а-да, конечно.
     - Нам... м... ного.
     - Да, и вы это доказали.
     - И я кр... сивее...
     - Ук-к... вкусы различаются, вы знаете, вкусы различаются. Но  должен
признаться, что вы очаро...
     - Разве я... не п-прекрасна?... - усы Чи дрожали.
     - Наоборот, благороднейшая. Пожалуйста, прошу вас...
     - Я х-хорошо пою... Слушайте... меня.  -  Чи  встала,  держа  в  руке
чашку, размахивая хвостом и покачиваясь. Гудженджи зажал уши.

                   Чинг, чинг, гули, гули, васса,
                   Чинг, чинг, гули, гули, бум!

     -  Какая  чудесная  мелодия.  Боюсь,  мне  пора  идти,  -   Гудженджи
пошевелился, сидя на матрасе.
     - Не х-хдите... стар... ик... дружище, - попросила Чи. - Не  остав...
ляйте меня одну...
     - Я скоро вернусь... Я...
     - Упп! - Чи покачнулась и навалилась на него. Чашкой она  задела  его
очки, и они свалились с клюва. Чи попыталась  их  схватить,  но  свалилась
вместе с чашкой. Раздался звон.
     - Помогите! - закричал Гудженджи. - Мои очки!
     - Простите, прос... ти... те! - Чи барахталась среди осколков.
     Вбежали стражники. Чи  отступила.  Гудженджи  замигал  от  внезапного
яркого света.
     - Что случилось,  благороднейший?  -  спросил  солдат.  Его  меч  был
обнажен.
     - Нес... частный случай... - бормотала Чи. - Из... в... няюсь...
     - Назад! - Меч придвинулся к ней. Второй стражник  принялся  собирать
осколки.
     - Это, несомненно,  ненамеренно,  -  сказал  Гудженджи,  делая  жесты
против демонов.
     - Я думаю, вам лучше теперь лечь спать.
     - Отремонтируйте себя, позовите  докторов,  от...  ремонтируйте  свои
г... глаза... вам никогда не будут нужны очки. - Чи сама удивилась  своему
сочувствию. Императорский  советник  был  не  беден  и,  несомненно,  имел
запасные очки. Действительно, Гудженджи сказал:
     - У меня есть запасные. Отведите меня домой.
     Он поклонился Чи и вышел. Она свалилась на матрас и закрыла глаза.
     - Слиш... ком светло, - объявила она. - Задерните занавес.
     Стражники повиновались,  затем  снова  закрыли  дверь  на  замок.  Чи
подождала несколько минут, затем встала, продолжая имитировать безмятежный
храп. Жидкость тяжело болталась в животе, но на мозг  алкоголь  совершенно
не действовал. Этанол - обычный продукт цинтианского метаболизма.  И  еще:
пользуясь темнотой и слепотой Гудженджи,  она  зажала  несколько  осколков
стекла в лапе, затем сунула их под матрас.
     Чи разорвала чехол матраса на куски, чтобы обмотать лапы  и  защитить
их от порезов, и начала работу в дальнем конце помещения.
     Стекло было не очень  твердым,  и  его  края  оказались  недостаточно
острыми, чтобы хорошо резать. Пришлось заострить концы, расслаивая стекло,
- Академия Лиги давала множество практических навыков. Но через  некоторое
время осколки становились слишком малы, чтобы держать их в лапе.
     - Ад и проклятие! - прошептала она, когда один из  осколков  сломался
окончательно.
     - Что это? - послышался голос снаружи.
     - Хр-р-р... - ответила Чи.
     Человек давно изошел бы потом  и  бросил  работу,  но  Чи  философски
смотрела на усталость и возможность неудачи. К тому же ей нужно  было  для
бегства меньшее отверстие, чем человеку. Тем не менее ей с трудом  удалось
закончить начатое дело, так как инструменты пришли в негодность.
     Теперь изогнуть спину, напрячь мускулы передних и задних  конечностей
со всей силой, которую она накопила, летая  с  ветки  на  ветку  в  родных
краях. Уф!.. Согнув прутья, Чи протиснулась между ними и  оказалась  перед
плотной стеной. Нос ее уперся  в  грубую  поверхность.  Преодолевая  боль,
дрожа от холода, она атаковала стену зубами  и  когтями.  Одно  за  другим
волоконца раздирались.
     "Быстрее, пока никто не заметил!"
     Появилось отверстие, сквозь него были видны пустынный переулок, часть
бесконечной стены дома и красноватый солнечный  свет.  Чи  протиснулась  в
отверстие и побежала.
     Городские ворота могут охраняться надежно, а возможно, и нет. В любом
случае, идя к  ним  через  весь  город,  она  будет  замечена.  Кто-нибудь
остановит ее, и не исключено, что выстрелом из самострела.
     Она проскользнула  мимо  тюрьмы  и  кинулась  бежать  через  площадь.
Туземцы  пронзительно  закричали.  Кухарка  присела  среди  купленных   ею
продуктов. Из мастерской  выбежал  кузнец  с  молотом  в  руке.  Стражники
побежали за ней.  Впереди,  в  центре  города,  было  небольшое  строение,
похожее на киоск. Чи впрыгнула в него.
     Грубо высеченные  ступени  вели  вниз,  в  колодец.  Повеяло  влажным
ветерком. Вход исчез из виду, она была в туннеле,  высеченном  в  камне  и
освещенном  через  большие  интервалы  лампами.  Чи  остановилась,   чтобы
потушить фитили первых двух ламп. Хотя ей приходилось ощупью добираться до
следующего  освещенного  места,  у  икрананкийцев   задержка   будет   еще
значительнее. До нее доносились их крики, резкие, искаженные из-за эха. Не
осмеливаясь вступать в темноту, они отправились за факелами.
     К тому времени она была на дне  колодца.  Короткий  каменный  коридор
привел ее в помещение с источником посредине. Женщина-туземка выпустила из
рук рукоятку ворота и отпрыгнула к стене. Чи не обратила на нее  внимания.
Выход отсюда не  охранялся,  если  город  не  находился  в  опасности.  Чи
приметила это  раньше,  когда  Гудженджи  показывал  ей  окрестности.  Она
спрыгнула со стены в кустарник и песок.
     При взгляде назад Чи обнаружила суматоху на склоне Хайджакты. Увидела
она и родной "Сквозь хаос", четко вырисовывающийся на фоне неба. Мгновение
Чи колебалась, не попытаться ли добраться до корабля. Оказавшись на борту,
она будет неуязвима. Может  быть,  она  сумеет  выкрикнуть  приказ,  чтобы
корабль взлетел и подобрал ее?
     Нет, копья и щиты звенели вокруг. Везде были расставлены  катапульты.
Она не сумеет  приблизиться  на  расстояние  слышимости  незамеченной,  не
успеет произнести сигнальную фразу, прежде чем ее схватят. А Бестолочь  не
запрограммирован действовать без прямого приказа,  несмотря  ни  на  какие
показания его детекторов.
     "Ну ладно, хорошо бы отыскать Адзеля". Чи двинулась в путь.  Довольно
долго она брела параллельно  дороге,  ведущей  в  Хайджакту,  скрываясь  в
густой растительности.
     Воздух был полон мелкой пылью, и с каждой  минутой  она  ощущала  все
большую жажду.  Пытаясь  отвлечься,  Чи  обдумывала,  как  бы  язвительнее
опровергнуть статью, которую она перед отлетом с Земли прочитала в журнале
"Ксенобиология". "У автора, очевидно, вместо  мозгов  -  мясной  салат,  а
вместо глаз - вареные яйца".
     Тем не менее очень скоро ей нужно будет  напиться  и  отдохнуть.  Она
двинулась по полю к зарослям тростника. Там мог находиться  ручей.  Дальше
она шла осторожно, как тень среди теней, пока не наткнулась на ферму.
     Здесь был  Адзель.  Он  стоял,  держа  похожее  на  свинью  животное,
визжащее в его руках, и терпеливо говорил, обращаясь к закрытому входу:
     - Но, мой дорогой друг, вы должны сообщить мне свое имя.
     - Чтобы ты применил к нему свою магию?  -  раздался  хриплый  мужской
голос изнутри.
     - Нет, я обещаю вам. Я  хочу  лишь  дать  вам  расписку.  Или  просто
узнать, кому я потом должен буду заплатить. Мне  нужна  пища,  но  я  хочу
купить ее, а не украсть.
     Из бойницы свистнула стрела. Адзель вздохнул.
     - Ну что ж, если ты это так воспринимаешь...
     Чи вышла вперед.
     - Где вода? - хрипло спросила она.
     Адзель вытаращил на нее глаза.
     - Ты? Дорогой друг, во имя Вселенной, что случилось?
     - Идиот, оставь свою вежливость. Ты не видишь, что я умираю от жажды?
     Адзель попытался ощетиниться. Но так как у него не было  шерсти,  ему
это не удалось.
     - Нужно говорить вежливо. Ты была бы поражена тем, чего можно достичь
вежливостью. Я бежал день и ночь...
     - Ты что, обежал всю планету? - съязвила Чи.
     Адзель сдался и показал ей ручей. Вода была мутной и  пахла  болотом,
но она пила с чувством, впервые теперь понимая, что испытывает Фалькейн за
бокалом шампанского. Потом Чи села и привела себя в порядок.
     - Обменяемся новостями, - предложила она. Пока  Чи  говорила,  Адзель
освежевал животное. У него не было даже ножа, но он в этом и не  нуждался.
Выслушав, воденит печально взглянул на нее и спросил:
     - Что же нам теперь делать?
     - Вызвать корабль, конечно.
     - Но как?
     Тут Чи заметила, что его передатчик разбит. Они молча  смотрели  друг
на друга.


     Гудженджи приладил свои запасные очки. Они не так  хорошо  подходили,
как старые. Окружающее он видел смутно. "Но так лучше, - подумал он. - Эта
штука так огромна. И полна волшебства. В сложившихся обстоятельствах лучше
не видеть ее слишком ясно".
     Он сглотнул, собрал все свое мужество и сделал  шаг  вперед.  За  его
спиной с испуганными лицами за ним следили солдаты, что слегка нервировало
Гудженджи. "Я должен показать им, что  мы,  деодакхи,  не  знаем  страха".
Однако он никогда не пришел бы сюда, если бы  не  Лалнакх.  Комендант  вел
себя, как пустынный варвар. Он всегда знал, что тируты несдержанны, но что
бы до такой степени? Все-таки  это  цивилизованная  фратрия.  Лалнакх  так
бушевал и бранился по поводу бегства пленницы, что... Да,  с  практической
точки зрения этот случай не содействует укреплению репутации Гудженджи. Но
гордость за  свою  фратрию  требовала  ответить  на  брань  спокойно  и  с
достоинством.
     -  Я  иду  совещаться  с  летающим  домом.  Осмелится  ли   комендант
сопровождать меня? Нет? Отлично.
     "Конечно, немедленно действовать  не  стоит,  но,  вернувшись,  можно
будет намекнуть кое-кому,  что  благородный  Лалнакх  побоялся  идти.  Да,
собственное моральное превосходство необходимо доказать даже с риском  для
жизни".
     Гудженджи с трудом проглотил комок в горле.
     - Благороднейший!  -  позвал  он.  Собственный  голос  показался  ему
незнакомым и довольно странным.
     - Вы обращаетесь ко мне?  -  спросил  ровный,  без  выражения,  голос
сверху.
     - Ак-крр, да.
     До этих непредвиденных осложнений Гудженджи показывали, что  летающий
дом способен говорить и думать. Но чужеземцы  могли  обмануть  его.  Может
быть, внутри кто-нибудь  скрывается?  Если  это  так,  то  там  скрывается
странная личность, ничего не желающая делать.
     - Ну? - сказал Гудженджи, когда молчание затянулось слишком надолго.
     - Я жду продолжения, - ответил дом.
     - Я хочу, благороднейший, выяснить ваши намерения.
     - Мне не указывали, что нужно делать.
     - Значит, вы ничего не будете делать?
     - Я веду наблюдения и обрабатываю их на случай, если они  понадобятся
позже.
     Гудженджи облегченно вздохнул. Он надеялся  на  что-то  вроде  этого.
Весьма довольный, он спросил:
     -  Допустим,  вы  увидите,  что  один  из  членов  вашего  экипажа  в
опасности. Что вы будете делать?
     - То, что мне приказано, в пределах моих возможностей.
     - И ничего  больше?  Я  имею  в  виду,  крр-ек...  не  будете  ли  вы
действовать по собственной инициативе?
     - Нет, пока не получу словесный или  кодовый  приказ.  Иначе  слишком
много возможностей для ошибки.
     Еще более успокоившись, Гудженджи вдруг ощутил исследовательский пыл:
у всех есть интеллектуальное любопытство.  И,  конечно,  нужно  попытаться
найти практическое применение своим открытиям. Если этот прилетевший земец
и два его жутких товарища будут  убиты,  что  ж,  летающий  дом  останется
здесь. Гудженджи повернулся к ближайшему офицеру.
     - Отведите всех подальше, - сказал он. - Мне нужно обсудить секретные
вопросы.
     Тирут подозрительно взглянул на него, но повиновался. Гудженджи снова
повернулся к кораблю.
     - Вы не полностью пассивны, - сказал он. - Вы разговариваете со мной.
     - Я так сконструирован.  Мне  необходима  способность  к  логическому
мышлению.
     - Акк-р, разве вы, как бы это сказать, не скучаете здесь?
     - В моей конструкции не предусмотрена  такая  возможность.  Мой  мозг
сохраняет  постоянную  активность,  анализируя  наблюдения.  Когда  свежих
данных  наблюдений  нет,  я  рассматриваю  логические  возможности  правил
покера.
     - Что?
     - Покер - это игра, в которую играют у меня на борту.
     - Понятно... ук-кк, ваша отзывчивость чрезвычайно приятна.
     - Меня запрограммировали быть вежливым и гостеприимным по отношению к
вашим людям. "Инструктировали" - самое близкое по значению слово,  которое
я могу отыскать в  катандаранском  словаре.  Меня  не  инструктировали  не
отвечать на вопросы. Я сделал вывод, что должен отвечать.
     Возбуждение охватило Гудженджи.
     - Я правильно понял  вас,  благороднейший?  Вы  хотите  сказать,  что
ответите на любой мой вопрос?
     -  Нет.  Поскольку  меня  инструктировали  служить  интересам   моего
экипажа, а присутствие солдат на месте моей стоянки означает,  что  экипаж
вступил с вами в конфликт, я не могу сообщить вам информацию,  которая  бы
увеличила ваши силы.
     Гудженджи почувствовал разочарование,  поняв,  что  летающий  дом  не
расскажет ему, как делать бластеры. Тем не менее, задавая  умные  вопросы,
со временем можно кое-что узнать.
     - Вы сможете давать мне советы по поводу безвредных для экипажа дел?
     Дул холодный ветер, кружа песок и раскачивая кусты. Спрятанный в доме
размышлял. Наконец он сказал:
     - Эта проблема находится на  пределе  моих  возможностей  логического
мышления. Я не вижу причины, почему бы мне не ответить на ваши вопросы.  В
то же время наша экспедиция  имеет  целью  приобретение  богатств.  Лучшее
решение, какое я могу найти, - это брать с вас плату за советы.
     - Но как?
     - Можете принести меха, лекарства и другие ценности и положить  их  у
открытого люка, который вы,  вероятно,  видите.  Какой  совет  вы  желаете
получить?
     Гудженджи задумался. Он знал, что  перед  ним  открывается  редчайшая
возможность. Если  только  он  сумеет  придумать...  Погоди.  Он  вспомнил
замечание Чи Лан о доме Лалнакха перед ее арестом.
     - Мы играем в игру под названием акритель, - медленно сказал он. - Вы
можете подсказать мне, как в нее выиграть?
     - Объясните правила.
     Гудженджи объяснил.
     - Да, - ответил корабль, -  это  просто.  Выигрывать  все  время  без
шулерства невозможно. Но,  зная  свои  шансы,  или  вероятность  различных
расположений палочек в ходе игры, вы можете  поступать  в  соответствии  с
этим, и в длительной игре всегда окажетесь в выигрыше,  при  условии,  что
ваши противники  этой  вероятности  не  знают.  Очевидно,  они  не  знают,
поскольку вы об  этом  спрашиваете,  и  поскольку  для  расчета  требуется
владение  высшей  математикой.  Принесите  писчие  принадлежности,   и   я
продиктую вам таблицу вероятностей.
     Гудженджи сдержал себя, чтобы не проявить свою радость.
     - Что вы хотите за это, благороднейший?
     - Позвольте мне определить объем  всей  информации,  чтобы  назначить
цену. - Летающий дом задумался, затем  назвал,  какое  количество  товаров
потребуется.
     Гудженджи сказал, что это разорит  его;  летающий  дом  ответил,  что
иначе он не продаст информацию. Он не  пожелал  торговаться:  "Несомненно,
найдутся и другие, которые решат, что цена не так уж велика".
     Гудженджи уступил. Ему придется занять денег,  чтобы  накупить  такую
кучу вещей, но с учетом карантина,  сократившего  поступление  товаров  на
рынок в городе, их цена не будет слишком  высокой.  Когда-нибудь  он  ведь
покинет эту жалкую деревушку и вернется в Катандаран, а уж там игра пойдет
по настоящим ставкам.
     - Вы выяснили что-нибудь, благороднейший?  -  спросил  офицер,  когда
Гудженджи стал собираться в город.
     - Да, - ответил тот. - Очень важная информация. Я дам за нее  взятку,
но сделаю это из собственного  кармана,  в  интересах  империи.  Ак-крр...
проследите, чтобы никто не разговаривал с летающим домом.  Магия,  которой
он владеет, может убить.
     - Конечно, благороднейший! - вздрогнул офицер.



                                    9

     Герои приключенческих  книг  могут  испытывать  крайние  трудности  -
отсутствие психотропных средств, вынужденный отказ от  сна,  и  вообще  от
удовлетворения каких бы то ни было телесных потребностей - и всегда готовы
на любые подвиги. Реальный человек создан иначе. Проведя в спальном  мешке
двенадцать часов без сна, Фалькейн чувствовал себя усталым и  больным.  Он
не был ранен во время этого дикого прорыва через катандаранские линии,  но
стрелы пролетали рядом, а Стефа зарубила вражеского всадника за  мгновение
до того, как он дотянулся до Фалькейна.
     Люди  Боберта  Торна  предприняли  вылазку,   сломили   сопротивление
противника и провели вновь прибывших в Рангакору.
     Фалькейн не привык находиться так близко от смерти, и его  нервы  все
еще были напряжены. Не помогла ему обрести душевное равновесие и экскурсия
со Стефой, хотя она, показывая ему дворец, была очень весела. Но он должен
признать, что дворец восхитил его: в нем было больше света и воздуха,  чем
в любом помещении в Катандаране, и он не только поражал своей красотой, но
и  содержал  в  себе  бесчисленные  богатства,  накопленные  за  прошедшие
тысячелетия.  Тут  были  даже  внутренние  двери,  бронзовые,   украшенные
рельефными изображениями,  окна  из  относительно  прозрачного  материала,
паровое отопление.
     Они вышли из размещающегося  во  дворце  помещения  гальванопластики,
составляющей королевскую  монополию,  и  вышли  на  балкон.  Фалькейн  был
поражен,  насколько  продвинулись   местные   физики:   свинцово-кислотные
батареи, медный провод,  начальные  эксперименты  с  чем-то,  напоминающим
лейденскую банку. Он понимал, что этот город больше подходит  для  землян,
чем Катандаран.
     - Здесь Торн, а с  ним  король!  -  воскликнула  Стефа.  Она  провела
Фалькейна к перилам. За ним шли два его охранника.  Это  были  дружелюбные
молодые парни, но они никогда не оставляли его  одного  и  держали  оружие
постоянно наготове.
     Торн опустил медную подзорную трубу и кивнул.
     - Их лагерь с каждой сменой караула становится  все  неряшливее.  Они
совершенно деморализованы.
     Дворец представлял собой одиноко стоящее здание в несколько этажей  с
большим количеством окон. Вокруг дворца не было стены, только  сад,  а  за
ним город. Подобно Катандарану,  Рангакора  была  очень  древним  городом,
полностью выстроенным из  камня.  Но  дома  представляли  собой  красочную
симфонию мягких желтых, белых и красных тонов. Фасады чаще были обращены к
улице,  а  не  внутрь  дворов.  Заостренные,  крытые  черепицей  крыши   и
гармоничные, соразмерные архитектурные детали напоминали Фалькейну  земные
постройки эпохи раннего Возрождения. Улицы были  сравнительно  широкими  и
многолюдными. До Фалькейна доносился слабый гул колес  и  топот  ног.  Над
крышами домов вились легкие клубы дыма. По  небу  кое-где  медленно  плыли
облака. Вдали виднелись серо-синие холмы и Маунт-Гандра,  снежная  вершина
которой отблескивала  золотом  при  постоянном  солнечном  закате.  Справа
гремел водопад, белый и зеленый, покрытый радужной завесой  брызг.  Бурный
водяной поток пробивал себе путь вниз, в Чекору, которая  отсюда  казалась
полной жизни.
     Вскоре взгляд Фалькейна  остановился  на  осаждающих.  Их  палатки  и
костры усеивали плато за городскими укреплениями. Паслись стада  животных.
В местах скопления солдат  посверкивали  металлические  доспехи.  Джахаджи
послал значительные подкрепления, узнав о восстании.
     - Их гораздо больше, чем вас, - сказал Фалькейн.
     Боберт  Торн  рассмеялся.  Этот  коренастый  седобородый  человек   с
пылающими голубыми глазами был покрыт старыми боевыми  шрамами.  На  поясе
расшитой драгоценностями куртки висела видавшая виды сабля.
     - Не торопитесь, - сказал он. - Мы запасли продуктов больше, чем  они
в состоянии собрать со всей страны.