илась в поручень трапа.
     - Кит, что происходит?
     - Капитан пока сам не уверен. Впередсмотрящий заметил корабль, идущий к нам под всеми парусами. Флаг не поднят, так что капитан сомневается...
     - Сомневается в чем?
     Кит отвел глаза и нахмурился.
     - Пираты, - выдавил он. - Мы всего в нескольких днях пути от Ньюпорт-Ньюс, так что вполне возможно, это всего лишь еще одно торговое судно. Но все же капитан Ярборо - человек осторожный.
     Матросы в панике метались по палубе, взлетали на мачты, тянули снасти, разворачивали последние паруса, спеша поскорее набрать ветра и уйти от неизвестного судна.
     - Ясно, - протянула Амелия и, поколебавшись, положила ладонь брату на руку. Мускулы под пальцами мгновенно напряглись: он явно ждал, что сестра не захочет уйти без него. Но вместо этого она тихо вымолвила:
     - Береги себя, Кит. Кроме тебя, у меня никого не осталось.
     Кит нежно погладил ее по щеке и, чуть помедлив, улыбнулся:
     - Все будет хорошо. Не волнуйся обо мне.
     "Боже, - думала Амелия, медленно шагая вниз, - сколько жен, сестер, матерей и возлюбленных слышали эти же слова. Страшно представить!"
     Она скорчилась на койке, дрожа от страха, пока "Саксесс" разрезал волны со все возрастающей скоростью. Недаром она выросла в портовом городке и с детства наслушалась страшных историй о пиратах! Некоторые превратились в легенды, вроде повествований о Шарки и Черной Бороде, и при упоминании этих имен девочку охватывал приятный озноб. Но реальность была куда хуже. В рассказах об их опустошительных налетах, приукрашенных лживыми дифирамбами несуществующим героическим деяниям, пираты казались не столько морскими разбойниками, жадными, жестокими грабителями, сколько озорными мальчишками, играющими в опасные игры. Но Амелия умела отличить правду от вымысла, не питала иллюзий относительно благородства корсаров и надеялась, что судно окажется всего лишь встречным бригом или шхуной. После появления закона, запрещавшего работорговлю, невольничьи и пиратские корабли были вытеснены из этих вод правительственными патрульными катерами и плавание в Атлантике стало считаться безопасным. В самом крайнем случае судно может оказаться французским, а французы не склонны щадить капитана, посмевшего нарушить эмбарго, наложенное ими на Англию. Но они все еще находятся в американских водах...
     Грохот выстрела разом покончил с надеждами на то, что дело обойдется миром. "Саксесс" вздрогнул, накренился, палубные пушки ответили огнем. Амелия свалилась на пол, кое-как встала на четвереньки, тяжело дыша от страха. Уши разрывал ужасный шум: вопли, мольбы о помощи, стоны, зловещий гром канонады, глухие отдаленные всплески... воплощение всех кошмарных снов. Сказки, которые так забавно рассказывать в зимние вечера у камина, под вой ветра в трубах, вдруг стали явью.
     Ужас захлестнул девушку, но не парализовал, а побудил к действию. Все что угодно, только не это бесплодное ожидание в чреве корабля. Не в ее привычках покорно ждать гибели! Если смерть близка, Амелия встретит ее рядом с братом.
     Поспешно вскочив, спотыкаясь, хватаясь за что ни попадя, лишь бы не упасть, она пробралась к двери, с трудом отодвинула засов и тут же задохнулась от дыма и серных паров, высекших слезы из глаз. Густой туман проникал в люк и клубился по сырому проходу. Девушка двинулась к трапу, едва передвигая налившиеся свинцом ноги. Сердце колотилось так громко, что заглушало рев пушек.
     Она уже схватилась за деревянное кольцо крышки, когда свет, лившийся в щели, неожиданно померк. Девушка инстинктивно прижалась к влажной стене, не зная, что делать, и втянула голову в плечи, когда тяжелая связка лохмотьев влетела в люк и с тошнотворным стуком приземлилась у ее ног. Ей послышался вопль, но ответить она не смогла: горло перехватило. Она не могла двинуться, словно парализованная, и только ворочала глазами. Под ее ошеломленным взглядом тюк внезапно превратился в человеческий силуэт. Голова откинута, рот разинут, взгляд устремлен в никуда, яркая алая полоса прочертила шею и грудь.
     Тошнотная желчь обожгла глотку и нос, и Амелия с трудом подавила рвотные спазмы. На глазах выступили слезы. Коленки подгибались, но девушка решительно двинулась к трапу, подгоняемая желанием увериться, что брат не плавает в собственной крови, испуская последний вздох.
     Творившееся на палубе не поддавалось описанию. Настоящий ад предстал ее глазам. Пороховой дым стлался густыми слоями, окутывая мертвых и умирающих, яркие оранжево-желтые вспышки, подобные языкам пламени, плясали на морских волнах. Корабль снова вильнул в сторону, как норовистая лошадь, и девушка, схватившись за линь, почувствовала, как он обвис и скользнул на палубу, словно готовая ужалить змея. Канаты такелажа, порванные и обгоревшие, свисали с мачт, стелились по палубе, становясь смертельной паутиной, в которой запутывались люди.
     Амелия закашлялась, задохнулась, но заставила себя пробираться по заваленной обломками палубе в отчаянной попытке найти Кита. Ни одно лицо не казалось знакомым: все одинаково потные, вымазанные сажей матросы лихорадочно заряжали пушки, не обращая внимания на пороховые ожоги, красными пятнами усеявшие руки и плечи.
     Оскальзываясь на чем-то мокром, происхождение которого не смела установить, Амелия упорно шла вперед, протаптывая дорожку между разбросанных кофель-нагелей, обрывков парусины и неподвижных тел. И все-таки нашла Кита! Он стоял у огромного двадцатичетырехфунтового орудия, мрачный, грязный, беспрекословно выполнявший приказы канонира.
     - Кит...
     Ей показалось, что он не слышит, потому что вместо слов с пересохшего языка срывалось нечто вроде карканья.
     Но брат поднял глаза, увидел ее и немедленно подбежал.
     - Что тебе тут надо? Я велел...
     - Не хочу умирать одна.
     Брат протянул черную руку, привлек Амелию к себе.
     Она ощутила дрожь его тела, поняла, что он напуган не меньше, чем она, и сознание того, что и у брата есть слабости, внезапно успокоило девушку.
     - По крайней мере мы вместе, - прошептала она и увидела в его глазах отчаяние.
     - Да. Послушай, Ами, я хочу, чтобы ты спряталась за этими бочонками. Не выходи, пока я не прикажу, или.., в случае крайней необходимости. - Он неуклюже чмокнул ее в щеку и выдавил улыбку. - Может, все и обойдется.
     Еще рано сдаваться. Ярборо - старый морской волк, и мы еще держимся на плаву. Мне нужно бежать: старший канонир погиб, и каждая пара рук на вес золота.
     Какая это была мука - скрываться за бочонками, привязанными к рубке, и наблюдать, как Кристиан подтаскивает ядра и порох - немного медленнее остальных, но так же старательно.
     Промокнув от брызг, захлебываясь дымом, Амелия тряслась от страха, не понимая, на чьей стороне перевес. Сражение продолжалось целую вечность. Дни, часы, годы... прежде чем все закончилось - не воплями торжества, а стонами побежденных. Пиратское судно подошло ближе, в борт "Саксесса" неумолимо впились абордажные крюки.
     Сопротивление было коротким и бесплодным. Оцепенев от ужаса и тоски, девушка наблюдала, как уцелевших выстроили на палубе. Все стихло; дым развеялся, оставив едкую пороховую вонь.
     Последним подошел Кит, ни разу не взглянув на то место, где таилась сестра. Всей своей фигурой, выражением лица он приказывал, умолял, просил не выскакивать.
     Не обращая внимания на многочисленные занозы, Амелия оперлась ладонями о доски палубы и подалась вперед в безуспешных стараниях получше разглядеть, что происходит. Тревога и волнение за брата сжимали сердце стальной хваткой.
     Кто-то отдавал неразборчивые команды. Туда, где находилась девушка, доносились лишь отдельные слова. Мышцы затекли, ноги ныли, но она боялась шевельнуться, парализованная уверенностью в том, что рано или поздно все равно придется показаться. Ее так или иначе найдут: на корабле невозможно стать невидимой. И стоит ли трястись как мышь, если Кит...
     Она отказывалась думать о неизбежном. О том, что Кита могут... Немыслимо!
     Раздался громкий грубый смех, сопровождаемый предсмертным воплем и ужасающим горловым клекотом. Амелия прижала руки к ушам, зажмурилась, но тут же отняла руки, пытаясь расслышать знакомый голос. Капитан Ярборо что-то холодно ответил. Его слова были встречены хохотом. Пираты стали вытаскивать из трюмов груз. Железные полосы, которыми были обиты ящики, противно скрипели по доскам. Борта судов опасно терлись друг о друга с пронзительным, почти человеческим визгом, канаты натягивались и трещали.
     У Амелии кружилась голова. Может, они всего-навсего, заберут груз и оставят их в покое? "Господи, прошу тебя, пусть они уплывут поскорее..."
     Но надежда быстро умерла, когда пираты рассыпались по всему судну. И разумеется, немедленно обнаружили ценный приз. Кто-то из незваных гостей, весело блестя глазами, выдернул ее из укрытия и потащил на палубу.
     Непристойные реплики, жадные взгляды, отрешенное лицо Ярборо, мучительное отчаяние в глазах Кита, побудившее его выступить вперед.
     - Не трогай ее!
     Требование было встречено издевательскими ухмылками. Кита бесцеремонно толкнули обратно, пригрозив тесаком.
     Широкоплечий пират в куртке красного атласа и таких же панталонах, совершенно не сочетавшихся с парой пистолетов, показался Амелии предводителем этой бандитской шайки. Бесстрастно оглядев девушку с головы до ног, он обратился к Киту:
     - Это твоя жена?
     Кит, поджав губы, качнул головой.
     - Сестра, - выдавил он.
     - Вот как? Сестра?
     Слабая улыбка коснулась уголков губ.
     - Приведите ее ко мне, - велел он, сопровождая слова повелительным жестом. - Иди сюда, красавица! Да ты, никак, напугалась? Боишься, что мы тебя обидим?
     Пираты охотно откликнулись на шутку вожака. Те, кто не перегружал ящики и бочонки, придвинулись ближе, алчно пожирая глазами девушку. Амелию подтолкнули вперед. Спотыкаясь, она брела к капитану, сопровождаемая хором откровенных предсказаний относительно своей судьбы. Счастье еще, что наивная девочка почти ничего не понимала, хотя, судя по лицу Кита, дела ее были совсем плохи.
     Никто не слушал протестов капитана Ярборо, уверявшего, что перед ними благородная леди, не привыкшая к вульгарным речам и подобному обращению.
     - Так, значит, ты еще девственница? - тихо поинтересовался капитан, обводя пальцем контуры ее лица.
     Амелия затрепетала от омерзения. Ни один мужчина до сих пор не смел говорить с ней в таком тоне. Словно она игрушка, созданная специально для их развлечения!
     - Возьмем ее с собой, кэп Джек! - ощерился один из пиратов. - Научим девчонку джиге под одеялом!
     - Неплохо бы, - задумчиво протянул капитан Джек, отнимая руку и продолжая изучать пленницу. Амелия не произнесла ни слова, боясь, что расплачется. Рука, сжимавшая ее плечо, казалась слишком жесткой. И бежать некуда, не к кому обратиться, даже если она найдет в себе мужество просить пощады.
     Пират, державший ее, переступил с ноги на ногу. Заскорузлая лапища погладила ее шею, легла на грудь. Девушка попыталась вырваться, но не тут-то было. Ноздрей коснулось нечистое дыхание. Капитан хладнокровно наблюдал, как грязные пальцы больно стискивают небольшой холмик, пока девушка не вскрикнула. Кристиан, забыв обо всем, бросился на помощь. Двое пиратов метнулись к нему, на ходу выхватывая кинжалы. На солнце ярко блеснуло острое лезвие, желтоватое сияние словно высветило свирепые физиономии, и Амелия окончательно потеряла голову.
     - Кит, не надо! О Господи, нет! Только не троньте его, пожалуйста, не троньте...
     К ее облегчению, капитан Джек властно поднял руку, и мужчины покорно отступили, хотя и заставили Кристиана встать на колени и оттянули за волосы его голову, обнажив шею.
     - Только дотронься до нее - и я прирежу тебя! - бушевал он в бессильной ярости.
     Предводитель бандитов рассмеялся.
     - Боюсь, тебе не так-то легко это удастся, юный петушок! Похоже, сейчас наш верх, хотя бы численный, но это уже кое-что! А теперь угомонись и дай нам время подумать.
     Даже сквозь дымку ужаса Амелия неожиданно распознала этот тон - тон человека образованного, хотя и привыкшего к беспрекословному подчинению, - и безумная, нерассуждающая надежда вспыхнула в ней. Неужели он когда-то был джентльменом? Может, все-таки поддастся ее уговорам? Тихой мольбе о милосердии?
     - Капитан, - начала она, с трудом отведя глаза от Кристиана, - мы с братом сироты, одни в этом мире. Не осуждайте его за желание защитить сестру, ибо он привык оберегать меня.
     - Неужели?
     Холодный взгляд обратился к людям, выгружающим пряности, скользнул по обломкам и мертвым телам, усеявшим палубу, и вернулся к Амелии.
     - Как по-твоему, он готов на любую жертву ради тебя?
     Девушка поколебалась. Под маской равнодушия скрывалась некая злобная цель. Нет, никакой он не джентльмен. Пират, морской разбойник, низкий негодяй, вождь людей, привыкших грабить и убивать. Как наивна она была, думая, что сможет торговаться с человеком без чести и совести!
     - Да, - бросил Кристиан, прежде чем она успела ответить. - Я сделаю все, чтобы спасти ее от этих свиней!
     Капитан Джек, почти не обращая на него внимания, обратился к девушке:
     - Сколько тебе лет, дитя?
     Она замялась, не зная, что лучше: солгать или сказать правду, но, поняв, что особой разницы все равно не будет, призналась:
     - В прошлом сентябре исполнилось семнадцать.
     Под его откровенным раздевающим осмотром она поежилась, покраснела и опустила голову.
     - Семнадцать. Почти женщина. Многие в твоем возрасте уже замужем и имеют ребенка. А то и двух.
     Амелия не ответила. Палуба накренилась; судно поднялось на гребне волны, и пиратский корабль толкнулся в борт со зловещим скрежетом дерева о дерево. Капитан повернулся, сделал знак, и Кита подняли на ноги. Юноша яростно сжимал кулаки, пытался бороться. Но на шею ему накинули веревку, впившуюся в кожу: вполне достаточно, чтобы усмирить любого бунтаря.
     На палубе воцарилось внезапное спокойствие. Зловещее выжидательное молчание. Холодный озноб пробежал по спине Амелии, превратив кровь в лед. Она затаила дыхание, когда капитан шагнул к Киту.
     - Молодой задира, ты что-то слишком дерзок, - издевательски-тихо начал он. - Посмотрим, соответствует ли твоя отвага остроте языка. Несколько наших были убиты сегодня. Хватит ли у тебя мужества жить на борту корабля, под нашим флагом, или позволишь своей милочке-сестрице заменить тебя? Правда, говорят, что женщины на судне приносят несчастье, что и было сегодня доказано как нельзя лучше. Даже если это всего лишь дурацкий предрассудок, бабы все равно отвлекают мужчин от дела и сеют распри. Я лично в любой момент предпочту сильные руки визгу и истерикам. Ну, что скажешь? Сумеешь доказать, что ты настоящий мужчина, заняв ее место?
     Кристиан смело встретил его взгляд, несмотря на то что руки тряслись крупной дрожью.
     - Я пойду с тобой, хотя никогда не думал, что свяжусь с грязными пиратами, вместо того чтобы стать настоящим матросом.
     Капитан иронически усмехнулся:
     - Настоящим матросом? Если имеешь в виду этих жалких олухов, вскоре поймешь, как ошибался. Капитан Ярборо давно известен мне как жестокий, бесчеловечный деспот, готовый скорее засечь человека до смерти, чем вспомнить о милосердии. Но ты еще это усвоишь. Всему научишься. Живее, парни, тащи его на борт вместе с другими холостяками, которым надоело рабство на торговом судне.
     Этого не может быть! Просто не может быть!
     Амелия ринулась вперед и схватила предводителя пиратов за руку.
     - Нет! Не уводите его! Заклинаю...
     - Он идет со мной по доброй воле. Ему предоставили выбор, - язвительно прошипел капитан, сверкнув прозрачными осколками глаз. - Если пожелаешь занять его место, моя команда будет в восторге, уверяю тебя, и устроит себе праздник на то короткое время, что тебе осталось прожить.
     - Ами!
     Едва Кита отпустили, как он бросился к ней, схватил за руку холодными пальцами и прижал к себе.
     - Я дам о себе знать, как только смогу, - прошептал он, стискивая ее все крепче. Она услышала беспорядочный стук его сердца. Дрожащая рука неуклюже гладила ее по голове. Несчастный мужественный братик пытается еще и утешить ее! Господи, да он напуган не меньше, чем она...
     О, вынести это нет сил!
     Прильнув к нему, она пыталась что-то сказать, но душили слезы, а сердце болело, словно пронзенное пиратским кинжалом.
     И Кит ушел, перепрыгнув через поручень на палубу пиратского корабля. Абордажные крючья были убраны, и ветер наполнил паруса судна под черным флагом. Скоро на горизонте виднелась лишь маленькая точка, но и она пропала. "Саксесс" медленно поворачивал на прежний курс.
     Матросы сновали по палубе, убирая мусор, ставя паруса и заворачивая тела в саваны, чтобы бросить в море.
     Ничего не замечая кругом, Амелия не отходила от борта еще несколько часов после того, как пиратский корабль исчез. Наконец капитан Ярборо силой оторвал ее от поручня и, обняв за плечи, проводил в каюту, после чего поднес к губам кружку с бренди и заставил выпить.
     - Кристиан молод, - вздохнул он, - и силен. Не его первого силой увели пираты. Если повезет, он сумеет скоро сбежать.
     Выпитое на пустой желудок спиртное согрело ее, но голова снова закружилась. Не выпуская оловянной кружки, девушка подняла умоляющие глаза:
     - А если нет?
     Не получив ответа, она закрыла глаза. Еще минута - и девушка услышала стук закрывшейся двери. Теперь она совсем одна, и ей куда хуже, чем после гибели родителей. Тогда она по крайней мере знала, что они покоятся в мире. Но Боже, что станется с Китом? Это она во всем виновата: заставила брата ехать с ней, а ведь он хотел остаться...
     Тоска и скорбь разрывали душу, молчаливые бесполезные слезы ручьями лились по щекам.
     Прошло немало времени, прежде чем она наконец заснула и грезила во сне о тех счастливых временах, когда жизнь была добра к ним.

Глава 4

     Лондон оказался куда больше, чем представляла Амелия, и гораздо грязнее. В воздухе летали частички сажи из дымоходов, желтый туман висел над городом грозовыми облаками. Моросил мелкий теплый дождик, и, несмотря на то что до вечера было еще далеко, улицы застилал полумрак.
     За Амелией прислали карету.
     - Я всю неделю дежурю здесь, мисс, - пояснил кучер, добродушный круглолицый коротышка, стоявший на пристани, когда "Саксесс" добрался до порта. - Леди Уинфорд уже начала волноваться.
     - Могли бы и еще запоздать: людей не хватает, и паруса клочьями, - объявил капитан Ярборо с самодовольной улыбкой, взбесившей Амелию. Как он мог считать путешествие успешным, когда груз похищен, матросов увели на пиратский корабль, а судно едва держится на плаву?! Еще чудо, что они выжили и не попали в шторм, но все равно она, вероятно, больше не увидит Кристиана, и, хотя никому не было до этого дела, Амелия почему-то чувствовала, что больше в жизни не улыбнется.
     И теперь, покачиваясь на роскошных, обтянутых бархатом подушках сверкающей черной кареты, на запятках которой стояли два лакея, она думала о том, как наслаждался бы Кит таким богатством. Знакомая печаль вновь нахлынула на нее, но она гордо выпрямилась, отказываясь вновь и вновь перебирать мрачные мысли. Нет, она не позволит им согнуть себя.
     Девушка, чтобы отвлечься, пыталась определить назначение величественных зданий с высокими шпилями и лепными карнизами. Некоторые, по-видимому, церкви, а вот для чего нужны остальные? Кто его знает...
     Наконец экипаж остановился на спокойной улочке, застроенной красивыми элегантными домами. Ощущая себя серенькой сельской мышкой, Амелия поспешно отодвинулась вглубь, чтобы кучер не заметил ее носа, прижатого к стеклу. Настоящая деревенская дурочка!
     Минуту спустя дверь открылась и лакей спустил складную лесенку. Она осторожно нащупала затекшей ногой ступеньку. Ее до сих пор еще покачивало после бесконечных недель, проведенных в море. Лакей услужливо предложил руку, и Амелия с благодарностью о нее оперлась, радуясь, что саквояж, который она несла,