товках, выпущенных пиратским предводителем только на прошлой неделе. В ответ на ультиматум губернатора он пообещал полторы тысячи долларов тому, кто захватит и привезет на Большую Землю злосчастного Клейборна: наглый ответ на предложение последнего выплатить пятьсот долларов награды за доставку Жана Лафита в офис новоорлеанского шерифа.
     Патовая ситуация. Пока все оставалось на своих местах.
     - Ба! - воскликнул Пьер. - Взгляни-ка на Граймса!
     Он обязан защищать нас от людей, подобных Клейборну, и все же мы вынуждены постоянно обороняться. Трудно вести дела, когда приходится тратить время на идиотов-таможенников и освобождение несправедливо захваченных людей.
     - В один прекрасный день нас попросту сотрут с лица земли, - предрек Кит.
     - Возможно. Но до этого еще далеко, - отмахнулся Пьер.
     Кит оттолкнулся от дерева и повернул к тропинке, которая вела к воде. Скоро. Уже скоро. Он готовился к этому дню два года. С того момента, как удалось незаметно покинуть корабль капитана Джека после свирепой битвы с Лафитом, протестовавшим против незаконной охоты на своей территории. Измученный Кит, стоявший едва не по колено в крови, невольно восхитился холодной выдержкой Жана. Тот спокойно, не повышая голоса, требовал, чтобы капитан Джек убрался из его "угодий".
     Кит, не задумываясь, перешел на сторону Лафита. И ни разу об этом не пожалел. Решение это, ко всему прочему, оказалось провидческим: вскоре судно капитана Джека было захвачено береговой охраной, а вся команда Довешена.
     Теперь у Кита был собственный корабль, купленный на долю добычи, захваченной на испанских судах, имевших неосторожность зайти в воды Мексиканского залива. Под командованием Лафита служила тысяча человек; на пятидесяти судах развевался флаг Картахены, знаменитый стяг каперов. У каждого капитана имелось каперское свидетельство колумбийского правительства. Жизнь была не так уж плоха, но полна опасностей, и такое положение не могло долго продлиться. Губернатор был всего лишь первым звеном в цепи неприятностей, ожидавших Баратарию.
     Добравшись до берега, Кит увидел, что прилив уже начался. С окончанием зимы можно отплывать. Его корабль снаряжен, провизия поднята на борт. Все готово для выхода в Атлантический океан. Это будет его первое путешествие в качестве капитана.
     "Какафуэго" был всего лишь малым корветом, щетинившимся пушками. Отсюда и его название, в переводе означающее "Плюющийся огнем", хотя команда любовно называла посудину "Плюющийся дерьмом". Прекрасный корабль - и теперь, с гибелью предыдущего владельца, целиком принадлежит Киту. Когда-то он был построен в Испании, но теперь пересекал моря как одно из судов флота "Лафит траст", торговой компании пиратов и каперов.
     Иногда Кит вспоминал, каким наивным был в молодости, считая, что жизнь моряка - сплошные романтические приключения. На самом же деле нет ничего ужаснее дней, заполненных непосильным трудом и жестокими боями, под палящим солнцем или проливным дождем. Однако судьба была милостива к нему: он до сих пор жив.
     Самыми трудными оказались первые месяцы, едва не приведшие его к гибели. И если бы не своевременное вмешательство Жана Лафита, он, возможно, давно уже нашел бы себе могилу на дне океана.
     И вот теперь настало время известить Амелию о том, что у нее по-прежнему есть брат. Беда только, что он не знает, как это сделать без риска быть повешенным. Вряд ли он обрадует ее приглашением на свою казнь.
     С тех пор как их разлучили, прошло больше четырех лет. Наконец он близок к осуществлению цели. Он найдет ее и предложит уехать с ним, хотя такое существование не подобает людям вроде Ами. Правда, он всегда сможет устроить ее в Новом Орлеане, взять слово никому не проговориться, что он ее брат, и, возможно, Амелия сумеет найти здесь свое счастье.
     Он так часто с тоской думал о сестре! Хорошо ли ей живется? Замужем ли она? Вспоминает ли о брате? Он всего лишь хотел дать ей знать, что не забыл ее и свое обещание вернуться.
     - Любовничек, - промурлыкал грудной голос, и Кит, обернувшись, увидел Розу. Широкая улыбка, черные волосы и глаза, роскошное тело и податливая натура, помогавшая коротать длинные зимние ночи, когда по крыше били тяжелые капли дождя и трудно было отличить землю от моря и неба, сливавшихся в сплошной непроглядный туман.
     Кит обнял ее, почувствовал, как она прижимается к нему, бесстыдно гладит готовую к любовной схватке мужскую плоть.
     - Дерзкая кошечка! - бросил он по-испански, и Роза рассмеялась.
     - Но только такой я тебе нравлюсь, - прошептала она, - разве нет?
     - Чистая правда, - кивнул он, накрывая ладонью ее пухленькую грудку. Блаженно вздохнув, она потерлась о него всем телом. Мыслями он был уже далеко, обдумывая детали предстоящего путешествия, но все же стал лениво ласкать ее, пока она не принялась извиваться.
     Маленькое страстное создание!
     Как пройдет его встреча с сестрой? Правда, не исключено, что Ами уже замужем и ужаснется внезапному вторжению брата в ее жизнь. Какой позор: пират в приличной семье! Что, если она попросту не пустит его на порог? Но жизнь иной раз делает совершенно неожиданные повороты, а иногда предлагает единственный шанс на выживание.
     Роза сунула пальцы за пояс его панталон, и Кит на мгновение забыл обо всем.
     - Распутница! Хочешь, чтобы я взял тебя прямо на пристани, на глазах у всех?
     - Если тебе так хочется...
     Она поднялась на носочки, легонько укусила его за шею и тут же зализала отпечатки зубов языком.
     - Даже не смотришь на Розу, а я все готова отдать для тебя!
     - Жадная сучка, - пробормотал он, но отдался ее бурным ласкам, с тихим ругательством запустил руки в ее длинные волосы и оттянул голову, чтобы впиться в губы жадным поцелуем.
     Тоску и одиночество можно забыть, пусть и ненадолго, в объятиях женщины. Поэтому он увлек ее под весьма сомнительное прикрытие деревьев, швырнул на землю, краем уха прислушиваясь к стонам и вздохам удовольствия Роза обожала грубые ласки, неизменно возбуждалась, когда с ней обращались как со шлюхой, кем она, в сущности, и была. Кит, всегда готовый услужить даме, задрал многочисленные юбки и взгромоздился на нее. Та, задыхаясь, обвила его ногами и судорожно изогнулась. Высвободив свою вздыбленную плоть, он нетерпеливо ворвался в Розу быстрым резким толчком. Она снова впилась зубами в его шею, но он даже не поморщился от жгучей боли, равнодушный ко всему, кроме исступленного, нарастающего наслаждения, сжимавшего его в раскаленном кулаке.
     Позже, когда страсть была утолена, он с грустью подумал, что женщинам слишком легко удается отвлечь его от цели, а это большой недостаток. Но он и без того сильно изменился за последние годы, и к сожалению, не к лучшему.
     Что, если Амелия даже не узнает его? Он и сам не узнавал себя. Недаром из зеркала на него смотрел незнакомец...

Глава 12

     Деверелл отчего-то был вне себя. Мрачный вид, яростный взгляд. Стэнфилл по долгому опыту общения с другом знал, что в таком состоянии его лучше не задевать. И не лезть с расспросами. Поэтому виконт спокойно выжидал, глядя в пламя камина и попивая превосходный французский коньяк, хранившийся, вне всякого сомнения, в погребах графа добрую сотню лет.
     Причина плохого настроения Дева была ему непонятна, но похоже, дело тут в женщине, а точнее, в мисс Кортленд. Недаром он отправился в дом бабки, исполненный решимости выяснить у дам природу их дружбы с доном Карлосом де ла Рейном. Леди Уинфорд следовало быть осторожнее: можно подумать, ей не известно, что испанец - отпетый мошенник, подлец чистой воды, охотник за приданым, единственными козырями которого остаются титул и сомнительно высокое происхождение.
     Однако по всему видно, что беседа приняла неожиданный оборот, как часто бывало при общении с леди Уинфорд.
     Ну до чего невыносимая женщина! Аристократка, два знатных, влиятельных мужа, и при этом донельзя легкомысленная, вечно возится с ордой мопсов и сельских священников. Он видел и тех и других и до сих пор не был уверен, кто из них хуже. И те и другие донельзя отвратительны. Правда, у псов еще есть кое-какие хорошие качества: по крайней мере их можно сдавать в аренду леди, обожающим красоваться на портретах с собачками в руках.
     Но так или иначе это проблема Дева, пусть сам ее и решает. У него своих бед довольно. Отец с матерью требуют, чтобы он женился и завел детей, поскольку старший брат, наследник титула и состояния, питает неподдельное отвращение к женщинам, предпочитая общество смазливых молодых людей. Пожалуй, он подчинится желанию родителей, хотя бы назло брату. Недаром они с детства не выносили друг друга.
     - Будь она проклята! - выпалил Дев в тишину.
     Виконт обернулся к нему, подняв брови, но не произнес ни слова. Граф мельком глянул на него, поморщился, со стуком отставил бокал.
     - Придется утром поговорить с бабушкой.
     - Насколько я понял, вечерний допрос прошел неудачно?
     К удивлению Стэнфилла, Деверелл хрипло, отрывисто рассмеялся. Хриплые звуки прозвучали неуместно громко в небольшой комнате. Губы графа искривила циничная ухмылка.
     - О нет, гораздо лучше, чем имеет право ожидать любой мужчина. В том-то и беда.
     Он поднялся, шагнул к камину и, вновь помрачнев, уставился в огонь. Да, очевидно, что-то стряслось.
     Часы на камине пробили полночь.
     Стэнфилл тоже встал, потянулся и зевнул.
     - Думаю, сегодня стоит лечь пораньше. Надеюсь, ты будешь завтра в Портленд-Хаус?
     - Обязательно. Если опоздаю, дождись меня. Один из моих людей работает над расследованием важного дела по моему поручению, но не всегда бывает достаточно пунктуальным.
     - Вот как? - усмехнулся виконт. - Джемми Тейлор, полагаю?
     - Да, плут и мошенник, но может раздобыть почти любую информацию, - немного повеселел Деверелл. - Куда надежнее многих членов парламента.
     - Вряд ли это может служить оправданием. Но если кто и способен обнаружить имена людей, которые охотятся за Кокрейном, - так это Джемми.
     Жаль, думал Стэнфилл, выходя из графского дома, что у бывшего сыщика с Боу-стрит куда больше порядочности, чем у людей, правящих страной.
     Виконт вздрогнул, укутался поплотнее в пальто и поспешно нырнул в тепло двухколесного экипажа. Копыта приглушенно застучали по обледеневшей мостовой. Обочины были завалены снегом, Темза давно замерзла: вполне можно устраивать ежегодную зимнюю ярмарку на льду.
     Внезапная мысль осенила виконта: он едва не приказал кучеру повернуть экипаж, но решил, что не стоит.
     Завтра еще успеется.
     Снег окутал толстым одеялом землю, улицы и крыши домов. Кареты и телеги едва ползли, пешеходы осторожно передвигали ноги.
     Холт спешился на конном дворе Бикон-Хаус, дал строгие инструкции относительно ухода за гнедым и направился к дому по узкой тропинке. Из труб к серым облакам поднимались завитки дыма. Гигантские снежинки кружевным занавесом застлали окружающий пейзаж.
     Ветки деревьев и кустов уже гнулись под тяжестью крошечных сугробиков.
     Бакстер встретил его в дверях, взял пальто и показал на утреннюю гостиную.
     - Леди Уинфорд завтракает, милорд.
     - А мисс Кортленд?
     - Насколько мне известно, молодая дама попросила принести завтрак в спальню.
     Тем лучше. Он пока не в настроении видеть ее. Из всех глупостей, совершенных ею в жизни, эта - самая поразительная. Поддаться искушению в доме собственной бабушки! Просто невероятно! Единственным оправданием служит то, что все произошло случайно. Он приехал в Бикон-Хаус с твердым намерением отчитать бабку, позволившую дону Карлосу ухаживать за мисс Кортленд, а заодно и прочесть наставление самой барышне за поощрение подобных знаков внимания. Но не ожидал, что в доме все уже будут спать, кроме девчонки, сидящей на полу, в одной сорочке, с соблазнительно распущенными волосами. Не думал, что желание скрутит его до такой степени, что он потеряет голову, забудет о добрых намерениях... И вот теперь, впервые в жизни, жалел о том, что сотворил.
     Бакстер, как всегда непроницаемый и невозмутимый, даже если и знал что-то о событиях вчерашней ночи, все равно не подал вида, заметив только:
     - Леди Уинфорд ожидает вас, милорд.
     Тубы Холта сжались в тонкую линию. Ничего удивительного: скорее всего девушка прямиком помчалась к своей благодетельнице и во всем призналась. Теперь жди нагоняя: вполне заслуженного, но нежеланного.
     Леди Уинфорд подняла ясные, не замутненные печалью глаза на внука.
     - А, вот и ты наконец. Садись, садись. Поговорим за едой, - предложила она, показывая на соседний стул.
     Как обычно, вокруг стола собралась целая орава собак, нетерпеливо ожидающих лакомых кусочков. Весь этот утренний спектакль сопровождался звонким тявканьем, а иногда и короткими схватками.
     Граф с отвращением оглядел свору мопсов.
     - Простите, бабушка, но я не ем с собаками.
     - Нет? А я слышала иное.., правда, если злые языки не лгут, твоя последняя юбка больше походит на кошку.
     Трент, уберите собак и попросите кухарку дать им остатки от завтрака.
     - Да, миледи, - послушно кивнул лакей, давно смирившийся со своей участью.
     Уже через несколько минут комната опустела и Холт устроился рядом с престарелой родственницей.
     - Твое лицо... - неодобрительно заметила она. - Очередная дуэль? Твое последнее увлечение тоже замужем? Так и ищешь приключений на свою голову, Холт!
     - Нет, ничего подобного, небольшой инцидент в парке, - небрежно пояснил он, разбивая скорлупу яйца, сидевшего в чашечке тончайшего фарфора. - Вы слишком верите слухам, бабушка.
     Ее ложечка приостановилась в воздухе.
     - Вовсе нет, дорогой мальчик, - улыбнулась леди Уинфорд, покачивая головой, - я для этого слишком занята. Ты, случайно, не помнишь миссис Фрай? Очаровательная женщина. Так и бурлит энергией и свежими идеями. Правда, она больше интересуется реформами в обществе, преобразованием пенитенциарной системы и тому подобным, я же выступаю против жестокого обращения с животными. Но у нас единые цели, и мы прекрасно ладим. Я выполняю столько ее поручений, что мне просто некогда слушать сплетни. Однако злые языки не дремлют и пересуды достигают моих ушей даже против воли. Временами это так утомительно!
     - Уверен, что Бакстер, как всегда, осведомлен обо всем, - язвительно бросил внук.
     Но бабка как ни в чем не бывало энергично кивнула:
     - Он просто чудо, не правда ли? Знает все, что творится в Лондоне. Понятия не имею, как ему это удается.
     Однако и Бакстер не всемогущ. Холт, меня беспокоит Амелия.
     Граф отпил глоток горячего сладкого шоколада, поднесенного лакеем, и с циничной усмешкой приготовился услышать поток цветистых эвфемизмов, изящных иносказаний, за которыми скрывается неоспоримая правда: он грубо взял невинность мисс Кортленд.
     Но вместо этого бабка нахмурилась, взмахнула ложечкой, как кинжалом, и сурово объявила:
     - Меня тревожат ухаживания дона Карлоса де ла Рейна.
     - Ухаживания? - переспросил Холт и, отставив чашку, откинулся на спинку стула. Серый свет, падавший из высоких окон, почти не освещал лица бабушки. Но насколько он мог увидеть, в глазах ее не было ни осуждения, ни негодования. Только голос был взволнованным.
     - Так не годится, - мрачно заявила она. - По-моему, он не тот, каким кажется. Сама не знаю, почему я так посчитала, да и Бакстер слышал всего лишь, что он эмигрант, изгнанный мерзким корсиканцем, рыщущим по всему миру, подобно голодному волку. Но так или иначе я расстроена. Какого ты мнения о доне Карлосе?
     По-твоему, он подходящий жених для нашей дорогой Амелии?
     - Я не слишком хорошо знаком с ним, бабушка, - осторожно ответил Холт. - Мы виделись всего несколько раз.
     - Да, но обычно ты прекрасно разбираешься в людях. У тебя безошибочный нюх на негодяев. Поэтому я умоляю тебя узнать о нем все что можно, потому что, кажется, он вот-вот сделает Амелии предложение.
     Вот как?! Неожиданное решение.., и одновременно очередная проблема. Нет ничего легче, чем позволить дону Карлосу жениться на ней и взять на себя грехи Холта, соблазнившего новобрачную до свадьбы! Но граф, сам не зная почему, без всяких на то оснований не доверял испанцу.
     - Почему вы так считаете? - рассеянно осведомился он, пытаясь выиграть время, прежде чем связать себя обещанием. - Он уже просил ее руки?
     - Официально - нет, но, судя по некоторым, весьма красноречивым, признакам, этого недолго ждать.
     Влюбленного мужчину видно сразу, хотя, должна сказать, ты до сих пор ухитрялся избегать пылких чувств.
     Все же остается надеяться, что в один прекрасный день тебе посчастливится встретить женщину, равную не только происхождением, но и душевными качествами.
     - Содрогаюсь при одной этой мысли, бабушка, - сухо ответствовал граф, - поскольку я, как вы обожаете напоминать, человек неуживчивый.
     - Верно, но должна же найтись такая женщина, которой удастся преодолеть твои недостатки.., если, конечно, у тебя хватит ума узнать ее.
     - Насколько я помню, мы говорили о доне Карлосе и мисс Кортленд.
     - Ax, каким нудным ты иногда бываешь! Разумеется, речь шла о них, и я хочу, чтобы ты выяснил всю его подноготную. Наша Амелия заслуживает хотя бы немного счастья, а хороший брак для девушки значит многое, поэтому я не выдам ее замуж неизвестно за кого!
     Яснее ясного, что дорогая Амелия еще не проговорилась о случившемся в библиотеке. На какой-то момент Холт едва не поддался искушению самому признаться во всем, чтобы немного смягчить эффект будущей исповеди "несчастной жертвы", но мудро промолчал.
     Вряд ли стоит гордиться таким поступком. Он и сам не понимал, почему поддался сокрушительному желанию овладеть маленькой колонисткой. Она не первая, кого он видел в тонкой сорочке или без нее, и далеко не самое прекрасное создание на свете. Он вообще не находил ее красивой, с этой ее гривой непокорных волос и громадными глазищами, в которых так и стояло презрение. Обыкновенная цыганочка, глупенькая и наивная, несмотря на острый язычок, имевший свойство больно ранить его и доводить до белого каления за какие-то несколько секунд.
     И несмотря на все это, на раздражение, которое она неизменно в нем вызывала, на то, что он считал ее низкой интриганкой, в нем невольно пробудилось сочувствие при виде ее, такой беззащитной и уязвимой на полу библиотеки. Его обычное полупренебрежительное мнение об этой расчетливой особе несколько смягчилось.
     Перед ним была женщина, нуждающаяся в утешении.
     Участие медленно сменилось вполне объяснимой реакцией на близость женского тела, и пока он согревал ее озябшие ноги, вожделение властно заявило о себе.
     Поразительно, как это он настолько забылся, что проигнорировал даже тот неоспоримый факт, что Амелия Кортленд считалась крестницей бабушки и каким-то образом, пусть и не прямо, была под его покровительством и защитой. Пусть он всю свою жизнь беспечно нарушал правила приличия, но подобные вещи непростительны даже для него.
     - Итак? - требовательно вопросила бабка, с легким недоумением оглядывая внука. - Что ты думаешь о таком браке?
     - По-моему, - с деланным безразличием бросил он, - мисс Кортленд моложе не становится, и ее следует как можно скорее выдать замуж. Не за дона Карлоса, разумеется, а за первого же порядочного человека, которого мы сможем найти.
     Леди Уинфорд чуть резче обычного бросила ложечку на блюдце и повернулась к внуку.
     - Неужели? С каких это пор, Холт, тебя интересует ее будущее? Я нахожу это весьма обнадеживающим. Означает ли это, что ты думаешь о ком-то другом, кроме себя?
     - Как это ни кажется странным - да, - улыбнулся Холт в ответ на изумленный взгляд бабки. - Я думаю о вас, И никогда не делал секрета из того, что не одобряю вашего вечного пристрастия к обиженным и угнетенным, а мисс Кортленд, согласитесь, довольно прилипчивая особа, от которой трудно отвязаться. Давно пора передоверить заботу о ней кому-то более энергичному.
     Постарайтесь сбыть ее с рук, и чем раньше, тем лучше.
     - Ах, какие напыщенные ре