инн.  Потом  решительным  голосом
спросил:
   - Что бы тебе хотелось съесть? - Он заглянул в меню  на  краю  стойки.  -
Пиццу? Лазанью? Или просто сэндвич?
   - Просто сэндвич, пожалуйста, - сказала Сюзан,  очевидно  сочтя  что  уже
достаточно тепло, чтобы снять перчатки. - Итак, где, ты сказал, она сейчас?
   Куинн ничего не говорил, кроме упоминания обширной  Карибской  акватории.
Надо надеяться, что дело с Джулией Харви отложится до лучших времен.  Плохо,
что Гектор настаивает на его отъезде в ближайшие дни. Так или иначе, у  него
нет желания тратить время, пересказывая все, что он узнал о ней.
   - Где-то рядом с Каймановыми островами, - сухо сказал он, показывая своим
тоном нежелание продолжать обсуждение. - Я  тоже  съем  сэндвич.  С  чем  ты
предпочитаешь? С яичным майонезом или с говядиной?
   - С говядиной, пожалуйста, - ответила Сюзан тоненьким голосом, и у Куинна
появилась надежда, что Сюзан не  будет  злиться  на  его  раздражительность.
Слава Богу, она никогда раньше не проявляла интереса к  его  работе.  Больше
всего на свете Сюзан любила удовольствия. Она никогда не могла понять, зачем
Куинн работает так много, если нет необходимости. Пока это было единственным
разногласием в их отношениях.
   - Итак, - сказал он, заказав сэндвичи, - найдем столик?  -  Он  подхватил
пухлую папку под мышку и забрал ее бокал  и  свой  собственный.  -  Вон  там
свободный. - Он осторожно съехал с табурета. - Тебе помочь?
   Сюзан покачала головой и, хотя ее ноги  были  значительно  короче,  ловко
соскользнула вниз. Затем направилась к угловому столику, на  который  указал
Куинн, выбрав стул напротив него вместо того, чтобы сесть на одну скамью.
   - Чем ты занималась сегодня утром?  -  спросил  Куинн,  когда  они  сели,
стараясь не обращать внимания на  ее  нахмуренное  лицо.  Конечно,  нетрудно
догадаться. Наверное, поход по магазинам. Ленивая прогулка через  Харродс  и
кофе с одной из подружек.
   Сюзан пожала плечами.
   - Почти ничем.
   - Магазины?
   - Даже и не думала .о магазинах,  -  вспылила  она,  и  Куинн  пожалел  о
вырвавшейся реплике, столь очевидно ее уязвившей.
   - Хорошо, - мягко сказал он, - так чем ты занималась?  Ах  да!  Я  забыл.
Сегодня вторник. Ты же ходишь по вторникам в клуб  здоровья.  Неудивительно,
что щечки у тебя такие розовые.
   - Если мои щеки розовые, то из-за того, что я пререкаюсь с тобой, - резко
парировала Сюзан. - Ты всегда говоришь, что мне неинтересна твоя  работа,  а
сейчас, как только я заинтересовалась, злишься, будто я  прошу  тебя  выдать
государственную тайну или что-то в этом роде.
   - Сюзи...
   - Кому какое дело до Джулии Харви?
   - Гектор надеется, что всем, - сухо ответил Куинн.
   - Я так не думаю, - фыркнула Сюзан. -  Еще  одна  пережившая  свое  время
киноактриса,  насколько  я  понимаю.  Сомневаюсь,  чтобы  они  были  так  же
изысканны в жизни.
   - Она совершенно уникальна, - неохотно пробормотал  Куинн,  понимая,  что
подставляет  себя,  защищая  ее,  и  Сюзан  действительно  бросила  на  него
уничтожающий взгляд.
   - Ты так считаешь?  Я  думала,  ты  намного  моложе  ее,  чтобы  мог  это
заметить. Куинн вздохнул.
   - Не злобствуй, Сюзи. Тебе это не идет.
   - Ну ладно... - Сюзан тряхнула головой. - Не вижу ничего мудреного в игре
актеров в кино. Я слышала, они снимаются около минуты за один раз.  Им  даже
не нужно помнить текст. Папа говорит, что это просто заколачивание денег.
   Ему следовало бы знать это, подумал Куинн с  неожиданной  злобой.  Он  не
часто  был  согласен  со  взглядами  Максвела  Айткена,  одного   из   самых
влиятельных  бизнесменов  в  стране,  главы  "Корпорейтед  фудс"  и  системы
процветающих супермаркетов. Уж кто разбирается в  заколачивании  денег,  так
это он, что еще не делает его экспертом в кинопроизводстве.
   Однако ответ Куинна не располагал к продолжению дискуссии:
   - Даже так? Ладно, может, твой отец и прав. - И он добавил:
   - Прости, если я показался груб. Сюзан тут же смягчилась.
   - Ладно, ты вовсе не груб. Бывает, - сказала она, протягивая  руку  через
стол и сжимая его пальцы. Она засмеялась. - Ты  просто  выглядишь  сердитым,
вот и все. Из-за того, что не хочешь  ехать  на  встречу  с  этой  женщиной?
Пикард давил на тебя, узнав, что твоя мать знакома с ней?
   Куинн проглотил комок в горле.
   - Что-то в этом роде, - поспешно согласился он. - А  сейчас  поговорим  о
чем-нибудь другом, а? У меня только  полчаса.  Во  второй  половине  дня  мы
записываем последний кусок документального фильма о тюрьме.
   Лицо Сюзан заострилось.
   - "В зарослях полыни"? - спросила она, слегка поеживаясь, и Куинн  сделал
кислую мину.
   - Нет, - успокоил  он  ее.  -  Мы  пригласили  Патрика  Джорджа  провести
дискуссию между публикой и обществом защиты прав  заключенных.  Должно  быть
интересно. Надеюсь, он принадлежит к самому правому крылу.
   Сюзан состроила гримасу.
   - Не понимаю,  как  ты  можешь  участвовать  в  такого  рода  дебатах!  -
воскликнула она. - Я чуть не умерла от страха, когда на  прошлой  неделе  ты
сказал, что посетил эту тюрьму. Уверена, твои  мать  и  отец  предпочли  бы,
чтобы ты занялся недвижимостью. Действительно, кто  будет  присматривать  за
Кортландом, когда твой отец решит уйти на покой?
   Куинн вытянул ноги из-под узкого стола.
   - Поверишь или нет, но это не мешает мне спать по ночам, - с подчеркнутой
серьезностью произнес он, но глаза его, в сумрачном свете скорее черные, чем
серые, насмешливо сверкнули. - Если ты хочешь стать хозяйкой поместья, Сюзи,
думаю, тебе лучше переключить свое  внимание  на  Мэтью.  Боюсь,  ты  будешь
разочарована, если надеешься, что я когда-нибудь изменюсь.
   Сюзан надула губы.
   - Но ведь ты старший сын! - Она покачала головой. -  На  это  надеюсь  не
только я.
   - Блаженны не питающие надежд, ибо они ни в  чем  не  разочаруются,  -  с
усмешкой ответил Куинн, и Сюзан вздохнула.
   - Кто это сказал?
   - Полагаю, я - если верить собственным ушам.
   Сюзан осуждающе посмотрела на него.
   - Ты знаешь, что я имею в виду.
   - Тогда, думаю, римский папа. Точно. Папа Александр, 1688 - 1744, поэт  и
философ.
   На лице Сюзан было написано, что ей хотелось бы  ответить  колкостью,  но
прибытие сэндвичей предотвратило всплеск украшающей  прекрасный  пол  желчи.
Вместо этого она довольствовалась заявлением:
   - Ты у меня такой умный! Совсем не понимаю, что ты нашел в такой дурочке,
как я.
   - Правда?
   Глаза Куинна смерили ее через стол колючим взглядом,  и  Сюзан,  довольно
посмеиваясь, откусила свой сэндвич.
   - Ну ладно, - смягчилась она, кладя в рот кусок говядины и обезоруживающе
заливаясь румянцем. - Пожалуйста, Куинн, перестань смотреть на меня так.  Ты
собирался есть свой ленч.

Глава 2

   ...Элизабет вскрикнула, и Гарольд промахнулся почти на два фута.  Героини
так не поступают, недовольно  подумал  Гарольд,  но  даже  он  испугался  бы
внезапного появления дракона. Дракон выглядит, конечно, дружелюбно,  но  это
не значит, что нужно любить его. Он такой большой, белесый и чешуйчатый! Как
убедить Элизабет, что ей нечего бояться, если у самого сердце в лапы уходит?
В конце концов, она всего лишь девочка...
   Хватит женской эмансипации,  недовольно  усмехнувшись,  подумала  Джулия,
кладя руки на поясницу и выгибая затекшую спину.  Все  же  Гарольд  -  герой
романа. И публика, для которой она пишет, не заметит небольшого шовинизма.
   В конце концов, это  новая  для  нее  тема,  духом  которой  она  еще  не
полностью прониклась. Беда в том, что после  появления  на  ее  пороге  того
репортеришки ей стало трудно  сосредоточиться  на  чем-либо  вымышленном,  а
создание мужественного характера главного героя требует особого подхода.
   Все же Джейку сюжет нравится, успокоила  она  себя,  решив  выбросить  из
головы тот неприятный инцидент  с  коротышкой.  Но  именно  после  него  она
попыталась отвлечься на что-то новое. Литературный агент мог бы поставлять в
издательства ее книжки о Пенни Паррише, пока юные поклонники не  устанут  от
них, но с двадцатью книгами на полке Джулия была готова сменить тему.
   Конечно, мешала и жара. Сейчас термометр показывал далеко за тридцать,  и
хотя она сидела за компьютером  лишь  чуть  больше  часа,  спина  совершенно
затекла, а шорты прилипли к телу.
   Может  быть,  стоило  бы  писать  об  огненном  драконе,  подумала   она,
критическим  оком  пробегая  последние  строчки.  Но  снежный  дракон   куда
оригинальнее, и  Ксанаду,  как  она  его  назвала,  окажется  притягательным
персонажем. Несмотря на то что Элизабет из-за  него  испуганно  вскрикивает,
подумала она с улыбкой.
   Джулия вздохнула и посмотрела  на  тонкие  золотые  часики  на  запястье.
Одиннадцать часов,  отметила  она  с  некоторым  облегчением.  Время  выпить
любимую чашечку  кофе.  Пусть  Гарольд  полчасика  Поразмышляет  над  своими
возможностями. В конце концов, староанглийские овчарки не отличаются  особой
живостью ума.
   Выбравшись из своего кресла, она направилась на  негнущихся  ногах  через
гостиную в просторную кухню, которую спланировала сама. Довольно скромная по
размерам, она сочетала в себе уют кухни  в  фермерском  доме  с  технологией
девяностых, и хотя посудомоечной машины не имеется, все  принадлежности  для
приготовления вкусной еды в наличии.
   В питании Джулия стала,  наверное,  экспертом.  Она  обнаружила  у  себя,
возможно с некоторым опозданием, природный талант к выпечке, сама выращивала
большую часть овощей  и  фруктов  и  с  удовольствием  экспериментировала  с
блюдами.
   Между прочим, в самом начале, еще не обнаружив, что может зарабатывать на
жизнь  писанием  детских  книжек,  Джулия  страдала  от  избытка  свободного
времени. Присмотр за одним маленьким мальчиком не поглощал всю  ту  энергию,
которую она тратила, будучи постоянно занята в съемках, и  первое  время  ей
было нелегко справиться с превращением из публичного лица в частное.
   Она не жалела о сделанном. Задолго до решения все  бросить  в  ней  зрела
внутренняя неудовлетворенность своей жизнью. Несмотря на успех  и  множество
появившихся благодаря ему друзей, она все больше  уставала  от  известности.
Вся эта мишура была так утомительна и поверхностна, что она решилась бежать.
   Наверное, переломным моментом стала  смерть  матери.  Не  подталкивай  ее
миссис Харви, Джулия вряд ли поступила  бы  в  драматическую  школу,  давшую
толчок ее успешной карьере. Не подозревая о том, что она обездолит тем самым
целую рать  своих  потенциальных  почитателей,  Джулия  хотела  поступить  в
университет, а затем выйти замуж. Она не хотела быть актрисой.  Богатство  и
слава совсем не интересовали ее.
   Ну, может быть, не совсем, честно  призналась  она,  вспоминая  множество
горячих  поклонников,  появившихся  у  нее  в  те  дни.   Пресс-конференции,
вечеринки, встречи со знаменитостями - все это казалось  чудесным  неопытной
Джулии Харви. Она стала любимицей  фотографов;  кажется,  не  могла  и  шагу
ступить незамеченной.
   А потом ее пригласили в Голливуд и поползли слухи о  ее  личной  жизни...
Неважно, что сплетни были лживы и мать не сомневалась, что Джулия ничего  не
сделала для разрушения своего прежнего образа, - газеты продолжали  печатать
их. Как будто ее успех пробудил  какую-то  ненависть  в  репортерах,  прежде
аплодировавших ей. Невольно она начала приобретать дурную репутацию, которая
нарастала от фильма к фильму.
   Но тогда ей еще удавалось  справляться  с  этим.  Даже  удивительно,  как
быстро она научилась парировать удары с  такой  легкостью,  что  заслуживала
комплименты. В конце концов, сплетни о ее романах  со  всеми  партнерами  по
съемкам были хорошей рекламой. Студии не опровергали их. Из-за них повышался
интерес к ее фильмам.
   Наверное, все дожидались, когда она сбросит платье.  Нагота  окончательно
подтвердила бы ее дурную славу. В  действительности  же  Джулия  никогда  не
снималась обнаженной. На этом пункте она всегда  настаивала  при  подписании
каждого контракта.
   Со смертью матери, однако, у Джулии словно  пропала  палочка-погонялочка.
Без влияния  миссис  Харви  она  не  могла  столь  же  строго,  как  прежде,
относиться к себе. Она перестала соглашаться на роли лишь  для  того,  чтобы
получить  одобрение  матери.  Она  не  делала  больше  ничего  ради  чистого
самоутверждения. По сути, она стала свободна.
   Вряд ли одна только смерть миссис Харви побудила  ее  оставить  сцену,  с
кривой усмешкой признала Джулия, насыпая зерна в кофемолку. Не  будь  других
причин, она, может быть,  никогда  бы  не  решилась  уйти.  Она  все  больше
смирялась с навязанным ей  образом  жизни  и  имиджем.  Поклонение,  деньги,
власть, наконец, действуют как наркотик. И она не более повинна в слабости к
ним, чем все остальные.
   Смолов кофе и положив его  в  паровую  кофеварку,  Джулия  шагнула  через
открытую дверь на увитую виноградом веранду. Камышовые кресла с разложенными
на них подушечками были защищены от солнца  листьями  пальмы,  а  некрашеные
доски под ногами теплы и приятны.
   Сейчас она не замечала раскинувшейся  перед  ней  панорамы,  которая  так
подкупила ее при выборе виллы. Ее нынешняя жизнь и  занятия  поставлены  под
угрозу появлением того репортера. Как ни пыталась, она не  могла  отделаться
от ощущения, что видит его не последний раз. Слава Богу, он не  опознал  ее!
Почему бы тогда не забыть об этом?
   Джулия  вздохнула  и  постаралась  сфокусировать  взгляд   на   серфинге,
скользившем у рифов в паре сотен  ярдов  от  берега.  Здесь  так  прекрасно,
подумала она, как думала много раз, переехав  сюда  с  Джейком.  Спокойно  и
мирно. Как и прежде. Без перемен.
   Она положила руки на невысокие перила, окружавшие  веранду,  и  заметила,
что краска снова облупилась. Она ведь красила  их  всего  несколько  месяцев
назад, но солнце - тоже рачительный хозяин.
   Все же вилла сильно отличается от того, что она увидела  впервые.  Ей  бы
стоило тогда не разглядывать панораму, а обратить внимание на выщербленные и
облупившиеся  доски,  на  годами  протекавшую  крышу  и  на  заселявших  дом
незаконных жильцов. Не людей, конечно,  а  целого  зверинца  всяких  тварей,
маленьких и больших, которые, как она потом обнаружила, гнездились на  крыше
и в деревянных деталях. Весь дом  требовал  очистки  и  ремонта,  но  Джулия
взялась за это с удовольствием. И до тех пор, пока она сможет подниматься по
утрам навстречу открывающейся взгляду потрясающей  перспективе,  хлопоты  по
дому не будут ей в тягость.
   Труды ее были не напрасны. Прошло десять лет, и Джулия сейчас чувствовала
определенную гордость за свой дом и сад. Все это ее. Она создала это  своими
руками. Некая божественная сила сотворила все вокруг, но именно она, Джулия,
превратила это жилище в домашний очаг.
   А  сейчас  ее  творение  под  угрозой,  тревожно  подумала   она,   снова
возвращаясь мыслями к человеку, который вторгся в ее спокойный мир.  Как  он
отыскал ее? Именно это хотелось бы знать. Бенни выполнил свое  обещание.  Он
никому не открыл, где ее искать.
   Однажды она уже была напугана. Однажды она  уже  жила  в  страхе,  каждый
Божий день ожидая разоблачения. Ей не следовало  надеяться,  что  можно  так
легко сбежать от  старой  жизни.  Кто-то  стремится  найти  ее.  Где-то  она
совершила ошибку.
   Но годы шли, и Бенни, единственной связи с прошлым, тоже не стало. В  ней
окрепла уверенность, что мир давно забыл ее. Забыл Джулию Харви,  с  грустью
уточнила она. Что же, Джулия Харви давно умерла. Сейчас она  Джулия  Стюарт,
художник-любитель и профессиональный писатель. Почему ее не  могут  оставить
одну? Почему ее не могут оставить в покое?
   Но что-то говорило ей, что не  могут.  Даже  если  удалось  убедить  того
человечка (как бишь его звали? Нэвил Как-его-там), что  она  не  знает,  где
Джулия Харви, тот все  равно  вернется.  В  конце  концов,  он  лишь  чей-то
посланец. Он заявил, что прибыл  из  Лондона,  где  и  получил  ее  адрес  в
Сан-Хасинто. Что, если они пришлют еще кого-то, кто опознает ее? Не  сопляка
репортера, который еще под стол пешком ходил, когда она была молодой.
   Все же она изменилась - сильно изменилась, успокаивала она  себя.  Раньше
ей ничего не стоило. потратить тысячу долларов на косметологов,  но  сегодня
ее волосы не ухожены и выбелены тем же жгучим  солнцем,  которое  старит  ее
веранду. Кожа, о которой бредило целое поколение, покрыта густым загаром,  и
сама она, хотя по-прежнему стройна, стала шире в бедрах,  и  груди  налились
после рождения Джейка.
   Посмотри на себя со стороны, с усмешкой подумала она.  Тридцатисемилетняя
мать-одиночка без всяких претензий на  очарование.  Что  бы  ни  рассчитывал
найти здесь репортер, она не оправдала его ожиданий.  Он  вполне  готов  был
поверить, что она не может быть предметом его поисков.
   От жары пот стекал между грудей, и она  отбросила  с  шеи  тяжелую  копну
волос. Хотя она обычно заплетала косу, сегодня оставила волосы  распущенными
и встряхивала головой, чтобы позволить относительно свежему  бризу  охладить
влажную  кожу.  Наверное,   следовало   бы   поразмыслить   над   установкой
кондиционера, рассеянно подумала она, но тогда исчезнет возможность  жить  с
открытыми настежь окнами  и  дверями.  Все  же,  если  пресса  снова  начнет
пробивать путь к ее порогу, придется запереть двери.
   Если она останется...
   Кофеварка  за  ее   спиной   отключилась,   и,   перестав   мучить   себя
размышлениями, Джулия вернулась в дом. Кафель казался  почти  ледяным  после
жары снаружи, а воздух  был  напоен  запахом  стелющихся  растений  и  трав,
которые она выращивала на подоконниках.
   Взгляд на травы напомнил, что следовало бы до  конца  недели  съездить  в
Джорджтаун. Хотя на Сан-Хасинто был  собственный  небольшой  базар  рядом  с
гаванью, большинство промышленных товаров приходилось привозить  с  Большого
Кайманова острова в трех часах  паромом  отсюда.  Джулия  владела  небольшим
яликом, на котором они  с  Джейком  катались  по  выходным,  но  он  не  был
приспособлен для перевозки грузов. Обычно она с Марией, женщиной с  острова,
которая занималась с  ней  работой  по  дому,  посещали  столицу  Каймановых
островов каждую пару недель. Приятно иногда вырваться в  свет,  пройтись  по
магазинам и пообедать в одном из прекрасных ресторанов.
   В Джорджтауне также находилась школа Джейка. Он  жил  там  всю  неделю  у
директора и его жены, приезжая домой на выходные, с пятницы до воскресенья.
   Первое время ему это не нравилось. Пока сын был  маленьким,  Джулия  сама
учила его, и Джейк не понимал, почему  она  не  может  заниматься  с  ним  и
дальше. Но была и другая причина, по которой Джулия  настояла,  чтобы  Джейк
посещал школу Святого Августина. Хотя у сына были друзья на Сан-Хасинто, она
знала, что мальчику требуется постоянная компания детей его возраста.  Кроме
того, ее жизнь так одинока. Не слишком хорошо заставлять его думать, что ему
не требуется что-то еще.
   Взяв кофейник,  Джулия  нехотя  вернулась  в  кабинет  и  снова  села  за
компьютер. Пару недель назад приключения Гарольда захватывали ее целиком, но
сейчас ей трудно было сосредоточиться  на  работе.  Беспокойство,  опасения,
страх... прогнать их было нелегко. Гнетущее предчувствие  беды  не  покидало
ее, и она не могла от него избавиться.
   К концу следующей недели Джулия почувствовала себя намного лучше. Время -
да и тот факт, что она стала лучше спать, - убедило  ее,  что  она  напрасно
тревожилась из-за своего посетителя. Мало  ли  зачем  этот  человек  приехал
сюда? Мало ли зачем расспрашивал о ней? Она дала ответ. У  него  нет  причин
возвращаться. В конце концов, она - единственная англичанка того же,  что  и
Джулия Харви, возраста, живущая на острове, и он мог  просто  выйти  на  нее
наобум. Возможно,  одиноко  живущая  здесь  женщина  не  может  не  привлечь
внимания. Но людей всегда сбивает  с  толку  непохожесть.  Може