чи! И это после того, как я глупо понадеялась, что у тебя все-таки есть сердце.
     Значит, ошиблась.
     - Мисс Кортленд - не прибыль, а сплошные убытки, и неплохо бы вам понять это, бабушка.
     - Господи, Холт, а я-то размечталась, что мы наконец поняли друг друга. Ами внесла столько радости в мою жизнь и оставалась рядом все это время: благодеяние, на которое не отважился мой собственный внук. Я всего лишь желаю видеть ее счастливой, это так мало за все, что она сделала для меня. Если отказываешься справиться о доне Карлосе...
     - Наоборот, меня весьма занимает прошлое дона Карлоса, но, кроме того, я твердо намерен найти подходящую пару для вашего цыганского найденыша. И не допущу, чтобы она опозорила вас каким-нибудь скандалом.
     - В довершение ко всем тем, в которых был замешан ты? О нет, это было бы слишком.
     - Но это совсем другое дело. Существует огромная разница между вольным поведением женщины и мужскими шалостями. Роман с замужней женщиной - дело вполне обычное.
     - Вот как? Хотелось бы услышать мнение замужней женщины на этот счет. Как себя чувствует опозоренная любовница?
     Холт вскочил и рассерженно отбросил стул.
     - Вижу, наша беседа не приведет ни к чему, кроме очередного диспута на тему социальных реформ. Лучше закончим ее на более приятной ноте, прежде чем поссоримся.
     Тусклый зимний свет слабо играл на жемчужном ожерелье леди Уинфорд, окружал ее поседевшую голову неярким ореолом. Престарелая дама усмехнулась:
     - Как скажешь, Холт, как скажешь. Не странно ли, что ты всегда стараешься поскорее завершить беседу, неприятную для тебя? Но не важно. Выполни мое поручение относительно дона Карлоса, хотя не думаю, что Ами примет его предложение. Поступай с доном Карлосом как сочтешь нужным. Если он все же решится, прислать его к тебе?
     - Обязательно. Я постараюсь выдать ее за него и благополучно отправить в Испанию не долее чем через месяц.
     - Твои оскорбительные выпады по меньшей мере неуместны, Холт.
     - Я уже сказал когда-то и сейчас повторю: ни к чему навязывать мне вашу подопечную! Я чертовски устал от дражайшей Амелии и ее проклятых проблем. И не стоит бросать на меня уничтожающие взгляды. Вы знаете мое отношение к ней - вернее, знали с того самого момента, как взяли ее к себе, словно очередного паршивого мопса, весь день пресмыкающегося у вашего подола и лижущего ноги. Ради Бога, бабушка, если вам так понадобилась очередная комнатная собачка, почему бы не подобрать еще одного бродячего песика? Буду искренне рад, если больше в жизни не увижу мисс Амелию Кортленд, и даже если для этого потребуется выдать ее за испанца или за последнего бродягу, клянусь Богом, я так и поступлю! Поверьте, будь у вас столько же здравого смысла, сколько сострадания, насколько лучше бы жилось всем нам!
     Он и не предполагал, сколько горечи в нем накопилось, и не намеревался вкладывать в свою тираду столько злости и, только увидев, как побелела бабушка, понял, что снова ранил ее. Дьявол, ну почему ей пришло в голову нянчиться с девчонкой? С тех самых пор между ними постоянные нелады.
     - Деверелл, будь добр понизить голос, - спокойно приказала леди Уинфорд. - Как тебе известно, и я не желаю, чтобы подробности нашего разговора распространились по всему Лондону.
     Следуя за направлением ее многозначительного взгляда, Холт повернулся, но не увидел ничего, кроме осторожно закрывшейся двери. Взяв себя в руки, он уже более спокойно обратился к леди Уинфорд:
     - Бабушка, я пришел сюда с единственным намерением: предупредить вас относительно дона Карлоса. Мне не нужно наводить о нем справки. Если он считает, что Амелия имеет доступ к вашим деньгам, обязательно попросит ее руки.
     - В этом случае ты должен открыть ему глаза.
     - Вероятно.
     Руки Холта судорожно сжали спинку стула.
     - А теперь мне нужно идти. Передайте мисс Кортленд заверения в совершеннейшем почтении и напомните, что я собираюсь выдать ее за первого же порядочного жениха.
     - О, в этом я с тобой согласна. Однако позволь мне иметь собственное мнение относительно того, кто ей подходит.
     - Не сомневаюсь, - обронил Холт и, помедлив, добавил:
     - Я готов перевести на ее имя небольшую сумму в качестве приданого, но пусть не надеется на большее.
     И, не обращая внимания на удивленное лицо бабки и тихое восклицание, быстро вышел из комнаты и увидел, как за углом быстро исчезает край белого передника горничной. К сожалению, мнение бабушки о порядочности слуг оправдалось с лихвой.
     Направляясь в вестибюль и поджидая Бакстера, не слишком торопившегося принести пальто, Холт с горечью думал, что день начался как нельзя хуже. Хорошо, что с неприятной обязанностью покончено. И какое счастье, что ему не пришлось столкнуться лицом к лицу с Амелией Кортленд и не вспоминать лишний раз о том, что Он сотворил. Поскорее выдать ее замуж - самое верное решение как ее проблем, так и его собственных. А кругленькая сумма, выделенная ей в приданое, заставит самого привередливого мужа закрыть глаза на то, что жена не так уж невинна. Уж Холт об этом позаботится. Самое меньшее, что он может сделать для нее, - удачно выдать замуж и дать денег.

***

     Амелия, дрожавшая от холода в укромном уголке коридора, прижалась к стене, не в силах двинуться. Сердце судорожно сжималось, а в желудке словно угнездился тяжелый ледяной камень. Единственное, на что она была еще способна, - кое-как сдерживать тошноту, комом стоявшую в глотке. В ушах звенели жестокие слова Холта:
     "Я чертовски устал от дражайшей Амелии и ее проклятых проблем..."
     Жестоко. Жестоко и бесчеловечно. И в довершение всего уничтожающая реплика: "Вы знаете мое отношение к ней - вернее, знали с того самого момента, как взяли ее к себе, словно очередного паршивого мопса, весь день пресмыкающегося у вашего подола и лижущего ноги".
     Как стыдно... Но почему она хоть на мгновение могла подумать, что он заботится о ее чувствах? Наивное заблуждение! Его сочувствие было всего лишь прелюдией к тому, что он намеревался сделать с самого начала.
     Опозорить ее перед бабушкой. Господи, что теперь она подумает о своей крестнице? Что увидит Амелия в ее глазах? Осуждение? Разочарование?
     За всю жизнь ее еще никогда так не унижали! Девил как это прозвище идет ему! Он настоящий дьявол, и она позволила одурачить себя, поверив, что такой человек способен измениться, воспылать к ней если не любовью, то симпатией... И хуже всего, она даже не попыталась его остановить, воспротивиться.., а вместо этого позволила делать с собой все что угодно... И не стоит винить посеет. Будь она хоть немного умнее, наверняка нашла бы в себе решимость противостоять ему, пусть даже он и населяет с давних пор ее сны.., еще одна глупость!
     Призрачный Деверелл казался куда более человечным, чем реальный.
     Что же, теперь ей придется пожинать плоды своих действий.., вернее, бездействия.
     Собравшись с духом, она ступила из тени в слабый свет бра, висевшего на стене коридора, и направилась в утреннюю столовую. Если ее изгонят из дома.., что ж, чем раньше, тем лучше.

Глава 13

     Леди Уинфорд непонимающе нахмурилась. Что это там лепечет дорогая Ами? Видно, слишком расстроилась.
     До такой степени потерять самообладание: как непохоже на милую девочку! Судя по виду, готова разразиться слезами и, заикаясь, бормочет несвязные фразы. Наверное, известие о том, что брата повесили как подлого пирата, оказалось слишком тяжелым ударом.
     - Может, попросить Люси приготовить еще поссета, дорогая?
     Амелия почти рухнула на стул.
     - Нет, бабушка, именно посеет.., нет, вряд ли он мне понадобится.
     Леди Уинфорд поднялась, положила руку на плечо девушки и мягко улыбнулась:
     - Все будет хорошо, дитя мое. А теперь пойдем.., или хочешь съесть что-нибудь? Нет? Прекрасно, тогда проводи меня в гостиную. Ты неважно выглядишь сегодня: наверное, плохо спала после визита Деверелла. Ах уж эти мужчины! Никакого сострадания, хотя он наверняка не хотел ничего дурного. Трент, ты приглядишь за моими бесценными крошками, хорошо? Не знаю, почему Холт их терпеть не может? Такие преданные создания!
     - Бабушка... - умоляюще пробормотала Ами, и та резко обернулась, пораженная непривычным тоном.
     - Что, дорогая? В чем дело? Ты нездорова? О Господи, тебе нехорошо от поссета?
     Что-то среднее между смехом и всхлипыванием сорвалось с губ Амелии, и девушка поспешно зажала рот ладонью. Искренне встревоженная бабушка бросилась к ней, отвела в гостиную и усадила на мягкий диванчик.
     - Дорогая моя, что случилось? Ты меня пугаешь! Видеть тебя в таком состоянии... Скажи, что стряслось?
     - Бабушка, я пыталась сказать вам, но.., о, не знаю, как... Я думала, что он во всем признается... Мне следовало отказать.., но я не...
     Рука леди Уинфорд, гладившей волосы Амелии, на мгновение замерла. Ужасное подозрение закралось в душу. Она всмотрелась в бледное личико воспитанницы.
     Трагический взгляд широко раскрытых зеленых глаз, темные тени под ними, которые ей приходилось и раньше видеть у девушек, совершивших роковую ошибку. Жаль, что такое встречается слишком часто.
     Но чтобы Амелия так просчиталась? Поразительно!
     Она вообще не интересовалась мужчинами, если не считать сэра Алекса, хотя всему свету было известно, что тот предпочитает видеть в постели безбородых юнцов...
     Неужели она сделала глупость, связавшись с ним?.. Нет, невозможно! Она не слепа и наверняка знает правду о привычках сэра Алекса. Кроме нежных чувств к смазливым молокососам, сэр Алекс славится пристрастием к игре и в жизни не обратит внимания на бесприданницу, не имеющую ни единого пенни в кармане. Нет, даже если бы Ами сама бросилась ему на шею, он не пошел бы на опасную и бессмысленную связь.
     Ужасная мысль поразила ее. Неужели Амелия поддалась на уговоры дона Карлоса? О, тогда всему конец, ибо ей только что удалось обратить внимание Холта на тот факт, что испанец ухаживает за Амелией: хитрый план, чтобы заставить внука заметить наконец, что Ами превратилась в неотразимо обольстительную молодую женщину. О, как ужасно, если...
     - Дорогая, - тактично заметила пожилая дама, - ты знаешь, что со мной можно говорить о чем угодно. Я преданна тем, кого люблю.
     - Конечно, знаю, - пролепетала девушка, улыбаясь дрожащими губами. - Но дело в том, что.., сама не понимаю, как это случилось. Все это время я видела сны.., ужасно глупые, конечно, но из-за них я все время думала о нем, и когда он пришел сюда.., то есть.., показался мне таким отчужденным.., и я поняла, что все мои грезы - только пустые иллюзии... В семнадцать лет я считала дуэль из-за женщины романтичным поступком.., мне не следовало смотреть на жизнь сквозь розовые очки, но это представлялось таким безвредным увлечением.., кто знал, чем все кончится?!
     Леди Уинфорд с ужасом сообразила, что речь идет о Холте. Значит, этим объяснялись его настороженный вид и гневные тирады. Она уже тогда заподозрила неладное, но решила не допытываться, предпочитая, чтобы внук все рассказал подобрей воле. Но позволить Ами исповедаться сейчас означает конец всему. Чересчур рано...
     - Дорогая, мне понятно, как сильно ты расстроилась из-за брата. И уверена, ты никогда не сделаешь ничего такого, чтобы причинить вред мне или себе.
     И хотя леди Уинфорд немного совестилась, все же, преисполненная решимости не дать своим планам рухнуть, с деланной улыбкой погладила воспитанницу по щеке.
     - Мне страшно подумать, что ты - и вдруг сделаешь что-то постыдное. Для этого ты слишком благородна! Кроме того, тебе известно, что я расценила бы это как предательство. Нет, я полностью тебе доверяю. Ты никогда не огорчишь меня.
     Как трудно говорить все это, когда в глазах Ами такая бездна отчаяния! Еще немного, он...
     Но тут девушка опустила голову и, кивнув, еле слышно прошептала:
     - Конечно, бабушка, вы правы...
     Леди Уинфорд постаралась заглушить угрызения совести, уверяя себя, что все к лучшему и главное, чтобы Ами и Холт поскорее поженились. Остальное не важно.

***

     Снег все падал и падал; крошечные льдинки монотонно звенели, ударяясь о подоконник. Амелия бесцельно смотрела в окно, уверенная, что тоска, завладевшая душой, куда холоднее сугробов, почти заваливших дом.
     Она не может, просто не может сказать бабушке правду! Пусть признается он! В конце концов, в отличие от нее граф знал, что делал! О, какая она трусиха, бессильное, слабое, ничтожное создание! Ах, если бы только забыть все, сказанное графом.., но язвительные слова терзали ее, преследовали, не давали покоя.
     "Буду искренне рад, если больше в жизни не увижу мисс Кортленд, и даже если для этого придется выдать ее замуж за испанца или за последнего бродягу, клянусь Богом, я это сделаю..."
     Девушка, сама того не замечая, сжала кулаки. Руки постепенно заледенели от кистей до самых плеч. Но безнадежность не улеглась, захлестывая ее высокой штормовой волной, постепенно превращаясь в безысходность.
     Безысходность? Так ли это? Неужели у нее действительно нет выбора? Кажется, она поспешила: все проблемы решит брак.
     Даже сейчас она думала не об испанце, а о сэре Алексе. Пусть она случайно обидела его, он все же иногда навещал Бикон-Хаус и подолгу находился в ее обществе.
     У них много общих интересов, сэр Алекс часто расспрашивал ее об Америке и детских годах.
     Он красив, добр, воспитан и ни разу ее не оскорбил.
     Как всякий младший сын, он нуждается в деньгах, и поскольку Деверелл намеревается дать ей приданое - еще одно унижение! - она, не будь глупа, возьмет деньги и выйдет за сэра Алекса. Но как ей первой заговорить об этом? Сделать предложение мужчине? Какой позор! Он всегда так холоден, равнодушен.., однако вряд ли воспротивится женитьбе на ней! В конце концов, браки по расчету совершаются каждый день по причинам куда более незначительным, чем отсутствие денег, а кроме того, они с сэром Алексом хорошие друзья.
     Да, именно так она и поступит. Как ни противно ей в чем-то зависеть от графа, ничего не поделаешь. Она позволит положить на свое имя солидную сумму. Деверелл просто обязан сделать это! Если отныне ей придется расхлебывать последствия своих поступков, он по меньшей мере может откупиться.
     Крохотный огонек надежды вновь разгорелся в душе, и Амелия постаралась отбросить отчаяние, угрожавшее уничтожить ее. Сдаваться нельзя. Невозможно. Как только позволит погода, она наберется храбрости и посетит сэра Алекса. Хотя общество с неодобрением смотрело на подобные выходки, но для женщины, которой грозит позор, такие сплетни - все равно что блошиный укус.
     Она не помнила, сколько просидела у окна, наблюдая за снежными вихрями, носившимися по лондонским улицам. Мороз и метель созвучны ее настроению, ледяной пустоте, сковавшей сердце, замерзшей пустыне разрушенных грез, исчезнувших миражей...
     Она думала и о брате, с грустью и сожалением, и молилась о том, чтобы Кит простил ее перед смертью.
     Если бы только она могла простить себя!
     Буран, бушевавший за стенами Бикон-Хаус, улегся к следующему вечеру. Снег громоздился едва не до крыши, и Темза покрылась толстым слоем льда от Лондонского моста до моста Блэкфрайарз. Несмотря на погоду, горожане высыпали на реку, где царило веселье и устраивались импровизированные праздники и ярмарки, так что у Амелии появилась превосходная возможность выбраться из дома.
     - Люси проводит меня, - спокойно объявила она в ответ на протесты бабушки. - Уверена, что там будут все наши знакомые.
     - И не только, дорогая Ами". Ты забываешь о головорезах и грабителях.
     - Но я почти не беру с собой денег, дорогая бабушка, так что не стоит волноваться. Я устала сидеть в четырех стенах, как птичка...
     Она осеклась, вспомнив издевательские реплики Деверелла относительно ее положения в Бикон-Хаус.
     - О, вы, нынешние молодые люди, куда храбрее нас, - вздохнула леди Уинфорд, протягивая ноги к огню. При этом она случайно задела мопса, и тот сонно тявкнул.
     Она поспешно погладила оскорбленную собачку. - Такие сугробы.., но представляешь, Бакстер говорил, что предприимчивые люди успели установить на реке палатки с кегельбанами и даже кукольными представлениями!
     - Да, совсем как в прошлом году. Но я пробуду там недолго. Посмотрю, что делается. Меня всегда забавляли подобные зрелища.
     - Ну да, как любого трубочиста и прачку! О, дорогая, я становлюсь совершенно невыносимой, правда?
     Миссис Фрай была бы разочарована подобными речами, но в наши дни следует быть крайне осторожной, гуляя по лондонским улицам. Разве можно быть уверенной, что первый же прохожий не собьет тебя с ног и не оставит в снегу из-за пары колечек или ридикюля? Береги себя, дорогая Ами, умоляю. И возьми Трента! Он настоящий крепыш и к тому же обожает Люси. Оба будут счастливы провести вместе время.
     - Вы добрая душа, бабушка.
     - Вовсе нет, просто практична. И если воззвать к твоему нежному сердцу, ты скорее согласишься. Одевайся теплее, если все же настаиваешь на столь опасном приключении. Ах, не обращай внимания на Софи: она ревнует, стоит кому-то подойти ко мне слишком близко.
     Амелия обогнула залившуюся негодующим лаем собаку, нежно поцеловала вдовствующую графиню и в который раз устыдилась своего обмана. Ее так и подмывало объяснить истинную причину поездки, но девушка боялась расстроить крестную.
     И все же, выйдя из экипажа у крыльца дома сэра Алекса, она едва не повернула обратно. Дурное предчувствие никогда еще не было столь сильным, и поэтому, поднимаясь по обледеневшим ступенькам, она спотыкалась на каждом шагу и долго медлила, прежде чем постучать. Наконец ей показалось, что она обрела некое подобие спокойствия.
     Люси, несколько удивленная целью путешествия, тем не менее охотно согласилась посидеть в карете вместе с Трентом.
     - Я только оставлю карточку, - объяснила она горничной с уверенностью, которой не ощущала, и Люси беспрекословно согласилась с таким решением.
     Престарелый дворецкий впустил ее в дом, не выказав особого изумления визитом одинокой дамы, и проводил Амелию в маленькую гостиную.
     - Извольте подождать, пока я взгляну, дома ли сэр Алекс, - с поклоном попросил он и вышел, унося ее визитную карточку.
     Комната показалась ей неуютной. Свет почти не проникал сквозь плотные гардины. В камине не было огня, и казалось, по углам висит паутина. Да и вряд ли что-то могло оживить жалкую обстановку. Сырость проникала даже сквозь ярко-красную шерстяную ротонду, и девушка, дрожа, засунула руки поглубже в меховую муфту. Она не откинула капюшона, предпочитая тепло соблюдению правил приличия. Кроме того, красный цвет шел брюнеткам, а шелковая розовая подкладка прекрасно оттеняла румянец.
     Амелия усмехнулась, с сожалением обнаружив, что, оказывается, так же тщеславна, как многие ее знакомые..
     В такой момент - и заботиться о внешности?! Пускать в ход любые средства, лишь бы увлечь сэра Алекса?!
     "О Боже, что я делаю?!"
     Нервно кусая губы, девушка пыталась сообразить, с чего начать свою речь, что сказать ему, если он, разумеется, согласится выйти к ней. Но как можно сделать предложение мужчине, ни разу не поцеловавшему ей руку?
     О, это безумие... Не следовало приходить, не стоило терять голову настолько, чтобы отважиться на столь безрассудный замысел. Глупее ничего нельзя было придумать! А если он согласится, как можно прожить остаток дней, сознавая, что продалась кому-то?!
     Нет, даже чтобы уберечь бабушку от позора, она не сможет так унизиться...
     Она поспешно пересекла комнату и уже протянула руку, как дверь распахнулась. На пороге стоял сэр Алекс.
     Рыжеватые волосы, тщательно уложенные в прическу а-ля Брут, падали локонами на лоб, заспанные серые глаза вопросительно взирали на гостью.
     - Как, мисс Кортленд, вы уже уходите?
     - Нет.., то есть да. Подумала, что зря потревожила вас, и не стоит...
     Она смущенно осеклась, не зная, что сказать, и из последних сил пытаясь взять себя в руки. Несмотря на холод, щеки ее пылали. О