учиться
в университет в Коимбру. Отец почему-то решил,  что  будет  лучше,  если
ошибка его молодости будет пребывать за пределами Англии. В любом случае
он оказал мне услугу. Старая Изабелла любит меня. Она говорит, я напоми-
наю ей покойного мужа. Это она послала меня в Бразилию.
   - Понятно.
   - Понятно? Неужели? - Он скривил губы. - А Адам никогда  обо  мне  не
говорил?
   - Я же говорю вам...
   - Знаю-знаю. - Он остановил ее взглядом. - Хорошо, расскажи мне  о...
Саре Форчун. Чем она занимается? Работает? Или она тоже актриса?
   - Почему "или"? Это такая же работа, - возразила Сара, не подумав,  и
от досады опустила глаза на руки. - Я...  я  работаю  в  издательстве...
"Линкольн пресс". Я... я редактор.
   - Неужели? - Он положил себе кусок ветчины. - Редактор. Как  интерес-
но!
   - Да, интересно, - запальчиво воскликнула Сара. - Я люблю свою  рабо-
ту.
   - Это заметно, - съязвил он, и она опять умолкла. - Почему ты  ничего
не ешь? - добавил он, а Сара по-прежнему упрямо смотрела вниз,  на  свои
руки. - Зачем морить себя голодом?
   Сара подняла глаза.
   - Зачем вы просили Диану приехать? Каким образом надеялись  заставить
ее?
   Майкл Трегоуэр внимательно посмотрел на нее, потом отрезал кусок пиц-
цы и положил ей на тарелку.
   - Ешь, - сказал он. - Пока я сам не решил уморить тебя голодом.
   Сара положила на стол у тарелки сжатые кулаки.
   - Почему вы мне не отвечаете? Я что, не имею права знать?
   Несколько минут он молча ел, потом опять взглянул на нее.
   - А ты думала, что записку прислал Адам? Тебе даже было  безразлично,
что он умер.
   - Я не знала об этом! - вырвалось у Сары, и  Майкл  Трегоуэр  презри-
тельно улыбнулся.
   - Вот видишь, - сказал он. - Если поиграть  подольше,  жертва  всегда
сама себя выдаст.
   - Вы просто не хотите меня выслушать!
   - Не хочу.
   - Я... я имею в виду себя, Сару Форчун. Я не знала, что Адам умер.
   - Сара Форчун и не могла это знать.
   - Почему же? Ведь Диана моя подруга. Если бы она знала,  она  бы  мне
сказала.
   - И что Адам болен, ты тоже, конечно, не знала, тяжело болен, так бо-
лен, что написал тебе письмо, где умолял приехать повидаться с ним!
   - Нет! - Сара не могла в это поверить. Диана не говорила, что Адам ей
писал. Напротив, из се слов у Сары сложилось впечатление, что  он  прек-
расно живет в Португалии, наслаждаясь сменой обстановки и теплым  клима-
том. - Когда... когда это было?
   - На Рождество, - хмуро ответил Майкл Трегоуэр, - ровно за три месяца
до того, как он умер... как он покончил с собой!
   - Нет!
   - Да. - Он был неумолим, и постепенно, по мере того как  менялся  тон
разговора, черты его лица опять стали жесткими и  суровыми.  -  Ты  ведь
знаешь, у него был рак. От рака умерла его мать, и он, рано или  поздно,
тоже умер бы от рака.
   - Значит...
   - Молчи! - грубо приказал он. - Я отлично знаю, что  ты  хочешь  ска-
зать. Но для тех, кто любил его, его смерть - трагедия, страшная  траге-
дия, которая не должна была случиться. Если бы ты ответила ему, приехала
бы повидаться с ним, показала бы, что в тебе есть  хоть  капля  милосер-
дия...
   У Сары на все это был лишь один ответ: она не Диана и поэтому  ничего
не знала. Если бы она знала, если бы Диана доверилась ей, Сара бы убеди-
ла ее поехать к человеку, благодаря которому она познакомилась с  Лансом
Уилмером.
   Взяв в руки вилку, Сара рассеянно ковыряла пиццу  в  тарелке  -  сама
мысль о еде казалась абсурдной. Подняв глаза, она спросила:
   - Но... раз Диана не приехала... повидаться с  Адамом  в  Португалию,
как вы могли рассчитывать на то, что она приедет сюда?
   - Но ведь ты приехала, - ответил он с холодной усмешкой, и она поспе-
шила опустить глаза, чтобы он не заметил ее тревоги.
   Майкл Трегоуэр потянулся за бутылкой вина в ведерке со  льдом  и,  не
обращая ни малейшего внимания на возражения Сары, наполнил оба стакана.
   - Выпей, - сказал он с угрозой. - Тебе это не повредит.
   Сара покачала головой.
   - Что... что вы собираетесь со мной делать? - Она помолчала. - У вас,
я полагаю, был какой-то план действий.
   - Разумеется. - Он зло улыбнулся. - Хотя,  должен  сказать,  ты  меня
несколько разочаровываешь.
   - Я... вас разочаровываю?
   - Именно так. - Уже стало совсем темно, и при свете лампы  черты  его
лица казались зловещими. - Женщина, которую описал мне Адам,  была  нес-
колько другой.
   Сара перевела дыхание.
   - Другой? Какой же?
   Он нахмурился.
   - Ты... мягче. Я представлял себе деловую женщину, без сантиментов, а
ты кажешься такой... нежной, даже хрупкой. Это игра? Может, именно такой
и видел тебя Адам? Нежной, хрупкой... Бархатная перчатка, в которой пря-
чется железный кулак?
   Сара подняла плечи.
   - Если я совсем другая, почему вы не верите, что я не Диана?
   - О... - он откинулся на спинку стула, поднес стакан к губам, - я мог
ошибиться. Я не раз ошибался. Но думаю,  сейчас  я  прав.  По-моему,  ты
очень... коварная и очень умная женщина. Но меня тебе не удастся провес-
ти. Я не Адам.
   - Итак, - голос у Сары слегка дрогнул, - вернемся к тому, с чего  на-
чали. Что вы собираетесь со мной делать?
   - Ну что же, - он поставил стакан и наклонился вперед, упершись  лок-
тями по обе стороны тарелки, - буду откровенен. Сначала  я  хотел  убить
тебя. Но когда ты уже была у меня в руках, я... ну, в общем, будем  счи-
тать, что ты превосходно выбрала момент.
   - Я... момент?
   - Ну, когда ты упала в обморок. - Он облизнул нижнюю губу. - Да,  это
было достойно настоящего профессионала!
   Сара понимала: отрицать то, что она  разыграла  обморок,  бесполезно.
Если бы она попыталась это сделать, ей бы пришлось говорить о вещах, за-
трагивать которые ей почему-то не хотелось. Конечно, это  было  безумие,
но во всем этом ощущалось что-то запретное и волнующее, и, хотя она зна-
ла, что ее мать - упокой, Господи, ее душу! - пришла бы  в  ужас  от  ее
безрассудного поведения,  Сара  первый  раз  в  жизни  чувствовала,  что
действительно живет! Даже с Тони она не испытывала ничего подобного.
   - Вы... вы говорите, что хотели меня убить? - выдохнула она еле слыш-
но, и он опустил глаза.
   - Тебя это удивляет? - спросил он. - Изза тебя мой  брат  жил  как  в
аду.
   - Мне жаль.
   - Тебе жаль! - бросил он ей. - Думаешь, от этого  легче?  Ей,  видите
ли, жаль! Господи, ну просто сама невинность, а ведь у тебя  на  совести
смерть человека, и, кто знает, может, он не последняя жертва.
   Сара сдвинула брови.
   - Я... я вас не понимаю.
   - Ах, не понимаешь? - ухмыльнулся он. - Как ты думаешь, зачем я  тебя
сюда вызвал? Во всяком случае, не на дружескую вечеринку! Я хотел, чтобы
ты заплатила - так или иначе - за то, что сделала брату.
   - Так или иначе? - повторила она.
   - Да. - Он откинулся так, что стул встал на две ножки. - Или  ты  ум-
решь, или будешь осуждена за убийство. Я никак не могу решить, что  дос-
тавит мне больше удовольствия.
   Сара чуть не задохнулась.
   - Да вы просто сумасшедший! - Игра зашла слишком далеко. -  Я  говорю
вам, я не Диана.
   Майкл Трегоуэр пожал плечами, и стул с грохотом опустился  на  четыре
ноги.
   - Нет... впрочем, торопиться некуда. У нас масса времени.
   - Масса времени? - Сара смотрела на него не мигая. -  Что  вы  хотите
этим сказать?
   - Только то, что сказал. Никто никуда не едет. Ни я, ни ты.
 
 
   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
 
 
   Единственной связью с внешним миром был телефон. На улице шел  дождь,
Сара сидела в библиотеке перед ярко горевшим камином со стаканом  бренди
в руках и обдумывала свое положение. Нельзя сказать, что она находила  в
нем что-либо утешительное. Майкл Трегоуэр  вряд  ли  откликнется  на  ее
просьбы, разве что ей придется рассказать о своей болезни, и он наверня-
ка отключил телефон. Входная дверь заперта. Он даже не разрешил ей взять
из машины вещи. Но как ни странно, Саре почему-то не было страшно.
   Она не могла понять, в чем тут дело. Не могла понять, почему  она  не
боится: потому ли, что, что бы Майкл Трегоуэр ни собирался с ней делать,
это будет не сегодня (а раз так, может, он и вовсе передумает?), или по-
тому, что с тех пор, как  она  встретила  этого  человека,  ее  охватило
странное чувство неизбежности и она стала немного фаталистом.  Да  и  ее
отношение к нему - будто наваждение: ее к нему и притягивает, и отталки-
вает одновременно; во всяком случае, за последние часы она и думать  по-
забыла о Тони.
   Позади нее открылась дверь, и она, вздрогнув, очнулась от своих  мыс-
лей. Он оставил ее в библиотеке, пока был занят, а Сара,  хотя  и  редко
пила вино, с удовольствием ощутила, как по телу разливается  живительный
огонь. Как и в тот раз, на его  лице  промелькнуло  странное  выражение,
когда он смотрел на нее, потом он закрыл за собой дверь и сказал:
   - Похоже, ты здесь совсем как дома. Интересно, сколько раз ты вот так
же сидела в этом кресле, коротая вечера с Адамом?
   Сара тут же спустила ноги на пол. (Это была ее любимая поза:  скинуть
туфли и подобрать под себя ноги.) Она судорожно искала свои сапоги:  без
них она чувствовала себя как-то неуверенно.
   Майкл Трегоуэр быстро подошел и ногой отбросил сапоги в сторону; Сара
подняла на него возмущенные глаза.
   - Сегодня они больше тебе не понадобятся, - сказал он, и  уголки  его
губ чуть-чуть приподнялись в недоброй улыбке.
   Сара вздохнула, решив больше не спорить с ним.
   - Хорошо, - сказала она. - Я и сама собиралась здесь остаться.  Диана
разрешила мне пожить здесь пару неде...
   - Ни черта подобного! - резко бросил он. - Это не ее дом, она не  мо-
жет им распоряжаться.
   - Не се?
   Сара не могла удержаться и поддразнила его, но он не заметил.
   - Не твой, - холодно согласился он. - Раз ты бросила  брата,  у  тебя
больше нет прав на Равенс-Милл.
   - Неужели? - Сара не могла это так оставить. - Вы слишком долго  жили
за границей, господин Трегоуэр. Теперь другие законы. В  случае  развода
или раздельного жительства супруга получает половину всего имущества.  А
Диана и Адам не были разведены, значит...
   - Так ты, сучка, все рассчитала! - в бешенстве  выпалил  он,  схватил
Сару за руки выше локтей и так рванул ее из кресла, что стакан с  бренди
выскользнул из ее руки и со звоном разбился о каминную решетку. - Ты еще
смеешь говорить, что ты хозяйка дома? Что то,  что  принадлежало  Адаму,
теперь твое?
   Сара так дрожала, что, если бы он не держал ее, не устояла бы на  но-
гах. Он беспощадно, будто тисками, сжимал ее руки, прикрытые всего  лишь
тонкой тканью блузки (в библиотеке было тепло, и Сара сняла жакет).
   - Я... я только хотела сказать, что... - заикаясь, говорила она, а он
смотрел на нее со злостью, но она вдруг побледнела, и у него  изменилось
выражение глаз.
   - Такая бледная, - пробормотал он. -  Такая  хрупкая.  Ничего  удиви-
тельного, что ты сводила с ума беднягу Адама! - И, притянув ее  к  себе,
он прижался губами к ее рту.
   Положив руку ей сзади на шею, он прижал ее к себе так,  словно  хотел
раздавить. Он сковал ее, она чуть не задохнулась, сердце у нее судорожно
билось, но Сара ощутила, что в ней пробуждаются  неведомые  ей  чувства.
Никто еще не целовал ее так грубо, так по-взрослому, так зло, и все  же,
пока он держал ее вот так, она чутьем угадала, что помимо воли его отно-
шение к ней меняется.
   Рука, которая все еще стискивала ее руку, вдруг ослабела,  скользнула
по ее плечу к шее и, раздвинув ворот блузки, проскользнула внутрь.  Сара
пыталась слабо сопротивляться, когда его пальцы ласкали ее голые  плечи,
и, когда расстегнулись пуговицы, она оторвалась от его губ.
   - Нет...
   - Нет? - передразнил он ее, наклонился и лизнул  языком  ее  кожу.  -
Хм-м, а ты вкусная. - Его голос стал жестче. - И  ты  без  бюстгальтера.
Думаешь, я не заметил? - Глаза его были полузакрыты. - Я сразу  заметил.
И ты такая красивая... красивая.
   В это время его рука захватила грудь и гладила ее ласкающими,  оцени-
вающими пальцами, трогала набухающий сосок, будя в Саре желание.
   - Вы... вы не должны, - протестовала она и подняла руки, чтобы  оста-
новить его, но вместо этого обняла. Как только он почувствовал  ее  сла-
бость, его нежность вдруг пропала.
   Он грубо запахнул у нее на груди блузку, отвернулся от нее и сказал с
ожесточением:
   - Я поклялся на могиле брата, что заставлю тебя отплатить за то,  что
ты ему сделала! Господи, откуда я мог знать, что тебе будет приятно.
   Его слова, как он и рассчитывал, обидели и унизили ее, и Сара  дрожа-
щими пальцами застегнула пуговицы на блузке. Ей было нестерпимо  стыдно.
Что с ней случилось, спрашивала она себя с отвращением. Этот человек уг-
рожал ей смертью, а она позволяет ему такое, что не позволяла ни  одному
мужчине. Тони делал попытки ласкать се, но она всегда держала его в  не-
котором отдалении: из-за неуверенности в себе, из-за своей болезни.  Те-
перь она поняла, что она такая же женщина, как и все. Она хотела,  чтобы
Майкл Трегоуэр трогал ее, она хотела трогать его! Он прав: ей было  при-
ятно.
   Он опять повернулся к ней, руки глубоко в карманах  брюк,  словно  он
боялся, что опять захочет тронуть ее.
   - Иди спать! - грубо приказал он. - Уходи отсюда! Мне надо подумать.
   У Сары пересохло во рту.
   - Спать? - переспросила она. - Вы думаете, я смогу уснуть?
   - Почему бы и нет? - презрительно оросят он. - Тебе нечего  меня  бо-
яться.
   Сара взглянула в сторону двери.
   - А где мне спать?
   - Как насчет комнаты, где ты жила с Адамом? Надо думать, это не слиш-
ком приятно. Одни воспоминания чего стоят.
   Сара подняла голову.
   - Я понимаю, что уже вам надоела, но должна еще раз напомнить:  я  не
Диана и понятия не имею, в какой комнате она жила с вашим братом.
   Он стиснул зубы.
   - Ну и сука же ты!
   - Нет! - Сара задохнулась от возмущения. - Господин Трегоуэр...
   - Да заткнись ты! - Он гневно мерил ее взглядом. - Лучше убирайся от-
сюда, а то я сделаю что-нибудь такое, о чем буду потом сожалеть.
   Сара сжала губы.
   - Господин Трегоуэр...
   - О Господи Боже! - Ругнувшись, он пересек  комнату,  рывком  отворил
дверь и пошел к лестнице. - Иди за мной, - сердито приказал он и она не-
уверенно пошла за ним.
   Саре казалось, что мужчина на портрете смеется над ней. Наверное, это
отец Майкла или его дед: сходство было поразительное. Судя  по  мрачному
выражению лица старейшины рода Трегоуэров,  Майкл  был  похож  на  своих
предков гораздо больше, чем Адам. Человек на портрете, как и Майкл,  ни-
когда бы не позволил ни одной женщине себя  одурачить;  Адам,  наверное,
унаследовал мягкий характер от матери, подумала она.
   Заметив, что она задержалась перед  портретом,  Майкл  остановился  и
сказал с презрением:
   - Да, старик Адам все еще здесь. А в чем дело? Боишься, что он придет
и свершит свою месть?
   Сара вздрогнула.
   - Нет. - И она пошла за Майклом по лестнице и оглянулась на  портрет.
- Кто... кто это? Дед Адама?
   Он остановился перед двустворчатой резной дверью и насмешливо посмот-
рел на нее.
   - Как будто ты не знаешь, - съязвил он. - А тебе не рассказывали, по-
чему он поехал в Португалию искать себе жену?  Потому  что  считал,  что
англичанки слишком развязны - они слишком много говорят.  Представляешь,
что бы он сказал о такой, как ты?
   Сара решила промолчать, и Майкл растворил дверь в  комнату,  которая,
судя по всему, служила спальней хозяину дома. Щелкнул выключатель,  и  в
теплом свете нескольких ламп Сара увидела просторную комнату с  огромной
кроватью под пологом. Стены были обиты дамасским шелком кремового цвета,
гармонировавшим с покрывалом на кровати. Мебель - два высоких  комода  и
туалетный столик с трехстворчатым зеркалом - была  темная,  дубовая  или
красного дерева. Было еще два стула с полосатой обивкой, такой  же  шез-
лонг, и в проеме у окна стоял старинный письменный стол. Было видно, что
в комнате живут: здесь не было чехлов и на спинках стульев и на  туалет-
ном столике расположились предметы мужского обихода.
   - Это... это ваша комната, - тихо сказала Сара, когда он жестом приг-
ласил ее войти. - Я не могу спать в вашей комнате.
   Майкл презрительно хмыкнул.
   - Придется. Это единственная застеленная кровать, и, если тебе непри-
ятно спать на моем белье, должен заметить, что миссис  Пенуорти  сегодня
утром его поменяла.
   Сара сглотнула.
   - А где... где вы будете спать?
   - А тебе не все равно? - усмехнулся он. - Во всяком случае, не здесь.
Оставляю тебя наедине с привидениями.
   Сара беспомощно развела руками.
   - Господин Трегоуэр...
   - Ложись спать! - сказал он и вышел из комнаты.
   Глухо стукнула дверь, и она услышала, как удаляются его шаги.  Только
теперь она поняла, в каком жутком напряжении была все это время, и вдруг
почувствовала неимоверную тяжесть, давившую ей на плечи, и страшную сла-
бость.
   Это был невероятный вечер, и теперь, когда он был  позади,  ею  сразу
овладело уныние. Последние несколько часов она жила в таком нервном нап-
ряжении, которое совершенно изнурило ее, тем более что она испытала  его
впервые в жизни. Опьяняющая игра, которую она вела с Майклом Трегоуэром,
отняла все силы и опустошила ее.
   Оглядев еще раз комнату, Сара с ужасом вспомнила, что оставила  внизу
свою сумку. В сумке был пузырек с таблетками, которые  она  должна  была
принимать. При одной мысли, что ей предстоит пойти вниз и навлечь на се-
бя гнев и насмешки Майкла, ей стало жутко. Придется дождаться,  пока  он
ляжет спать, как бы долго ни пришлось ждать.
   Ванная комната, примыкавшая к спальне, была не менее шикарной: кафель
кремового цвета с желтыми розами, хромированные краны, металлическая ка-
бина с душем. За дверью висели пушистые желтые махровые полотенца и тем-
но-голубой халат.
   Сара разделась, приняла душ, стараясь не намочить волосы, насухо  вы-
терлась полотенцем и, воспользовавшись тальком с резким мужским запахом,
который она нашла на стеклянной полке, висевшей над раковиной, залезла в
халат.
   Он был огромный, явно мужской, и она какое-то время сомневалась,  чей
он. Может быть, Адама? Вряд ли.  От  него  чуть-чуть  пахло  кремом  для
бритья и еще чем-то незнакомым,  наверное  потом  Майкла,  подумала  она
нервно, значит, им недавно пользовались. Эта мысль  взволновала  ее,  и,
вернувшись в спальню, она встала перед зеркалом шкафа и  долго  смущенно
смотрела на свое отражение.
   Ее прямые волосы (завивать их было бесполезно) спадали на плечи; уку-
тывавший ее халат скрывал стройность фигуры. Он доходил ей почти до  щи-
колоток; она была чуть выше среднего роста, а Майкл Трегоуэр был не ниже
шести футов. Она потуже затянула пояс на тонкой талии,  чтобы  не  выва-
литься из халата, и спрятала пальцы ног в длинном ворсе  кремовозеленого
паласа. Видели бы ее сейчас друзья, вдруг подумала  она  и  нахмурилась,
вспомнив про Диану.
   Где она? Вот что сейчас важно. Как она могла так поступить  с  девуш-
кой, к которой хорошо относилась (во всяком случае, делала вид)? У Дианы
было мало подруг: она была слишком себялюбива и самоуверенна для  такого
рода привязанностей, но Сара никогда бы не поверила, что она сможет  так
бессердечно поступить с ней. Диана, как никто другой, знала о ее  болез-
ни. И все же она, без всякого предупреждения, устроила ей это  приключе-
ние, хотя вполне могла предположить, что оно плохо кончится.
   Сара покачала головой. Конечно, Диана не знала, что  Адам  умер,  но,
когда она получила записку Майкла, что бы в ней ни было, ей  понадобился
козел отпущения. Ее расстроила записка? Или она решила, что  Сара  спра-
вится со слепым человеком? Во всяком случае, она не появилась в театре и
предоставила Саре разбираться во всем самой. Это непростительно.
   Вздохнув, Сара взяла с туалетного столика мужскую щетку для  волос  и
стала расчесывать волосы. Завтра, подумала она и состроила  себе  рожицу
перед зеркалом, завтра ей придется во всем признаться Майклу  Трегоуэру.
Конечно, приятно