естен, и на "Интерконтиненталь студиос" интриги никогда не процветали.
   Однако, когда Джулия объявила, что собирается уходить, оставить актерскую
работу, Ньюман впал в ярость. Он не мог понять, как она - да кто  угодно  на
ее месте - может бросить такую прибыльную профессию, и  сначала  понадеялся,
что дело в деньгах.
   Дело оказалось не в  деньгах,  и  Арнольд  потратил  немыслимую  энергию,
выкладывая ей под занавес, какое она неблагодарное создание. Конечно, она не
назвала ему истинной причины отказа от карьеры. Даже в том состоянии  у  нее
хватило на это благоразумия.
   Их скандал докатился до публики. Должно  быть,  из  его  офиса  произошла
утечка в прессу. Всегда найдутся люди, готовые на что  угодно  за  несколько
лишних долларов, и Джулия  не  сомневалась,  что  они  получили  награду  за
шокирующую сплетню.
   Новость о том, что Арнольд Ньюман  выбросил  любимую  актрису  из  своего
офиса,  потрясла  мир  кино.  Джулию  осаждали  репортеры,  желающие  узнать
подноготную истории. Ее апартаменты в отеле в Лос-Анджелесе  превратились  в
тюрьму. Ей не  давали  покоя  конкурирующие  студии,  и  она  уже  отчаялась
скрыться.
   Единственным человеком, знавшим о ее планах, был  Бенни  Голдсмит.  Бенни
работал  ее  агентом  более  десяти  лет,  и,  хотя  ей   поступали   весьма
соблазнительные  предложения,  она  осталась  верна  человеку,  ставшему  ее
другом. Поделившись  своим  секретом,  она  объяснила  возникшую  перед  ней
трудность. Она не может жить  вместе  с  Куинном.  Она  слишком  известна  -
скандально известна, с грустью признавала Джулия. А  Куинн  так  молод,  так
раним.
   Именно Бенни все организовал. Именно Бенни разобрался с  ее  финансами  и
помог скрыться от прессы. Благодаря ему  она  в  конце  концов  оказалась  в
"Старом роме" на Сан-Хасинто с фиктивными  документами  о  тяжкой  утрате  -
чтобы объяснять, почему живет одна.
   Когда пришла пора рожать, Джулия  знала,  что  уже  не  столь  узнаваема.
Занимаясь несколько месяцев реставрацией виллы, она растолстела. И не только
из-за ребенка, с грустью вспомнила она. Так славно не подсчитывать  калории,
и аппетит у нее был прекрасный.
   С рождением ребенка Джулия справилась  легко.  К  тому  времени  она  уже
переехала на виллу, а акушерка из маленькой местной  больницы  поселилась  у
нее за неделю до появления Джейка. Роды  прошли  без  осложнений,  и  Джулии
понравилось быть матерью. Самой кормить  малыша  стало  для  нее  праздником
жизни.
   И  она  спокойно  жила  здесь,  с  болью  думала  Джулия,  пока  каким-то
амбициозным телевизионщикам, жаждущим повысить свой рейтинг,  не  взбрела  в
голову идея найти ее, в чем они  и  преуспели.  Несчастному  Бенни  пришлось
справляться со шквалом вопросов от прессы и студий,  когда  она  пропала  из
поля зрения. Его смерть стала для Джулии ужасной потерей, хотя  их  контакты
последние годы были нечасты. Она даже представить не могла, что  его  смерть
откроет то, что он так хорошо скрывал при жизни.
   Но она не могла поступить по-другому, уверяла  себя  Джулия.  Что  бы  ни
говорил  сейчас  Куинн,  она  уверена,  что  поступила  правильно.  Он   сам
подтвердил... признался, что у него есть  другая  женщина.  Он  -  наследник
Кортланда, будущий лорд Мариотт. Неважно, насколько хорошо к ней  относилась
Изабель, она никогда бы не одобрила брак Джулии с ее сыном...

Глава 10

   Зазвонил будильник, но Куинн уже не спал. Вытянувшись поперек постели, он
нажал на кнопку звонка, затем перевернулся на  спину  и  продолжил  изучение
потолка.
   Он разглядывал потолок больше часа,  следя  за  игрой  отблесков  уличных
огней, наблюдая, как пробивается рассвет. Утро, очевидно, хмурое:  солнечные
лучи не освещают комнату. Лишь нарастающий гул транспорта говорит о том, что
уже больше семи утра.
   Пора вставать, подумал Куинн,  но  необходимость  прожить  грядущий  день
наполняла его отчаянием. После возвращения с Сан-Хасинто  три  недели  назад
ему приходилось бороться с ежедневной депрессией,  которая  охватывала  его,
едва он открывал глаза, и не отпускала до самого вечера. И даже  тогда  лишь
алкоголь помогал развеять мрачное  настроение.  Алкоголь  -  его  спаситель,
заметил он, хотя был не настолько глуп, чтобы подчиниться его власти. И  все
же спиртное восстанавливало его  способность  к  общению,  утраченную  после
возвращения с острова.
   Честно говоря, ему не следовало возвращаться. По крайней мере пока он  не
поговорил с Джулией еще раз. Даже если после бурной сцены  на  вилле  он  не
желал видеть ее, время и остывшая голова  убеждали,  что  он  был  не  прав.
Единственное его приобретение - неисчезающий образ  в  памяти.  Пока  он  не
изгонит этот призрак, нет ему покоя.
   А покой он потерял уже на следующий день после того,  как  свалял  такого
дурака. Он не мог дождаться парома до Джорджтауна; не мог  дождаться,  когда
между ними пролягут тысячи миль.  Им  овладела  идиотская  надежда,  что  он
забудет ее, как только вернется в Лондон. Что сможет отодвинуть ее в сторону
и продолжить свою жизнь как ни в чем не бывало.
   Беда в том, что не так просто забыть Джулию. Десять лет назад, когда  она
ушла из его жизни, он был  полностью  раздавлен.  Шесть  месяцев  ходил  как
зомби, не способный сконцентрироваться ни на чем, и меньше всего - на учебе.
Он испортил отношения с преподавателями, пропускал лекции, курил "травку"  и
был сам не свой.
   Что подумала мать - что подумали родители, - он так  и  не  узнал.  Отец,
конечно, был вне себя и грозился урезать содержание. Но  им  было  невдомек,
чем вызван кризис. Они, наверное, решили, что это обычное бунтарство  против
авторитетов. Запоздалая попытка изменить свое мнение  относительно  учебы  в
Кембридже.
   Его мать держалась с ним помягче, припомнил  он.  Куинн  знал,  что  мать
тревожится о нем, и отчаянно хотел успокоить ее. Но какой смысл рассказывать
правду, когда Джулия приложила столько сил, чтобы скрыть ее?
   Он чувствовал некоторое облегчение, выслушивая разговоры матери о Джулии.
По крайней мере мог  откровенно  разделить  ее  беспокойство.  И  постепенно
отчаяние сменилось грустью, грусть - сожалением и выздоровлением.
   Знать бы, что случится потом, с горечью думал Куинн. Он даже примирился с
ужасной мыслью, что она умерла.  Пожалуй,  это  было  бы  для  него  меньшей
травмой. Встреча с ней только разбередила старые раны.
   О Господи...
   Он со стоном поднялся с постели и в задумчивости подошел к окну.  Из  его
квартиры  в  башне  рядом  с  Рыцарским  мостом  открывалась  величественная
панорама Сити. Но сейчас он вряд ли  ее  замечал.  Шел  дождь,  низкое  небо
соответствовало его настроению.
   Что же делать?..
   Он знал, что следует сделать, что следовало сделать сразу по  возвращении
с Карибского моря, и сохранять в тайне ее местопребывание не входило  в  эти
планы. Надо было сказать Гектору, что он ее нашел, а не  врать  про  больной
зуб. К черту этику...
   Но ему снова связывало руки собственное отношение к ней.  И  когда  Сюзан
расспрашивала о Джулии, он постарался убрать Гектора со сцены. Да, она  жила
там,  говорил  он,  когда-то,  но  не  сейчас.  Та  англичанка,  с   которой
разговаривал Нэвил, сказала правду.
   Это просто безумие. Зачем он защищает женщину, которая так  отвратительно
обошлась с ним? Что за прихоть заставляет его рисковать собственной карьерой
и спокойствием? Джулия вряд ли скажет спасибо.  Посчитает  все  это  слишком
патетичным. А если узнает Гектор, он вылетит с работы в один момент.
   Рассказать ту же  историю  матери  оказалось  совсем  непросто.  Она  так
трогательно  интересовалась  привезенными  новостями...   Это   лишний   раз
доказывало,  что  исчезновение  Джулии  тоже  доставило  ей  боль,  и  Куинн
угрызался, скрывая правду от матери.
   Сюзан,  напротив,  оставалась  индифферентна.  Она  никогда  не  находила
удовольствия копаться в прошлом. Если бы Гектор согласился с ней, с  горечью
думал Куинн, ему не пришлось бы стать жертвой собственной лжи.
   Жаль, что он  мало  похож  на  Мэтью.  Его  брат  никогда  не  попадал  в
неприятные истории. Мэт, лишь только смог  удержаться  в  седле,  со  сворой
собак объездил трусцой все поместье. Отцу, конечно,  хотелось,  чтобы  Куинн
был таким же. Совершенно без амбиций, совершенно довольным своей судьбой.
   Нельзя сказать, чтобы Куинн презирал брата. Он не считал себя лучше из-за
того, что его потребности другие. А  в  последнее  время  у  него  появились
сомнения в выборе собственной карьеры. Фактически с тех пор, как он вернулся
с Сан-Хасинто. С тех пор, как обнаружил, что не настолько  бесчувствен,  как
думал раньше.
   А чувствительность - не  то  качество,  которое  ценит  Гектор.  Его  шеф
"делает новости",  и  этим  сказано  все.  Опасения  задеть  чьи-то  чувства
находятся в самом конце его списка приоритетов. Он говорил  Куинну,  что  не
стоит быть слишком разборчивым. В  реальном  мире  совесть  слишком  большая
роскошь.
   Но как он может выдать прессе  местонахождение  Джулии?  -  в  сотый  раз
спрашивал себя Куинн. Как может разрушить обретенный ею покой? Что  для  нее
значит предстать перед публикой? Что это значит для ее сына?
   Джейк...
   Куинн думал о мальчике без всяких эмоций. Как он оценит поведение матери,
когда вырастет? Пока что он доволен жизнью без отца или кого-то взамен.  Но,
став чуть старше, может думать иначе.
   Куинн нахмурился. Пожалуй, это случится года через четыре или пять.  А  с
тринадцатилетним мальчиком справляться куда труднее,  чем  с  восьми  -  или
девятилетним. Совсем скоро он начнет задавать неприятные вопросы.  Например,
почему мать и отец не живут вместе? Или почему отец  не  интересуется  своим
сыном?
   Куинн тяжело вздохнул и в расстройстве ударил кулаком по подоконнику. Как
бы там ни было, но он внес свою лепту в  их  благополучие.  И  пусть  с  его
стороны это глупо, он не передумает. Что-то в Джулии - и Джейке  -  вызывало
его симпатию. Или что-то другое. Он не знал.
   Внезапно раздался звонок в дверь, настойчивый трезвон  эхом  разнесся  по
тихой квартире. Взглянув  на  часы  у  кровати,  Куинн  убедился,  что  едва
четверть восьмого. Не иначе как Сюзан, поморщился он. О ком-то другом  сразу
же сообщил бы привратник.
   Она, наверное, пыталась открыть дверь, мрачно подумал он.  Полгода  назад
он дал Сюзан ключ. Но прошлой ночью закрыл дверь  на  задвижку,  и  без  его
помощи ей не войти.
   Его подмывало не открывать, но это лишь  краткая  отсрочка.  Если  он  не
откроет, она спустится и позвонит снизу. И что подумает привратник, если  ей
придется говорить по домофону? Особенно если известно, что Куинн дома?
   Звонок зазвенел снова до того, как Куинн заставил себя пойти к двери. Вот
индикатор того, как пострадали отношения  с  Сюзан  за  время  его  кризиса.
Интересно, волнует ли ее, что они не спят вместе  после  его  возвращения  с
Карибского моря? Она  не  слишком  чувственна,  но  всегда  показывала,  что
разделяет его потребности.
   - Где ты был? Под душем? - с порога потребовала Сюзан ответа, отметив его
взъерошенные волосы и тот факт, что он еще не одет. - Не  похоже,  -  игриво
добавила она, проведя рукой по его скуле, и облизнула  губы.  -  Ждал  меня,
чтобы вместе забраться в постель?
   О Господи, нет!
   Он отмел ее предположение  красноречивым  молчанием,  но  затем  все-таки
изобразил легкую улыбку.
   - Боюсь, нет времени, - пробормотал  он,  позволив  ей  закрыть  дверь  и
пройти на кухню. - Вот только сварю кофе. Выпьешь чашечку?
   - Если у тебя найдется время. - В ответе Сюзан слышалась горечь, ее  лицо
выражало припрятанную прежде враждебность. - А где ты был вечером? Я думала,
ты заглянешь к Карен. Я приехала туда на такси и вынуждена была  просить  ее
брата отвезти меня домой.
   Куинн внутренне сжался.
   - О Господи! - воскликнул он. - Вылетело из головы.  -  В  своих  поисках
забвения он совершенно забыл о вечеринке. Вчера он провел несколько часов  в
баре поблизости и не помнил, когда вернулся домой. В голове отложилось,  что
поздно. - Я уходил.
   - Знаю. - Сюзан сжала губы. - Я звонила, - добавила она. - Несколько раз.
Судя по твоему виду, ты славно погулял.
   Куинн включил кофеварку и повернулся лицом к Сюзан.
   - Нет, - выбирая слова, заговорил он. - Я  не  гулял.  Я  вернулся  домой
около полуночи. Просто устал.
   Сюзан прикусила губу.
   - Мог бы позвонить.
   - В полночь? - Куинн почувствовал почву под ногами. -  Ты  была  все  еще
там? Сюзан продолжала кусать губы.
   - Наверное, нет. - Она помолчала. - Но ты мог бы приехать к Карен. Она бы
не обиделась. Ее вечеринки обычно затягиваются за полночь.
   - Я устал, -  вяло  произнес  Куинн,  запоздало  сообразив,  что  мог  бы
соврать, что звонил. Но он и так достаточно заврался. Возможно, ненамеренно,
но это не на пользу ни ей, ни ему.
   - Ну, ладно... - Сюзан облокотилась о кухонный  стол.  -  Мне  ничего  не
остается, как простить тебя. Даже при том, что приходится  смущаться,  когда
люди спрашивают, по-прежнему ли мы вместе, Ты хоть понимаешь, что не ночевал
у меня на Сент-Джордж-сквер со дня своего возвращения с Сан-Хасинто?  -  Она
помолчала, покусывая губу, затем нехотя продолжила:
   -  Тебе  говорили,  что  случилось  в  Кортланде?  Ты   потому   такой...
отсутствующий? Это ничего не  значит,  честно.  Я  по-прежнему  люблю  тебя,
клянусь!
   Куинн моргнул. На мгновение ему показалось,  что  он  ослышался.  Вот  он
сидит, раздумывая, как сказать Сюзан, что им,  возможно,  следует  на  время
остудить отношения, а она, похоже, собралась перехватить инициативу.  О  чем
она говорит? Что случилось в Кортланде? Он  непонимающе  смотрел  на  Сюзан:
кажется, она приписывает его настроение чему-то другому.
   - Твоя мать рассказывала тебе, не так ли?  -  воскликнула  она,  упираясь
ладонями в стол и выпрямляя спину. - Но  послушай,  ты  не  можешь  обвинять
только меня. Было действительно ужасно,  когда  ты  вот  так  уехал.  Ты  не
пожелал взять меня с собой. Я просила об этом с самого начала.
   Куинн нахмурился.
   -  Я  ездил  работать,  Сюзи,  -  произнес  он,   игнорируя   комментарии
внутреннего голоса.
   - Я бы не путалась под ногами, - запротестовала Сюзан. - Кроме  того,  ты
же знаешь, мне нечем было заняться. Ты сам отослал меня в Кортланд. Чтобы не
чувствовать вины, что бросил меня одну.
   Куинн насупился.
   - Я не отсылал тебя в Кортланд. Я думал, тебе понравится провести  уикенд
за городом.
   Сюзан пожала плечами.
   -  Думаю,  мне  понравилось.  И  Мэтью  был  так  мил.  Он  действительно
обрадовался мне.
   - Мэт? - осторожно переспросил Куинн, и Сюзан сделала несчастное лицо.
   - Это ничего не значит, Куинн, клянусь. Некогда он прижал меня в  углу  в
библиотеке, я чувствовала себя ужасно.
   Куинн начал понимать. Но, вопреки подозрениям Сюзан, мать ничего  ему  не
говорила. Леди Мариотт не из тех родителей, которые доносят на своих  детей.
Конечно, если речь не идет о жизни или смерти.
   - Рассказывай, что случилось, - потребовал Куинн, и Сюзан  переступила  с
ноги на ногу.
   - Тут нечего и рассказывать, - запинаясь, начала она. - Твоя мать вошла и
застала нас на диване. - Она покачала головой. - Ради Бога,  мы  всего  лишь
целовались. Он не совращал меня, ничего такого не было.
   - Словом, по взаимному согласию, - заключил Куинн, ощущая двусмысленность
своего  положения.  Облегчение   оказалось   первой   реакцией,   второй   -
благодарность брату.
   Сюзан поджала губы.
   - Я так и знала, что ты  это  скажешь,  -  обиженно  заявила  она.  -  Ты
совершенно не думаешь о моих чувствах.  А  у  женщины  есть,  между  прочим,
потребности, Куинн. Она жаждет внимания. А эти дни ты, кажется, больше любил
свой компьютер, чем меня.
   Куинн рассеянно пожал плечами.
   - Возможно.
   - Нет, это правда. - Судя по началу, Сюзан  решила  отстоять  свою  точку
зрения. - Ты не можешь винить меня, пусть даже я  пофлиртую  с  кем-то  еще.
Если бы ты тратил на наши отношения чуть больше времени, у меня не  было  бы
соблазна смотреть по сторонам.
   Куинн глядел на чашки, которые он выставил на мраморный столик.
   - Это меняет дело, - произнес он, поднимая глаза на ее покрасневшее лицо.
- Если бы моя мать не помешала, еще неизвестно, кто бы кого соблазнил.
   Сюзан нервно сглотнула.
   - Все совсем не так!
   - Не так?
   - Нет, - презрительно фыркнула она. - Будь ты проклят!
   Куинн пожал плечами.
   - Думаю, тебе  лучше  проклинать  себя,  -  спокойно  проговорил  он.  И,
помолчав, спросил:
   - Тебе нравится Мэт? Я имею в виду, по-настоящему нравится?
   - Он - не ты, - после небольшого раздумья заявила Сюзан, и на лице Куинна
появилась кривая усмешка.
   - Невозможно оспорить. И подозреваю, тебе  он  подходит  лучше.  Особенно
если наследует Кортланд. Ты ведь именно этого желаешь, не так ли?
   Сюзан вспыхнула.
   - Нет!
   Куинн внимательно осмотрел ее.
   - А если я скажу, что отказываюсь от поместья в пользу Мэта, это  заденет
тебя?
   - Ты не сделаешь этого! - Сюзан была в ужасе.
   - Возможно, сделаю... - протянул Куинн. - На самом деле, я  подумываю  об
этом. Ты знаешь, мне не доставляет  удовольствия  заниматься  поместьем  или
скакать за гончими псами. Я всегда говорил, что Мэт лучше  приспособлен  для
такой жизни. Я собираюсь заниматься совершенно другим.
   - Например? - заинтересовалась Сюзан.
   - Пока не знаю. Хотел  бы  снять  несколько  документальных  фильмов  для
телевидения,  если  найду  финансовую  поддержку.  Кроме  того,  мне  всегда
хотелось писать. Возможно, в идеале я мог  бы  совместить  эти  занятия.  Но
прожить всю жизнь в Кортланде - это не для меня.
   Сюзан уставилась на него.
   - Не верю.
   - Почему? - Куинн выключил кофеварку.
   - Ты - будущий лорд Мариотт. Ты не можешь от этого отказаться.
   - Могу. - Куинн налил кофе в чашки на удивление твердой  рукой,  учитывая
количество выпитого вчера. - Лучше поверь в  это,  Сюзи.  Я  не  опущусь  до
ношения твидовых пиджаков и вождения "ренджровера".
   - Ты говоришь так только потому, что услышал от матери о нас с  Мэтом,  -
упрекнула его Сюзан, и Куинн вопросительно выгнул брови.
   - Насколько мне известно, моя мать ничего не видела. Я впервые услышал  о
твоем романе...
   - Это не роман!
   - ...с Мэтом из твоих собственных уст. Сюзан задохнулась от злости.
   - Ты ублюдок!
   Глаза Куинна потемнели.
   - Я сблефовал? Сюзан поколебалась.
   - Нет, - наконец пробормотала она. - Но ты  уже  изучил  меня  и  мог  бы
вовремя остановить.
   Куинн молчал, признавая в ее словах некоторую правоту. Честно говоря,  он
использовал ее признание в собственных целях. Правда в том, что отношения  с
Сюзан шли на дно. Что бы он ни думал раньше, после  встречи  с  Джулией  все
изменилось.
   Запах кофе внезапно стал ему тошнотворен, и, оттолкнувшись от столика, он
бросился к раковине. Ему хотелось, чтобы Сюзан ушла; хотелось разобраться  в
себе. Его жизнь, выглядевшая такой простой и  понятной,  оказалась  на  краю
пропасти.
   Сжав губы, Сюзан следила за ним глазами, полными неожиданных слез. Куинну
вдруг стало стыдно. Он вовсе не хотел обижать Сюзан, но иначе  поступить  не
мог.
   - Так почему же ты не спишь со мной с тех пор, как отправился искать  эту
женщину? - потребовала она ответа, выбрав самый неожиданный для него ход.
   Куинн вздохнул.
   - Возможно, между нами что-то изменилось, - неохотно ответил он. Правда в
том, что он был совершенно поглощен собственными чувствами и потерял к Сюзан
интерес.
   Куинн видел, что она не верит ему, - и кто обвинит ее? Он никогда не умел
врать. Но ей не дано узнать его истинные мысли: они  слишком  разрушительны,
чтобы выпускать их на свободу.
   Но когда Сюзан вновь заговорила, ее слова вряд ли оказались  приятны  для
его слуха.
   - Ты нашел ее, не так ли? - обрушилась она. - О Господи, ты нашел  Джулию
Харви и никому не сказал!
   - Сюзи...
   - Нет! Не о