меркли в сравнении с реальностью.
     Ее груди налились, соски затвердели, жаждая прикосновений и поцелуев.
     Когда губы Рэна прижались к ее груди, Сильвия застонала, извиваясь всем телом, охваченная безумным желанием.
     - Рэн... Рэн...
     Она лихорадочно шептала его имя, зарывшись лицом в его горячую кожу, лаская и целуя его везде, куда могла дотянуться.
     - Рэн... сейчас... пожалуйста... сейчас, - взмолилась Сильвия, сама удивляясь своей страсти, своему всепоглощающему желанию.
     Она почувствовала интимное прикосновение его пальцев, но отвела его руку. Ее женская сущность вынудила ее отвергнуть удовольствие, которое было бы всего лишь заменой тому, для чего создала ее природа.
     Не имея опыта, который мог бы подсказать ей, Сильвия подчинилась инстинктам, приподняла бедра, качнулась ему навстречу, и наконец Рэн обхватил ее руками и вошел в нее.
     Сильвия не удержалась от вскрика, ее тело напряглось, а глаза широко раскрылись, когда она почувствовала его внутри себя.
     Рэн замер и нахмурился, осознав ее неопытность, и попытался отодвинуться, но Сильвия вцепилась в него руками и ногами, удерживая в объятиях, пока его тело не взяло верх над рассудком.
     Осуществилось все то, о чем так долго мечтала Сильвия, и даже больше - блаженство, упоение, райское удовольствие. Хотя, когда все закончилось, лежа в объятиях Рэна, она чувствовала легкую боль... Да, ей было больно, но зато она безумно годилась собой. Наконец она стала женщиной. Женщиной Рэна... Они поженятся в "Отель-Плейсе", и Алекс поведет ее к алтарю... Счастливая, она погрузилась в сон.
     Проснувшись утром, Сильвия обнаружила, что лежит в постели в одиночестве, и даже решила поначалу, что все это ей приснилось. Но когда она прошлепала в гостиную, Рэн, полностью одетый, ждал ее у окна. Сильвия с радостью бросилась к нему и обвила его руками, но вместо того, чтобы обнять ее в ответ, поцеловать и снова отнести в постель, он решительно разжал ее объятия и резко оттолкнул.
     - В чем дело? Что не так? - непонимающе спросила Сильвия. - Прошлой ночью...
     - Прошлая ночь была ошибкой, - перебил ее Рэн. - Этого не должно было случиться, и я... Почему ты не сказала, что была девственницей?
     - Я... Я... - Глаза Сильвии наполнились слезами.
     Вот чего быть не должно - Рэн, такой равнодушный, холодный и отчужденный, набрасывается на нее с обвинениями.
     - Рэн, я люблю тебя, - дрожащим голосом призналась она. - Я хочу, чтобы мы были вместе... поженились...
     - Поженились? Ты все еще ребенок, Сильвия... Твоя мать...
     - Я уже не ребенок. Мне скоро будет двадцать, - торопливо возразила она.
     - Ты ребенок, - упрямо заключил Рэн, - и насколько я понимаю... Почему ты не сказала мне? Почему ты вела себя так, словно Уэйн твой любовник?
     - Я говорила, но ты не слышал. Я думала, тебя обрадует... что ты мой первый... мой единственный...
     - Обрадует? О, Господи. - Рэн разразился хриплым, горьким смехом. - Ко всем прочим неприятностям не хватает еще, чтобы ты забеременела...
     Сильвия побледнела. Прошлой ночью, потеряв голову от любви, она мечтала зачать от него ребенка, а теперь, после его слов, испытала самое жестокое в своей жизни разочарование.
     - Я принимаю гормональные таблетки, - тихо сказала она, опустив голову. - Просто... я... Врач выписал мне их по другой причине.
     Это было правдой, и у нее кровь застывала в жилах при мысли о том, с какой неохотой она согласилась принимать лекарство. Слава богу, что согласилась. Она не могла вынести этого осуждения, этой горечи в глазах Рэна.
     Все ее мечты и надежды рухнули.
     - Пожалуйста, иди и оденься, - потребовал Рэн. - Я скоро уеду, но сначала нам надо поговорить.
     Одеться!
     Внезапно Сильвию охватило жгучее чувство вины и собственной греховности. Натягивая одежду в своей спальне, она уже знала, что дорого заплатила за свою близость с Рэном - не только потерей невинности, но утратой любви и уверенности в себе, как в женщине. Она думала, что никогда уже не захочет снова видеть Рэна, не осмелится взглянуть ему в глаза. Прошлая ночь ничего для него не значила, а Сильвия была для него всего лишь безликим телом, с которым он удовлетворил свою физиологическую потребность.
     Когда она вернулась в гостиную, Рэн налил ей кофе. Взяв чашку, Сильвия проследила за тем, чтобы не только не коснуться его пальцев, но и не браться за чашку в том месте, где ее держал он. Узнав о его истинном отношении, она почувствовала себя уничтоженной, опозоренной, запятнанной. Больше всего на свете Сильвии хотелось вышвырнуть его из своей квартиры, своей жизни и своего сердца.
     - Сильвия...
     - Я не хочу говорить об этом, Рэн, - гордо заявила она, отвернувшись. - Так получилось. Мы оба знаем, что это ошибка, но иногда девушкам приходиться терять невинность... - Она с болью повела плечом. - Уэйн обрадуется. Как и ты, он не хотел быть первым...
     Что она несет? Сильвия сама удивлялась своим словам, но гордость вынуждала ее притворяться, что Рэн не обидел ее, что он не способен причинить ей боль.
     - Ты затащила меня в постель, чтобы потом трахаться с Уэйном?
     Ей почудилось недоверие и что-то еще в гневном голосе Рэна, но она отбросила свои подозрения и вскинула голову, поворачиваясь к нему лицом.
     - Да, - согласилась она.
     - Я тебе не верю, - решительно заявил Рэн и угрожающе добавил, - Ты говорила, что любишь меня. Ты даже заговаривала о свадьбе...
     Сильвия равнодушно пожала плечами.
     - Разве не так должны вести себя девственницы? - Она состроила легкомысленную гримасу. - Как я могу любить тебя, Рэн? Я что, обязана тебя любить? Ты только и делаешь, что постоянно меня ругаешь. Я хочу, чтобы ты ушел...
     - Сильвия, ты не можешь...
     - Уэйн скоро придет, - соврала Сильвия и беспечно добавила. - Он давно меня уговаривал найти кого-нибудь, чтобы... стать женщиной. Он очень опытный и любит, чтобы его любовницы знали толк в сексе... Уэйн - тот мужчина, которого я люблю.
     Что она ему наплела? Сильвия поверить не могла, что оказалась способной на такую ложь, но Рэн все принял за чистую монету.
     Отставив нетронутую чашку кофе, он шагнул к ней.
     Сильвия отпрянула.
     - Не понимаю, чего это ты так распсиховался, - сказала она, - Это такая мелочь...
     - Да... для тебя, наверное, - мрачно перебил ее Рэн.
     - И для тебя тоже. - Раздался звонок, и Сильвия кинулась к телефону, бросив через плечо, - Это Уэйн...
     Естественно, это оказался не Уэйн, и Сильвия дико смутила и сбила с толку беднягу продавца из фирмы, торгующей стеклопакетами, заявив ему, что сделала все, что он просил, и теперь ждет не дождется, когда же он приедет, и они смогут быть вместе, если он понимает, о чем речь. Звучно чмокнув телефонную трубку, она нажала на рычаг и повернулась к Рэну.
     - Уэйн уже в пути, так что если не хочешь остаться и посмотреть, чему я успела научиться...
     Она продолжала улыбаться - все той же неестественной, фальшивой улыбкой, с которой бросила ему вызов - даже после того, как дверь захлопнулась и по ее лицу потоком хлынули слезы.
     Поздним утром она и вправду встретилась с Уэйном, но совершенно случайно. Ей хватило двух часов после ухода Рэна, чтобы обдумать случившееся и прийти к выводу, что она не должна больше видеться с Рэном... и со всеми, кому он близок.
     - Привет, куколка, - усмехнулся Уэйн. - Кажется, нам пора распрощаться. Я сегодня уезжаю с "зелеными".
     И тогда Сильвия приняла решение, воспользовавшись возможностью сбежать не только от Рэна, но и от всего, что с ним связано - от своей любви, своего стыда и страха, что он раскусит ее ложь.
     - Я еду с тобой, - решительно заявила она, и добавила, прежде чем Уэйн успел возразить, - Сводный брат прислал мне денег, так что я не буду нахлебницей.
     - Сколько он тебе прислал? - с интересом спросил Уэйн.
     Час спустя, сложив все необходимые вещи, Сильвия заперла дверь квартиры и вышла к Уэйну, дожидавшемуся ее в машине.
     Теперь она стала другим человеком. Рэн, ее любовь к нему, жизнь, которую она когда-то вела - все осталось в прошлом и будет благополучно забыто.

Седьмая глава

     Шум в саду за окном отвлек Сильвию от воспоминаний. Она растерянно выглянула в пронизанную лунным светом темноту и торопливо отвела взгляд, заметив скрывшегося в тени Рэна.
     Как долго он стоит там и смотрит на нее? Судя по одежде, он работал, должно быть, выслеживал браконьеров, которых тут наверняка не меньше, чем в поместье ее сводного брата.
     Дрожа, она направилась к кровати. Пробило три часа утра, и проведя ладонью по щеке, Сильвия заметила, что ее лицо намокло от слез.
     Что за глупость - стоять тут посреди ночи, оплакивая свое прошлое? Как же она завидует Рэну. Он-то небось и слезинки по ней не пролил.
     Что случилось с ее характером, с силой воли, с данным себе обещанием никогда больше не позволить Рэну оскорблять себя, как в тот прошлый раз, когда они встретились как враги, после того как Сильвия позволила "зеленым" вторгнуться на землю Алекса и разрушить хорошенькую лужайку среди леса, которую сама же и помогала обустраивать... в отместку за разрушенную любовь?
     Рэн возненавидел ее за это не меньше, чем она его. Она прочла это в его глазах, когда он провожал ее в Америку.
     - Что ты здесь делаешь? - спросила Сильвия.
     - А ты как думаешь? - огрызнулся Рэн, но она и сама знала ответ. Он хотел убедиться, что она действительно уезжает.
     Теперь она вернулась, вернулась, чтобы узнать, что не все меняется, и не каждая любовь проходит.
     Ей уже не двадцать лет; и теперь она знает, что невозможно убежать от себя и от своей любви. У нее есть работа, обязательства, и вообще, что дало ей то, первое, бегство? Ведь она так и не перестала любить его?

***

     В уютном полумраке залитого лунным светом сада Рэн прислонился к стволу дерева и закрыл глаза. Известие о том, что Сильвия является представителем Траста, вызвало в нем то же чувство горькой иронии, что и сообщение о неожиданном наследстве. Миллионером он, конечно, не стал, но его жизнь и планы на будущее совершенно изменились с тех времен, когда мать Сильвии обсуждала с Алексом детскую влюбленность своей дочери.
     Естественно, Рэн знал о ее чувствах, как знал и то, что Сильвия в свои семнадцать лет была еще слишком юной и совершенно не готовой к серьезным отношениям.
     - Так какого черта ее мать на меня наезжает? - в ярости воскликнул Рэн, меряя шагами пол библиотеки в доме Алекса.
     Алекс сочувственно покачал головой.
     - Мне трудно говорить об этом, Рэн. Ты мой друг и мой...
     - Твой работник... - Рэн поморщился. - И, конечно, с точки зрения матери Сильвии я мало чем отличаюсь от слуги, - презрительно добавил он.
     Алекс промолчал, не мешая другу выплескивать свой гнев.
     - Тебя это тоже беспокоит, - пришел к выводу Рэн. - Иначе ты не завел бы этот разговор.
     - Да, в некотором роде, - спокойно согласился Алекс. - Хотя меня волнует вовсе не то, что ты якобы не ровня Сильвии. Я знаю твою семью, Рэн, и твою родословную, так что в вопросе, кто кого знатнее, пожалуй, Сильвия тебе еще и уступит. Но ты сам должен понимать, что эти проблемы мне до лампочки. Нет, если честно, я беспокоюсь совсем о другом, и наверное, должен был обсудить это с Сильвией, а не с тобой, но... понимаешь, она мне не родная сестра, мы даже не родственники, и, боюсь, я совершенно не способен понять психологию девочек-подростков. Короче... Сильвия вбила себе в голову, что любит тебя. Я считаю, что ради вас обоих эти чувства не стоит... поощрять. Она еще маленькая и неопытная, и я не хотел бы, чтобы она страдала... и ты тоже.
     - Чего ты боишься? - взорвался Рэн. - Что я затащу ее в постель?
     - Это настолько уж невозможно? - тихо спросил Алекс. - Я ни в чем тебя не обвиняю, Рэн; физически она уже взрослая, и любит тебя... или убеждена, что любит...
     - Она увлечена мною, но долго это не продлится, - мрачно перебил его Рэн. - Это ты хочешь мне сказать? А я не должен прикасаться к ней, пока она не вырастет... или не разлюбит меня... Но как же мои чувства? Что, если я...? - Он покачал головой, злясь на себя и на Алекса. Даже больше на себя, потому что Алекс всего лишь выполнял свой долг сводного брата. - Ты прав, она еще ребенок, и чем скорее вырастет и забудет меня, тем лучше, - твердо сказал Рэн. - А что касается постели, - буркнул он, когда Алекс уже собрался уходить, - это не проблема.
     Это и не было проблемой до тех пор, пока Рэна не начало тошнить от женщин, которые значили для него так же мало, как и он для них. Но даже находя в них какое-то утешение, он с большим трудом сумел сдержать данное себе и Алексу обещание. Были моменты, не такие уж редкие, когда Рэн готов был сдаться, как в тот раз, когда он вытащил Сильвию из грязного озера и отвез в свой коттедж. Господи, как же ему хотелось принять все то, что она так невинно ему предлагала, взять на себя роль не соблазнителя, а волшебника, превращающего детское увлечение в настоящую, зрелую любовь.
     Но вопреки всем соблазнам Рэн постоянно напоминал себе о разнице в их возрасте, опыте и уровне жизни. Он любил свою работу и ни на что бы ее не променял, но вряд ли можно было ожидать от девушки, выросшей в роскоши, что она согласится переехать в жалкую хибару управляющего поместьем или дожидаться в одиночестве его возвращения с работы... Будь она старшее, опытнее... беднее... все могло бы сложиться по-другому. Так что Рэн упрямо боролся с искушениями и мог вполне гордиться своей самоотверженностью до того рокового дня, когда ему пришлось отвезти Сильвии чек от Алекса.
     Увидев ее на пороге дома, в одной только мужской рубашке - рубашке, сквозь которую в лучах жаркого летнего солнца просвечивала пышная и упругая грудь, и даже темные кружочки сосков - увидев ее с другим мужчиной, очевидно, любовником, Рэн испытал такую вспышку гнева, обиды и ревности, что совершенно потерял голову.
     Гораздо позже, когда уже ничего нельзя было изменить, убедившись, что в ее жизни не было других любовников, Рэн едва не свихнулся от чувства вины и отвращения к самому себе.
     - Я люблю тебя, - с невинным видом сказала Сильвия. - Я хочу, чтобы мы были вместе...
     Всю прошлую неделю Рэн обсуждал с Алексом, как бы уменьшить расходы на управление поместьем. В числе прочего Рэн предложил сдать в аренду его коттедж и переехать в хозяйский дом. Он знал, что если Алекс примет его предложение, ему даже некуда будет привести Сильвию. Трудно представить, как бы восприняла ее мать весть о том, что Сильвия будет жить в комнате для прислуги. А сама Сильвия еще так молода, так наивна... у нее вся жизнь впереди. Какое право имеет Рэн привязывать ее к себе? Пять или десять лет спустя она сама поймет, что совершила ошибку, и обвинит его в том, что он воспользовался ее юностью и неопытностью.
     И когда он пришел к единственно правильному решению, она огорошила его сообщением о своих отношениях с Уэйном.
     Рэн совершенно не ожидал такого поворота, но что-то в выражении ее глаз и в голосе заставило его поверить каждому ее слову. И он ушел, убеждая себя, что делает это ради нее, и что когда-нибудь, однажды сумеет ее забыть.
     И, естественно, не забыл.
     Теперь она вернулась в его жизнь, уже не девушка, а женщина, и какая женщина! Женщина, которую он любит... и которая ненавидит его в ответ.
     Это ранило его даже сильнее, чем ее подозрение в мошенничестве... Понимает ли ее обожаемый Ллойд, как сильно ему повезло, и как много бы отдал сам Рэн за одно-единственное ее объятие и признание в любви? Отдал бы все, что у него есть...
     Какой же он дурак. Она не любит его, она его презирает.
     Увидев ее в окне на пути домой, он испытал сильнейший прилив желания. Теперь уже нет смысла ложиться: скоро рассвет, а если Рэну и хочется улечься в постель, то вовсе не для сна, и уж тем более не в одиночестве.
     Сегодняшний поцелуй воскресил его любовь и страсть. Рэн понятия не имел, как сможет пережить следующие несколько месяцев. Он мрачно отвернулся, уходя от искушения, которым была для него спальня Сильвии, постель Сильвии, сама Сильвия.

Восьмая глава

     - Привет, детка, это я, Ллойд.
     Сильвия радостно улыбнулась, услышав голос начальника.
     - Ллойд, - ответила она, - как дела?
     - Замечательно. Слушай, мне тут придется смотаться в Англию по одному делу и я решил заскочить в Дербишир и проверить, как ты там управляешься в Хавертон-Холле.
     Сильвия рассмеялась. Ллойд вел себя как ребенок, получивший в подарок новую игрушку. Каждый раз, покупая новое здание, он клялся, но ноги его там не будет, пока не закончится ремонт, и каждый раз не мог сдержать свое любопытство. Он даже не столько стремился узнать, как идут дела, сколько подсмотреть, словно мальчишка, заглядывающий тайком в коробку с рождественским сюрпризом. Сильвия знала, что сколько бы собственности ни купил Ллойд, он все равно продолжал влюбляться в свои новые приобретения, а Хавертон-Холл стоил того, чтобы в него влюбиться.
     Этим утром у Сильвии были назначены переговоры с представителями ремонтной фирмы. Мастера этого предприятия прошли обучение в Италии, на фирме, услугами которой Сильвия пользовалась при восстановлении палаццо. Она видела образцы их работ и знала, что как бы дорого это ни обошлось, все затраты оправдаются.
     - Когда приезжаешь? - спросила она Ллойда, продолжая улыбаться.
     - Я заказал билет на сегодняшний рейс "Конкорда".
     Сильвия услышала скрип открывающейся двери, но не обернулась. Присутствие Рэна она чувствовала кожей. С той ночи, когда он поцеловал ее и они поссорились, оба старались держаться подальше друг от друга. Следующим утром Сильвия обнаружила в своем кабинете пачку документов, полностью доказывающих, что Рэн сам оплатил все работы в Доме священника.
     Она извинилась, очень коротко и сухо, и заявила, что он далеко не первый клиент, попытавшийся воспользоваться великодушием Ллойда.
     - Лично я никем не воспользовался, - ехидно напомнил ей Рэн, прежде чем уйти.
     С тех пор все контакты между ними были сведены к минимуму.
     - Ой, Ллойд, как здорово! - искренне воскликнула Сильвия. - Я соскучилась по тебе. - Это было правдой. Она действительно скучала. - Слушай, мне надо бы повидаться кое с кем в Лондоне. Может, там и встретимся? Мне придется где-то переночевать. В "Аннабель"? - переспросила она и, шутя, добавила, - Ну разве это не романтично?
     - Я много хорошего слышал об их дизайнере, - насмешливо ответил Ллойд. - Мой интерес к этой гостинице сугубо профессиональный.
     Когда Сильвия закончила разговор, Рэн уже ушел. И слава богу, чем меньше она общается с ним, тем лучше. Ей было намного приятнее ужинать в одиночестве, чем мучиться от его присутствия, хотя иногда она и спрашивала себя, с кем он проводит вечера. Наверняка это Вики. Эта женщина названивала ему постоянно и нахально мурлыкала в трубку, когда к телефону подходила Сильвия: "Передайте Рэну, чтобы он мне перезвонил. Он знает мой номер".
     Конечно, знает, - съехидничала про себя Сильвия, - как и любой другой мужчина, испытавший на себе сексуальное притяжение этой "разведенки".

***

     Мастерская "Филлипса и Компании", реставраторов и мастеров позолоты, располагалась в дальнем конце узкой аллеи, в окружении нескольких старинных домов.
     Проходя по внутреннему дворику, Сильвия чувствовала себя, как путешественница во времени. При виде узких елизаветинских зданий с выступающими вперед верхними этажами у нее вырвался вздох восхищения.
     - Это собственность королевской семьи, - сообщил Сильвии руководитель фирмы Стюарт Филлипс. - Они очень тщательно следят и за порядком в домах и за тем, кто является арендатором. Мы смогли снять здесь помещение только после того, как отреставрировали один из королевских дворцов.
     Час спустя, когда Сильвия подробно описала Хавертон-Холл и работу, которую требуется выполнить, Стюарт сказал:
     - Мы можем взяться, но это обойдется вам очень дорого.
     - Пускай дорого, - произнесла Сильвия и с улыбко