ии, что догадался,  кому  она
собирается звонить?
   Илай ни на минуту не сомневался, что сейчас она  рассказывает  своему
дяде об их разговоре с полицейским Ван Фусэном  и  предупреждает  его  о
грозящей опасности. Правда, ни Ван Фусэн, ни он  ни  разу  в  беседе  не
назвали имени преступника,  но  Сильвия  наверняка  догадывалась,  каким
бизнесом занимается Линь Кэ. Наверное, нельзя винить Сильвию в том,  что
она сразу же побежала докладывать дяде о планах Ван Фусэна, ведь Линь Кэ
- ее единственный близкий родственник, и она испытывает к нему  уважение
и привязанность!
   Но почему он, Илай, решил побеседовать с  полицейским  в  присутствии
Сильвии? На этот вопрос он не мог ответить однозначно.
   Илай размышлял так: зная о родственных связях Сильвии и Линь  Кэ,  он
хотел, вероятно, таким способом предупредить старого китайца о  грозящей
ему опасности. Да, Линь Кэ - преступник и должен ответить перед  законом
за свои деяния, но одновременно он, Илай, тем не менее испытывал к  нему
невольное уважение. Твердый характер этого человека,  его  острый  ум  и
масштаб личности импонировали ему.
   Он признался,  что  поступил  опрометчиво,  настояв  на  разговоре  с
полицейским в присутствии Сильвии. Но может, просто не  хотел  обсуждать
серьезные вопросы без свидетелей?
   Ван Фусэн ему очень понравился, и он как-то  сразу  поверил  китайцу.
Этот умный, проницательный и преданный своему  делу  человек  вызывал  у
него уважение.
   Он ни минуты не сомневался, что полицейский - один  из  тех  немногих
честных людей в Бюро по борьбе  с  наркомафией,  кто  искренне  верит  в
торжество справедливости и  обязательно  добьется  поставленной  цели  -
посадит в тюрьму наркодельца Линь Кэ.
   Илаю хотелось бы работать с Ван Фусэном - их тесное сотрудничество  и
взаимовыручка пошли бы на пользу обоим.
   Илай отвлекся от своих размышлений, заметив,  что  Сильвия  пересекла
холл и направилась к креслу, в котором он сидел.
   - Ну как твоя подруга? С ней все в порядке? - спросил Илай.
   Лицо Сильвии было бледным и встревоженным.
   - Да, ей уже лучше. - Она заставила себя улыбнуться.
   - Тогда почему у тебя в глазах блестят слезы?
   Сильвия быстро смахнула слезы и сказала:
   - Иногда люди плачут  и  от  радости.  Разве  ты  не  знал  об  этом,
дорогой?
   Илай усмехнулся.
   - Не думаю, что твои слезы связаны с моей персоной...  А,  ладно,  не
имеет значения, - бросил он. - Пошли наверх? Попытаюсь тебя развеселить.
***

   Дебора  и  Ван  Фусэн  молча  сидели  на   заднем   сиденье   старого
"фольксвагена", везшего их в отель. Она все еще не могла  опомниться  от
сцены, увиденной в спальне, судорожно глотала слезы  и  горестно  качала
головой.
   Ван Фусэн деликатно отвернулся и смотрел  через  стекло,  не  пытаясь
заговорить с Деборой. Он ждал, когда она успокоится.
   В этот час улицы города были пустынны и даже обычно  яркие  рекламные
вывески  и  разноцветные  огоньки  не  горели.  Город  жил  в   ожидании
наступления Нового года.
   Дебора немного успокоилась, повернулась к своему спутнику и заставила
себя улыбнуться.
   - Вы вспомнили о чем-то смешном? - спросил Ван Фусэн.
   - Да так... В общем, все это действительно смешно и  нелепо.  Как  во
второсортных кинофильмах, где героиня  застает  своего  возлюбленного  в
постели с другой и в ужасе заламывает руки! Вот и я реагировала так  же!
- Дебора покачала головой.
   - Мне тоже не  по  душе  такие  сцены,  но  я  рад,  что  вы  уже  не
расстраиваетесь, - сказал полицейский.
   - Как же я была  слепа!  -  воскликнула  она.  -  Я  ведь  ничего  не
замечала! Но теперь, как говорили в старых мелодрамах, у меня наконец-то
открылись глаза!
   - Я не совсем понял смысл вашей последней фразы, - сказал Ван  Фусэн.
- Вы, люди с Запада, любите говорить загадками.
   - Мне всегда казалось, что полицейские любят загадки  и  головоломки.
Разве не так?
   Ван Фусэн усмехнулся:
   - Вы не совсем верно представляете работу полицейского. Эта профессия
предполагает прежде всего методичность, упорство и внимание к мелочам.
   - Мне кажется, вы хороший полицейский, Ван, - улыбнулась Дебора.
   Ван Фусэн пристально взглянул на девушку.
   - Почему вы решили, что я полицейский? Я - официант.
   Дебора уже хотела признаться  в  том,  что  невольно  подслушала  его
разговор с Илаем, но ей было стыдно.
   Как ему объяснить, почему она пряталась за смоковницей?
   Она замялась и нехотя сказала:
   - Ну, не знаю. Кто-то из гостей Сандера Вановена говорил об этом.
   - Кто? - Ван Фусэн испытующе посмотрел на нее.
   - Не помню. А какое имеет значение,  кто  говорил?  Или  это  большой
секрет?
   - Нет, конечно, нет, - поспешил сказать Ван Фусэн. - Но разве вас  не
удивило, что я работал на вечеринке Вановена официантом?
   - Я решила, что вы просто подрабатываете официантом. Знаете, у нас  в
Штатах многие мужчины подрабатывают, потому что не хватает зарплаты.
   - Подрабатываю? - Ван Фусэн засмеялся. - А что? Неплохая мысль!
   Они  подошли  к  дверям  отеля,  и  Дебора,  отведя  взгляд,   быстро
произнесла:
   - Ван, я хочу пригласить вас к себе на чашку кофе.
   Пожалуйста!
   Выпалив эту фразу, она окончательно смутилась.
   Почему она так себя ведет? Разве прилично приглашать к себе  в  номер
поздно вечером почти незнакомого мужчину?
   Ван Фусэн, размышляя, молчал. Наконец сказал:
   - Не уверен, что вы поступаете правильно.
   - А почему бы и нет? - В голосе Деборы послышалась  решительность.  -
Лишь  потому,  что  вы  -  китаец,  а  я  -  американка?  Я  никогда  не
придерживалась нелепых условностей. - Она улыбнулась. - Правда,  на  вас
форма официанта... Что ж, ничего страшного!
   Дебора вдруг осознала, что ее слова могли обидеть Ван Фусэна,  но,  к
ее удивлению, он засмеялся и сказал:
   - Если вы меня приглашаете, то я не могу отказаться.
   Они пересекли большой холл первого этажа, и, пока шли к лифту, Дебора
ловила  на  себе  изумленные  взгляды  нескольких   постояльцев   отеля,
обслуживающего персонала.
   Пытаясь разобраться  в  мотивах  своего  неожиданного  поступка,  она
думала о том, что пригласить Вана к себе в номер ее  заставили  обида  и
ревность. Как  Адам  мог  так  с  ней  поступить?  В  глубине  души  она
сознавала, что с Адамом все покончено, раз и  навсегда.  Никогда  больше
Дебора не сможет встречаться с ним - та отвратительная сцена  в  спальне
будет стоять у нее перед глазами! Пройдет много времени, прежде чем  она
сумеет забыть Адама, но она постарается сделать это как можно быстрее!
   Дебора взглянула украдкой на Ван Фусэна. Он нравился ей, вне  всякого
сомнения: умный, воспитанный, интересный молодой  человек.  После  всего
случившегося она не должна этой ночью остаться одна!
   Внутренний голос подсказывал  ей,  что  она  поступает  неразумно,  и
желание остаться наедине с Ваном  продиктовано  в  основном  стремлением
отомстить Адаму.
   Ну и пусть!
   Дебора ожидала, что, когда они останутся наедине, Ван будет смущаться
и стесняться, но он, к ее изумлению, повел  себя  иначе.  Он  взял,  что
называется,  бразды  правления  в  свои  руки,  и  Дебора   охотно   ему
подчинилась.
   Ван Фусэн оказался великолепным любовником - умелым  и  внимательным.
Он искусно ласкал ее сильными нежными руками. Его руки  находили  на  ее
теле все новые  и  новые  точки,  и  это  изумительное  прикосновение  -
заставляло Дебору трепетать, тихо постанывать  от  наслаждения.  Он  был
очень чутким и нежным, не в пример Адаму, бывавшему в постели  грубым  и
несдержанным.
   В объятиях Вана Деборе было так хорошо, что она  подумала:  наверное,
он изучал индийский трактат "Камасутра" и поэтому так искусен в любви.
   Он вошел в нее, и его тело ритмично задвигалось.
   Дебора застонала от удовольствия, подстраиваясь под него. Она  теряла
голову, и  ей  казалось,  что  кроме  них  с  Ваном,  ничего  вокруг  не
существует.
   - Ван, я уже... - прошептала она, когда пик был достигнут. - О  Боже,
Ван...
   Они молча лежали, тесно прижимаясь друг к  другу.  Дебора,  повинуясь
какому-то внезапному импульсу, прошептала:
   - Ван, ты спрашивал, откуда я узнала,  что  ты  полицейский...  Я  не
сказала  тебе  правды.  На  самом  деле  вечером  я  случайно  оказалась
неподалеку от бассейна...

***

   Линь Кэ впервые за много лет нарушил свое правило выкуривать  в  день
не более двух опиумных трубок. Сегодня он курил уже третью,  но  это  не
приносило ему успокоения.
   Он был все себя от негодования после телефонного разговора с  Маковым
Цветочком.
   Как гадко и отвратительно знать, что Маковый Цветочек, его племянница
и единственная родственница, спуталась  с  этим  американским  негодяем,
преступником Кейганом!
   Нет, Линь Кэ не требовал благодарности  от  Сильвии,  но  был  вправе
рассчитывать хотя бы на уважение и послушание. Ведь ни к  кому  в  своей
жизни он не был так щедр и великодушен, как к ней! Одно  время  он  даже
собирался поселить ее в своем доме, но, поразмыслив,  пришел  к  выводу,
что ее присутствие нарушит привычный ход его устоявшейся жизни.
   Пришлось бы нанимать гувернантку, кухарку, а  посторонние  женщины  в
доме Линь Кэ не нужны...
   И вот теперь такое предательство, такая черствая  неблагодарность  со
стороны Сильвии! До какой  же  степени  нужно  пренебречь  общепринятыми
нормами морали, чтобы связаться с этим американцем!
   Линь Кэ в ярости сжимал кулаки.
   Хотя, конечно, если рассматривать ситуацию объективно, то в том,  что
случилось, есть доля и его вины. Не надо было просить Сильвию следить за
американцем на корабле, знакомиться с ним...
   Линь Кэ вспомнил, что в первый же  день  встречи  с  американцем  тот
произвел на него впечатление пройдохи, хитрого и ловкого.  Неужели  Линь
Кэ потерял свое чутье и былую осторожность? Как он мог не предусмотреть,
что знакомство с американцем не ограничится лишь деловыми отношениями?
   Ясно, Илай Кейган должен умереть. Непременно.
   Линь Кэ посмотрел на потухшую трубку. Определенно, сегодня  опиум  на
него не действовал.
   Но как быстро и без проблем убрать американца?
   Его смерть должна выглядеть  как  несчастный  случай,  иначе  Сильвия
может догадаться, чьих рук это дело.
   Линь Кэ почувствовал, как ярость его постепенно утихает. В  сущности.
Маковый Цветочек еще очень  молода  и  неразумна,  плохо  разбирается  в
жизни. Когда с Кейганом будет покончено, она быстро забудет его, и у них
с Линь Кэ возобновятся теплые родственные отношения.
   Линь Кэ улыбнулся. Решение проблемы найдено...
   А почему бы не завтра, не на фабрике Сандера Вановена? Он уже заказал
одно  убийство,  а  где  одно,  там  и  второе...  Пусть  этот   молодой
самоуверенный глупец Йн Чань выстрелит не в одного человека, а  в  двух!
Как американцы говорят? "Двух  птиц  одним  камнем".  Главное,  заманить
Кейгана на фабрику...
   Линь Кэ удовлетворенно потер руки и зашагал по комнате. Потом  быстро
подошел к столу, на котором стоял телефон, и, набрав номер,  нетерпеливо
произнес:
   - Я хочу поговорить с Йн Чанем. Срочно. Разыщите его и передайте, что
я жду его у себя дома. Пусть явится немедленно.

Часть третья

ШЕЛК

Глава 1

   Сандер Вановен редко страдал от похмелья, хотя пил много и часто.  На
следующий день после обильных возлияний он всегда выпивал пару коктейлей
"Кровавая Мэри", съедал горячий завтрак и быстро приходил в норму.
   Этим утром он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Накануне  вечером
он, оставив  своих  гостей,  увел  Карен  в  спальню,  где  они  провели
восхитительную, полную страсти ночь.
   Сандер проснулся рано, как всегда, без звонка будильника. Тихо  встал
с постели, стараясь не разбудить спящую Карен, и посмотрел на  нее.  Как
он любил эту женщину! С каждым днем он привязывался к ней все  больше  и
сильнее и уже не мыслил жизни без Карен.
   Он направился в ванную, принял душ,  побрился  и  тщательно  расчесал
свою огненно-рыжую бороду.
   Было около семи часов утра, и в доме стояла тишина. Сандер знал,  что
после шумной вечеринки несколько парочек остались ночевать в его доме  и
сейчас все они спали на втором этаже. Воспоминание  о  вчерашнем  вечере
вызвало в нем досаду, он  поморщился  и  решил,  что  никогда  не  будет
устраивать в своем доме ни пьяных сборищ, ни просмотров порнофильмов, ни
оргий. Для мужчины средних лет, и к тому же  будущего  отца,  так  вести
себя недостойно! С прежними развлечениями и привычками  будет  покончено
навсегда, и он заживет новой, интересной и насыщенной жизнью.
   Настроение Сандера улучшилось,  и  он  быстрым  шагом  направился  на
первый этаж, где находилась кухня. Приоткрыв дверь,  он  громко  крикнул
слугам, суетившимся у плиты:
   - Завтрак! И побыстрее!  Бифштекс  с  кровью  и  вареные  яйца!  -  И
направился к бару, чтобы сделать себе коктейль "Кровавая Мэри".
   Со стаканом в руках Сандер вышел на балкон, облокотился на перила  и,
потягивая коктейль, стал любоваться живописной панорамой города.
   Он думал о том, что этот город по праву  принадлежит  ему,  пусть  не
весь, но большая его часть. Наступит время,  и  он  сможет  с  гордостью
сказать: "Это мой город, и я - его единственный хозяин!"
   В это утро в Гонконге стояла непривычная тишина. Нерабочий день. Даже
строительство многоэтажных зданий, не прекращавшееся ни днем,  ни  ночью
было приостановлено на время праздника. Сандер так привык к  постоянному
шуму, доносившемуся со  строек,  что  теперь  эта  тишина  казалась  ему
гнетущей.
   Он всегда любил смотреть на строительство домов - оно вселяло в  него
уверенность в том, что Гонконг будет существовать вечно. Конечно, Сандер
знал, что через два с лишним  десятилетия  его  город  снова  отойдет  к
Китаю, но думать об этом не хотелось. Он гордился своим городом и жаждал
стать его полновластным хозяином.
   На балкон выглянул слуга и сообщил, что завтрак готов.
   Когда Сандер сел за стол,  появилась  Карен  в  длинном  халате.  Она
поцеловала мужа.
   - Доброе утро, дорогой!
   Сандер улыбнулся и крепко обхватил ее талию.
   - Как ты, малышка? Все в порядке?
   - После такой бурной ночи трудно наутро  чувствовать  себя  в  полном
порядке, - игриво ответила Карен и повернулась к слуге:
   - Чашку кофе!
   Сандер вновь принялся за еду и просмотр утренней газеты.
   - Сандер...
   - Да, малышка?
   - Мне хотелось бы пойти сегодня куда-нибудь  погулять.  А  то  я  все
время сижу в четырех стенах. Ты не возражаешь?
   - Конечно, нет. Только не знаю, что бы тебе предложить...  Сегодня  в
городе все закрыто и пойти практически некуда. Знаешь, я  придумал:  дам
тебе машину, поезжай в  Рипалс-Бей!  Ты  прекрасно  проведешь  время  на
пляже.
   - Мне не хочется ехать на пляж, дорогой. Давай я  поеду  с  тобой  на
фабрику.
   - Сегодня не самый лучший день для экскурсии по фабрике, Карен!
   - Почему? Сегодня праздник, ты будешь не очень занят и  покажешь  мне
свою фабрику! Сандер, пожалуйста!
   Он чуть было не сказал ей о том, что сегодня его  рабочие  собираются
бастовать, но передумал. А почему, собственно, не взять Карен  с  собой?
Никакая опасность  ей  не  грозит.  Даже  если  забастовщики  попытаются
прорваться на территорию фабрики, их остановит охрана, а уж до его офиса
им никогда не добраться! Пусть Карен, его  любимая  жена  Карен,  своими
глазами увидит, какой у нее деловой, решительный и практичный муж и  как
легко он преодолевает все трудности и проблемы!
   Пусть она гордится им!
   - Хорошо, Карен, я возьму тебя с собой на фабрику, - сказал Сандер. -
Уверен, сегодня ничего не случится, но все-таки  ты  обещай  мне  никуда
одной не ходить.
   - Спасибо, Сандер! Ты - прелесть! - радостно воскликнула его жена.  -
Кстати, а что там может произойти?
   Сандер неопределенно пожал плечами:
   - Ничего,  дорогая!  Ничего  такого,  с  чем  бы  твой  муж  не  смог
справиться!

***

   Дебору разбудил настойчивый  резкий  звук.  Она  приоткрыла  глаза  и
посмотрела на постель. Рядом с ней никого  не  было.  Она  в  недоумении
приподнялась. Где же Ван? Неужели он ушел среди ночи, так и не  разбудив
ее? И не попрощался.
   Телефон продолжал настойчиво звонить. Может быть, это Ван...
   Дебора подбежала к телефону и сняла трубку.
   - Алло?
   - Деб?
   - Привет, Адам.
   - Куда ты пропала вчера вечером? Я искал тебя повсюду!
   Она помолчала.
   - Мне показалось, что прошлой ночью ты был  очень  занят,  -  наконец
сухо отозвалась она.
   - Не понимаю, Деб, о чем ты говоришь? - В  голосе  Адама  послышалась
тревога.
   - Разве ты забыл, что всю ночь развлекался с рыжеволосой девкой?
   - Я? С какой рыжеволосой девкой? Ты.., что-то видела, Деб?
   - Представь себе! Мне выпало счастье наблюдать, как ты валялся с  ней
в постели!
   -  Деб..,  я  очень  виноват  перед  тобой.  Я  все  тебе  объясню...
Понимаешь, я напился, ну и потерял над собой контроль!
   - Ты был не так пьян, чтобы ничего не соображать!
   - Деб, поверь мне, я действительно напился и не  контролировал  себя!
Рона сама ко мне...
   - Бедный Адам! - презрительно бросила Дебора. - Не  сумел  отвязаться
от рыжеволосой Роны!
   - Деб, это правда! Она так настаивала...
   - А ты, разумеется, не мог ей отказать!
   - Деб, мы давно знакомы с Роной... Поверь, я не хотел, но она...
   - Интересно, Адам, когда ты пьян, ты  не  можешь  отказать  ни  одной
женщине? - холодно спросила она.
   - Впредь ничего подобного не случится, Деб, уверяю тебя!
   - Меня это больше не интересует, Адам!
   - Но прошлой ночью тебя это интересовало!
   - За эту ночь многое изменилось, Адам, - сказала Дебора, и  перед  ее
глазами возник образ Ван Фусэна.
   - Деб, прости меня за то, что я натворил! - пылко  произнес  Адам  и,
помолчав, вдруг добавил:
   - Мы с тобой еще не поженились, а ты уже  ведешь  себя  как  ревнивая
жена!
   - А мы никогда и не поженимся,  Адам.  Всего  хорошего.  -  И  Дебора
повесила трубку.
   Может, отключить телефон, чтобы Адам не звонил? А если позвонит Ван?
   Дебора закрыла глаза и снова вспомнила о ночи, проведенной  с  Ваном.
Нет, не жалеет она о том, что пригласила к себе  в  номер  малознакомого
китайца.
   Ван очень понравился ей, хотя она и  сознавала:  даже  благодаря  ему
скоро забыть Адама ей не удастся.
   В дверь постучали, и раздался громкий голос Адама:
   - Дебора! Открой! Мне нужно поговорить с тобой!
   Она молча прошла в ванную, включила на полную  мощность  душ,  и  шум
льющейся воды заглушил раздраженный голос Адама за дверью.

Глава 2

   В праздничные дни туристическое  бюро  работало,  но  Сильвия  решила
взять несколько  свободных  дней,  потому  что  чувствовала  себя  очень
усталой. В течение года она ни разу не отдыхала, кроме  как  в  те  дни,
которые провела на лайнере, следя по просьбе Линь Кэ за Илаем Кейганом.
   Ночью, когда Илай уснул, Сильвия, глядя в потолок, с волнением думала
о событиях последних дней.
   Больше всего ее тревожил вопрос, правильно ли она поступила, позвонив
Линь Кэ и предупредив его об опасности.
   Вечером она несколько раз порывалась  рассказать  об  этом  Илаю,  но
останавливала себя, боясь, что он воспримет ее поступок как  откровенное
предательство.
   Мысль о том, что Илай будет презирать ее за это, не давала ей уснуть.
Потом ей пришла в голову другая  тревожная  мысль.  А  что,  если  своим
звонком к дяде она навлекла беду на самого Илая?
   Сильвия не раз слышала о том, что  ее  дядя  занимается  криминальным
бизнесом и даже прибегает к услугам профессиональных убийц.  Разумеется,
она отказывалась верить этим слухам, но после разговора  полицейского  с
Илаем поняла, что слухи, возможно, имеют под собой реальную почву.
   Ночью, тревожно вглядываясь в лицо спящего Илая, Сильвия  в  тысячный
раз спрашивала себя, что же  ей  теперь  делать.  Рано  утром  она  тихо
встала, стараясь не разбудить Илая, бесшумно оделась и вышла из отеля.
   Она прошла по безлюдной Гарден-роуд и дальше  трамваем