клетка опустела, и она сбежала с Анджело!
   Она последовала за Серафиной наверх, утешая себя мыслью о том, что  через
несколько часов окажется на свободе. А до тех пор она не собирается ни о чем
жалеть. Даже невозмутимая герцогиня  с  манерами  истинной  аристократки  не
заставит ее отступить от намеченного плана.
   Когда она вернулась в спальню - свою тюрьму, - Серафина обратилась к  ней
с лаконичной просьбой, от которой кровь снова бросилась Саре в лицо:
   - Синьорина будет настолько добра, что  останется  у  себя  в  комнате  и
накинет на себя что-нибудь перед тем, как ее вызовут  к  герцогине.  А  если
синьорина голодна, ей принесут обед.
   "Хлеб и воду?" - чуть не вырвалось  у  Сары,  но  она  прикусила  язычок.
Подумаешь, еще несколько часов!  Чего  ей  бояться?  Что  может  ей  сделать
герцогиня? А когда вернется Марко, она будет уже далеко. Зато он узнает, что
его драгоценная невеста - уже не невеста! И это  будет  только  первый  шок,
который его ожидает.
   Все еще пребывая в мятежном состоянии духа, Сара занялась  переодеванием:
натянула на себя облегающие джинсы (удобно будет  карабкаться  по  горам)  и
короткую хлопчатобумажную рубашку, которая завязывалась  узлом  под  грудью,
почти не  оставляя  простора  для  воображения.  А  теперь...  Сара  бросила
критический взгляд в зеркало. Что делать: намалеваться так, чтобы  выглядеть
вульгарной, или не краситься  вообще?  Она  задумчиво  наморщила  лоб.  Нет,
слишком вызывающий макияж не годится из-за Анджело: он может  подумать,  что
она делает ему авансы. В конце концов Сара пошла на компромисс сама с собой:
слегка положила  коричневые  тени,  отлично  гармонировавшие  с  загаром,  и
подвела глаза.  Еще  чуть-чуть  бесцветного  блеска  для  губ...  Ну  вот  и
прекрасно!
   Она скрепила волосы резинками на манер мышиных хвостиков  и  самодовольно
улыбнулась.  Если  постараться,  можно  сойти  за  шестнадцатилетнюю.  Вдруг
герцогиня поверит? А может быть, она вообще оставит Сару в покое?
   Плевать ей на герцогиню - так же, как на ее наглого чернобрового пасынка,
который решил, будто все женщины - шлюхи и лгуньи! Завтра все это перестанет
иметь для нее значение. Она вернется к нормальной,  цивилизованной  жизни  и
снова  станет  собой  -  обычной,  благоразумной  девушкой,   сбежавшей   из
фантастического мира "Тысячи и одной ночи",  куда  она  угодила  по  чистому
недоразумению. Все это было сном, фантасмагорией, игрой воображения, которая
не скоро изгладится из ее памяти.
   Сара по привычке подняла глаза на  портрет  герцогини  Кавальери,  матери
Марко и Анджело. Несчастная женщина повесила на шею медальон с  изображением
волка и уже считала зверя ручным. Но в конце концов волк показал себя!
   - Она была мелкой, эгоистичной и глубоко испорченной женщиной, к тому  же
безмозглой, пусть даже бедняга Джанкарло и влюбился по уши. Однако не в этом
дело. Я преодолела крутизну этих ступеней, чтобы поговорить о вас.
   Резко вскочив на ноги, Сара натолкнулась на взгляд холодных,  как  сталь,
голубовато-серых глаз здравствующей герцогини. Этот взгляд  скользнул  ниже,
пронзив открытый участок ее живота под коротенькой белой рубашонкой, а затем
вернулся к мышиным хвостикам.
   - О! Если бы я знала, я сошла бы вниз. Мне так  хотелось  объяснить  вам,
что у меня и в мыслях не было обижать вашу юную приятельницу. Я же  понимаю,
что Марко пользуется успехом у женщин...
   Герцогиня неожиданно рассмеялась.
   - Вы добились своего: Лючия настояла на том, чтобы немедленно уехать.  Но
неужели вы рассчитывали обмануть меня вашим теперешним видом  пай-девочки  -
после  столь  виртуозно  разыгранного  спектакля?  Кстати,  я   никогда   не
испытывала к Лючии особой симпатии. Садитесь, пожалуйста, и я тоже сяду.
   Сара моментально послушалась. Она так и пожирала свою противницу глазами.
Та села напротив нее, скрестив стройные ноги в элегантных туфлях.
   - На чем мы остановились? Ах да. В чем тут все-таки дело? И что вы  здесь
делаете? Вы не принадлежите к тому  типу,  который  всегда  нравился  Марко.
Будем говорить откровенно, хорошо? А что вы сказали о Карло, моем сыне?
   Постепенно у Сары возникло ощущение, будто  они  с  герцогиней  заключили
своего  рода  временное   перемирие   или,   по   меньшей   мере,   достигли
взаимопонимания. Начать с поразительного заявления герцогини:
   - Да-да, Карло. Когда я в последний раз разговаривала с ним по  телефону,
он только что счастливо женился на  девушке  по  имени  Дилайт  и  в  скором
времени собирается стать отцом. Я как раз хотела поговорить об этом с Марко.
Боюсь,  что  он  слишком  серьезно  относится  к  роли  главы  семейства   и
преувеличивает свою ответственность, но они  с  Карло  всегда  были  буйными
головушками! Так при чем тут Карло? И будто  бы  Марко  отбил  вас  у  него?
Должна заметить, дитя мое, я хорошо знаю обоих мальчиков: и сына, и пасынка.
У вас что-то не сходится. Если бы у Карло с  вами  что-нибудь  было,  он  не
утаил бы от меня. И на серьезного, циничного Марко  не  похоже  -  привозить
сюда женщин. Может быть, вы объясните?..
   Сара отнюдь не была расположена что-либо объяснять.
   Все, чего ей хотелось, это чтобы ее оставили в покое.
   - Ну... Мы с Карло это самое...
   - В самом деле? Когда? Он не менее года  встречался  со  своей  настоящей
женой, и мне это было прекрасно известно, так же, как и то,  что  Марко  был
настроен против этого брака. Всю  жизнь  мне  приходилось  быть  между  ними
буфером!.. Как выглядит Карло?
   Этот вопрос застал Сару  врасплох.  Она  лихорадочно  пыталась  вспомнить
фотографию, которую однажды показывала Дилайт. Но перед глазами  стоял  лишь
один ненавистный образ: черные волосы, черные глаза, черная душа!
   - Ну... он, само собой, брюнет...
   - Так я и  думала!  -  и  герцогиня  вторично  бросила  на  Сару  взгляд,
напомнивший ей классную даму и тот позорный  эпизод,  когда  ее  застигли  в
чужом саду с вымазанными вишневым соком губами и руками. - Дитя мое, если  у
вас нет наготове другой беспардонной  лжи,  предлагаю  сказать  правду.  Это
будет гораздо проще, уверяю вас, если, конечно, вы не из тех,  что  лгут  из
любви к искусству.
   - Нет, я не из породы патологических  лжецов,  -  попыталась  оправдаться
Сара.
   - Спасибо, это именно то, что я хотела услышать. Я очень рада этому,  моя
дорогая. Успокойтесь и скажите мне правду, чтобы я могла  помешать  Марко...
проявить характер. У него очень тяжелый нрав - кажется, вы уже испытали  это
на себе?
   Глядя в спокойное лицо герцогини, Сара решила, что может  позволить  себе
уступить: ведь через каких-нибудь  пару  часов  она  встретится  с  Анджело.
Конечно, она не лгунья от природы, разве что ее выведут из себя. И наплевать
ей на гнев Марко. Естественно, он придет в бешенство, когда узнает, что  его
столько времени водили за нос. Уж лучше открыть правду его мачехе,  чем  ему
самому.
   - Ну... дело в том, что я - сестра Дилайт и согласилась  выдать  себя  за
нее, чтобы отвлечь внимание Марко, пока они с Карло...
   Герцогиня удовлетворенно кивнула.
   - Ну вот, это уже не лишено смысла.  Может  быть,  выпьем  немного  вина,
прежде чем вы мне все расскажете? Должна признаться, я была страшно  зла  на
вас, но Серафина на удивление рьяно встала на вашу  защиту.  А  она  женщина
строгих правил. Но в вашем случае... Продолжайте, пожалуйста. Даже  если  вы
кое-где и погрешили против истины, я  уверена:  это  будет  презанимательная
история!
 
 
   Глава 37
 
   Позже Сара думала: могло быть и хуже. Герцогиня на удивление не похожа на
мегеру, напротив, она так вежливо  расспрашивала  ее,  и  потом,  когда  они
расстались, у Сары осталось впечатление, будто окончательный приговор ей еще
не вынесен. Конечно, Сара кое о чем умолчала и испытала облегчение, когда ее
элегантная мучительница собралась уходить.
   - Ну что ж, - сказала та напоследок, -  думаю,  что  финал  этой  истории
зависит только от вас с Марко. Но я хочу предупредить вас, дорогая,  что  он
не из тех, кто легко мирится с поражением, особенно если  его  выставили  на
посмешище, так что советую приготовиться к худшему. Видимо, он уже  прочитал
сообщение в газетах. Кажется, ни одна из них не обошла вниманием  тот  факт,
что сам кардинал обвенчал вашу сестру и Карло.
   Марко! Какое ей дело до его реакции?  Да,  он,  наверное,  уже  в  курсе.
Притворившись - ради Серафины, - будто она пораньше хочет лечь  спать,  Сара
выключила всюду свет и одетая залезла под простыню.  Все  ее  существо  было
натянуто, как струна. Нет, так не годится.  Нужно  сохранять  спокойствие  и
думать только об  одном.  Ей  просто  необходимо  улизнуть  раньше,  чем  он
вернется, без разрешения  ворвется  в  ее  спальню,  схватит  ее  в  охапку,
овладеет ею, вынудит забыть о достоинстве,  и  не  останется  ни  обиды,  ни
желания отомстить -  только  то,  что  он,  вопреки  ее  воле,  заставит  ее
чувствовать. Нет, нужно немедленно бежать! Вернуться к себе самой!
   - Эгей! Пора! - раздался снизу голос Анджело.  И  в  ту  же  минуту  Сара
услышала рокот приближающегося вертолета.
   Ведомая инстинктом самосохранения, Сара двигалась послушно, как  автомат.
Следовать за Анджело было нелегко, но она даже  радовалась  трудностям:  они
отвлекали ее от собственных мыслей, помогали сохранить душевное  равновесие.
Когда они выбрались на поляну, Анджело рассыпался в похвалах:
   - А знаешь, ты  молодчина!  "Это  что-то!",  как  говорят  в  Штатах.  Ты
когда-нибудь ездила на мотоцикле?
   У Сары в ушах все еще стоял рокот вертолета.  Страх  перед  гневом  Марко
гнал ее вперед. Она  была  готова  на  все,  лишь  бы  убежать  от  смуглого
мстителя.
   - Нет, ни разу. Но я схватываю на лету. Объясни, что нужно делать.
   "Скорее, скорее, скорее!" - твердил внутренний голос.
   Она взобралась на сиденье позади Анджело и обеими  руками  ухватилась  за
него.
   - Не забывай смотреть, куда ставишь ноги!  Эти  трубы  могут  обжечь  или
покалечить. Крепче держись за меня и старайся повторять мои движения - скоро
научишься. И помни: тебе не о чем беспокоиться! Я  знаю  каждую  тропинку  и
каждый камень, при свете и в кромешной тьме. Он ни за что нас не  догонит  -
даже на своем вшивом вертолете.
   Мотоцикл с ревом ринулся вниз с холма.  Теперь,  если  бы  даже  вертолет
гнался за ними по пятам, они бы не расслышали его  рокота.  Главной  задачей
Сары стало не сорваться с мотоцикла,  и  она  изо  всех  сил  прижималась  к
Анджело, крепко зажмурив глаза и уткнувшись лицом в его широкую спину.
   Время неслось так же быстро, как мелькали одна за другой покрываемые  ими
мили. Саре легко было ни о  чем  не  думать:  она  полностью  отдалась  этой
сумасшедшей гонке сквозь тьму сардинской ночи, которая, казалось ей, никогда
не кончится. В голове у нее словно отстукивал метроном в такт  этой  бешеной
езде: "Забудь! Забудь! Забудь!"
   - Не бойся, ему нас не найти. Откуда ему знать, в  каком  направлении  мы
рванули? И что  мы  вообще  рванули?  Он,  наверное,  убежден...  Зная,  как
устроена его голова, - Анджело усмехнулся очень похоже на Марко,  -  я  могу
предположить, что он думает: мы с тобой барахтаемся где-нибудь в постели. Не
то чтобы мне не импонировала эта идея - прошу прощения, мисс Сара, беда лишь
в том, что сейчас ее трудновато осуществить, однако мой  твердолобый  братец
не знает об этом.
   Ветер унес ее  ответ.  Сара  снова  замолчала  и  была  рада  бесконечной
трескотне Анджело, на своем мотоцикле уносившего ее навстречу  зарозовевшему
рассвету. Они спустились к морю. Постепенно дороги становились шире;  начали
попадаться встречные машины. Анджело так лихо лавировал между ними, что Сара
снова зажмурила глаза и долго-долго держала их закрытыми.
   Если ей суждено уцелеть, она никогда в жизни не сядет на мотоцикл. Только
бы пережить эту ужасную гонку - и Сара с удовольствием вернется  к  прежней,
размеренной жизни. Хватит, она  уже  получила  свою  долю  приключений!  Вот
посмеется мама Мона - и сожмет ее в объятиях. Она  будет  довольна,  что  ее
правильная маленькая Сара наконец-то разбила кокон, в котором обреталась всю
жизнь - сидела  и  задыхалась.  Потребовалось  вмешательство  Дилайт,  чтобы
помочь ей выбраться. Она на своей шкуре  изведала,  какое  это  "счастье"  -
жить, не особенно беспокоясь о разных условностях и ограничениях. Она словно
перенеслась из одного мира в другой,  где  воспоминание  о  собственном  "я"
нередко заставляло ее краснеть.
   -  Держишься  молодцом!  -  весело  прокричал  Анджело,  заглушая   треск
мотоцикла. - Но зачем ты так вцепилась в меня? Хотя мне, само собой, лестно.
Мы уже почти приехали, так что  успокойся,  ты  в  надежных  руках.  Если  я
правильно рассчитал, мы должны оказаться на месте, где ведутся съемки, - оно
называется Кастелло - как раз к тому  времени,  когда  они  делают  перерыв,
чтобы выпить по чашечке кофе.
   С  каждым  километром,  приближавшим  их  к  Кальяри,  Сара  все  сильнее
волновалась при мысли о том, как счастливо она избежала опасности. Избежала?
Или попросту сбежала? Не стоило сейчас  вдаваться  в  эти  тонкости.  Каждый
километр, приближавший их к столице Сардинии,  одновременно  отдалял  ее  от
"палаццо" и ее золотой клетки. Она уносилась все  дальше  от  ярости  своего
тюремщика, который, наверное, уже убедился, что  теннис  -  не  единственная
игра, в  которой  он  потерпел  поражение.  Должно  быть,  он  и  не  думает
преследовать ее: так велика его ненависть.
   Герцогиня сердится, а Серафина неодобрительно качает головой и сравнивает
ее с незадачливой испанкой. Сара оставила все с, вои нар яды - интересно, ей
вернут их или Марко собственноручно сожжет все до единого  лоскутка?  Не  то
чтобы ей было жаль этих тряпок, но в ее бывших покоях наверняка не  замедлит
появиться новая пленница, они могли бы оказаться ей впору. Еще одна  жертва,
которую он станет мучить...
   - Ну вот  мы  и  на  месте,  целые  и  невредимые,  как  я  и  обещал!  -
жизнерадостно прокричал Анджело,  словно  ни  капельки  не  устал.  -  Здесь
огорожено, и карабинерам наверняка не понравится мой вид, так  что  придется
тебе, детка, продемонстрировать силу убеждения.
   Полицейский явно не пришел в восторг и от сариного вида, но благодаря  ее
настойчивости и беглому итальянскому языку,  вкупе  с  мышиными  хвостиками,
смягчился  и  приказал  двум  стражникам  препроводить  путешественников   в
грим-уборную, на двери которой красовалась табличка: "Мона Чарльз".
   Мона никогда ничему не удивлялась; не удивилась она и  появлению  дочери,
которую не видела два года.
   - Сара, душенька! Как это мило с  твоей  стороны!  И  со  стороны  твоего
друга! Ты так похорошела, крошка! Фантастический загар! А эго?..
   Мона была в своем репертуаре: она уже набросилась на Анджело, а уж  он-то
просто глаз с нее не сводил. У Сары было такое чувство, будто она произносит
запоздалые слова представления:
   - Мама, это Анджело,  он  был  так  любезен,  что  подбросил  меня  сюда.
Анджело, это...
   - Вы подбросили ее сюда? Ах, как это мило! Я  не  видела  Сару  сто  лет,
правда, милочка? В последнее время твой папа стал  таким  занудой,  что  нам
редко удавалось общаться. Вы уже слышали, что  отмочила  Дилайт?  Анджело...
Гм, какое чудесное имя! Вы  любите  белое  вино?  Там  в  холодильнике  есть
немного,  налейте,  пожалуйста.  Сегодняшнюю   встречу   обязательно   нужно
отметить!
   Нам в самом деле есть что  отметить,  подумала  Сара.  Стаканы  в  момент
опустели. Сара, точно  завороженная,  смотрела,  как  мама  Мона  напропалую
кокетничает с Анджело. Потом у нее начали слипаться глаза. Сквозь  полудрему
ей почудилось, будто они говорят о ней, и она удивилась: они  говорили  так,
словно ее  здесь  не  было.  А  может,  так  оно  и  есть?  Сара  попыталась
прислушаться, но вместо  этого  погрузилась  глубже  в  сон,  и  все  вокруг
заволокло дымкой. Она очутилась в океане; волны вздымались выше гор  и  одна
за другой накатывались на нее, пока невесть откуда не появился смуглый пират
с золотой  серьгой  и  выволок  ее,  точно  мешок  с  картошкой,  на  палубу
пиратского брига. Там он  начал  кромсать  кривой  саблей  ее  одежду.  Сара
сообразила: это мавр, он хочет надругаться над ней, а затем  продать  ее  на
невольничьем рынке... если она не угодит ему.
   "Нет! Никогда!" - пронеслось у  нее  в  мозгу,  но  все  тело  оставалось
тяжелым и безжизненным, совершенно неспособным оказать хотя бы символическое
сопротивление. Навалившись на  Сару,  пират  фамильярно  ухмыльнулся,  точно
издеваясь над ее податливостью.  Она  знала  и  ненавидела  этого  человека,
хотела навсегда вычеркнуть его из памяти, но  и  закрыв  глаза,  видела  его
сквозь сомкнутые веки. Смуглый,  злой,  бесконечно  опасный.  Грубый  голос,
хищный рот, неожиданный смех, из-за которого возле губ и угольно-черных глаз
появлялись крохотные морщинки...
   - Дилетта миа... ты моя и будешь моей, пока я хочу тебя, ясно? Я все  еще
хочу тебя, чертова ведьма!
   Дилетта... Дилайт, а  не  Сара...  Кто  станет  вожделеть  к  Саре?  Кого
привлечет заурядное, отнюдь  не  вдохновляющее  имя?  Не  обещающее  никаких
особых радостей. Земное имя, подходящее земной девушке.
   - Малютка! Проснись, малютка! Ты проспала целых  шесть  часов,  нам  пора
ехать, - послышался, словно из туннеля, голос мамы Моны. - Анджело  мио!  Вы
уверены, что ничего ей не подсыпали?  Ведь  она  выпила  всего  два  стакана
белого вина.
   - Клянусь! Разве я мог бы солгать вам? Нет, она просто выжата, как лимон.
Слишком много впечатлений, мисс Сара к этому не привыкла. Обещаю вам,  скоро
все пройдет. Эй, детка, это я, Анджело. Пора вставать.  Твоя  очаровательная
мама хочет ехать домой, и тебе тоже пора.
   - Дочка, с тобой в самом деле все в порядке?
   - Конечно, - машинально ответила Сара, садясь и протирая сонные глаза.  -
Я переутомилась, только и всего. - Она потянулась, старательно избегая  глаз
Моны, которые вдруг сделались такими понимающими! - Мне, правда, нужно  было
отоспаться. Куда мы едем?
   - Куда захочешь, дитя мое, но  сначала  в  отель  "Средиземный",  где  мы
остановились. Анджело согласился стать моим телохранителем.  А  поскольку  я
весь уик-энд буду свободна, то я подумала, что  мы  могли  бы  наведаться  в
Коста Смеральда, там всегда безумно весело. Поедешь с нами?
   - В отеле есть дискотека? И много шустрых молодых людей? - Теперь,  когда
Сара  снова  держалась  на  ногах,  она  почувствовала,  что,  несмотря   на
усталость, могла бы некоторое время продержаться в этом положении.
   -   Гм,   -   скептически   усмехнулась   мать.    Сара    ответила    ей
фальшиво-беззаботной улыбкой. Одной из симпатичнейших черт Моны было то, что
она ни над кем  не  довлела  и  ничего  не  навязывала.  -  Ну,  раз  уж  ты
проснулась, милочка, причешись, по крайней мере. На случай, если  по  дороге
нам попадутся репортеры. Хочешь взять мои солнечные очки? Как  вы  считаете,
Анджело?
   - Конечно. Так мисс Сара еще больше похожа на сестру.
   - Ты прелесть! - Мона водрузила  Саре  на  нос  огромные  темные  очки  и
немного отступила, чтобы полюбоваться результатом. Потом перевела взгляд  на
своего новоиспеченного телохранителя. - Анджело  тоже  прелесть.  Почему  мы
раньше не встречались? Но честно, милочка, ты фантастически смотришься! Я  в
восторге от твоего загара. И от прически. Когда приедем в отель, мы с  тобой
от души поболтаем - между нами,  девочками.  Дилайт  вечно  ставила  меня  в
известность задним числом, но ведь ты не такая?
   Да, Мона все поймет и не осудит. Сара в шутку отдала ей честь, чем немало
озадачила и ее, и Анджело.
   - Боюсь, что это займет слишком много времени,  мама  миа.  Малютка  Сара
наконец-то стала взрослой.
   - Ты меня просто умиляешь! Мы будем веселиться на полную катушку!
   Сара  крепко  обняла  мать.  При  этом   она   всячески   уклонялась   от
проницательного, циничного взгляда Анджело,