тов
в папке, как мертвецки спящие собаки вдруг разом вскочили, бросились к двери
и  залаяли,  будто по  зверю.  Несмотря на охотничьи качества,  а  возможно,
благодаря им, они вообще не реагировали на человека и  никогда не показывали
своих способностей к охране.
     - Ну, кто там? Зверь? - он открыл дверь, и лайки устремились сначала по
коридору, затем по лестнице и уже залаяли у входной двери.убатый спустился в
переднюю и  сначала увидел серые, картонные чемоданы на полу и только потом,
за распахнутыми  створками шкафа, жену  и эту девицу Лизу - снимали  верхнюю
одежду.  Собаки  лаяли на нее, причем остервенело и чуть  приседая, поджимая
хвосты, будто на волчицу.
     - Убери собак!  - возмутилась Катя. - Зачем ты опять их привез? И в дом
запустил?
     -  Ничего,   я  собак  не   боюсь,  -  низко  пропела  Лиза.   -  Какие
симпатичные...убатый взял лаек за ошейники, а  женщины подхватили чемоданы и
направились через зал вглубь дома.
     - Маша в госпитале! - запоздало сообщил он вслед.
     - Я знаю, - на ходу и  как-то равнодушно обронила  Катя. - Тебе  Межаев
звонил,  что-то  важное сказать хотел...то неожиданное безразличие к дочери,
напоминание о перебежчике да еще появление Лизы с  чемоданами и среди  ночи,
вывели его из равновесия.
     Он терпел многих  знакомых жены, даже  если чувствовал неприязнь, и  на
многие ее выходки, продиктованные движением  творческой души, смотрел сквозь
пальцы.  Но  сейчас  его  заело: несколько  часов  назад  говорили  об  этой
"бесприданнице" и чуть не рассорились, а Катя назло привозит ее в дом вместе
с вещами! И это когда дочь попадает в больницу!
     Он  закрыл  собак  в кабинете  и вернулся вниз.  Из распахнутых  дверей
гостевых апартаментов падал свет и доносился негромкий голос жены - кажется,
проводила экскурсию.
     - Объясни пожалуйста, что все это значит? - спросил Зубатый.
     - Только то, что  Лиза теперь  будет жить у нас, - легко и даже  весело
проговорила она.
     -  Нетрудно  догадаться. А  не скажешь,  с  какой  стати?атя  удивленно
развела руками.
     - Лиза жила в общежитии завода, а там ужасные условия! Ты хочешь, чтобы
она там  рожала? Я этого не  допущу! К тому же, там нет возможности работать
над ролью. Она получила главную роль в "Бесприданнице"! Будет играть Ларису.
     -  Это я  слышал. И  что  же, ты перетащишь  в дом всю студию?иза вдруг
сделала брови домиком и моляще уставилась на Зубатого.
     - Толя, ну не нуди! - вместо нее попросила Катя. - Что ты в самом деле?
Терпеть не могу,  когда  становишься нудным. Да, у  нас в драме  не  хватает
репетиционных и  учебных площадок. Потому что твой друг-директор все сдал  в
аренду бизнесменам! А  наш зал  в  сто  десять  квадратных  метров позволяет
играть целые спектакли.
     -  Нам   нужно  выселяться  отсюда,  а  ты  приводишь  чужих  людей,  с
чемоданами...
     - Для тебя все чужие! И мы чужие... Ты не умеешь делать добро, за это и
наказание нам! Ты ненавидишь людей!.. Я стану искупать твой грех! Все возьму
на себя и каждый мой поступок будет посвящен добру. И тогда я спасу... спасу
от  гибели дочь...убатый попытался  вспомнить, из какой пьесы этот монолог -
не вспомнил.
     - Если ты выгонишь из  дома Лизу - я уйду вместе с ней! -  предупредила
она своими словами.
     -  Зачем  же?  Уйдешь  только  ты.  А  вот  бесприданница  может  здесь
остаться.евица вдруг насторожилась и прикусила губку, а Катя оставила всякую
игру и стала подозрительно серьезной.
     - Интересно!  Почему?н едва сдерживался, чтобы не взять девицу за космы
и не вытащить на улицу.
     -  Потому  что ей  негде жить.  Она бездомная,  несчастная  и одинокая,
вынуждена подрабатывать ночами. А у нас есть квартира на Химкомбинате.
     Лиза  ждала чего-то подобного, поэтому  отреагировала почти  мгновенно,
схватившись за ручки чемоданов.
     -  Екатерина  Викторовна!  Я немедленно  уйду  отсюда! Я не  могу здесь
оставаться! Вы меня обманули!
     - Нет,  ты останешься! -  жена отняла чемоданы, что  сделать было очень
легко. - Если мы уйдем, то вместе. И это не каприз!
     И только сейчас Зубатый вспомнил о спящей Маше и ощутил, как сплетенные
между  собой  гнев и червь самолюбия начинают остывать и цепенеть: может,  и
надо делать добро по-христиански, даже своим врагам?...
     - Хорошо, пусть будет так, -  натянуто, чужим голосом  проговорил он. -
Живите, играйте, рожайте детей.
     - Теперь объясни! - взвинтилась  Катя. -  Почему ты  относишься к Лизе,
как к личному врагу?
     - Да, почему? - осмелела, а вернее,  обнаглела бесприданница. -  Если я
подрабатывала в штабе у Крюкова, это еще ничего не значит.
     - А вам лучше  помолчать! - обрезал Зубатый. - Проглотите язык! Чтобы я
не слышал вас. Никогда!
     То  ли  вид  у  него  был свирепый,  то ли своим актерским  чутьем  она
услышала  в  голосе  угрозу,  но сразу  все  поняла, отшатнулась и в  глазах
мелькнул  неподдельный испуг. Видимо,  и Катя  сообразила, что хватила через
край, взмолилась жалостно:
     - Как ты не понимаешь, мне одиноко! Я все время в этих стенах, со своей
памятью... Неужели не видишь, я тихо  схожу с  ума! А Саша!.. Он хотел, чтоб
Лиза жила  у нас.  Когда узнал о  беременности. Он не раз мне говорил...  Но
боялся  подойти  к тебе и  сказать.убатый  молча ушел в кабинет, заперся  на
ключ, сел на диван и обнял поскуливающих, настороженных собак...
     * * *
     Утром он тихо оделся  и,  когда  повел лаек  в вольер, увидел во  дворе
почти  новую  "Ауди":  эта  девица оказалась  не такой уж  и бесприданницей.
Машина  по-хозяйски  была  припаркована к  подъезду,  однако  поставлена  на
сигнализацию  -  а  так хотелось  пнуть ее лакированный бок!  Зубатый  запер
собак, после чего вернулся,  взял  папку с  историями болезни и  на лестнице
чуть не столкнулся с Лизой - явно шла в кабинет.
     -  Доброе  утро, - томно пропела она, прижавшись к перилам. - Вы почему
так относитесь  ко мне, Анатолий Алексеевич?убатый обошел  ее  и  устремился
вниз.
     - Я слишком  поздно родился,  чтобы  жить с вами, люди, -  будто  петля
просвистела над головой.н остановился и обернулся.
     - Что вам нужно?
     - Почему вы так не любите меня? И даже своих близких?
     Вообще-то он считал  себя человеком хладнокровным, умел управлять собой
при любых обстоятельствах, но тут вскипел мгновенно, вернулся на две ступени
вверх,  готовый сбросить ее с лестницы и удержался в последний момент, зажал
и увел себя на улицу.
     По правилам безопасности  машина должна  была стоять боком  к подъезду,
чтобы перекрыть  выход из дома, но  сделать это мешала "Ауди", поэтому  Леша
поставил  джип  задом и своей  широкой  фигурой заслонил пространство  между
машинами.
     - Знакомая тачка, - заметил он, когда выехали со двора.
     - К Савчуку, - выдавил Зубатый, не желая ничего обсуждать.
     Прокурор области оказался на  месте  и, видимо,  готовился к  утреннему
совещанию.  Такого  типа  людей  Зубатый  ценил  и  внутренне  завидовал  их
бойцовской  способности  держать  удар,  оставаться  на ногах и,  даже  если
уложили на ковер,  мгновенно вскакивать и бросаться в  драку. Можно сказать,
бывший военный летчик проживал  вторую жизнь, поскольку из первой был просто
катапультирован в звании  подполковника, не дослужив полтора года до пенсии.
Но  на то  он и  был  истребитель,  чтобы  мгновенно  оценивать  ситуацию  и
принимать решение: почувствовав, что страна на пороге разоружения. Он вместо
военной академии поступил в гражданский вуз и прежде, чем оказался  на улице
с тремя детьми-школьниками, успел получить диплом юриста.
     Подсаживать таких людей - святое  дело.еперь сидел в кресле, похожем на
пилотское,  в  генеральской  форме,  большой,  красивый  и не по-прокурорски
добродушный.  Однако  заметив  мрачное  состояние  Зубатого,  сам насупился,
вздохнул озабоченно.
     -  Пока  ничего  конкретного  сказать  не  могу,  проверяем,  держу  на
контроле.
     - Кстати, твои следователи опечатали комнату  сына, - вспомнил Зубатый.
- Но так никто больше не приходил.
     -  Такого быть не может! - Савчук схватил телефонную  трубку. - Я давал
задание!...
     - Не может, но есть. Только пришел я по другому поводу...
     -  Погодите,  -  бесцеремонно  оборвал  бывший  истребитель.  -  Сейчас
выясним...орядки в прокуратуре были военные, через полминуты на пороге стоял
следователь - располневшая, какая-то домашне-уютная  женщина. И по тому, как
Савчук  делал  разнос,  а  она  оправдывалась,  Зубатый  понял, что  никакой
проверки обстоятельств  смерти сына и никакого  прокурорского контроля давно
нет. Все  уже  забыто или почти забыто,  поскольку у каждого  следователя  в
производстве  сразу  несколько  дел,  более  срочных  и  важных, чем простая
проверка обстоятельств  суицида.н  не почувствовал обиды или  разочарования,
внутренне  давно  согласившись,  что  даже  самые  скрупулезные исследования
причин  гибели  Саши ничего  нового не дадут и  не  откроют. После встречи с
кликушей  на  Серебряной  улице  Зубатый исподволь  и  непроизвольно начинал
верить, что все это действительно наказание. И теперь надо беречься, чтоб не
отсекли  вторую руку...еспомощный и невнятный  лепет следователя  неожиданно
закончился вполне ясным выводом, зацепившим внимание Зубатого.
     -  Остается темное пятно с Кукшинской. Пришел  ответ на один запрос, из
Тулы. Ижевск, Кинешма и Москва молчат.
     - Пошлите повторные запросы, от моего имени. Я подпишу.
     - Хорошо, сделаю...
     - Что  на Кукшинскую по  Туле? -  недовольно спросил  Савчук.ледователь
покосилась на Зубатого.
     - Да практически ничего. Ее второй муж, Засекин, отбывает наказание  за
ограбление, пять лет  строгого  режима. Кукшинская  умудрилась  продать  его
квартиру, но законность сделки никто не оспаривал.
     - Она что, была замужем? - не вытерпел Зубатый.
     - Дочку  от  первого  брака  сдала в  дом ребенка, -  охотно  объяснила
следователь. - От второго брака детей нет. Хотя кто знает...
     -  Ладно, -  ворчливо  сказал  Савчук. - Сегодня же  посмотрите комнату
Александра. Письма, дневники, фотографии... Разумеется, с вашего позволения,
Анатолий Алексеевич.убатый ожидал нечто подобное  от этой  девицы, но сейчас
вдруг понял, что впускать в дом никого нельзя:  там находилось слишком много
сора, который не выносят из избы, и надо самому разгребать эти конюшни.
     -  Позволения не будет,  - заявил он. -  Екатерина  Викторовна  немного
успокоилась, а тут опять начнется... Раньше надо было думать!
     - И то верно, - согласился Савчук.
     - Сам вскрою комнату и посмотрю, - пообещал Зубатый.  -  Только я не  с
этим пришел.рокурор взглядом выпроводил следователя.
     - Рад помочь, выкладывайте, Анатолий Алексеевич.
     Он начал рассказывать о вчерашней встрече с Кремниным, но едва упомянул
о мнимых могилах на кладбище психбольницы и пропавших  дебилах, как заметил,
что Савчук теряет интерес и слушает вполуха.
     - Два года подряд проверяли анонимки, - чуть ли не зевнул он. -  Ничего
серьезного, врачи друг друга подсиживают, истории болезни прячут...
     - И что? Вскрывали могилы?
     -  Для   эксгумации   нужны  веские   основания.  Например,   уголовное
дело.убатый неожиданно понял, что ему  просто опять отказывают, к чему он не
привык и что происходит это давно - с тех пор, как снял с себя полномочия: в
глаза  говорят одно, обещают  все решить,  помочь,  но  абсолютно ничего  не
делают. Тон и поведение прокурора, которого он  за уши вытащил на это  место
(специально  ездил в Генеральную прокуратуру), Зубатого не  возмущали, он не
ждал  какой-то  благодарности   и   особого   отношения;  его   обескуражило
спокойствие и полное отсутствие желания разобраться в этом деле. И к совести
взывать бессмысленно... еще полтора месяца назад Савчук бы сам подпрыгивал и
свою армию законников на морозе строил...
     - Запрос члена  Совета Федерации  - основание  для  полной  проверки? -
почти  добродушно  напомнил о  своем положении  Зубатый.  -  Или,  например,
распоряжение Генерального  прокурора?авчук  мгновенно  оценил  обстановку  и
попытался откатиться назад.
     - Анатолий Алексеевич! Ну зачем же  так? Сами все решим, проверим,  - и
точно, как пройдоха Шишкин, положил перед Зубатым бумагу и ручку. - Напишите
короткое письмо с просьбой разобраться. А дату не ставьте...
     - Сам разберешься, по собственной инициативе, - он встал и бросил папку
с историями болезни  на  стол прокурора. - Это тебе для затравки.идно  было,
Савчук еще терпит его, но балансирует на грани.
     - Одного не понимаю, зачем это вам? - хохотнул он невесело. - Ладно бы,
в   избирательную   кампанию...   Нет,  мы  все  проверим,  но   в  чем  ваш
интерес?убатый  намеревался  рассказать  ему  о  юродивом  старце  и  вообще
рассчитывал  на душевный разговор,  как  бывало не раз на  охоте, у  костра,
однако  бывший истребитель оказался недостойным  посвящения  в  такие личные
тайны.
     -  Дураков  жалко,  -  серьезно  проговорил Зубатый  и  ушел,  не подав
руки.оведение прокурора он расценил  однозначно и  сразу же вычеркнул его из
круга  близких,  которым доверял.  Он предполагал, что подобное  обязательно
случиться, как только лишится власти, и  заранее мысленно отсортировал  тех,
кто его предаст, однако Савчук  не  входил  в это  число,  и потому  Зубатый
испытывал глухое разочарование. Он пытался  успокоить себя, внушить, что все
нормально,  идет проверка на вшивость, и чем скорее отсеются случайные люди,
тем будет надежнее этот круг. Так ведь уже было, когда в девяностом году его
неожиданно и беспричинно  сняли с должности председателя исполкома закрытого
города-спутника,  известного  под  названием  Химкомбинат,  и  на  несколько
месяцев он оказался безработным. В то время рядом осталась Снегурка,  Марусь
и еще два-три человека, несмотря ни на что сохранивших дружеские отношения.а
последнее  время  он  привык,  что  секретарша  встречает  его   подчеркнуто
внимательно  и ласково,  скрывая под этим свое искреннее сострадание, однако
сейчас Зубатому показалось, будто она чем-то смущена и встревожена.
     - У вас что-то случилось? - спокойно спросил он.
     - Спасибо,  все хорошо, - торопливо  заверила она, распахивая перед ним
дверь кабинета  и будто прячась за нее, -  Хамзат  Рамазанович звонил, будет
через сорок минут.
     - Сразу ко мне...н едва успел раздеться в комнате отдыха, как на пороге
появился Марусь, а за его тучной  фигурой  еще две такие  же -  заместителей
Шумова и Костылева. С тех пор, как Зубатый  сложил полномочия, они приходили
поодиночке, в разное  время, чтобы меньше попадаться на  глаза. И не потому,
что опасались  за свое будущее - не хотели подставлять его,  поскольку и так
бродили слухи, будто Зубатый узурпировал власть. Сравнительно  молодой Шумов
при своих ста  семидесяти килограммах  имел рост метр девяносто и еще как-то
боролся за фигуру - ездил на охоту, пытался бегать и ходить на лыжах; Марусь
с Костылевым при таком же весе,  ростом были метр с кепкой и  на внешний вид
давно махнули  рукой.аместители поздоровались, как-то  несмело потоптались у
двери, после чего расселись  за приставным столом. В  избирательную кампанию
Крюков,  а  точнее, его  журналисты  и  московская  пиар-команда отыграли их
комплекцию  по  полной программе.начала  выпустили листовку  с  изображением
силуэтов     трех     толстяков,     без     всякого     текста,     намекая
избирателям-бюджетникам, дескать, вот  кто  на самом деле правит  областью и
жирует за их счет. Затем эту картинку сделали  заставкой ко всем критическим
материалам и наконец,  ТЮЗ в спешном порядке поставил детский спектакль "Три
толстяка" и  несколько  погожих  вечеров бесплатно  играл  его  на  площади,
собирая  тысячные   толпы.х  открытое  появление   да  еще   втроем,   сразу
насторожило: в  последний раз они являлись в таком составе, чтобы сообщить о
гибели Саши...
     -  Анатолий Алексеевич,  ну я уже стал, как черный  вестник, ей-богу, -
проговорил Марусь.
     И будто под коленки ударил. Зубатый мгновенно подумал о Маше - не может
быть,  вчера  разговаривал!  Жена  утром была дома, жива и  здорова... Отец!
Вернулся и не позвонил отцу!...
     - Ну что, не тяни!
     -  Вчера  из  министерства пришло  сообщение  по  электронной почте,  -
тоскливо  затянул  Костылев,  отвечающий  за  промышленность.  - Генеральным
директором  Химкомбината  назначили варяга.  Какой-то Манукян,  из  томского
почтового ящика.
     -  Не какой-то,  а  физик-ядерщик, доктор наук,  - облегченно  поправил
Зубатый. - Ну и  что?н трижды ездил в Москву  по поводу трудоустройства, два
раза на собеседование в министерство и на согласование к премьеру - вопрос с
назначением был практически решен...
     -  Они  что там,  с ума сошли? - подал  голос Шумов.  -  Что  творится,
Анатолий Алексеевич?
     -  Не  переживайте,  мужики,  - отмахнулся Зубатый. - Работы на наш век
хватит... еще раз прислушался к себе - ни обиды, ни разочарования, напротив,
как-то  легко  стало, свободно.  Не  сказать,  что  его  насильно  тянули на
Химкомбинат, но  и особого желания  не было: предложили  должность -  он  не
отказался,  поскольку  имел   соответствующее  образование,  работал  главой
администрации  закрытого  города,  в общих  чертах производство  знал,  а  в
тонкостях должны разобраться  ученые. Другое  дело заместители обнадежились,
рассчитывая  уйти  на комбинат вместе  с  Зубатым, а  теперь  все повисло  в
воздухе.  А ему  после  тяжких последних  месяцев состояние невесомости было
даже приятно...
     - Ну, у  тебя  и нервы, Анатолий  Алексеевич,  -  заметил  Марусь.  - Я
сегодня ночь не спал...
     - У меня вчера лайки вернулись, - почему-то вспомнил Зубатый. - Посидел
с ними в обнимку, погладил и успокоился.  Говорят, собаки снимают с человека
отрицательную   энергию.аместители  переглянулись  -   не  того  ждали,   не
подготовились и пауза затянулась.
     -  Да,  кстати! - дубовый стул под Марусем выгнул ножки. - Утром Крюков
прилетел. Был  в администрации. Секретарша  говорит,  сумасшедший  какой-то,
глаза вытаращенные, рот не закрывается...
     -  Крюков  привез тяжело больную мать, -  перебил его Зубатый. - Ничего
здесь смешного нет.
     -  Я  не  смеюсь,  - обиделся тот.  -  Подумал, какой  смысл переносить
инаугурацию?  Он  просил  неделю,  а   вернулся  через  два   дня  -  вполне
укладываемся.  Столько  приглашенных из  Москвы, из  соседних областей. Надо
перед всеми извиниться...
     - Значит, не переноси, ты же хозяин.
     -  Тогда инаугурация послезавтра, - трагично произнес Марусь и встал. -
День  простоять  да  ночь  продержаться  ..  Да,  и  еще,  тут Крюков бумагу
оставил... Дело щепетильное ..
     - Ну, говори!
     - Требует освободить дом губернатора. Сегодня... Все-таки его вынуждали
выносить сор из избы...
     -   Считайте,  я   уже   съехал,   -   отрезал   Зубатый.  -   Остались
квартиранты...арусь все понял и горячо заверил:
     - Мы этот вопрос утрясем, Анатолий Алексеевич.
     Они встали из-за стола, но сразу  не ушли - пожалуй,  минуту  топтались
молча, выказывая желание  что-то еще спросить или  сказать, однако почему-то
никто не  решился заговорить,  хотя взгляды  их  слов не требовали. В глазах
стоял один, давно знакомый вопрос - что же с нами будет?..

7

     Ему  приснилось, будто  спит в  курсантской  казарме, только  почему-то
один, все койки  вокруг  пусты, и  тут  его будят две красивые и  совсем  не
знакомые  девушки,  вроде  бы  из  текстильного  института.  Однако  Крюкову
откуда-то  известно, что они не студентки, ищущие  себе мужей-военных,  а на
самом деле одна из них - переодетая и перевоплощенная бывшая жена, а  вторая
- студентка  Лиза,  которая  подрабатывала  в  штабе во время  избирательной
кампании.  И обе  они  -  ведьмы,  а явились  под  другими  личинами,  чтобы
забраться к нему под одеяло и умертвить каким-то ядом, исходящим от их