ственной  бледной  копией,
может, ее слабость вызвала в ней сострадание, а может быть, в  то  время
Диана еще не слишком твердо стояла на ногах и откровенное восхищение Са-
ры льстило ее самолюбию. В общем, они подружились, и Сара, которая  была
на семь лет моложе, стала, сама того не желая, ее наперсницей.  Несмотря
ни на что, она любила Диану, хотя и не всегда приветствовала ее  попытки
вмешиваться в свою жизнь. Тем не менее именно Диана помогла  ей  увидеть
Тони в истинном свете, и она же предоставила ей возможность  побыть  од-
ной...
   При мысли о Тони у Сары задрожал подбородок.  Сначала  она  никак  не
могла с этим смириться. Тони казался таким уверенным  в  себе,  в  своем
чувстве к ней, он столько раз говорил ей о своей любви. Они даже уже об-
суждали, когда и где поженятся. Но как-то  Диана  случайно  упомянула  в
разговоре, что у Сары больное сердце, и Тони начал выдумывать  предлоги,
почему они не могут встретиться...
   На ветровое стекло упали капли дождя, и Сара попыталась отогнать неп-
риятные мысли, сосредоточившись на дороге.  Сейчас  она  опасным  крутым
зигзагом спускалась вниз, где виднелись дома, словно прилипшие к  обрыву
над скалистой бухтой. Ближе она увидела дамбу и рыбацкие баркасы,  вытя-
нувшиеся под ее укрытием, а потом дорога опять поднималась вверх, к  мы-
су, где через пелену дождя уже виднелся дом, который стоял  поодаль  сам
по себе.
   Наверное, это и есть Равенс-Милл, решила Сара и окончательно прогнала
грустные воспоминания. Диана подробно описала ей место, все совпадало  -
здесь было хмуро и безлюдно. Вот о чем Диана не сказала, так это о  раз-
мере и внушительном виде дома, и Сара не без трепета взирала  на  мощные
каменные стены, поднимавшиеся перед ней.
   От каменных ворот к дому вела дорога, заросшая сорной травой; опустив
уголки губ, Сара нажала на тормоз. Это не то место, где  можно  провести
пару недель в одиночестве, не загородная дача, где можно обрести  покой,
мрачно думала она. Это особняк, родовое гнездо, где только для  стирания
пыли нужна дюжина слуг. Диана дала ей ключ, и, представив себе дом обыч-
ных размеров, Сара захватила с собой спальный мешок, чтобы в нем  спать,
пока не уберет в доме, не проветрит постель и так далее; теперь это  ка-
залось нелепым. Диана говорила, что некая миссис Пенуорти заходит  время
от времени открыть окна и проверить, все ли в порядке, но теперь, сидя в
машине, Сара начала сомневаться, так ли это на самом деле.  Разве  такой
дом открывают, чтобы проветрить? Возможно ли это? Здесь, наверное, одних
комнат не сосчитать - приемные, гостиные, столовые, спальни...
   Опустив плечи, она посмотрела на квадратные мужские  часы  на  тонком
запястье. Уже шестой час. Через пару часов стемнеет, и,  хотя  ей  и  не
очень хотелось ехать назад до ближайшего города по таким дорогам, да еще
в дождь, перспектива провести ночь одной в этом  мрачном  особняке  была
еще менее привлекательной. Обернувшись, она оглядела груду багажа, кото-
рый с трудом поместился на заднем сиденье "мини", а часть  свалилась  на
пол. Кроме спального мешка и подушек здесь были сумки с одеждой,  свежим
постельным бельем и едой на первые дня два и портфель с черновым вариан-
том ее повести. Сжав губы, она вздохнула. Над книгой (это  была  приклю-
ченческая повесть для детей) еще предстояло много работать, но она,  как
профессионал, чувствовала, что книга пойдет. Сара хотела  переписать  ее
за эти неожиданные свободные недели. Это была ее цель и, как она  надея-
лась, одновременно ее спасенье, и, может быть, когда книга выйдет,  Сара
станет увереннее в себе и своем будущем.
   Сара уселась поудобнее. Если она сейчас уедет, то уже никогда не  пе-
репишет книгу - это точно. Как только она вернется в Лондон, опять будет
полно работы (хотя ее шеф и проявил понимание и отпустил ее раньше  вре-
мени в отпуск); к тому же там велик соблазн опять позвонить Тони и поте-
рять последнее уважение к себе.
   Дождик вдруг кончился, и сквозь облака проглянуло неяркое  солнце.  В
апреле дожди, в мае цветы, пришло Саре в голову, когда она глядела,  как
янтарные лучи золотом загорелись в оконных стеклах. Между тисами, обрам-
лявшими подъездную дорогу, были видны верхние этажи дома, и  Саре  вдруг
захотелось остаться. Ведь глупо столько миль проехать и даже  не  загля-
нуть в дом; с появлением солнца он выглядел не так устрашающе. Сара  по-
думала, что Равенс-Милл, если им как следует заняться, может стать прек-
расным уютным домом, и она легко могла себе представить гордость,  кото-
рую испытывала Диана, став его хозяйкой.
   Дорога к дому слегка поворачивала и скрывалась, таким образом, от лю-
бопытных глаз; сторожка у ворот была пуста. Кто-то, наверное деревенские
мальчишки, разбил в ней стекла; дом, во всяком случае внешне, был  абсо-
лютно цел.
   Гравий дорожки весь пророс сорняками, а тисы, оставленные  без  прис-
мотра, потеряли форму и вид. Лужайки, тянувшиеся прямо до самого обрыва,
были в не менее запущенном состоянии, и привести их в порядок можно  бы-
ло, разве что вооружившись косой.
   Все окна на фасаде дома были зашторены, и Саре со свойственным ей во-
ображением показалось, что дом настороженно смотрит на мир из-под  прик-
рытых штор. Как обидно, что здесь больше никто не живет, думала она. По-
жалуй, нет более грустной картины, чем пустой дом.
   Сара остановила "мини", выключила мотор и вышла из машины. От холода,
который несло с океана, у нее сразу перехватило дыхание,  и  она  скорее
полезла в машину за жакетом от шерстяного брючного костюма, который сня-
ла в дороге. Натягивая его поверх коричневой, в  тон,  шелковой  блузки,
Сара порадовалась, что у него такой высокий воротник, и сразу согрелась,
пока искала в сумке ключ, который дала ей Диана.
   При повороте ключа тяжелая в заклепках дверь на удивление легко пода-
лась вовнутрь, без скрипа и скрежета, как представляла себе Сара. Усмех-
нувшись над своим воображением, всегда рисовавшим ей жуткие картины, она
с облегчением увидела, что шторы, которыми были закрыты окна по обе сто-
роны двери, пропускают свет, и, значит, можно укрыться за дверью от все-
го мира и не бояться темноты. Все же, как только дверь  закрылась,  Сара
подняла одну штору и с любопытством огляделась.
   Она стояла в холле с очень высоким  потолком,  куполом  поднимавшимся
над ее головой. Прямо перед ней две одинаковые боковые лесенки  вели,  с
двух сторон, к площадке, откуда шла уже одна,  центральная  лестница  на
второй этаж; сквозь столбы солнечного света с  роем  пылинок  был  виден
мужской портрет, висевший напротив этой площадки. Справа  и  слева  были
закрытые двери, как она представляла, гостиных и приемных, а под площад-
кой посверкивал матовым черным блеском потемневший  от  времени  дубовый
сундук...
   Сара широко раскрыла глаза и моргнула. Сначала она, конечно, не обра-
тила внимания, но в доме было удивительно чисто, если учесть, что  здесь
давно никто не живет. Посмотрев под ноги, она увидела натертый паркет, в
центре холла устланный коврами, причем  отлично  натертый:  она  уловила
слабый запах воска.
   Сарой овладело чувство беспокойства.  Или  миссис  Пенуорти  исключи-
тельно добросовестно относится к своим обязанностям, или Диана  ошибает-
ся, но в доме явно кто-то живет. А вдруг Адам, как и его жена, предложил
кому-нибудь погостить? Вдруг те, кто живут здесь сейчас, вышли навестить
знакомых или в магазин за покупками?..
   Бежать! - первое, что пришло ей в голову, но потом она подумала: если
в доме кто-то живет, почему опущены шторы? И потом, Диана наверняка зна-
ла бы, если б муж вернулся в Англию. Разве она послала бы сюда Сару, ес-
ли бы не была абсолютно уверена в том, что Адама нет в Англии?
   Постепенно пульс приходил в норму, и Сара попыталась мыслить логичес-
ки. В конце концов, ведь Диана же знала, что она, Сара, сюда собирается,
именно поэтому и попросила миссис Пенуорти все подготовить к ее приезду.
Ну конечно же, именно так и было, и очень хорошо, что Сара решилась вой-
ти в дом. А если бы повернулась и уехала, она никогда бы не узнала,  как
постаралась для нее эта женщина, и Сара убеждала себя в том, что ей  та-
ким отношением оказали честь. Она с нежностью подумала о Диане. Как мило
с ее стороны так о ней заботиться. (Не слишком на нее похоже,  вообще-то
говоря, если вспомнить, как безжалостно она разоблачала Тони.) Нет,  хо-
рошо, что она осталась!
   - Ты все-таки приехала, Диана!
   Низкий мужской голос, пригвоздивший Сару к месту, раздавался из  отк-
рытой двери с правой стороны холла. Это была  ничем  не  примечательная,
обитая кожей дверь, и до этого момента Сара едва ли обратила на нее вни-
мание. Библиотека или кабинет, подумала она, проходя мимо, скользнув  по
ней взглядом.
   Сейчас же дверь была отворена, и в проеме стоял мужчина; неясный свет
позади него еле освещал его неподвижную фигуру. Это был высокий стройный
человек; прямые темные волосы падали ему на лоб. Черты лица были с  тру-
дом различимы - высокие скулы, острый нос, тонкие губы, - но она  узнала
его не поэтому. Она видела фотографии Адама Трегоуэра и не сомневалась в
том, что это он; она узнала его именно по этой неподвижности и еще пото-
му, что на нем были темные очки и в комнате за его спиной  были  опущены
шторы: зачем слепому солнечный свет?
   Но что означают его слова? Ты все-таки приехала, Диана! Что это  зна-
чит? Что он имеет в виду? Может, он посылал за женой? Позвонил  Диане  и
попросил ее о встрече? Вернее, попросил ее сюда приехать?
   У Сары неровно забилось сердце. Она чуть не сказала, что она не  Диа-
на, но потом передумала: она чувствовала себя виноватой в том, что  яви-
лась сюда и нарушила уединение этого человека. Она не  имела  права  это
делать. Здесь должна была быть сейчас не она, а Диана, и если она  приз-
нается в том, что это не так, то растопчет чувство  собственного  досто-
инства Адама Трегоуэра. Как она скажет ему, что ее прислала сюда  Диана?
Как признается в том, что невольно служит орудием в игре, которую  ведет
Диана? С каждой минутой она все больше и больше убеждалась: Диана знала,
что в доме ее ждет муж.
   Но и не признаться она не может! Пять лет этот человек был мужем Диа-
ны. Он знает ее лицо, голос. Но ведь Адам Трегоуэр ослеп, и вот уже семь
лет, как они расстались...
   - Диана... - сказал опять мужчина, и Сара беспомощно поглядела в  его
сторону. Нужно что-то сказать, что-то ему ответить. Господи, да  на  что
же надеялась Диана?
   - Адам? - робко выдохнула она и услышала, как он вздохнул с  облегче-
нием. - Я... Добрый вечер!
   - Как я выгляжу?
   Похоже, голос ее не выдал, и Сара судорожно перевела дыхание. Что  же
делать? Признаться или еще глубже погружаться  в  трясину  обмана?  Адам
Трегоуэр так много страдал в жизни. Может ли она уберечь  его  от  новых
страданий? Почему он посылал за Дианой? Что хотел ей сказать?  И  почему
Диана умолчала об этом?
   Ее охватил гнев. Диана знала, что муж здесь, - теперь Сара была  уве-
рена в этом. Все встало на свои места, в том числе и  предложение  Дианы
пожить недели две в доме, который она не удосужилась описать, и  поэтому
Сара ожидала увидеть нечто совсем другое. Диана знала, что  Адам  здесь,
знала, что он ее ждет, - и послала вместо себя Сару, понимая,  что  Сара
со своим горем не сможет не посочувствовать беспомощному человеку.
   - Как выглядишь? Хорошо, - выдавила она, хотя в этой полутьме вряд ли
можно было что-нибудь увидеть. - Адам, я...
   - Хорошо, что ты приехала. - Его слова прервали попытки  Сары  что-то
объяснить; в голосе слышались ироничные нотки. - А я все думал, приедешь
ты или нет. Ведь ты так... занята. Не то что я.
   У Сары пересохло во рту. Она перевела глаза на  окно  с  поднятой  ею
шторой и с тревогой заметила, что опять  собрались  тучи  и  на  оконном
стекле появились первые капли дождя. Она вдруг  осознала  всю  опасность
своего положения и невольно отступила на шаг.
   - Добро пожаловать. - Словно почувствовав  ее  страх,  Адам  Трегоуэр
шагнул вперед и уверенно пошел к ней. - Почему бы нам не пройти в библи-
отеку? Там можно чего-нибудь выпить перед едой, и, вообще, удобнее  раз-
говаривать в уютной обстановке.
   - Да, но... - Сара с тоской взглянула на окно. Ей нельзя здесь  оста-
ваться, в ужасе думала она, но как уйти, не дав ему догадаться, что Диа-
на в очередной раз его одурачила? Может, он и не надеется, что она оста-
нется. Ну конечно же, он понимает, что Диана никогда не  согласится  ос-
таться с ним наедине в доме. Может, он просто пригласил ее на обед,  по-
говорить о... О чем? О прошлом? Вряд ли. О ее работе? Тоже маловероятно.
О разводе? Она вздохнула с некоторым облегчением. Да, наверное,  дело  в
этом. Адам хочет получить развод. Может, он встретил женщину и хочет  на
ней жениться. На какой-нибудь  португалке.  На  такой  послушной  порту-
гальской донне, которая спит и видит, как любить мужа и воспитывать  его
детей.
   - Диана.
   Он подошел совсем близко, и в свете из незашторенного окна Сара  уви-
дела его глаза, спрятанные за темными стеклами очков. Это  были  глубоко
посаженные глаза с тяжелыми веками, такие пронзительные, что, хотя она и
знала, что он не может ее видеть, она не могла отделаться  от  ощущения,
что он видит ее насквозь. По его загорелому лицу было ясно, что он живет
в южных краях; на нем была темно-голубая рубашка, расстегнутая на  креп-
кой мускулистой шее. У горла на золотой  цепочке  висела  монета,  вроде
тех, что носят вместо удостоверения личности; а на  руке  два  кольца  -
обычный золотой перстень с печаткой и плоский медный амулет. Хотя  он  и
был похож на того Адама Трегоуэра, которого она представляла по фотогра-
фиям, в жизни он производил какое-то странное, волнующее впечатление,  и
теперь она поняла, почему Диана так хотела стать его женой. Она  удивля-
лась честолюбию Дианы, побудившему ее уйти от Адама к Лансу Уилмеру, ко-
торый, хотя и был хорош собой, значительно уступал Адаму в мужском обая-
нии.
   - Пойдем.
   Он протянул ей руку, и Саре ничего не оставалось, как идти через холл
к двери в библиотеку. Он постоял какое-то мгновение, потом она  услышала
за спиной его шаги.
   Библиотека была очень просторная;  чувствовалось,  что  ею  давно  не
пользовались - здесь было сыро и пахло заброшенностью. Но в камине уютно
потрескивал огонь, и через какое-то время Сара различила приятный  запах
гаванского табака. Две стены и еще половина третьей, где было  зашторен-
ное окно, были полностью заставлены книжными  полками.  Четвертую  стену
занимал огромный камин и пара застекленных шкафов из  темного  дерева  с
коллекцией шахматных фигур из нефрита, слоновой кости, черного дерева  и
алебастра. Еще в библиотеке был письменный стол, на котором стоял поднос
с напитками, рядом с ним кожаный стул, а у камина, напротив друг  друга,
два кресла, обитых зеленым бархатом, довольно потертые.  На  полу  лежал
ковер с вылинявшим от времени узором.
   Сара неуверенно остановилась посередине комнаты и услышала, что  Адам
закрыл дверь; потом он подошел к ней и указал на кресла у камина.
   - Присаживайся, - пригласил он, и его рука уверенным жестом нашла  на
столе поднос с напитками.
   Сара села, отчасти потому, что чувствовала какую-то слабость в ногах,
отчасти потому, что так он был от нее дальше. Забавно,  конечно,  высту-
пать в роли жены Цезаря, но она не знала, чего он от нее хочет,  что  он
может сделать, чтобы заставить ее остаться.
   У Сары опять возникло искушение признаться, кто она,  но,  когда  она
посмотрела, как он возится с бутылками, передумала. Он явно хорошо  раз-
личал их по форме и размеру. Наконец он повернулся к ней и спросил:
   - Ну, что ты будешь пить? Виски, джин? Или твой любимый? - И он вдруг
горько усмехнулся. - Или у тебя переменился вкус?
   Сара засомневалась. Насколько она знала, любимый напиток Дианы -  сок
горького лимона, иногда с вермутом, если позволяют калории.
   - Пожалуй, мой любимый, - неуверенно согласилась она и, когда он  по-
дал ей фужер, содержимое которого внешне напоминало  кокаколу  и  сильно
пахло ромом, судорожно сглотнула. Наверное, здесь еще и бакарди, догада-
лась она и, когда попробовала, поняла, что права.
   - Да. - Адам налил себе виски, держа горлышко бутылки на крае стакана
и прислушиваясь к звуку, чтобы не налить больше, чем  нужно.  -  Сколько
зим, сколько лет.
   Сара кивнула, вспомнила, что он не видит, и тихо сказала:
   - Да.
   - Знаешь, ты не такая агрессивная, как я думал, - продолжал он  удив-
ленно, опершись на край стола. - Я знал, что ты приедешь, но  не  думал,
что так сразу.
   Сара отпила еще глоток, чтобы придать себе храбрости. Итак, она  пра-
ва: Адам просил Диану приехать. Но зачем? Сказал ли он ей об этом?
   - Ну как тебе тут теперь, нравится? - спросил он, и, так как это была
менее опасная тема, Сара нашлась что ответить.
   - Здесь сыро, - сказала она робко. - Наверное, потому,  что  дом  так
долго стоял пустой.
   - Долго, - согласился он, опустив уголки губ. - Слишком долго.  А  ты
как думаешь, Диана?
   Она не понимала, что он хочет сказать. Зачем он  просил  Диану  прие-
хать? Он ведь знает, что она актриса, - он намекал на это в холле.  Неу-
жели он считает, что смог уговорить ее приехать?
   Сара сжала губы и пристально вгляделась в его спрятанные  за  темными
стеклами глаза. О чем он думает? Неужели он так  наивен,  что  полагает,
будто сумел вызвать к себе жену, которая бросила его без малейших  угры-
зений совести семь лет назад? Если даже после того  несчастного  случая,
когда он хотел покончить с собой, он, больной и слепой, не  смог  пробу-
дить жалость Дианы, как ему могло прийти в голову, что  она  вернется  к
нему сейчас?
   Все еще больше осложнялось и запутывалось, за окном смеркалось, и Са-
ру охватило беспокойство. Дело не только в том, то она здесь  под  чужим
именем. Даже если бы она действительно была Диана, она наверняка испыты-
вала бы то же самое ощущение - будто ее заманили  в  ловушку  и  заперли
вместе с этим мужчиной в темноте, в которой он живет вот уже семь лет...
   - Может, налить еще? - предложил он, и Сара, взглянув на  свой  почти
полный стакан, отказалась.
   - Я... мне уже пора, - пробормотала она и скорее  почувствовала,  чем
увидела, как он напрягся. - Я не могу остаться.
   - Почему? - резко спросил он. - Здесь масса комнат, масса, и  ты  от-
лично это знаешь.
   Сара поставила стакан на пол у камина и  протянула  к  огню  холодные
пальцы.
   - Боюсь, что ты не понимаешь, - начала она, решив, что  игра  заходит
слишком далеко, но он опять прервал ее.
   - Нет, это ты не понимаешь, Диана! - заявил он ледяным тоном. - Наде-
юсь, тебе ясно, что я пригласил тебя не для дружеской беседы. И я не на-
мерен отпустить тебя, как только ты решишь, что я ничем не  угрожаю  той
приятной жизни, что ты себе устроила! - Он выплеснул себе в стакан оста-
ток виски и повернулся к ней лицом. Если бы Сара не знала, что Адам сле-
пой, она готова была поклясться, что он видит, как она нервничает,  сидя
на краешке кресла. - Ты приехала, потому что тебя испугала моя  записка,
ты не поверила ей, но полной уверенности у тебя не было. Как  только  ты
приехала, ты стала подсматривать за мной, следить за мной, все пытаешься
понять, действительно ли я способен на это, а если так, то что именно  я
сделаю.
   Сара вскочила.
   - Вы не понимаете, господин Трегоуэр, - сказала она, и голос ее  зад-
рожал от страха и природной нервозности. - Я... я не... не ваша жена,  я
не Диана Трегоуэр. Меня зовут... Сара Форчун, и... и я не понимаю, о чем
вы говорите.
   На несколько мгновений воцарилась тягостная тишина; в  это  время  он
осмысливал то, что она сказала, переваривал, анализировал, искал  изъяны
и наконец нашел. Губы его дрогнули в горькой усмешке, и он резко рассме-
ялся.
   - Браво, Диана, браво! - саркастически похвалил он ее.  -  Ничего  не
скажешь - вот игра, достойная настоящей акт