зве нет? Вряд ли  Марк
так быстро встал бы на ноги, да еще после прошлых заблуждений.
     - Ну подсуетилась, да, - нехотя признала жен­щина. - Пришлось кое с кем
сойтись ближе из вершителей губернских судеб. Не чужой ведь.
     -  "Как не порадеть родному человечку?" -  хмыкнул Вадим. Тем более,  и
самой перепадает немало.
     - С чего ты сегодня такой сердитый  а,  honey? -- укорила Алиса. --  На
всех кидаешься, аки голодный wolf.
     - Одиночества хочу, - вздохнул Вадим. - Достали меня сегодня!
     - Вот переселят  в  общинный дом, по  дюжине братиков  в комнату,  чего
станешь делать?
     Да  по двое на койку, добавил он мысленно.  Да  в два яруса. И с  общим
тивишником, наглухо подключенным к однопрограммному кабелю, словно иосифские
матюгальники.  И   с  расписанным  поминутно   режимом,  нарушения  которого
приравниваются  к святотатству - при общем одобрении, как всегда. Не-ет, это
будет последней каплей!
     - Ну, так чего?
     -  В  общине-то? -  Вадим засмеялся.  -  Перекусаю всех от братиков  до
отцов. Думаешь, теснота сближает людей?
     - Разве нет?
     - Людей сплачивает отстраненность. Это  скотина  сбивается в стадо: чем
плотней,  тем комфортней, -  а нам требуется дистанция.  Помнишь  байку  про
влюбленных, привязанных лицом к лицу? - Вадим покачал головой: - Может, наши
Управители не  так и глупы?  Лучший  способ  разделить людей, чтобы спокойно
властвовать, - расселить их по коммуналкам.
     - По общинам, - поправила Алиса. - Того пуще! Лично для меня это станет
последним днем в Крепости.
     - И куда ж ты денешься?
     - Не пропаду, - заверил  он.  - "В жизни всегда  есть место", и  я  эти
места знаю. На свое счастье, люблю "разбрасываться" -  в  отличие  от Марка.
Потому, видно,  его и раздражают  такие,  что нас непросто  загнать  в угол:
всегда отыщется запасная норка!..
     -  Попробуй  только от меня  сбежать! - пригрозила женщина.  -•  Из-под
земли достану!
     -  Ты  же  первая  от меня  отречешься  "прежде  нежели  трижды пропоет
петух"... Засим бросаю вас, добавил Вадим, поднимаясь. - Чао, Алисочка!
     До чего ж  удивительны  взращенные социализмом люди! --  размышлял  он,
спускаясь по лестнице.  Ладно бы в  прежние  времена,  когда  ревнивый режим
всеми  силами  сохранял  у  поднадзорных  невинность,  -  но  теперь,  после
распахнутых  шлюзов, из которых на  головы низвергнулось столько!.. Неужто в
политике потеря невинности  обратима?  Конечно,  Главы очень удачно  вернули
подданных  к однопрограммности, оградив  от внешних  искусов,  -  но ведь те
особенно не  возбухали! Так, поворчали  по кухням и опять дружно пораззявили
рты:  нате, кормите нас с ложечки,  как раньше. Затем покусились на дорогое,
принявшись  урезать  пайки, и вот тут конструкция закачалась.  Но  правители
ловко  вывернулись  из-под  удара,  поделив  подданных  на горожан и  селян,
старожилов и  новоселов,  спецов и  трудяг,  -  и  снова  народ показал себя
стадом. Вот  где пошли разборки, кому и сколько положено крошек  с  барского
стола! А  когда,  чуть позже, из всех выделили  "золотую тысячу", разве хоть
кто-нибудь   возмутился?  Уже  поговаривают  о  введении   титулования,   от
"благородия" до "сиятельства" и "светлости" включительно,  -  а чего,  разве
это  намного  смешней,  чем  обзывать всех  "товарищами"  или,  как  сейчас,
"братьями"  да "отцами"? Наши всеядные  проглотят и  такое, не  поперхнутся.
Непонятно только, для кою  приберегаются "высочества" да "величества" - ведь
без них перечень неполон?

     3. Старина Тим
     Вернувшись к себе, Вадим еще не успел запустить аппаратуру, как услышал
в коридоре знакомые крадущиеся шаги, направляющиеся к его двери. В последнее
время  эти  полуночные  визиты  сделались  такой  же  традицией,  как  и его
собственные  посещения  Алискиных  хором.  Как всегда, гость удостоил  дверь
вкрадчивым стуком, хотя лучше других знал,  насколько тонок у Вадима слух. А
тот, как  обычно, не  отказал  себе в удовольствии подыграть конспиратору, с
десяток секунд  подержав  его  перед  входом  в сладком неведении,  вынуждая
опасливо  опираться на каждый шорох:  столь поздние хождения но  уже  темным
коридорам, мягко  говоря,  не  поощрялись.  Затем неслышно  открыл  дверь  и
буднично, словно Верещагин из "Белого солнца", пригласил:
     - Заходи.
     Погрозив ему кулаком, гость прошмыгнул  в сумеречную комнату, опустился
в  любимое кресло и  тут же поджал  под  себя ноги в  теплых  носках, словно
турок. Подождав, пока Вадим запрет дверь, осведомился:
     - "Ну, что у нас плохого?"
     - "А у нас в квартире газ", - ответил хозяин. -Был.
     - Почему-то  обоим нравилось цитировать  старые фильмы  и  книги, в том
числе детские,  -  может, оттого,  что  знали друг  друга  аж с  тех времен,
задолго до Отделения. А многие ли еще помнят тогдашние подробности?
     Звали  гостя Тимофей Филимонович Славин, проще говоря -  Тим, с Вадимом
он приятельствовал с первого  курса одного престижного московского ВТУЗа,  а
после распределения угодил с ним в один город, причем добровольно, областной
центр как-никак, не  какое-то захолустье.  (Зацепиться за  Москву тогда мало
кому удавалось.) Потом их пути надолго разошлись, и за длинную жизнь у обоих
накопилось  всякое. Но связей друг с  другом они  не теряли,  а в  последние
месяцы  их  странная  дружба обрела второе дыхание  -как будто  после многих
крушений  Тиму  потребовалась надежная  гавань,  где  он  смог  бы  заделать
пробоины, не опасаясь получить новые.
     - Гля, чем разжился!  - похвалился гость, выкладывая на  стол  банку  с
консервированными в собственном  соку ананасовыми кольцами  (любимой закусью
морячков, с которыми одно время соседствовал Вадим, - даже в советское время
это было дефицитом). - А? Уметь надо!
     - И это все, что ты умеешь?
     Больше всего Тим  смахивал на обезьяну - жилистый, ловкий, напористый и
любопытный,  с  подвижным морщинистым лицом и  покатым  лбом, облагороженным
глубокими  залысинами,  с  тощими волосатыми конечностями и круглым пузиком.
Однако женщинам нравился до изумления. И сам любил их  не меньше -как многое
в  этой  грешной жизни.  Сколько  Вадим  помнил,  Тим  всегда  был игроком и
авантюристом,   постоянно  вязнул   в  сложных  интригах  с   женщинами  или
начальством,  был  подвержен  порокам  и поддавался самым разным искушениям,
однако  каяться  неизменно  приходил  к  Вадиму,   будто  избрал  его  своим
исповедником. (Нашел, называется, святошу!) Правда,  делился Тим  не  только
сокровенным  - а знал он немало, всего и обо всем, легко общаясь со многими,
аккумулируя сведения точно губка.
     - Кто умеет, так это  Марк, - добавил Вадим, небрежно вскрывая заветную
баночку. - После его разносолов меня трудно удивить.
     -  Не  зарекайся, - сказал  Тим. -  Ты  когда-нибудь ел молочный  суп с
селедкой?
     - Иди ты, - не поверил Вадим. - Надеюсь, не с соленой?
     - А лягушачьи ножки пробовал? Помнится, будучи проездом в Париже...
     Единственный  раз  в  жизни   Тим   действительно  мотался  за   рубеж,
посредством  многозвенных ходов  устроив себе командировку. Может,  в  самом
деле добирался до Франции,  хотя вряд ли. Вот ГДР -  куда ни шло,  тогда это
было реально.
     - Зато  я  знал  человека, который лопал  лягушек живым,  -  похвалился
Вадим, - будучи на уборке сена. Есть еще люди в русских селеньях!
     - Сам видел? - загорелся Тим. - Что, прямо при тебе?
     - Я смотрел на того, кто это видел, - усмехнулся Вадим. - Ты же знаешь,
какой  я впечатлительный! Самое  забавное, что как раз ножки этот чудак есть
не  стал - побрезговал, верно. Зато  уж остальное,  по пьяной-то  лавочке...
Ладно,  приятного  тебе аппетита, - добавил  он,  доставая из стола миску  с
самодельным печеньем, только вчера изготовленным в самодельной же духовке. -
Если  захочешь  подробностей,  вроде  сочащейся  изо  рта   зеленой  жижи  и
тщательного пережевывания внутренностей...
     Тим  залился радостным  смехом.  Когда-то, в  стародавние  времена,  он
погорел на служебном рвении, угодив с микроинфарктом в больницу прямо из КБ,
- и с тех  пор ничего не подпускал близко к сердцу. Может, за легкий нрав  и
любили его женщины - по крайней мере, за нрав тоже. Или же за то, что Тим не
жалел  для  них комплиментов, - господи, да кому нужна она,  эта правда!.. А
может, за  особенный запах: говорят, дамочки  на такое клюют. Хотя явственно
ощущал  его, пожалуй,  только  Вадим  -  своим обостренным,  надчеловеческим
обонянием.
     Смотавшись  за  предусмотрительно  разогретым  чайником,  Вадим  разлил
кипяток по  тяжелым полулитровым  чашкам и  щедро  заправил  отличным  чаем,
поставляемым благодарной Алисой, - кстати, одна  из  причин, почему  заядлый
чаевник Тим так возлюбил здешние посиделки. К тому же на правах гостя ему не
приходилось ничего делать - впрочем, тут и не было особенных хлопот, все под
рукой. Вообще в тесноте комнатушки имелись свои преимущества. Расположившись
по центру, Вадим мог дотянуться почти до любой точки, даже не вставая. И для
освещения вполне хватало настольной лампы - тем более в такой поздний час не
стоило   привлекать  лишнего   внимания.  (А   вдруг   вахтерша  по-прежнему
заглядывает под двери?)
     -  И как прошла  сегодняшняя встреча? -  спросил  Тим, беря чашку в обе
ладони,  словно японец, и с  наслаждением  вдыхая  густой аромат.- Успели-то
хоть? Видел я, как Марчик подкатил! Кстати, могу на стреме постоять.
     - Может, и со свечкой? - откликнулся Вадим. - Пошляк!.. Нет там ничего,
понял? И не было.
     - Ну да, будто я Алиски не знаю!
     - Значит, не знаешь. Или меня.
     - Ну и дурак, - заклеймил Тим. - Такая женщина!
     Он даже глазки закатил от вожделения, кудахча по-восточному: "Вах, вах,
вах". Его всегда тянуло на пышности.
     -  Сейчас  мне  интересней   ее  муженек,  -  сообщил  Вадим.  -  Очень
показательная трансформация - прямо образцовая.
     -  Транссексуал, что  ли?  - сострил Тим. - Маленький, это на любителя.
Хотя подобной пакости я не ожидал даже от Марка.
     Вадим не поддержал шутки, да и не одобрил.
     - Понимаешь,  - сказал он, - слишком быстро меняются люди, даже внешне,
- будто происходит разделение на породы. Первые годы было не так заметно.
     - Вот возьмем, к примеру, тебя...
     - Я не меняюсь, я совершенствуюсь, - возразил Вадим. - Неудачный пример
- попробуй снова.
     - Хорошо, а я?
     -  А ты словно  тот моряк: привязался в  шторм к мачте, чтобы волной не
смыло.
     - Надо думать, мачта - это ты?
     - Догадливый. Кстати, относится не к одному тебе. Тут целый экипаж!
     - Не слишком ты скромен, а?
     - Братец, чрезмерная скромность, как и  прыщики, проходит  с возрастом.
Уж о ближнем моем окружении данных хватает!
     - В  отличие от дальнего, верно? -  подсказал  гость. - Выходит,  самое
время расширять круг.
     - А почему, думаешь, я пасу Марка?
     -  Думаю,  все же из-за Алиски,  - хмыкнул  Тим,  сладостно вгрызаясь в
печенье.  - Чего  там между вами дело темное.  Но без  нее ты давно б послал
Марчика подальше, просто  из брезгливости.  Да  и он не стал бы терпеть твои
наезды.
     - Я надеялся, он хоть что-то знает.
     - Ну?
     - Если знает -- не признается. Хотя и злится.
     - Допрыгаешься, - посулил Тим. -  Нашел себе забаву -  дергать тигра за
усы!
     - Скорее уж крысу.
     -  А  крысы,  чтоб  ты знал, сумеют и  тигра загрызть,  ежели навалятся
скопом. "Нам не страшен серый  волк: нас у  мамы  целый  полк!"  Большого-то
зверя еще можно  завалить  хотя бы  сдуру. - Тим вдруг умолк  и  поглядел на
хозяина с любопытством: Ну, чего кривишься - зубы болят?
     - Не  понимаю,  на чем держится здешний  режим,  -  признался Вадим.  -
Экономику  развалили,  от мира  обособились -  и все  ж ухитряются содержать
прорву нахлебников,  не срываясь ни  в голод, ни в разруху. Сил  не  хватает
обуздать  крутарей  или  подмять   частников,   как  бы  ни  хотелось,  зато
пресловутый "занавес" сработан, похоже,  из  броневой стали. Уровень жизни в
народе упал на  порядок, при том  что верхушка благоденствует, -  и  хоть бы
кто-нибудь возмутился!
     - А чего им  возбухать? -  посмеиваясь, заметил Тим.  - Сам же  сказал:
голода  нет,  какая-никакая  конурка  имеется,  и  при  всем  том  вкалывать
по-настоящему не заставляют.  Чего еще  желать простому  люду? Слава богу, у
нас  не  дикий Запад, где принято  надрываться ради  несчастного загородного
дома  в три  этажа и  пары тачек на каждого из  членов семьи. А  скоро нас и
вовсе рассадят  по  камерам и даже на прогулки будут водить строем,  чтоб не
бузили, - порядок будет, представляешь?
     - Они бы, может, и хотели, да где взять силу? "Бодливой корове..."
     -  Когда потребуется будь спок,  -  заверил  Тим.  -  Как  они  с нашим
Отделением, а? Откуда только что повылезло!
     - Думаешь, у них бездонный мешок с сюрпризами?
     - Кто знает, Вадя, кто знает. И выстроят нам такой лагерь!..
     - Не настолько ж мы дураки, чтобы дважды влететь в одну яму?
     - Да кто нас  спросит! - засмеялся Тим. - И  вообще, родной, ты слишком
хорошо думаешь о  людях - по  себе, что  ли, судишь?  Да  ты  представляешь,
сколько народу  сейчас грезит о персональной  камере,  хотя б и с  видом  на
помойку! И чтоб надежная крыша над головой,  и гарантированная  кормежка,  и
ежевечерняя жвачка по тивишнику. Что ты - это ж предел мечтаний! Собственно,
уже  сейчас многие живут так,  и  не нужно им больше ничего. Служба, дорога,
дом - все!
     -  Тебя  устраивает  такая  жизнь?  -  спросил  Вадим.  - Меня  -  нет.
Бездельников  у нас полно,  согласен, да ведь  и  работяг немало!  А  каково
сейчас людям одаренным? И все равно шагают в едином строю неизвестно куда.
     - А разве ты не в нем?
     -  Но крайней  мере,  я  плетусь  в  последнем ряду.  Подвиг,  конечно,
небольшой, но если б эта тенденция стала массовой...
     - Так ведь не станет?
     - К сожалению.
     - Не знаю, не знаю, - сказал Тим. - Сам знаешь, я, в  общем, не тупица,
однако шалопай и бездельник, каких  мало, и главная проблема заставить  меня
вкалывать. Так что хорошая плетка по заднице мне бы не помешала.
     -  К дьяволу ее! Пряник - куда ни шло!.. Тем более, хорошая плеть редко
сочетается со здравым умом, и  погонят тебя  в  такие края, куда ты вовсе не
собирался!
     - "Куда Макар телят не гонял", да?
     - Или "ворон костей не заносил", -  еще сгустил краски Вадим. -  И чего
нас вечно  тянет на неизведанные тропы?  Так  и норовим  оказаться  "впереди
планеты всей" одним большим скачком, точно китайцы.
     -  Скучный  ты человек, Вадик, - не любишь  экспериментов. В тебе иссяк
дух авантюризма".
     - Я  не желаю  быть их  обьектом.  Кто хочет  - пусть,экспериментирует,
только  без  меня. Слава богу, человечество уже накопило  немалый  опыт - не
худо бы для начала его освоить.
     - Есть мнение, что для нашего менталитета не годятся чужие рецепты.
     -  Свежая  мысль! фыркнул  Вадим.  -  За последнюю  дюжину  лет ею  уже
попользовались все: от латышей до туркменов, - точно уличной шлюхой.
     - Учение всесильно следовательно,  верно, -наставительно заметил Тим. -
Или наоборот? Во всяком случае, нашу "загадочную  душу"  ты, инородец, лучше
не замай!
     - Если что-то годится для  американцев с японцами,  то и  мы как-нибудь
втиснемся, - сказал  Вадим.  -А все эти  байки  об  исключительности выгодны
одним властолюбцам, а годятся лишь закомплексованным дуракам.
     - Коих большинство, - напомнил Тим. - А как же наша "соборность"?
     - ...сказал  баран  барану. Вообще  среди  разумных  людей это  зовется
стадным инстинктом. Есть чем гордиться, да?
     - Но разве человек не стадное животное?
     - Общественное! Почувствовал разницу?
     - Ну да, конечно, - подхватил Тим. - Когда в стдадо сбиваются люди, это
уже зовется обществом,верно?
     -  Люди не  сбиваются в стада,  если они люди, -  Даже и в стаи. Разуму
нужна свобода!
     Вадим и.сам  поморщился  - настолько выспренно это прозвучало Однако не
отказывать  же  от смысла из-за неудачно выстроенной фразы? Он  потянулся за
чайником  и подлил кипятку  в  загустевший  чай - себе  и  Тиму.  Последний,
правда, любил чаевничать покруче, а  в прежние времена и  вовсе заваривал по
трети  пачки на  чашку, -  но и  без  того он слишком  легко возбуждался,  с
пол-оборота.
     -  Хорошо  говорить  тебе  -   сильному,  -  проворчал  Тим.   -  Ты-то
распорядишься своей судьбой, если захочешь. А каково слабым?
     - Я себя сильным не считаю, - возразил Вадим. - Хочу я куда больше, чем
делаю,  даже  когда нее зависит от меня. Правда, большинство и  на такое  не
способны - зато очень изобретательны в оправданиях.
     - Па меня  намекаешь? - Поинтересовался Тим. - Как будто мне  есть куда
деваться!..
     - А что мешает тебе перейти, скажем,  в частники? Ты ведь всегда мечтал
о самостоятельности.
     - Во-первых,  не так это просто: мы ж крепостные не только по названию,
сам  знаешь.  И даже паршивые наши  конурки приписаны к КБ, а стоит  из него
выйти... Во-вторых,  кому там нужны мои таланты?  Здесь меня хоть и достают,
однако  погоняют  не  слишком  и  не  мешают  удовлетворять  любопытство  за
государственный  счет -  пока отчетность в порядке.  В-третьих, подпасть под
власть крутариков немногим лучше.
     - Но там хотя бы есть выбор.
     - Если повезет, - сказал  Тим, -  и то -  поначалу. А в общем, такое же
крепостное право, только поводок чуть длинней.
     Вот я и говорю, - хмыкнул Вадим. - Оправдываться мы умеем.
     - Это доводы, чудило, - возмутился спец. -Не оправдания - доводы!
     - Ну да, уровня: если не вполне белое - значит, черное. Конечно, полной
свободы тебе не дадут нигде и никогда, но ведь ты даже кусочка ее не желаешь
- под тем предлогом, что не предлагают всю. Если б это  не  затрагивало тебя
лично, ты сам бы понял, насколько нелепы такие "доводы".
     - Хорошо, а почему ты туда не уходишь?
     -  Во-первых, по своему психоскладу я не предприниматель, не лидер и не
воин...
     - Зато умелец, каких поискать!
     -  Во-вторых, здесь пока интересней. Крутари мне, в общем, понятны - во
всяком случае, тамошние странности тутошним не чета. Льщу себя надеждой, что
шевелить мозгами умею не хуже, чем руками.
     -  Все  ты врешь!  мстительно  сказал  Тим.  -  Ты ж  у нас  христосик,
филантроп, а здесь в тебе нуждаются многие вот ты и рассиялся сердцем, будто
тот придурочный Данко! И обойдутся с тобою как с ним, когда догоришь, -  все
же Горький был не глуп.
     - В отличие от тебя. Где ты видел таких филантропов?
     - Вон, сидит один!..
     - На, залейся, - сказал Вадим,  заваривая гостю свежую порцию чая,  ибо
прежнюю  тот уже  допил, а  заодно  почти прикончил и собственные  консервы,
оставив  хозяину последнее ананасовое колечко.  - Бог с ними: с крутарями, с
филантропами... Поговорим лучше о Крепости.
     -  Ну чего ты к ней прилип? Стоит худо-бедно, не рассыпается - и  слава
Основателю!   Может,  это   и  вправду  нам   больше  подходит,   может,  мы
действительно ближе к  китайцам?  Почему  не допустить,  будто  планомерные,
последовательные реформы сверху способны принести к благоденствию - пусть не
быстро, зато без лишних потрясений?
     -  Братишка Тим,  ты  все-таки  технарь, а  рассуждаешь  как заправский
чинодрал - вроде того же Марка, - подколол Вадим приятеля. -  Ну  напрягись,
попробуй  выстроить  модель  этой системы,  показать  ее  механизмы, кабели,
движители. Только собери ее из реальных деталей, не из  придуманных. Ты ведь
умеешь подмечать  людские слабости - не только же затем, чтобы позлословить?
Поставь себя на место Глав -  захочешь ты делиться властью? А если захочешь,
то кто тебе это позволит?
     -  Интересно,  на  что  ты  намекаешь?  спросил  Тим.   -  На   заговор
таинственных злоумышленников? Так не ты первый!
     -  "Не  следует умножать число сущностей", - согласи