оском современного джентльмена.
   - Неужели тебе холодно? Или ты думала о чем-нибудь неприятном - например,
о возможном поражении?
   Нет, он не увидит ее растерянность. Сара  подчеркнуто  равнодушно  пожала
плечами и перевела взгляд на  увитую  виноградными  лозами  каменную  стену,
отвесно возвышающуюся над морем.
   И она надела маску наивности на свое строгое лицо.
   - Я никогда не настраиваюсь на поражение. На самом деле я  думала  вот  о
чем. От кого приходилось защищаться твоим предкам?
   Ее собеседник откинулся  на  спинку  кресла  и  сузил  глаза,  предвкушая
впечатление, которое произведут его слова.
   - На берегу мародерствовали корсары. И уводили в рабство  самых  красивых
женщин. Иногда они брали их в жены. Легенда гласит,  что  основатель  нашего
рода сам был наполовину мавром, как шекспировский Отелло. Во всяком  случае,
он возвел эту крепость для  защиты  своей  семьи  и  крестьян,  занимавшихся
земледелием на его угодьях, от таких же  кровавых  наемников,  как  он  сам.
Карло не посвятил тебя в историю нашего рода?
   - Нет, но я могу себе представить. Если бы не бассейны,  теннисные  корты
и, разумеется, электричество,  можно  было  запросто  вообразить,  будто  мы
попали в далекое прошлое - даже в другой век.
   - Во многих отношениях так оно и есть.
   Герцог снял пиджак и  галстук  и  расстегнул  верхнюю  пуговицу  шелковой
сорочки цвета слоновой кости.  Внимание  Сары  невольно  привлек  блеснувший
среди черных кучерявых волосков тяжелый золотой медальон  с  выгравированной
на  его  крышке   головой   волка,   готового   растерзать   жертву,   -   с
глазами-изумрудами и хищно оскаленной пастью. Совершенно в его духе!
   Словно угадав направление ее мыслей, Марко слегка коснулся медальона.
   - Тебя это интересует? Это очень старинная вещь. Если верить легенде, она
принадлежала тому самому мавру, о котором я тебе только что рассказывал.  Он
был настоящим морским волком и захватил  в  плен  пятнадцатилетнюю  девушку,
ставшую его невестой. Она-то и убедила его обосноваться в этой  роскошной  и
дикой   местности,   которая   идеально   гармонировала   с    необузданными
темпераментами обоих. Эти глаза похожи на твои...
   Он нарочно дразнил ее, и этого нельзя  было  спускать.  Сара  взяла  свой
бокал и засмеялась, стараясь,  чтобы  в  этом  смехе  чудился  намек  на  ее
греховное прошлое.
   - Они у меня от матери. Когда мы  с  Карло  поженимся,  мне  бы  хотелось
поселиться здесь. Как ты на это смотришь?  Вообще-то  мне  нравится  жить  в
Лос-Анджелесе - там все мои друзья, но если среди  членов  семьи  Маркантони
принято справлять свадьбы именно здесь, я  ничего  не  имею  против  древней
традиции.
   Сара переоделась в  бледно-зеленое  хлопчатобумажное  платье,  отделанное
ярким шифоном. Шея  и  горло  были  достаточно  открыты,  чтобы  можно  было
различить очертания груди. Черные выразительные глаза Марко изучали ее точно
так же, как его далекий предок мог изучать  свою  юную  жертву.  Наконец  он
сказал:
   - Тебе следовало бы обсудить это  с  братом,  а  не  со  мной.  Возможно,
проведя несколько недель в этой глуши, ты передумаешь. Здешняя жизнь  весьма
примитивна.
   Притворившись, будто ей невдомек, что он хочет ее унизить, Сара ответила:
   - Но ведь ты много путешествуешь,  разве  не  так?  Если  иметь  в  своем
распоряжении личный самолет, это  место  не  такое  уж  и  изолированное.  Я
слышала, здесь неподалеку расположен модный курорт Коста Смеральда.  У  тебя
есть яхта?
   - У  меня  нет  времени  для  увеселительных  прогулок.  Я  не  собираюсь
передоверять свои дела юристам и бухгалтерам, а дел  всегда  хватает.  Когда
приедет Карло, он тоже будет очень занят. Надеюсь, ты не соскучишься?
   Сара пожала плечами. Она чувствовала, что ходит по краю пропасти,  но  не
спешила убирать с лица насмешливую улыбку.
   - Ни в коем случае. Я же не намерена сделаться клушей. Мы с  мужем  будем
разъезжать по всему свету. Я хочу делить с ним все его интересы.
   "Надеюсь, он не  станет  швырять  меня  через  каменную  стену,  чтобы  я
вдребезги разбилась о прибрежные скалы и алчные волны смыли все  следы?  Ему
это раз плюнуть, и никто ни о чем не догадается".
   Черные глаза (ничуть не менее острые, чем те скалы, которые  Сара  только
что нарисовала в своем воображении) сверкнули и тотчас погасли.
   - Вот как? - протянул герцог  Кавальери.  -  Будем  надеяться,  что  твой
предполагаемый супруг знает о твоих... гм... амбициях.  Итальянцы,  особенно
те, что родом с юга, не очень-то легко дают себя приручить и помыкать  собой
на манер американцев.
   "Маленькая сучка!" - думал Марко. Неужели она умышленно дразнит его?  Ему
стоило немалых усилий держать себя в руках, тем более что время  от  времени
начинало казаться, будто перевес на ее  стороне.  Если  бы  его  сексуальный
аппетит слегка не притупился от того, что до сих пор все  давалось  ему  без
труда, он не выдержал бы и силой заставил ее подчиниться. Марко покосился на
ее сочные полуоткрытые губы. Но нет, подумал он, это была бы слишком  легкая
победа. Его цель состояла в том, чтобы она сдалась без  применения  насилия,
пала, побежденная собственными инстинктами. Чтобы, когда все будет кончено и
он докажет, какое она ничтожество, она не могла пожаловаться Карло,  что  ее
изнасиловали. Он  откроет  брату  глаза,  покажет,  насколько  доступна  эта
женщина, целиком оправдывающая свое имя. Дилайт. Радость.  Осталось  недолго
ждать: от него не укрылось, как, выдавая внутреннее волнение, бьется жилочка
у ее горла. Прекрасно!  Пусть  она  несколько  дней  поскучает.  Романтичные
звездные ночи без мужчины! Ее сексуальная жажда возьмет верх над  самолюбием
и непостижимым упрямством.
   Заходящее солнце бросало на камни багровые отсветы. Сара вспомнила  слова
Дилайт о том, что покойный герцог Кавальери убил свою несчастную первую жену
за то, что она проявила интерес к другому мужчине. И вот  теперь  перед  ней
восседал   в   кресле   его   сын,   о   чьем   мавританском   происхождении
свидетельствовали  смуглая  кожа,  хищный  разрез  ноздрей,  чувственные   и
одновременно жестокие губы.
   - Я вовсе не стремлюсь помыкать кем бы то  ни  было,  -  резко  возразила
Сара, только чтобы нарушить зловещее молчание.  Как  быстро  здесь  темнеет,
какие длинные, холодные тени ложатся на землю! - Прошу прощения,  я  немного
устала. Пойду поищу свою комнату.
   К ее немалому удивлению. Марко встал и галантно помог ей подняться.
   - Конечно. Извини. Если проголодаешься, не обязательно идти  в  столовую.
Серафима  позаботится  о  том,  чтобы  тебе  принесли  еду  прямо   в   твои
апартаменты.
 
 
   Глава 16
 
   Темнота действовала на Сару угнетающе, поэтому  с  вечера  она  не  стала
закрывать ставни, и теперь ее разбудили яркие  солнечные  лучи,  неудержимым
потоком хлынувшие в спальню.
   Был короткий  и  странный  промежуток  времени,  последовавший  сразу  за
пробуждением, когда она вдруг утратила представление о том,  где  находится.
Или это было продолжение  сна?  Все  вокруг  показалось  ей  незнакомым:  от
огромной, на четырех ножках, кровати до веселого чириканья в саду.  Господи!
Неужели она и вправду  угодила  на  остров  Сардиния,  в  герцогский  замок,
похожий на типичную средневековую крепость? И неужели сама  она  -  пленница
итальянского герцога, которому бы жить в те мрачные времена?
   "Утро вечера мудренее", - говаривала няня  Стэггс,  однако  вряд  ли  она
могла представить себе такое утро. Сара села на кровати и, к своему великому
облегчению, убедилась, что одна в комнате. И все же ощущение нереальности не
покидало ее. Она поморгала,  сделала  глубокий  вдох  и  почувствовала,  как
вместе со свежим воздухом в нее входят запахи моря и горных растений.
   Она огляделась. В комнате  царил  дух  Ренессанса.  Стены  обиты  парчой,
затканной золотом по зеленоватому полю, с розовыми и бежевыми штрихами.  Над
кроватью высился балдахин цвета слоновой кости с золотом - в  тон  гардинам.
Каждый предмет мебели стоил  бы  на  аукционе  Сотби  целого  состояния.  На
покрытом лаком полу лежали восточные коврики.
   Дверь из спальни вела в  гостиную,  значительную  часть  которой  занимал
диван  времен  Директории;  над  ним  висел  портрет  красивой  черноволосой
женщины, в спокойной позе сидевшей на этом самом диване.  Женщина  подпирала
подбородок рукой, сплошь унизанной  кольцами;  другая  рука  играла  тяжелым
золотым кулоном, висевшим у дамы да груди.  Минувшим  вечером  комната  была
плохо освещена, а Сара слишком устала и изнервничалась, чтобы  вглядываться.
Однако сегодня утром солнечные лучи падали прямо на портрет, и, зачарованная
она выбралась из постели, босиком прошла под аркой над дверью и остановилась
перед портретом женщины, которая давно умерла - и все еще оставалась  живой.
Уклончивый взгляд карих глаз сулил невыразимое блаженство. И  этот  кулон...
Да ведь это точная копия того, что она видела у герцога!  Кто  эта  женщина?
Платье тяжелыми искусными складками драпировало ее  фигуру,  не  скрывая,  а
лишь подчеркивая крутой изгиб бедер и пышный бюст, намекая на длинные  ноги.
У нее были слегка вьющиеся волосы; один локон  упал  на  белоснежную  грудь.
Жалко, что под портретом не было подписи.
   - Подать завтрак, синьорина?
   Сара не слышала, чтобы кто-то вошел, и резко  обернулась.  У  нее  бешено
колотилось сердце. Разве она не заперла дверь? Выходит, ей, точно  наложнице
из гарема, не полагается уединение? Она чуть не взорвалась от возмущения, но
смуглокожая служанка была очень юна, почти ребенок, и сильно нервничала.
   Сара усмехнулась.
   - Пожалуй, я бы не отказалась от апельсинового сока, если есть, или чашки
кофе.
   Видя замешательство горничной, она перешла на итальянский, щедро  уснащая
речь жестами:
   - Кстати, кто эта дама на портрете? Она настоящая красавица.
   У девушки был испуганный вид; она явно предпочла бы не отвечать  на  этот
вопрос, но пересилила себя:
   - Это первая жена покойного герцога. Мать здравствующего герцога.
   Его мать! Та самая, которую отправил  на  тот  свет  предыдущий  владелец
замка! Сара устремила невидящий взгляд  в  пространство,  в  голове  роилось
множество вопросов. Теперь она  с  новым  интересом  поглядела  на  портрет.
Неужели бледная красавица с  загадочной  полуулыбкой  подарила  жизнь  этому
дьяволу Марко? Женщина на портрете была во всеоружии своей  красоты;  тонкие
пальцы беззаботно  играли  с  золотым  медальоном  -  изображением  волка  с
изумрудными  глазами.  Очевидно,  она   была   слишком   уверена   в   своей
неотразимости, слишком неосторожна - и прирученный ею волк прыгнул  на  нее,
навсегда оборвал ее смех, обратил в прах ее хрупкую красоту. Как она умерла?
   Молчаливая  горничная  пошла  приготовить   ванну.   Сара   поежилась   и
отвернулась от портрета. Ни в коем случае нельзя поддаваться унынию. В конце
концов, она не жена этому неукротимому дикарю,  в  чьих  жилах  течет  кровь
безжалостных сарацинов. Она даже не замужем за его  братом,  а  просто  ради
счастья сестры надела на себя чужую личину и может в любое  время  выйти  из
игры, открыв правду.
   Открыть герцогу правду? Признаться, что она  морочила  ему  голову?  Сара
представила себе возможную реакцию, и у нее мурашки поползли по  спине.  Да,
Сара, на этот раз ты действительно угодила в переплет! Однако  самобичевание
не поможет. Дело сделано, теперь придется полагаться только  на  собственную
смекалку. Ее похитил герцог - кто  этому  поверит?  Сидя  в  такой  огромной
ванне, что в ней впору устраивать оргии, нежась  в  благоухающей  ароматными
шампунями воде, Сара пыталась трезво оценить обстановку, но  все  ответы  на
мучившие ее вопросы были из разряда неутешительных. Ухаживая за ней  у  всех
на виду, так что они стали  в  Голливуде  притчей  во  языцех,  Марко  ловко
подготовил почву для последующего  исчезновения,  даже  позаботился  о  том,
чтобы положить конец ее съемкам в фильме Гэрона. На  их  неожиданный  отъезд
посмотрят как на очередную прихоть Дилайт Адаме.
   Сара задумчиво терла себе спину. Прямо перед ней висело огромное зеркало.
Все это сильно смахивало на Голливуд - типичная голливудская мыльная  опера.
Всего каких-нибудь несколько месяцев тому  назад  она  сетовала  на  слишком
пресную, стерильную жизнь; все было распланировано на годы  вперед,  включая
перспективу во всех  отношениях  удачного  брака.  Бедный  папочка,  сколько
усилий он приложил, чтобы вырастить ее непохожей на мать и  сводную  сестру,
как заботливо ограждал от публичности, жизни у всех на виду и от  того,  что
он  считал  дурным  влиянием.  Он  руководствовался   лучшими   намерениями,
по-своему любя дочь, но, видно, материнские гены оказались сильнее.
   Сара заколола волосы на затылке, но не успевшие отрасти завитки то и дело
падали на шею, щеки и виски. Они начинали потихоньку  распрямляться  обретая
свой естественный вид, и это придавало Саре уверенность в себе. Главное - не
допустить какой-нибудь грубой ошибки. И не заглядывать далеко вперед.
   Чутье подсказало ей, что в  ванной  кто-то  есть.  Она  мигом  ушла  всем
корпусом под воду; зеленые глаза вспыхнули гневом.
   - Эй, где ты прячешься? Опаздываешь на теннисный матч.
   - Убирайся! Не видишь - я принимаю ванну? Или я не могу и  минуты  побыть
одна?
   - В самом деле! Хотя, признаться, меня удивляет твой неожиданный  приступ
стыдливости. Не ты ли заявила в. одном интервью,  что,  раз  тебе  досталось
красивое тело, с какой стати ты должна стесняться его демонстрировать?
   Марко стоял  в  нише  в  облегающих  хлопчатобумажных  брюках  и  высоких
лакированных сапогах: должно быть, собрался кататься верхом.
   - Мое тело - вовсе не твоя забота! Ты что, забыл, что  я  невеста  твоего
брата?
   Скорее всего, Дилайт на ее месте не стала бы прятаться в  воде,  а  гордо
выставила на обозрение то, что принадлежало не ему, а другому.  Но  все-таки
она не Дилайт...
   Марко издал неприятный смешок.
   - Ничего я не забыл. Неужели ты думала, что я наброшусь на  свою  будущую
родственницу? Можешь мне поверить: я никогда не беру женщин силой.  Зачем  -
когда они и так охотно предлагают себя? В наше-то время!
   Как он смеет говорить таким снисходительным тоном?
   Стоит тут в сапогах для верховой езды и пялится на нее!
   Сару захлестнула волна ярости, ослепила, лишила рассудка. Будь  у  нее  в
руках пистолет, она застрелила бы его  на  месте.  Или  имей  она  привычку,
подобно местным крестьянкам, носить с собой кинжал для защиты девичьей чести
- с какой радостью вонзила бы его в это черное, не ведающее жалости  сердце!
Но  поскольку  ничего  такого  не  было,  Сара  воспользовалась   подручными
средствами: зачерпнула обеими руками побольше мыльной воды и  облила  его  с
головы до ног, как сделало бы не в меру расходившееся дитя.
   На безукоризненно чистых брюках и лакированных сапогах расползлись мокрые
пятна. А  на  что  он  рассчитывал?  Почему  только  она  должна  помнить  о
приличиях?
   - Запомни, - мстительно произнесла Сара, - я тебе  ничего  не  предлагаю!
Тебе нет оправдания! Вваливаешься ко мне в ванную, когда я моюсь! Пошел вон!
   На протяжении нескольких секунд Саре казалось, что Марко вот-вот бросится
на нее, не оставит на ней живого места! У него потемнело  лицо.  К  счастью,
слова, что сорвались у него с губ, были  произнесены  по-итальянски,  и  уж,
конечно, это были не совсем те выражения, которые она проходила в школе.
   - Это я должна исходить ругательствами! - не унималась  Сара.  -  Что,  в
этом забытом Богом уголке уже не действуют законы гостеприимства? Кажется, я
у тебя в гостях!
   По его горящему ненавистью взгляду она поняла, что он охотно  свернул  бы
ей шею, однако уже в следующее мгновение лицо герцога снова стало похожим да
маску.
   - Прошу прощения. Наверное, все дело в том, что я имел честь  видеть  все
фильмы  с  твоим  участием,  вот  и  допустил  некоторую...   фамильярность.
Помнится, в сцене купания  из  "Эссенции  любви"  ты  и  наполовину  не  так
скромна, как сейчас.
   "Эссенция любви"! Что за идиотское название! Саре хотелось плакать, но не
перед этим человеком. По-прежнему держась под водой так глубоко, как  только
можно, чтобы не утонуть, она подняла на Марко влажные  глаза,  твердо  решив
игнорировать его гнусные намеки.
   - Но ведь сейчас я не на экране, правда? И буду очень тебе обязана,  если
ты уйдешь и дашь мне одеться. Карло не одобрил бы, если бы я вертелась перед
тобой голая: для этого он слишком тебя уважает!
   "Очко в твою пользу, Сара"! Сидя в гардеробной и ломая  голову  над  тем,
краситься или нет, она пыталась собраться с мыслями и подготовиться к новому
поединку умов и характеров, который неизбежно должен был последовать за  его
вынужденным отступлением.
   Сара мрачно посмотрела на свое отражение в зеркале.
   Положение дел  становилось  все  критичнее.  Вот  уж  поистине  "Эссенция
любви"! Сколько еще ей изображать из себя Дилайт? И самое страшное:  что  он
сделает с ней по окончании этого фарса?
   "Уподобься Скарлетт и подумай об этом завтра", - посоветовала  она  себе.
"Что-то я слишком бледна, хорошо бы добавить румян. Ему это  не  понравится?
Тем более нет причин жалеть краску! И блеск для губ - чтобы стали  сочнее  и
соблазнительнее!"
   Густые, подросшие волосы доставали до плеч. Сара запустила  в  них  руки.
Больше она не станет  делать  перманент,  чтобы  сойти  за  сестру.  Хочется
верить, что Дилайт с Карло уже заключили счастливый  союз.  Что  сказала  бы
Дилайт, узнав о случившемся?
   "Наверное, разразилась бы  истерическим  хохотом",  -  криво  усмехнулась
Сара. Она  убрала  волосы  назад,  связала  их  шелковой  ленточкой,  надела
бледно-зеленый костюм для тенниса и покрутилась в нем перед зеркалом.  Очень
даже недурно!
   - Прошу прощения, синьорина.
   Сара обернулась и увидела пожилую экономку.
   - Если вы готовы, меня попросили проводить  вас  на  корт.  С  непривычки
здесь можно заблудиться.
   Что о ней думает эта худая женщина с лицом, словно высеченным  из  камня?
Сколько лет она служит семье Кавальери? Сара не удержалась и спросила:
   - Вы знаете Карло, моего жениха?
   Выражение лица экономки не изменилось.
   - С детских лет. Соблаговолите следовать за мной, синьорина.
   - Да здесь и вправду можно потерять дорогу. Как это мило с вашей  стороны
прийти мне на помощь.
   - Мне даны указания, - сухо пояснила экономка.
   - Кем, Марко? Его вы тоже знаете с детства? Каким он был?
   Сара сама не знала, что побуждает ее задавать эти вопросы. Однако на этот
раз ее провожатая смягчилась.
   - Я поступила сюда  на  службу  как  раз  перед  появлением  второй  жены
покойного герцога. Здравствующему герцогу было тогда  семь  лет.  Осторожно,
синьорина, здесь крутые ступеньки.
   Нет, ей никогда не  сориентироваться  в  этом  крольчатнике!  Здесь  были
анфилады комнат, из  которых  можно  бесконечно  попадать  в  другие,  пока,
наконец, вы не оказывались в картинной галерее, стены которой  были  увешаны
старинными портретами.
   Оттуда две мраморные лестницы вели вниз,  в  громадных  размеров  зал,  в
центре которого синела водная гладь бассейна, выложенного  голубым  кафелем,
отчего создавалось впечатление моря в миниатюре.
   В дальнем конце бассейна был устроен искусственный водопад; водные  струи
низвергались со стены на отполированные камни.
   - Вода поступает из источника высоко в горах и накапливается в резервуаре
на крыше, где подогревается на солнце. Если синьорина  пожелает  искупаться,
вода всегда теплая.
   - Солнечный подогрев? Замечательно!
   - Сюда, пожалуйста.
   Сара зажмурилась от бьющего в глаза солнца.
   По одну сторону от теннисного корта она увидела  относительно  затененное
место - усаженную  деревьями  лужайку.  Здесь  стояли  столы  и  стулья  под
огромными тентами.
   Марко, герцог Кавальери, встал и  с  напускной  учтивостью  приветствовал
гость