олния отказалась повиноваться. Линда застонала от огорчения, сильно укусила его за губу и отступила назад.
     - Снимай свои чертовы тряпки! - грубо потребовала она.
     В этот момент ноги Линды коснулись кровати; она упала поперек нее и начала сладострастно извиваться, одновременно освобождаясь от последних деталей одежды.
     Линда дрожала от нетерпения, когда он наконец скинул с себя все и лег на кровать. Она раздвинула колени, без дальнейших церемоний направила его горячую, твердую плоть в свое лоно. Брент вошел в нее сразу, довольно грубо и яростно, и они, словно лютые соперники-враги, принялись колыхаться в безумном танце совокупления.
     Неистовство охватило обоих, тела их содрогались в животном ритме, зубы скрипели, ногти царапали, страстные стоны срывались с пылающих от укусов губ.
     И хотя в тот самый момент, когда Брент вошел в нее, Линду переполняли ненависть и враждебность, если можно так назвать ее состояние, теперь она полностью отдалась любви.
     - Я люблю тебя, Линда, - хрипло проговорил Брент.
     - Милый мой, - прошептала она.
     Страсть жаркой волной пронзила ее и вознесла на вершину. Она закричала, потом со всхлипом простонала:
     - Ну же, любимый! Давай!
     Поток семени толчками начал извергаться внутри ее содрогающегося в оргазме тела и постепенно прекратился одновременно с ее угасшими судорогами.
     - Господи! - воскликнул Брент. - Почему сегодня все так получилось?! Откуда взялась эта дикая ярость? Раньше такого никогда не было.
     - Все получилось отлично, дорогой.
     - Я не говорю, что плохо.
     - Настоящее блаженство, - устало проговорила Линда.
     Они лежали рядом, утомленные и довольные. Линда немного приподняла голову и оглядела их обоих.
     Черная и белый рядом, она - на свету, он - в тени.
     Она никогда не предполагала, что цвет кожи может иметь для нее значение. Их взаимоотношения не выиграют от этого. Как унизительно!
     Презрительные слова Фэлкона всплыли в ее голове, словно мерзкая, вонючая жижа: "Тебе небось просто надоели белые?" В горле у нее что-то булькнуло.
     Брент зашевелился.
     - Что, детка? Что случилось?
     - Так, ерунда. - Она лениво потянулась. - У тебя есть сигара?
     - Наверное, в тумбочке лежит несколько штук.
     Брент приподнялся, чтобы достать через Линду сигару из тумбочки возле кровати. И тут замер, прямо похолодел, заметив длинную царапину на ее руке.
     - Это я сделал? Милая, прости... Погоди-ка, я не мог тебя поцарапать! У меня ногти короткие. - Он перевел взгляд на лицо Линды и пристально посмотрел ей в глаза. - Что произошло? Откуда это?
     Она инстинктивно попыталась прикрыть руку Другой.
     - Да говорю же тебе, ничего. Это простая царапина.
     - Вижу. Но как это случилось? Думаю, теперь я понял. Ты потому и опоздала. Это Фэлкон сделал?
     Линда передернула плечами. Ей стало не по себе от необычного тона Брента. Она попыталась успокоить его:
     - Да обычное дело. Старый Джей Ди предпринял очередную еженедельную попытку. Ерунда. Пустое.
     - Вот сукин сын! - Его голос стал жестким от ярости. - Мое терпение кончилось, я уничтожу эту дрянь.
     - Нет, Брент. - Она села и легонько тронула его за плечо. - Не делай этого, не нужно. Зачем так напрягаться из-за того, что дерьмо вроде Фэлкона вдруг начинает много возникать? Я с ним сама разберусь.
     Уже разобралась. Двинула ему хорошенько промеж ног. Теперь с недельку походит согнутым и будет греть свое добро в горсточке.
     Бренту не стало легче. Он буквально взвился от ярости:
     - Нет, он ответит за это! Я же говорил тебе, мне нужна лишь причина, маленькая зацепочка, чтобы разорвать с ним контракт!
     - Только не я! Не хочу, чтобы ты прижимал его из-за меня. Мне с ним работать. Когда он двинется дальше, я поеду с ним. А если ему придется убраться отсюда из-за меня, он превратит наше сотрудничество в сущий ад.
     - Тебе не обязательно уезжать вместе с ним.
     - Неужели? Как у тебя просто! Я ведь столько работала, отказалась от семьи, от всего, чтобы добиться того, что имею сейчас. Работа с Фэлконом - редкая возможность, такой шанс выпадает раз в жизни. И я не собираюсь терять этот шанс только из-за того, что ты ревнуешь меня к нему!
     - Ты считаешь, что я ревную?
     - А разве нет?
     - Пожалуй, да, - неохотно согласился Брент.
     - Ну так не надо ничего предпринимать.
     - Неужели карьера настолько важна для тебя?
     - Да, важна.
     Он сумрачно посмотрел на нее и с горечью спросил:
     - Тогда, значит, ты согласишься на все, что он потребует, если будет нужно для дела?
     Тут ее характер дал о себе знать. Линда вспыхнула и резко села на кровати.
     - Ты хочешь спросить, буду ли я с ним трахаться? Говори прямо, к чему все эти любимые белыми словесные игры и хождения вокруг да около?!
     - Хорошо! Станешь ли ты с ним трахаться, если это тебе потребуется для карьеры?
     - Да, я стану трахаться с Фэлконом! Это не будет приятно, но... - Она горько улыбнулась. - В конце концов, ведь мы, цветные, как животные, всегда рады перепихнуться. И все об этом знают.
     - Линда... Не говори так! - Его лицо исказила гримаса боли. Он протянул к ней руку и попытался приласкать ее.
     Линда отклонилась, спрыгнула на пол и принялась торопливо натягивать на себя одежду. Ярость клокотала в ней. Она заплакала и никак не могла остановиться. Это привело ее в еще большее бешенство.
     - Что ты делаешь?
     - Хочу убраться отсюда подальше! Разве не понятно?
     Брент встал с кровати.
     - Не делай этого, Линда, не надо.
     - Неужели? А мне показалось, что ты все очень ясно дал мне понять!
     - Я даже не понимаю, из-за чего мы с тобой сейчас воюем.
     - Неужели? Зато я понимаю! - Она уже оделась и посмотрела ему прямо в глаза.
     - Если я чем-то обидел тебя, сказал лишнее, извини, я не нарочно. - Брент сделал шаг в ее сторону.
     - Засунь свои извинения куда подальше!
     Дрожащей рукой Линда смахнула слезы с глаз и решительно вышла в другую комнату.
     Брент пошел следом за ней.
     - А как же ужин, Линда?
     - Можешь съесть его сам.
     Потом метнулась к двери, открыла ее и стремительно вылетела в коридор. Дверь хлопнула так, что стена задрожала.
     Дебби проснулась, едва рассвело, и почти сразу спустилась к бассейну.
     Ей спалось гораздо лучше, чем она предполагала.
     Оказавшись в кровати, она сразу же провалилась в крепкий сон и почти не слышала, как довольно поздно притащился Пол. Когда проснулась на заре, он лежал на спине, растянувшись, совершенно одетый, только без обуви, и громко храпел. Дебби с отвращением посмотрела на него, быстро натянула купальник и тихо вышла из комнаты.
     В бассейне и возле него никого не было. Дебби вдруг призналась себе, что ужасно разочарована. До сих пор она не понимала, как ждет новой встречи с Сэмом Хастингсом.
     Она проплыла несколько раз туда-обратно и ни разу не взглянула по сторонам, словно такое подчеркнутое безразличие могло вызвать внезапное и волшебное появление Сэма. Когда она наконец осмотрелась вокруг, Сэма не увидела, но зато теперь у бассейна появился еще один человек. Высокий седой мужчина сидел, как и вчера, под зонтиком возле столика, в одной руке он держал стакан, в другой - сигару. Это был тот самый человек, которого вчера вечером остановил в фойе Пол.
     Дебби вылезла из бассейна, вытерлась полотенцем, закурила сигаретку. Все это время она исподтишка рассматривала мужчину. Потом все-таки решилась. Направилась прямо к нему и объявила:
     - Меня зовут Дебби Грин.
     Мужчина поднялся и поклонился.
     - Рад познакомиться с вами, мисс Грин, - с церемонной вежливостью проговорил он.
     - Миссис Грин, - поправила Дебби. - Вчера вечером в казино вы беседовали с моим мужем.
     Он насторожился.
     - Да, помню.
     Дебби села за столик напротив него, пожилой господин тоже опустился на свое место.
     - Я полковник Эндрю Страдвик, миссис Грин.
     Дебби решила не вилять и заговорила прямо:
     - Как и когда вы познакомились с моим мужем, полковник?
     - Я не знал его до вчерашнего вечера. Он сам нашел меня.
     - Для чего?
     Полковник поднес к губам стакан, сделал большой глоток, потом поставил стакан на стол и, кивнув на него, спросил:
     - Может, выпьете чего-нибудь, юная леди?
     Дебби отрицательно покачала головой.
     - Что нужно было от вас моему мужу, мистер Страдвик?
     - Мы., гм-м-м.., нам надо было кое-что обсудить.
     - Что за дела он мог обсуждать с незнакомым человеком? У нас же медовый месяц!
     Полковник изумленно захлопал глазами.
     - Я, право.., примите мои поздравления, миссис Грин.
     Дебби раздраженно махнула рукой.
     - Да, да, конечно! - вздохнул полковник. - Я продаю системы игры, миссис Грин. Ваш муж купил у меня одну из них.
     - Системы?! Вот оно что! - Дебби вздохнула с облегчением. - Мистер Страдвик, мой муж только и делает, что играет, с тех пор как мы сюда приехали.
     Это обошлось нам...
     - Моя система стоит недорого, - поспешно вставил полковник, - всего лишь двадцать пять долларов. И она одна из лучших среди существующих.
     - Это не имеет значения! Пол проиграл, причем я даже не знаю сколько. У него было по крайней мере двести долларов в дорожных чеках. Их теперь не осталось.
     - Мне очень жаль. - Полковник внезапно почувствовал себя очень старым. Он осушил свой стакан, мышца на морщинистой шее беспрестанно подергивалась. - Человек - существо слабое, подверженное страстям. Все мы грешны, моя дорогая. И пожираем друг друга, будто каннибалы. - Он сосредоточил на ней свой взгляд. - Вы мне очень симпатичны, юная леди. Страсть к игре приводит к моральной смерти, уничтожает личность так же, как алкоголизм. Но вы должны понять и запомнить одну вещь... Если ваш муж не может не играть, если он не может обойтись без системы, моя - самая надежная из доступных.
     Тут Дебби потеряла всякий интерес к разговору.
     Она заметила Сэма Хастингса. Одетый в одни плавки, он приближался к бассейну. Дебби поднялась из-за стола.
     Полковник наклонился вперед и быстро и настойчиво проговорил:
     - Моя дорогая, могу я попросить вас об одном одолжении?
     Дебби приостановилась, но вид у нее был такой, будто она в любой момент готова сорваться с места и побежать. Она разве только ногой не притопывала от нетерпения.
     Полковник вдруг заробел.
     - Меня предупредили... Я не делаю ничего нечестного или незаконного, поймите, пожалуйста, это.
     Но мистер Мэйджорс предупредил, что запретит мне появляться в "Клондайке", если получит хотя бы одну жалобу. Дорогая моя, я живу только этими доходами, у меня это единственный источник средств к существованию, последний из оставшихся.
     Дебби пошла от столика. Она почувствовала, что полковник не просто стареющий, но все еще обаятельный мошенник, способный и защищать, и взывать к помощи одновременно. Чем-то он ей безотчетно нравился.
     - Не беспокойтесь, мистер Страдвик, - мягко произнесла она, обернувшись. - Я не стану на вас жаловаться. Я вовсе не сторож Полу, всего лишь жена - Благодарю вас, юная леди. - Он приветственно поднял свой пустой стакан. - И еще раз примите мои заверения в искренней симпатии.
     Дебби поспешила навстречу Сэму.
     - Я уже думала, что вы не придете! - задыхаясь, выпалила она.
     - Я ведь говорил вам, что плаваю каждое утро, - сказал Сэм, - разве не так?

***

     Лензи приехал часов в девять утра. Тони разговаривал по телефону, и Лензи пришлось подождать возле кабинета, пока он не закончит беседу.
     Звонили издалека, с востока. Подобные звонки раздавались два-три раза в неделю. Тони понимал, что те, кто наверху, стараются держать его на коротком поводке, и это раздражало его. Но он постарался спрятать подальше свое раздражение.
     - Как дела, Тони? - раздался тихий, ласковый голос на другом конце провода.
     - Все идет гладко, как по маслу, - бодро заявил Ринальди. - Лучше и быть не может!
     - Это хорошо. Уже все уладил?
     - Работаю.
     - А что с управляющим? Как там его зовут? Брент Мэйджорс, кажется?
     - Мы с ним встречаемся сегодня днем.
     - Хорошо. Только смотри, не облажайся. - И после короткой паузы:
     - Я буду следить за твоими успехами, Тони.
     Еще бы, подумал Тони, повесив трубку.
     Впрочем, все эти звонки не доставляли ему особого беспокойства. Организация всегда пристально следила за людьми, занимающими особо важные места, пока они не проявят себя как следует. Тони был уверен, что зарекомендует себя наилучшим образом, надо только прижать к ногтю копа и выжить Мэйджорса.
     Он подошел к двери и впустил Лензи.
     Тот появился в кабинете с большой сумкой в руках. Это был долговязый человек, тощий и какой-то узкий, как макаронина. У него был большой рот и старушечьи очки. Наряд его составляли мятые джинсы, стоптанные башмаки и клетчатая рубашка.
     Тони с неприязнью посмотрел на него. В Лензи не было шика, стиля - словом, класса.
     - Бабки занимал?
     - Не, своих хватило. Так что там у тебя за работа?
     - Дело совершенно секретное, - спокойно и терпеливо сказал Тони, подняв палец. - Я готовлю один закрытый документ для ЦРУ. Возьми-ка свое барахло и пойдем со мной.
     Они покинули кабинет, прошли из дома в гараж.
     Тони велел Лензи уложить сумку в багажник синего "форда". Сам сел за руль и включил зажигание.
     Лензи захлопнул дверцу и покрутил головой по сторонам.
     - Куда едем?
     - Я же сказал тебе: не шуми, дело секретное. Надо сфотографировать одного типа в мотеле.
     - Понял, не маленький, - кивнул Лензи. - Выходит, тот мужик - шпион?
     Тони выкатил глаза. Господи, да этот чокнутый поверил!
     - Да, он шпион. - "Придется подыграть, - подумал Тони, - устрою небольшой спектакль, как новый Валентине..."
     - Если нужно будет фотографировать документы, - пожевал нижнюю губу Лензи, - мне понадобится хорошее освещение.
     - Ты будешь фотографировать людей в помещении, дружок, а никакие не документы.
     - Без добавочного света?
     - Да. Но надо, чтобы изображение получилось четким и мы смогли бы легко узнать этих людей. Это чрезвычайно важно.
     - Хм. А зачем тебе нужны фотографии, Тони?
     - Чтобы с их помощью шантажировать того мужика, - объяснил Тони. - Еще вопросы есть?
     - О-о-о... - Лензи быстро-быстро заморгал.
     Подъехав к мотелю, Тони припарковал машину поближе к крайнему номеру и отправил Лензи в контору Овербери за ключом. Сам закурил сигарету и остался ждать в машине с кондиционированным воздухом. На улице было настоящее пекло, почище, чем в преисподней.
     Вернулся Лензи с ключом, и они вместе вошли в номер. Это была симпатичная комната с коричневым ковром на полу, светло-бежевыми стенами, серо-зеленой мягкой мебелью и двуспальной кроватью. Тони закрыл дверь на ключ и сразу же направился к большому зеркалу, которое вчера вечером установил Лумис. Из него открывался замечательный вид в соседний номер. Лензи подошел тоже и присвистнул.
     - Стекло?!
     - Нет, одностороннее зеркало, - сказал Тони. - Ты отсюда можешь их видеть, а они тебя нет. - Он повел пальцем в сторону огромной кровати в соседней комнате:
     - Вот здесь должно развернуться основное действие.
     - На постели? - удивился Лензи.
     - Люди обычно трахаются на постели, малыш, - терпеливо пояснил Тони, поглаживая усики. - Сегодня днем, примерно в три часа, там будет парень, о котором мы говорили, и с ним две шлюхи. Я хочу получить все снимки, какие ты сможешь сделать. Ты должен запечатлеть все, что там будет происходить, и особенно мне важно видеть лицо этого парня. Понял?
     - Понял, - кивнул Лензи. По его лицу было ясно, что мысль о борьбе со шпионами проняла его до глубины души.
     - Ты останешься здесь, пока все не сделаешь.
     Мэнни Перино, ты его знаешь, скоро закончит свою часть работы. Будь готов начать, как только он появится, понял?
     - Хорошо, Тони. - Лензи открыл сумку и принялся выкладывать оборудование. Но когда Ринальди собрался уходить, он поднял голову. - Э-э-э, Тони!
     - Да, малыш?
     Лензи заискивающе улыбнулся:
     - Мы еще не договорились... Ты не сказал...
     Сколько я получу за работу?
     - Все зависит от тебя. Чем лучше будут фотографии, тем больше будет заработок. Согласен?
     Лензи сложил кольцом большой и указательный пальцы.
     - Сделаю все на высшем уровне. Можешь не сомневаться!

***

     Оуэн Роун, худощавый рыжеволосый мужчина с большими руками и ногами, с вечной улыбочкой на лице, служил в полиции уже больше двадцати пяти лет. Большую часть этих лет он провел в отрядах по борьбе с проституцией. Служил во многих городах и любил выходить на дежурство, потому что это был самый легкий и удобный способ заполучить новую девицу.
     Ему никогда не хватало денег, чтобы как следует ухаживать за девушками, снимать для них квартиры, покупать им безделушки, а он так этого хотел. Потому приходилось иметь дело с проститутками. Что может быть проще для полицейского, находящегося при исполнении обязанностей, чем сказать: "Ну-ка, детка, лучше соглашайся, не то тебе придется некоторое время отдохнуть за решеткой"?
     Они и соглашались.
     И сейчас, и раньше, все эти годы, он жутко маялся. Его сексуальный аппетит удовлетворить было не так-то просто. Однажды в Денвере с разрешения начальника полиции Роун подмял под себя практически целый округ; он не требовал денег, но многочисленные сутенеры и сводники должны были обеспечивать его женщинами. Круглосуточно в его распоряжении были девушки, девки, тетки, маленькие и большие, толстые и тонкие - словом, всех размеров, на любой вкус. Он чувствовал себя пашой в гареме. Так продолжалось до тех пор, пока среди его поставщиков не завелся стукач. Комиссар лично обрушился на отдел с гневной отповедью и потребовал положить конец произволу полиции и оставить сутенеров в покое. Да, у проклятых денверских сводников оказалась мощная поддержка в лице сильных мира сего.
     Дважды Роуна действительно выгоняли со службы, вежливо, но твердо предлагали уйти в отставку по состоянию здоровья. Но это не мешало ему найти себе работу в других городах, в других отделах. Доказать его преступление было невозможно. Он требовал девочек, но никогда не брал денег. Деньги можно пометить. А слова, обычный разговор пометить нельзя.
     Одна женщина как-то назвала Роуна сатиром. Он обдумал эти слова и сделал вывод, что так оно и есть.
     Но почувствовал себя даже польщенным, а не оскорбленным.
     Когда Оуэн наконец женился на Эвелин, жизнь его резко изменилась. Он никак не предполагал, что возможны такие радикальные перемены. Нельзя было больше по вечерам охотиться на женщин, ловить их, прыгать из одной постели в другую. Приходилось проделывать все это днем. Самое смешное заключалось в том, что Роун действительно любил свою жену. Не важно, скольких баб он заваливал за неделю, - на его чувства к Эвелин это совершенно не влияло. Конечно, он вел себя подло, лживо и в глубине души осознавал это. Невозможно постоянно залезать на других баб и одновременно любить свою жену. Но так было.
     Значит, ложь ему необходима, и он никогда не смотрел на свои прегрешения слишком строго.
     Роун приехал в Лас-Вегас, чтобы работать под руководством одного из своих прежних начальников.
     Тому капитану непонятным образом не довелось прослышать про сексуальный терроризм Роуна. Сейчас, в свои пятьдесят лет, Оуэн все еще был лейтенантом.
     Больше года он вел себя чрезвычайно осмотрительно.
     Конечно, он имел несколько делишек с сутенерами.
     Для начала устроил нечто вроде чистки района и для некоторых дельцов сделал ряд поблажек. В благодарность за услугу они поставляли ему женщин. Шикарное соглашение, просто безупречное.
     Не так давно в "Клондайке" Роун познакомился с Мэнни Перино. Мэнни показался ему довольно безобидным парнем - сутулый коротышка, похожий на жабу. Полицейский толком не знал, чем занимается Мэнни, а тот не слишком распространялся. Но у Мэнни всегда были деньги, и он никогда не скуп