лся Вадим. - Вообще
меня никогда не вдохновляли  поиски тайных врагов,  столь у  нас популярные,
почти все можно объяснить собственной дурью. Однако на сей раз действительно
не складывается.
     - В конце  концов,  много ты в этом  понимаешь! - с  презрением  сказал
гость.  -  Может, ты обществовед? Или  социолог?  Ты же технарь, как и я,  в
крайнем случае - менестрель. Оставь эти странности гуманитариям.
     - Дипломированным, подтвержденным?
     - Хотя бы.
     - А с чего ты взял, будто они понимают больше?
     - Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Тим, - разъясни!
     - Знаешь,  я давно разуверился в мудрых правителях и честных советниках
у них на службе.  Лучший способ завалить дело поручить  его государству. Для
меня оно неизбежное зло, а вовсе не священная  корова. И потом,  слишком это
меня затрагивает, чтобы оставлять решение другим.
     - Интуитивист! - презрительно хмыкнул Тим. -И чего же ты чуешь теперь?
     - Что нынешняя идиллия скоро  закончится. До  сих пор только готовилось
нечто, а настоящие изменения начнутся теперь.
     - А кроме домыслов, у тебя ничего нет?
     -  А  участившиеся разборки между крутарями? - принялся загибать пальцы
Вадим.  - А эти ночные  мясорубки? А необъясненная пропажа  многих людей?  А
массовая дебилизация, зашедшая так далеко?
     - Может, опять на солнце пятна? задумчиво промолвил  Тим.  - Наши  люди
такие впечатлительные!
     - Я чувствую:  что-то надвигается. Пока мы видим только ширму, а за ней
подходит такая каша! И вот тогда за нас примутся всерьез.
     - Не жидковато для приличной гипотезы?
     - Как раз гипотеза пока не  выстраивается, - вздохнул Вадим. - Сплошные
подозрения. Однако я привык ими не пренебрегать.
     - Хорошо, кто же за ширмой? Неужто крутари?
     - Не знаю, Тим, - на сей счет моя интуиция помалкивает.
     Говорят,  у  них  набирает  силу стая  неких  таинственных горцев.  Уже
подмяли под себя не одну банду.
     - Так  и  величают себя: "стая"?  -  заинтересовался Вадим. -  Странные
термины вводятся  в  оборот, не  находишь?  "Вожди"  и "вожаки", "паства"  и
"пастыри",  теперь  еще "стая".  Крутарей  уже переименовывают  в  "волков",
блюстителей - в "псов", прочую публику - в "грязь".  Как бы и вовсе скоро не
опуститься  на  четвереньки...  А  вообще не  худо  бы заняться  крутариками
всерьез - благо у меня там полно знакомцев!
     - Кстати, по поводу "вожаков", - с ухмылкой заметил Тим. - Ты уже забыл
комсомольских?  Как они меня  умиляли, прямо  до слез! - Видимо,  прочих уже
тогда почитали за баранов - так что преемственность налицо.
     -  Рассеянно он дожевал  последнее  печенье, пошарил ладонью  по пустой
тарелке, с сожалением вздохнул.
     - А хочешь, я тебя продиагностирую? - вдруг предложил Вадим.
     -  Нет! -  испуганно  отпрянул гость, застигнутый врасплох.  -  Отзынь.
Хватит с меня  этих ваших баек про  "сглаз  на  левом плече" да про  заочные
исцеления - развелось, понимаешь, шарлатанов! Не желаю ничего знать про свое
здоровье - вообще не люблю экзаменов.
     Но Вадим  уже припер  его  к  стене  развернутыми  ладонями и  теперь с
прикрытыми  глазами будто прощупывал  что-то  в воздухе, постепенно  опуская
руки. Поневоле Тим затих, опасливо за ним наблюдая.
     Ну  ладно,-  сказал он,  как  только Вадим  убрал  ладони,  -  "недолго
мучилась старушка". Жить-то буду?
     И замер в  напряженном ожидании:  все-таки другу  Тим доверял,  хотя  и
строил из себя скептика.
     - С мозгами у тебя неладно, сообщил Вадим. - Поберегся бы, умник.
     -  А то я  не  знал! вскричал Тим,  с облегчением  подхватывая  шутку И
стоило закатывать представление ради ерунды?
     - Между  прочим, сейчас я серьезен,  - сказал Вадим. - В утешение  могу
предложить две версии, на выбор: либо я наконец  свихнулся и  сие мне только
чудится, либо я приобрел новое качество - провидца.
     - Эй, а это при чем? Мы ж говорили о болезни!
     - Кто?
     - Ну, о диагностике.
     -  "Диагноз"  означает  "распознавание",  -  сообщил  Вадим  Считай,  я
распознал твою будущую травму. Или будешь ждать доказательств?
     - Хорошо, а  конкретней? - потребовал Тим. - Кирпич на голову свалится,
что ли?
     - Опасность грозит именно мозгам - не голове.
     -  Слушай, чего  ты  лепишь? - изумленно  спросил  Тим. Как это  вообще
возможно конечно, если это травма, а не психоз! Туману подпускаешь, да?
     -  Не  хочешь  -  не  верь.  -  Вадим  пожал  плечами.  -  Мое  дело  -
прокукарекать. А  поразить  мозг,минуя  череп, не так и  сложно: есть  масса
способов - от ядов до излучений.
     Тим уныло задумался, наверное, прикидывая,  откуда может  свалиться  на
него такая напасть. Но,  не  додумавшись ни  до  чего, скоро ушел тем более,
угощаться уже было нечем, все подмели вчистую.
     Прибрав на столе, Вадим пододвинул старенькое кресло к шкафу и  наконец
запустил  приборы.  От  свечения экранов,  дисплеев, индикаторов  в комнатке
сразу  прибавилось уюта и  на душе стало теплей, как будто  мысле-облако уже
начало  подзарядку.  Вадим словно добрался до  вожделенной книги - во всяком
случае, ощущения  были схожие. Все-таки  жить  стоило - хотя бы  ради  таких
мгновений, когда  общаешься будто со всем миром сразу, наплевав на границы и
бессмысленные смерти.  Когда  давно  ушедший автор вдруг  возникает рядом  и
оказывается тебе другом, мудрым и  щедрым. Когда все страны  и  эпохи словно
подтягиваются к тебе вплотную и ты начинаешь осязать Вселенную.
     Впрочем,  это лирика.  Главное: теперь  снова  можно  задействовать" на
полную мощность свою память, впитывая новые сведения, и свой рассудок, чтобы
сперва до  них добраться, затем - обработать. Ибо для  того  человеку и даны
мозги, а без употребления они дряхлеют, как и мускулы.
     "Ну хорошо,  что мы имеем? -  который  раз спросил себя  Вадим. - Что я
могу принимать из-за Бугра, кроме немногих спутниковых передач?"
     Но как раз спутники и перестали добивать сюда в разгаре ночи (в отличие
от двух-трех местных программ, транслируемых Студией). И чем дальше,  тем на
большее  время  они  пропадали.  Дело  даже  не  в  этих  грозовых  помехах,
сорвавшихся  с  привязи, как  и вся  погода.  Каналы  обрубались  словно  по
расписанию, все разом, но каждые  сутки время  слегка сдвигалось -  сезонные
изменения, надо полагать? Или это дорога  в один конец  и возврата к прежней
благодати не предвидится?
     Для  начала  Вадим прогнал  приемник  по забугорным  каналам,  торопясь
обойти  все, поскольку время их  полного  затмения уже  наползало на  город,
словно  кладбищенская  тень.  (Как  Вадим  сооружал  антенну,  а  тем  более
маскировал, - это особый и длинный разговор. К тому же антенн, по сути, было
с десяток,  что  позволяло  компоновать их в любую требуемую  конфигурацию.)
Помехи оказались сегодня средней паршивости, но и от них треска хватало, как
будто  неподалеку  уже  разразилась  гроза.  Впрочем,  с ними-то  еще  можно
бороться,  повышая  чувствительность,  совершенствуя фильтры,  -  а вот  как
справиться с затмением? Если перекроют последний  внешний  ручеек... Прежние
средства  связи тут уже вряд ли помогут, и  чем их заменить? Ах-ха... Думай,
голова, думай.
     Вентиляторы в приборах весело гудели, экраны сияли, задушевно ворковали
динамики.  "Хорошо-то  как,  Маня!" Сколько  ж  тут  накопилось машинерии за
дюжину лет?  Все-таки  в массовых кормушках имеются  плюсы -  для  тех,  кто
наделен  повышенным  аппетитом.  Кто  сосчитает,  сколько  киловатт  сжирают
Вадимовы  приборы:  ведь все усредняется  на  всех! Жаль, вот так  же нельзя
злоупотребить горячей водой - за полным ее отсутствием.
     А  иногда,  благодаря  неким  причудам  эфира, Вадим принимал странное.
Наверняка  это  не было  студийными передачами,  здешними  или  забугорными:
слишком  обыденно и слишком похоже на  жизнь, ни одна постановка к такому бы
не приблизилась, - однако подобных людей он не встречал прежде. Больше всего
это походило на разговоры, подслушанные из будущего - из того безоблачного и
радостного   будущего,которое  пытались   отобразить   последние   утописты.
Непонятно лишь, где хотели набрать для него обитателей, ибо, насколько Вадим
видел, с течением времени люди не спешили меняться к лучшему. Стало  быть, и
вожделенный  коммунизм  отодвигался в такие дали, что  уже мало отличался от
мифического  рая.  Но  тогда  чьи  разговоры  перехватывал  его  самопальный
приемник? И раз  пошла такая пьянка, почему не попробовать в них вклиниться?
Впрочем, все это глупости! Таких людей нет и быть не может,  скорее приемник
подслушивает и воплощает чьи-то мечты - по  фантастичности это предположение
ничуть не выше предыдущего.
     Но  что  удивительно:  такие передачи  прорывались  к Вадиму, когда  он
приходил  домой не  слишком  опустошенным  и мысле-облако  было еще способно
проницать.  Конечно, Вадим  проникал  им  в  глубь приборов,  поскольку  был
настроен на них, и что образовывалось  в итоге? Чудесный сплав электроники и
сознания,  способный на дальние прорывы - куда? Что за  видения ею посещали?
Как  будто  приемник  лишь  раскрывал  Вадиму дверцу  в неведомое, а  дальше
мысле-облако ориентировалось  само, выискивая передающие станции.  И на  них
уже не  действовали  никакие затмения, как будто здесь применялись  вовсе не
электромагнитные  волны. Может, все навороты с антеннами  попросту не нужны?
Вадим  даже не  был  уверен, что  видит это  на  экране, а не  грезит наяву.
Хотя... может, он и видит на экране собственные грезы? Это было бы забавно.
     Выключив  свет,  Вадим  распахнул  окно   в  ночь.  Вообще,  по  нормам
комендантского  часа, после  захода  возбранялось открывать окна -  якобы  в
целях маскировки  и дабы обезопасить честной  народ  от криминал ов, - а для
страховки рачительные домовые даже
     пригвождали рамы к проемам. Однако не настолько вмертвую, чтобы сильный
и  умелый человек  не сумел их  отодрать. Усевшись на  подоконнике,  Вадим с
удовольствием вдохнул посвежевший воздух, радуясь, что живет на окраине.
     Снаружи  была  тьма.  Ни   один  фонарь  не  освещал  улицы,  а  сквозь
закрашенные  окна лишь  кое-где  прорывались бледные  лучики впрочем, быстро
уменьшавшиеся   в   числе,  ибо  вечерняя   Программа   давно   завершилась.
Поговаривали,  что  скоро  дома  станут обесточивать  на ночь, и что это,  в
общем,   разумно:   не  стоит   из-за   немногих   полуночников   изнашивать
оборудование, и вообще - ночью следует спать. Однако Вадим и здесь выбивался
из ряда: во-первых, привык спать втрое меньше положенного; во-вторых, лучшие
из  потусторонних передач  ловились именно  ночью, когда  солнце  уходило за
горизонт. Впрочем,  ни  до  ночного обесточивания, ни до пресловутых оконных
решеток дело пока не дошло.
     Холодало с  каждой минутой, и столь же быстро усиливался ветер -  такие
резкие  перепады  сделались  уже  привычными.  "Кажется,  дождь  начинается,
кажется, дождь..." По суточному календарю сейчас, пожалуй,  октябрь -  самое
благодатное время для творцов. Фрукты, что  ли, способствуют  или отвлечений
по минимуму?
     Под накрапывающий дождик легче медитировать, и мысли тогда всплывают из
подсознания точно пузыри, один  за другим, - и лопаются, лопаются... Надобно
только прилечь, закрыть глаза и при  этом умудриться не заснуть. Для этого и
требовался  прерыватель,   давно  Вадимом   замысленный   и   даже  частично
исполненный, - чтобы поддерживать балансирование на самой грани между сном и
явью, где диалог с подсознанием шел чуть ли не открытым текстом.
     Конечно, можно остаться на позициях кондового материализма и  посчитать
это странное состояние лишь  одним  из рабочих режимов мозга  - рассматривая
его как  весьма  усложненный  биокомп с  хаотичными  соединениями  нейронов.
Действительно,  если  изолироваться от помех, сосредоточиться  на  проблеме,
углубиться  в  нее, добраться  до сути...  Вопрос: достаточно ли  этого  для
разумности,  тем  более  - для  творчества? Пока  что самые  навороченные из
компов не торопятся оживать, хотя сложностью, кажется, превосходят человечьи
мозги. Из ничего и  выйдет ничего:  сколько компы ни подпитывай данными,  на
выходе больше не станет. Обработать информацию они еще смогут:  упорядочить,
проанализировать,  критически  осмыслить,  выбрать  лучшее,-  но разродиться
новым,  сгенерировать  идею!..  Чего  же  им не хватает -  пресловутой души?
Пришла наконец пора обратиться и к ней?
     Ну  ладно,  я пропитался скепсисом  насквозь  и не могу принять  сие на
веру, но почему для  удобства не  сделать допущение?  В конце  концов,  даже
прагматики  математики  вовсю оперируют многомерным пространством,  хотя кто
его видел?
     Итак, душа.  Вообразим  ее как  некий полевой (биополя?)  аналог мозга,
индуцированный  потусторонними сферами -  условно: Хаосом  и Порядком. Через
рецепторы  мозг  общается  с  реальностью,  поглощая  и  накапливая  знания,
формируя опыт, фиксируя это во вполне вещественных ячейках.
     У засыпающего либо медитирующего сознания имеются два пути: воспарить в
чистые  эмпиреи,  отрываясь от реалий все  дальше, постепенно  растворяясь в
красочном многоцветье,  пока устоявшиеся в мозгу связи не распадутся  вовсе;
или,  зациклясь  на  единственной идее,  погрузиться  в мутную  одержимость,
чреватую манией,  если  не  чем-то  похуже.  И  когда такая идея  овладевает
сознанием,  а  затем,  не  дай  бог,  "массами"!.. Впрочем, этот  путь  пока
оставим: он явно не для меня. Первый куда интереснее.
     Стало  быть,  накопленные   в   материальном  мире   цепочки   начинают
распадаться. Но  не все разом. Сперва  рушатся связи  послабей между блоками
данных,  отражающими  реальные   события  и  людей.  Потом  искажаются  сами
отражения и принимаются себя вести, выстраивая новые сюжеты и ситуации, пока
еще  подчиненные  логике, мотивированные  некими  общими  законами. Затем  и
отражения теряют  стабильность, а их отношения становятся абсурдней. На этом
этапе уже раскручивается  "сюр",  все более и более крутой,  пока  последние
остатки  реальности не поглощаются хаосом. Может,  кому-нибудь это покажется
занятным,  однако толку  от "сюра" чуть - во всяком случае, такая  крайность
тоже  не  для меня.  Значит, следует затормозить  на  предыдущем слое,  где,
собственно, и происходит генерация  полезных идей. И мало затормозить,  надо
еще  это зафиксировать.  Потому что, когда  душа  возвращается  в  привычные
пенаты,  от  сих  откровений  чаще  остаются   только  смутные  и  тягостные
воспоминания.
     Конечно,  проще  положить  рядом листок,  а  после каждой  свежей мысли
очухиваться  и делать зарубку  дли памяти.  Но ;но годится лишь  для первого
уровня  воспарения  и  для  весьма  мелких идей  -  идеек, даже  идеечек.  А
прерывать  сложное  построение  на  самом   подъеме,  при  дальнем  прорыве,
ежеминутно  курсируя с заоблачных высот и  обратно,  - так ведь не выстроишь
ничего стоящего! Стало  быть,  нужна непрерывная  запись только вот  как  ее
организовать, не отвлекаясь от полета?
     А ведь есть у мозга еще свойство,  отличающее его от компа  (на сей раз
не в лучшую  сторону).  Ибо  при  отсутствии  регулярных  полетов,  хотя  бы
тренировочных, он  теряет способность  не  только  к ним, но  даже перестает
воспринимать  новые  знания. Не подвергаясь частому  расшатыванию, цепочки в
мозговых клетках  со  временем  костенеют в жесткие  колеи,  неуязвимые  для
внешних  коррекций,  в упор  не замечающие  свежих  веяний.  Прежние  знания
усугубляются  Порядком, становятся  догмами, верой,  инстинктами  (при  этом
можно знать одно, а  верить совершенно в другое - "двоемыслие"), своего рода
программами,  уже не подвластными  рассудку,  внерассудочными.  На  человека
будто наползает черная тень,  он мертвеет до срока, теряя связи  не только с
миром хаоса, но и с реальностью. И это - другая крайность.
     Выходит, за сознания разумных  (а через  них - и за тела) сражаются две
потусторонние стихии, Хаос и  Порядок.  Зачем -  чтобы  распространить  свое
влияние на Вселенную? Как говорилось, "единство и борьба", бр-р-р... То есть
через мозги, в частности мои, будто проходит некая ось, от Хаоса до Порядка,
и сознание способно двигаться по ней в ту или иную
     сторону, заражаясь соответствующими свойствами, вплоть до повреждения в
рассудке:  шизофренического либо маниакального. И какая  мне  от сего знания
польза, кроме профилактической?
     Конечно, если идею,  рожденную в живой воде  Хаоса, затем окатить водой
мертвой, заимствованной у Порядка, и таким образом зафиксировать, то ее, эту
идею, потом  можно будет  использовать. Вопрос:  как  свести две  эти стихии
напрямую,  если они, похоже, находятся  по  разные  стороны  реальности?  Не
волочить  же  на спине  бурдюк с мертвой  водицей, погружаясь в  живительный
оазис фантазий?  Значит, главная сложность не в том, чтобы сдвигать сознание
туда-сюда, а чтобы растянуть его между Хаосом и Порядком. И как это сделать,
если я даже сконцентрироваться  по-настоящему  не умею? Выходит, надо  еще и
притушить  сигналы,  поступающие от реальности,  и  касается это  не  только
простейших рецепторов Голод, тоска, обиды, амбиции, впечатления - все прочь,
прочь, отстраниться!..
     Ничего себе -  задачка! Хотя... Предположим,  эти  миры: Хаос, Порядок,
реальность -  отражены  в сознании мощными  блоками, отгороженными  друг  от
друга  и  от рассудка  (вычислитель?)  силовыми  барьерами.  Тогда,  если  с
энергией порядок, требуется лишь распределить ее  между барьерами  по-иному:
ослабить стенку  между Хаосом  и  Порядком,  а  органы  чувств отключим,  от
рассудка вовсе, чтоб  не  смущали. И вот тогда воспарим однако  не теряя  из
виду грешную землю... даже Подземелье.
     Правда, того же можно добиться и обычной сосредоточенностью, упираясь в
проблему день за днем, неделя за неделей, пока не озарит вдохновение. Но кто
может себе  такое позволить? Что-нибудь да отвлечет. Слишком большая инерция
у  этих  перегородок,  а  в  жизни  столько  соблазнов!  Разве  в отшельники
записаться. Или ускорить движение зарядов искусственно...
     Сквозь разомкнувшиеся  на секунду тучи проглянул молодой месяц, и в его
мертвенном свете  Вадим  вдруг  заметил большую тень,  с вкрадчивым урчанием
скользившую над самыми крышами. В следующий миг он узнал в этой тени обычную
вертушку, только  смахивающую окрасом на черные машины  крутарей и тихую  до
изумления. Затем месяц снова  скрылся за тучами, и вертолетик канул во тьму,
словно ворон. Собственно, почему "ворон"? - удивился Вадим такому сравнению.
"Ты не вейся, черный ворон..." Или смысл ассоциации в другом?
     Прикрыв окно, Вадим еще пару  часов покейфовал перед  приемником, затем
обесточил  приборы, даже отсоединил их от розеток, тщательно уложил на место
стопки белья и только затем растянулся  на продавленном, заслуженном диване,
испытавшем на своем веку столько!..
     Эти  предотходные  минуты тоже имели свою прелесть. Стоило выключить  в
комнатке  свет и  принять горизонтальное положение, как  в  голову  начинали
вскакивать мысли - действительно  как пузыри. Жили  они недолго, но тяготили
сознание неимоверно, не пропуская за собой нового - пока Вадим не фиксировал
их  на  листке, предусмотрительно положенном рядом, и не  отпускал с  чистой
совестью, высвобождая место  для  следующих. Такая  приграничная  охота,  на
стыке  с  подсознанием, могла продолжаться  долго,  пока Вадим не решал, что
пора бы  наконец  поспать, и  не складывал ладони на плечах,  замыкая внутри
себя энергетические контуры.
     И даже это было как встреча: ребята, я вернулся! Ну-ка, что нам снилось
вчера?

Глава 2
     ПРОДУКТЫ РАЗНЫХ СРЕД

     1. Дневной прием

     Вадима разбудил будильник. Как и всегда, минуты две  он боролся со сном
(нет бы заснуть раньше!) и, как обычно, победил. Через полчаса  уже трясся в
переполненной  электричке,  досыпая  ненабранное  за  ночь.  Сейчас,   после
недол