперь  проблему наконец разрешили  -  как водится,
засучив рукава и  навалясь всем миром. После  соответствующей агиткампании и
подключения добровольцев в Крепости пропала вся  бесхозная живность: собаки,
кошки, птицы,  -  даже на  крыс  нашли управу, чего  до сих пор не удавалось
никому. Как будто  высвобождали нишу для чего-то  иного, менее привычного  и
прирученного, - от подобных затей Вадим давно не ждал хорошего.
     -  Кому б  ты  мешал, а? - негромко приговаривал  Вадим, поглядывая  по
сторонам. - Ни шума от тебя, ни грязи - один уют. Так нет же, невзлюбили вас
наверху,  и понеслось - кампании, облавы,  запреты...  Может, кто из  Глав в
детстве  котов  по  чердакам вешал,  как  думаешь?  И вот  теперь  дорвался,
развернулся в масштабе Крепости... Дурость и мерзость!
     Однако котейку эти проблемы, похоже, не заботили,  сейчас ему следовало
думать о выживании. Получив свою дозу ласки и угощение, он поспешил убраться
к  ближайшему  брошенному  дому,  где, видимо, и проживал в последнее время.
Облокотясь  на  развилку,  Вадим  проводил  взглядом  его  легкую, несущуюся
галопом фигурку,  пока  котейка  не  скрылся  в  подъезде,  и  только  затем
направился к себе.
     В  двери ждала  записка  от Алисы - привычного уже содержания, хотя  из
последних,  по всей видимости. Через неделю-полторы  свежеиспеченный  отец с
супругой  (мать?) переберется  в престижный  Центр,  куда  закрыт ход старым
приятелям и где массажисты положены по рангу, а не по дружбе. И  славу богу,
пора завязывать с этим утонченным мазохизмом! Все равно настоящей радости он
не приносит. "Пожалуй, под занавес стоит проявить характер, - подумал Вадим.
- Ну хоть один гребок против течения! Не пойду, а?"
     И  тут, словно для поддержки, к нему заявился Тим, потрясая пакетиком с
мармеладом:  "Чай  хочу!"  Как  и Вадим,  он  питал слабость  к  сладостям и
вкусностям,  к хорошим напиткам и застольным беседам. А  отказывать  себе не
привык - ни в чем.
     - Как поживает твой крыс? - первым делом осведомился гость.
     - Бог с тобой, Тим, какой из него "крыс"? Он же чуть поболе таракана!
     - Надо ж  как-то  польстить хозяину,  чтобы не скупился на угощение,  -
пояснил тот. - Эй, а откуда здесь столько пара?
     - Воду грею - для помывки.
     -  Повезло  тебе с чаном, - который раз позавидовал Тим. - Теперь таких
не производят.
     - Тебе-то зачем? усмехнулся Вадим. - Все равно же не поднимешь.
     - Мне и воды требуется вполовину - уж как-нибудь!..
     - А не проще стать как все? Посещать  общественные  бани - хорошо, если
раз в неделю.
     -  Ага,  щас!  -  сказал Тим. - Вот  если б меня с детства  не приучили
мыться каждый день, насколько легче бы жилось, а?
     - Не с  моим обонянием. Впрочем, человек ко всему привыкает - и гораздо
быстрее, чем ты думаешь. "Мало грязи не видно, много сама осыпется".
     - Во-первых,  думаю я не так медленно, - возразил спец. - Во-вторых, мы
и  так свыклись  со слишком многим.  Хотя бы оставьте  за мной  право ходить
чистым!
     - И голым?
     - Что?
     - Чистота вообще противоречит христианским традициям, как и нагота. Это
в последние века люди пошли на поводу.
     - Ты еще о монголах вспомни!
     - Кожа должна быть  закрыта -  хотя бы грязью. Иначе открывается доступ
ереси.
     - Что ты несешь, Вадик? - возмутился Тим. - "Чистота - залог здоровья",
а вовсе не колдовства!
     -  Одно  другому  не помеха. Но вот среди моих  знакомых  ведьм  нет ни
единой грязнули. И наоборот.
     -  Да, -  признал Тим,  -  тут возразить нечего.  Конечно, если  ты  не
путаешь ведьм со стервами. Понимаешь, тут есть одна тонкость...
     - Пока не разогнался, козлик, лучше смени тему.
     - Запросто, - сказал тот. - Ты чего сегодня с Марком сцепился, пацифист
недорезанный?
     - "Но разведка доложила точно..."
     - Чтоб  ты знал,  Руфь меня любит, -  похвастался  Тим. - В  отличие от
тебя.
     - Да уж, мне-то за что тебя любить?
     - Тебя она не любит, трепло! Так ты опять решил попысать против ветра?
     - Как раз наоборот.
     - Ну да, про  "висельника" и "веревку" я уже  наслышан. Только зачем об
этом Марку-то говорить?
     - Чтоб от задания отбрыкаться.
     - Чистеньким хочешь быть?
     - Хочу, - подтвердил Вадим. - Это плохо?
     - Ты заметил, - хихикнул Тим, - мы опять съехали на чистоту? К чему бы?
     - Все к тому же.
     -  Ах  да, что-то там  про "чистые руки", "горячее сердце" и  "холодную
голову". Это не какой-нибудь кулинарный рецепт?
     - Это девиз магов.
     - Я думал  - чекистов.  И порешили под  эти  словеса  столько народу!..
Неудобно как-то получилось, верно?
     - Да уж...
     - И все-таки я скучаю по прежним временам.
     - А я так нет, - сказал Вадим. - В нынешние хотя бы есть выбор -  пока,
во всяком случае.
     - Для сильных. А что делать слабым?
     - Становиться сильней.
     - Или же вымирать?
     - Или  вымирать, - нехотя согласился Вадим, -  если на другое не годны.
Но не тащить за собой всех.
     - Жестокий! И не жалко?
     - Ну,  жалко - дальше что? Помогать можно тем, кто сам что-то делает, а
не наваливает все на тебя: вези, дорогой!
     - "Холодная голова", да? Завидую.
     - Это ты умеешь, я уже говорил. И не  ты один, к сожалению. Без зависти
прежний строй и года бы не продержался.
     - А помнишь, как  было? -  посмеиваясь,  спросил Тим. - Оборонку вообще
хотели прикрыть  -  во радости-то! Столько народу - на  улицу.  Зато сейчас:
худо-бедно, однако при деле каком-никаком. "Не пропадет наш скорбный труд!"
     - Ты б лучше подумал  о тех, кого мы своими разработками в конце концов
ухайдакаем. Или "те" тебе  до лампочки, потому как далеко? И "эти" волновали
б тебя  не слишком, если бы  сам не подвизался  в оборонке.  А когда но тебе
шандарахнут такой же  бякой, чего  запоешь? Будь ты лицом нейтральным, иначе
бы оценил и наши похлебки, и чужие жизни...
     -  Ну-ну,  раздухарился,  -  проворчал  Тим.  -  Во-первых,  совсем  не
обязательно, что сработанное нами оружие когда-нибудь пустят в ход...
     - И  вовсе  здорово! -  хмыкнул  Вадим. - Выходит, такая прорва труда и
средств пускается на ветер?  Уж лучше  бы  потратили  на  себя - глядишь,  и
проклюнемся из нищеты.
     - А  что, так плохо живем? Не голодаем, крыша над головой  есть.  Вот у
федералов, говорят...
     - Кто говорит?
     - Ну, сам знаешь.
     -  Слушай, тебя мало  обманывали, да?  - рассердился Вадим. - Опять уши
развесил! Наверное, очень хочется в это поверить?
     Вообще он подозревал,  что Тим в очередной раз  его заводит, провоцируя
вспышку.  Но  ничего  не  мог  поделать  со  своей  дурацкой  доверчивостью:
промолчать бы Вадим еще сумел, но подыграть такому прожженному хитрецу?..
     - Во что именно? - ехидно уточнил гость.
     - Что не одним нам плохо, есть и похуже. Тебя это очень утешает, да?
     - Так ты тоже слушаешь? - обрадовался Тим.
     - Что?
     -  Да брось, Вадюха,  - будто я тебя не знаю! Чтоб ты да отказал себе в
таком удовольствии? А возможностей склепать схемку у тебя хватает.
     - Как и у тебя.
     -  Согласен. Но  если мы  оба  знаем,  что  сидим  в  дерьме, почему не
пытаемся из него выбраться?
     - А ты знаешь способ? Тим пожал плечами:
     - Конечно, граница отпадает: она у нас  на замке.  Непонятно только, на
каком. Ни  одна душа не может сквозь нее  просочиться, зато товаров попадает
множество - правда, не к нам.
     Опять  Институт?  предположил  Вадим.  - Похоже,  у  них  там сундук  с
сюрпризами.
     - Заглянуть  бы  туда,  а?  Глядишь, и  ключик  отыщется  - к той самой
границе!
     -  Это и  есть твой  способ? осведомился Вадим.  - А отыскивать ключик,
конечно, мне? Послушай, когда-то ты больше многих радел за новые власти что,
не оправдали  надежд? Только  нацелился рвануть  в  номенклатуру, а тебе  от
ворот  поворот: мол,  рылом  не  вышел или  там  норовом.  И вот  сейчас  от
родимого,  но не  оправдавшего надежд  режима  решил  слинять  за  Бугор, на
готовое, - а кому ты там сдался, подумал?
     -  Может,  и  пригожусь,  почем  знать? -  возразил  Тим спокойно.  - У
федералов тоже есть деятели, готовые  принять заблудших детишек под  крыло -
причем  всех,  не  только  одиночных  беженцев.  И  линять  туда   вовсе  не
обязательно, проще позвать федералов сюда.
     - На танках, как уже было?
     - Хотя бы.
     - Нет уж,  спасибо.  На танках приедут  вовсе не те, кто  наводил у них
порядок, а кто умеет только  рушить. И уж они поучат нас  демократии!.. Мало
нам собственных придурков?
     - У тебя есть другие предложения?
     - "Никто не даст нам избавленья",  - с ухмылкой процитировал Вадим. - А
что,  Тимушка,  уж  не пытаешься ли меня  вербануть? Вот  была б  потеха! Из
штатных  патриотов  во  вражьи резиденты  -  без  пересадки.  Думаешь,  хоть
федеральные ястребки двинут тебя в гору? А не слишком  ли ты шустер даже для
них? Им небось тоже надобны верные, а  не  хитрые вроде  тебя. И  влетишь ты
опять!..
     -  Черт бы тебя побрал,  - проворчал  Тим,  мрачнея, -  вместе с твоими
пророчествами. Если  кто засланный,  так  это  ты.  Не  замечаешь,  Вадичек,
насколько ты  иной?  Может,  ты из будущего? Или этот  самый...  как  его...
Прогрессор?
     - Профессор, - буркнул тот, - кислых щей. Ну, допивай, что ли?
     После  отбытия гостя  Вадим  все же наведался к Алисе -  во  исполнение
процедуры,  кажется,  сделавшейся  необходимой  не  только  дикторше. Лишний
напряг он так  сбрасывал, что ли? Или  испытывал  себя на стойкость к  самым
изощренным искушениям?
     Устав его ждать, хозяйка  смотрела ТВ,  раскидавшись  по  дивану: новые
программы,  свежие  передачки, то-се.  Как ни декларировала она презрение  к
сему за