ебя... Да, он может сказать, что ты ему больше не нужна,  но  надо
хотя бы попробовать объяснить ему, как все было на самом деле.
   Поставь себя на его место. Как бы ты себя чувствовала, услышь ты от  него
такое? Откуда же взяться теплу?
   - А что, если он не захочет меня выслушать? Что тогда?..
   - Шарлотта, я не хочу тебя учить,  -  заметила  Сара.  -  Я  только  хочу
сказать, что на твоем месте сделала бы я. Мне кажется, что я так  просто  не
отказалась бы от своей любви. Ну, подумай, что тебя  удерживает?  И  что  ты
теряешь?
   - Только остатки моей гордости, - хмуро ответила Шарлотта, но на обратном
пути все никак не могла выкинуть слова Сары из головы и, достигнув развилки,
вместо того, чтобы повернуть к дому родителей,  помимо  своей  воли  поехала
прямо, за город, туда, где живет Дэниел.

Глава 10

   Уже у самого дома Шарлотта едва не растеряла свою  решимость  и  чуть  не
повернула назад, но вспомнила слова Сары и свою любовь к Дэниелу.
   По крайней мере стоит  попытаться...  Попытаться  что?  Вымолить  у  него
ответную любовь? Нет, этого она делать не  будет.  Ведь  он,  скорее  всего,
только и испытывал к ней что обыкновенное плотское желание.
   А что, если он не захочет выслушать ее? А что, если он даже доволен  тем,
как все разрешилось? Что, если?..
   Поворачивать назад было уже поздно: она видела его дом, да и его  самого.
Дэниел копался в саду.
   Он тоже ее увидел и хмуро смотрел на машину, все еще держа ногу на вилах;
она неуверенно остановилась невдалеке, и он пошел к ней.
   На нем были старые, выцветшие джинсы, заправленные в  высокие  сапоги,  и
рубашка с засученными рукавами, а щека была измазана землей.
   Она медленно, с сердцем, придавленным тяжестью  безнадежности,  выбралась
из машины.
   - Шарлотта.
   В его голосе не было и намека на  теплоту,  улыбка  не  притаилась  ни  в
глазах, ни в уголках губ, и хрупкая надежда, что начала зарождаться у нее  в
душе, рассыпалась в прах.
   Она не уехала только потому, что он теперь стоял между ней и машиной.
   Как все глупо получилось! Зря она примчалась. Ей хотелось только одного -
убраться как можно быстрее. Но теперь так просто не уехать, надо хоть что-то
сказать.
   Слова, которые она все повторяла по дороге, вдруг вылетели из  головы,  а
под  испытующим,  совершенно  бесстрастным  взглядом   Дэниела   она   вдруг
заволновалась и выпалила:
   - Я должна тебе кое-что сообщить. Взгляд его оставался суровым.
   - Да? Судя по выражению лица, ты собираешься сообщить мне о том,  чего  я
слышать не желаю.
   Он  отвернулся.  Он  не  хочет  дать  ей  даже  возможность  объясниться!
Неожиданно, повинуясь овладевшим ею чувствам, она схватила  его  за  руку  и
повернула к себе лицом, не  обращая  внимания  на  его  сопротивление  и  на
упрямую складку губ.
   - Дэниел, пожалуйста, - умоляла она. -  Мне  нужно  поговорить  с  тобой.
Это.., это важно.
   Ей показалось, что сейчас он  прогонит  ее,  но  он  вдруг  передумал  и,
посмотрев мимо нее на темнеющее небо, сказал:
   - Тогда пойдем в дом. Похоже, собирается дождь.
   Дождь уже начался. Сначала упали огромные тяжелые, но  редкие  капли,  но
очень скоро полило как из ведра.
   Когда они вошли  в  дом,  небо  уже  настолько  потемнело,  что  пришлось
включить свет.
   Дэниел пропустил ее вперед, а сам задержался,  снимая  сапоги.  Несколько
капель дождя поблескивали у него на рукаве, и Шарлотта с комом  в  горле  не
могла оторвать от них взгляд.
   Ей не следовало сюда приезжать. Дэниел уже четко дал ей это понять. Когда
она научится сначала думать, а потом делать? И нечего сваливать все на Сару,
она сама решилась на этот шаг.
   - Может, если я скажу, что догадываюсь, о чем ты со мной хочешь говорить,
необходимость в этом отпадет? - вдруг предложил Дэниел.
   Она была убита его тоном. В его голосе не было и тени  чувства,  если  не
считать неприязни.
   Как он догадался? Может, он все время знал, что она врет  насчет  Бивана?
Ей стало нехорошо. Какой же она себя выставила дурой.
   - Дэниел... - хрипло начала она, но он прервал ее и жестко сказал:
   -  Нет  уж,  позволь  мне...  Ты  прибыла  сюда,  чтобы  сообщить  мне  о
возобновлении своей помолвки и...
   Шарлотта была настолько ошарашена, что едва могла говорить.
   - Нет.., нет.., вовсе нет, - залепетала она. - Об этом  и  речи  быть  не
может. Я никогда.., мы с Биваном..,  это  окончательно,  я  никогда  его  не
любила...
   Она замолчала, пораженная тем, сколько боли  и  горечи  прозвучало  в  ее
собственном голосе. Ее начало колотить, хотя в кухне царило приятное тепло.
   - Шарлотта, - предостерег ее Дэниел, и в его голосе она  услышала  что-то
вроде угрозы, что-то такое, отчего поняла, что назад пути у нее нет.
   Поскорее бы все это кончилось! Надо бежать  от  него  и  от  собственного
унижения.
   Она подняла голову и посмотрела на Дэниела, пытаясь не обращать  внимания
на боль внутри, на эмоциональное и физическое влечение к нему.
   - Я лгала тебе, Дэниел, - набравшись духу, сказала она. - Когда говорила,
что.., что ты... Когда я говорила, что тоскую по Бивану.., я лгала.
   Большего она не могла из себя выдавить. Теперь  пусть  решает  он.  Пусть
решает, прогнать ее или попросить у нее объяснений.
   Но он сказал нечто совершенно неожиданное:
   - Я знаю.
   Все, это конец. Она бросилась к двери,  ничего  не  видя  за  слезами,  с
трудом веря в то, что только что услышала.
   Так, значит, он знал, что она лжет. Он с  самого  начала  знал,  что  она
лжет, и это не помешало ему произнести свою убийственную тираду!
   Он догнал ее уже у двери и обнял, несмотря на сопротивление.
   - Да я просто и мысли не мог допустить, что ты такая, какой  хотела  себя
выставить! Неужели ты этого не понимаешь? Да, в тот миг я был страшно зол  и
потому тоже.., тоже позволил чувствам взять верх над разумом. Но  я  не  мог
забыть того, что мои чувства говорили мне раньше,  когда  я  держал  тебя  в
своих объятиях. Ведь ты же хотела меня.., ты же не  можешь  этого  отрицать.
Ну, говори! - настаивал он.
   - Да, - выкрикнула она с мукой в голосе. -  Да,  я  хотела  тебя.  Может,
отпустишь меня?
   - Нет, - безапелляционно заявил он и тут же повторил, только уже  гораздо
мягче:
   - Нет. Я тебя не отпущу. На этот раз - нет.
   В следующее мгновенье он уже целовал ее, прижимая  к  себе,  вдавливая  в
себя, так что у нее не осталось никаких сомнений, как сильно он ее желает.
   - Шарлотта, Шарлотта, я понимаю,  что  по  зрелом  размышлении  ты  могла
передумать, что, может, я слишком торопил события и ты испугалась... Но ведь
можно же было сказать, и  все!  Ты  хоть  представляешь  себе,  как  я  себя
чувствовал, когда ты меня отвергла?
   Он все еще целовал ее, и она не могла ответить.
   - Не смей впредь проделывать со мной такие штучки, - сказал он. - Если ты
еще не готова, чтобы связать свою судьбу со мной... Если тебе  нужно  время,
если тебе кажется, что я слишком тебя подгоняю, скажи. Но не вычеркивай меня
из своей жизни.
   Он оторвался от ее губ и обхватил ее лицо руками.
   - Я люблю тебя, - сказал он. - Тут я ничего не могу с собой поделать и не
собираюсь просить за это прощенья. Если ты не отвечаешь мне взаимностью, мне
придется с этим смириться, но, ради всего святого, не лги  мне.  Не  пытайся
убедить меня, что, пока я любил тебя, ты думала о ком-то другом, я знаю, что
это ложь.
   Шарлотта смотрела  на  него  широко  раскрытыми,  блестящими  от  страсти
глазами.
   - Ты любишь меня?
   - Я влюбился в тебя с первого взгляда, еще там, на  площади.  Пока  я  не
увидел, что ты зашла к нам в контору, я и не предполагал, что  ты  та  самая
новенькая, о которой говорил Ричард.
   Когда   Ричард   заявил,   что   нам   необходимо   взять    на    работу
квалифицированного юриста, я с ним не согласился, но он так настаивал, что я
не стал ему мешать, а потом, когда я тебя увидел...
   Может, мне и не стоило признаваться в этом, -  продолжал  он.  -  С  моей
стороны это, конечно, было не совсем этично,  но  я  заявил  тогда  Ричарду,
рискуя вызвать его подозрения, что нуждаюсь  в  тебе  целиком  и  полностью,
поскольку именно на меня якобы навалилась уйма работы.
   - Так ты взял меня к себе в помощники, потому что.., потому что...
   - Потому что я влюбился в тебя, - закончил за нее Дэниел. - Да.
   - А я думала...
   Как хорошо, что он еще держит ее в своих объятиях, а  то  она  бы  просто
упала от слабости в ногах. Это шок, подумала она.., у меня шок.
   - Неужели ты не догадывалась? - спросил Дэниел, нежно гладя ее по щеке.
   -  Мне  казалось,  что  ты  мне  не  доверяешь.  Мне  казалось,  что   ты
присматриваешь за мной, потому что.., потому что считаешь плохим юристом.
   Он был крайне удивлен и даже нахмурился.
   - С чего это вдруг тебе пришло в голову такое?
   - Ну, ты же такой преуспевающий. Везде только про тебя и говорят,  а  тут
ты еще выиграл это дело у "Витала", а я.., а я  только-только  и  с  большим
трудом избежала полного банкротства. Я совершила все классические  ошибки...
Я чувствовала себя такой неудачницей.., а тут еще  за  моей  работой  кто-то
присматривает.., а мою компетентность ставят под вопрос...
   Слова застряли у нее в горле.
   - Да как ты могла  подумать?!  -  Дэниел  был  искренне  возмущен.  -  Но
почему.., почему ты все время молчала?
   - А что я могла сказать? - ответила она вопросом на вопрос. - Разве могла
я обвинять тебя, если сама прекрасно понимала, что дала для этого повод? Мне
так хотелось завоевать твое доверие и уважение коллег...
   - Но я всегда.., я  доверял  тебе,  я  видел  твой  curriculum  vitae,  -
напомнил он ей. - Я знал,  каких  усилий  тебе  стоило  открыть  собственную
практику и сколько времени и сил ты потратила на дела, за которые тебе так и
не заплатили.
   - И все-таки у меня  ничего  не  получилось,  -  настаивала  Шарлотта.  -
Унижение, потеря уважения к  себе  самой,  тебе  этого  никогда  не  понять,
Дэниел. Тебе всю жизнь везет.
   - Ты так думаешь? - Он хмуро посмотрел на нее. - Начнем с того, что я  не
с первого захода сдал выпускные экзамены. Да, да, это правда, - заверил  он,
увидев сомнение у нее на лице. - Я не готовился, мне  казалось,  что  я  все
знаю. Лидия предупреждала меня, но я ее не слушал. Ведь она просто  женщина,
просто деревенский адвокат. А я учился в университете. Сами  с  усами.  Нет,
нет, я знаю, что такое поражение, Шарлотта. Ты пала жертвой обстоятельств. Я
же  не  был  жертвой,  я  сам  создал  эти  обстоятельства.  Я  наплевал  на
преподавателей и на человека, к чьему мнению я должен был прислушаться.
   Когда я провалил выпускные, я сам не мог в это поверить. Стыдно  сказать,
но я даже не раскаивался, по крайней мере поначалу.  Я  винил  кого  угодно,
только не себя, но потом Лидия очень доходчиво объяснила мне, какой я дурак,
и заявила, что ни во что не ставит меня и таких, как я,  то  есть  тех,  кто
попусту растрачивает свой талант и природный дар, кто считает, что может все
получить без труда. Она заявила мне без обиняков, что для таких, как я, в ее
конторе нет места. Только тогда я понял, как стремлюсь в ее контору и какого
большого дурака я свалял. Лишь потеряв право рассчитывать на уважение Лидии,
я понял, как оно для меня важно.
   Перед  смертью  она  раскрыла  мне  секрет,  что  даже  радовалась  моему
унижению, поскольку это послужило мне уроком, благодаря  которому  я  должен
был стать хорошим адвокатом и, что еще важнее, хорошим человеком.
   Лидия не очень-то жаловала мужской пол,  и,  боюсь,  у  нее  были  на  то
основания.  Когда  она  получила  диплом  адвоката,  с  ней  обошлись  очень
некрасиво. И история повторилась, когда она открыла практику. Но  она  умела
бороться и побеждать. Хотя, конечно, ей это стоило немалых усилий. Временами
я думаю, уж не пожалела ли она, что не выбрала себе другую  жизнь,  жизнь  с
мужем и детьми. - Он нежно поцеловал Шарлотту и сказал:
   - Так что не думай, что я не знаю горечи поражения.
   Шарлотта покачала головой. Как она ошибалась!
   - В тот вечер, когда я была у тебя и тебе позвонила Патриция  Уинтерс,  я
подумала.., я подумала, что вы с ней любовники. Вот почему  я  тебе  соврала
про Бивана.
   - Я не мог говорить об этом ни с кем, даже с тобой. Во-первых.., я сам не
был уверен, насколько это отвечает требованиям этики. Я знал  желание  Пола,
но, как адвокат, я также знал, что его завещание, в том виде,  в  каком  оно
осталось после него, было совершенно  законным.  Я  не  мог  позволить  себе
втянуть нашу контору в неприятное судебное разбирательство, что вполне могло
произойти, надумай Патриция Уинтерс обвинить меня в оказании давления, но  в
то же время я чувствовал себя морально  обязанным  выполнить  желание  Пола.
Ведь он был очень богатым человеком, и  его  денег  хватало  на  них  обоих.
Правда, Патриция думала иначе, по крайней мере до тех пор, пока не  появился
Базз Викерс. Надеюсь, они поженятся и обоснуются где-нибудь во Флориде... Но
у нас с тобой есть дела и поважнее, чем Патриция Уинтерс.
   - Да, - согласилась она и посмотрела на него с притворной  наивностью.  -
Ты говоришь о деле Денвера? Я читала его в пятницу, и мне кажется...
   Она не договорила - Дэниел поднял ее на руки и нежно сказал:
   - Хватит. То, что я имел в виду, не имеет отношения к работе.
   Около двери в гостиную он задержался и поцеловал ее.
   - А ведь ты мне так и не сказала самого главного, - прошептал  он,  ставя
ее на пол. - Ты любишь меня, Шарлотта?
   - Да, - прошептала она, обхватывая его за шею. - Да.
   - Настолько, что готова  выйти  за  меня  замуж?  Провести  со  мной  всю
жизнь?.. Родить мне детей?
   - И еще многое-многое другое, - подтвердила она.
   Он опять поцеловал ее и с улыбкой спросил, прижимаясь к ее губам:
   - И ты останешься сегодня со мной? Шарлотта рассмеялась.
   - Уж в чем, в чем, а в этом можешь не сомневаться, - со страстью  сказала
она. 


ЛЮБОВЬ - ПЕРВАЯ И ЕДИНСТВЕННАЯ

Пенни ДЖОРДАН
Перевод с английского Марины Ковровой http://kovrova.narod.ru






Литературный ПОРТАЛ 


http://www.LitPortal.Ru


Анонс

     Сначала она, молодая девчонка, преследует героя своими домогательствами, вешается ему на шею и, в конце концов, добивается своего. Затем, повзрослев, делает все, чтобы настроить его против себя, и отталкивает собственное счастье руками и ногами. Женская логика, однако.

Пролог

     - Какого черта ты вытворяешь, Сильвия? Что за игры на этот раз? - раздраженно воскликнул Рэн.
     Сильвия судорожно вцепилась в его рубашку в отчаянной попытке заставить его выслушать, доказать ему, что она уже не ребенок, а женщина... женщина, которая любит его и хочет. А он взял и отбросил ее руки.
     - Рэн, это не игра, - возразила Сильвия. Ее глаза заволокло слезами обиды. - Я хочу...
     - О, я прекрасно знаю, чего ты хочешь, Сильвия, - жестоко перебил ее Рэн. - Ты хочешь, чтобы я затащил тебя в постель. Но сейчас мне не до... - Он запнулся, прошептав что-то непонятное, и повернулся к ней, так что свет внезапно упал на его лицо, подчеркнув аристократическую надменность профиля. - Твой сводный брат - один из моих лучших друзей и мой начальник, и...
     - Алекс тут совершенно ни при чем, - яростно возразила Сильвия. Это только между нами, Рэн.
     - "Нами"? "Нас" нет и быть не может, - безжалостно ответил он. - Ты еще школьница, Сильвия, а я взрослый мужчина.
     - Но, Рэн, я люблю тебя, - отчаянно взмолилась Сильвия в последней попытке раскрыть перед ним свои чувства.
     - Правда? - насмешливо протянул Рэн. - И как сильно? Как певца, по которому ты умирала полгода назад, или как пони, которого ты выпрашивала у родителей?
     - Тогда я была еще маленькой, - ответила Сильвия.
     Между ними лежало такое небольшое пространство - чуть больше метра. Если она позволит ему уйти, не попытавшись хотя бы...
     Она решительно пересекла разделявшее их расстояние, застав его врасплох, прижалась к нему всем телом и обняла его так страстно и так крепко, что он уже не мог сбросить ее руки как несколько секунд назад.
     - Рэн... - взмолилась Сильвия. Ее губы дрожали. - Рэн, пожалуйста...
     Она почувствовала внезапный приступ дрожи, охвативший его тело перед тем, как она неумело поцеловала его в губы.
     Его губы были твердыми и горячими, щетина на лице казалась возбуждающе грубой. В Сильвии разгоралось настоящее пламя; ее сердце билось так сильно, словно готово было разорваться от страсти.
     - Рэн, - пылко простонала она и с невинным кокетством прильнула к нему.
     Внезапно руки Рэна сомкнулись вокруг нее, не отталкивая как раньше, а удерживая в объятиях; его пальцы впились в нежную кожу предплечья, в то время как другую руку он запустил в ее длинные волосы.
     У Сильвии закружилась голова и подогнулись колени.
     Раньше ей казалось, что ее сердце бьется слишком быстро, но это ни в какое сравнение не шло с теперешним бешеным ритмом. Все ее существо было охвачено упоением.
     Рэн! Рэн! Рэн!
     Сильвия так сильно его любила, так сильно хотела. Она страстно прижималась к нему всем своим юным телом. Каждая ее клеточка изнывала от желания.
     Она отчаянно хотела заняться с ним любовью. В последние несколько недель, пока они вместе очищали заросший пруд в поместье ее сводного брата, она взглянула на Рэна по-новому и влюбилась в него по уши, со всей страстностью и безудержным пылом своих семнадцати лет.
     А теперь, после всех обид, вызванных его отказом, после его нежелания понять ее чувства, он обнимает ее, целует... хочет...
     В ней разгоралось возбуждение. Ее груди жаждали ласк и прикосновений, о которых она читала только в любовных романах. Мысль о занятии любовью в кровати Рэна была пределом ее мечтаний. Она с готовностью приоткрыла рот, чтобы впустить внутрь его язык, но Рэн неожиданно оттолкнул ее, его лицо потемнело от злости.
     - Рэн, чт-то... что случилось? - запинаясь, пробормотала она.
     - Что случилось? Ой, ради бога... - буркнул он. - То, что ты спрашиваешь, еще раз доказывает... Ты еще ребенок, Сильвия... Полгода тому назад...
     Сильвия до боли закусила нижнюю губу, заметив ярость в глазах Рэна, когда он провел ладонью по густым каштановым волосам.
     - Прости... Я не должен был так поступать... - коротко сказал он.
     Ее глаза наполнились слезами.
     - Ты целовал меня, - дрожащим голосом напомнила Сильвия. - Ты хотел меня...
     - Нет, Сильвия, - прошипел Рэн сквозь зубы. - Я хотел не тебя, а то, что ты предлагала. Я мужчина, и когда женщина сама приходит ко мне и предлагает секс... - Он умолк и покачал головой. - Ты все еще ребенок, Сильвия.
     - Спорим, если бы ты оказался со мной в одной постели, то не говорил бы так, - с жаром возразила Сильвия и безрассудно добавила, - Я не ребенок, Рэн, и могу это доказать...
     Он шумно выдохнул.
     - Господи, ты хоть сама понимаешь, что только что сказала... предложила...?
     - Я хочу тебя, Рэн... Я люблю тебя...
     - Что ж, зато я не испытываю к тебе ни того, ни другого, - со злостью ответил Рэн; его лицо страшно побледнело под густым загаром. - И позволь мне предостеречь тебя, Сильвия: если ты и дальше будешь вешаться на шею мужчинам, рано или поздно какой-нибудь из них воспользуется твоим предложением, и обещаю, тебе это мало понравится. Ты слишком молода для сексуальных экспериментов, а когда подрастешь, выбери кого-нибудь, кто больше подходит тебе по возрасту, и не... Я мужчина, а не мальчик, Сильвия, и... скажем так, постельные упражнения с перевозбужденной и неопытной девственницей не могут дать мне ни удовлетворения, ни особой радости... Так что найди для своих игр кого-нибудь помоложе.
     В первую секунду Сильвия хотела возразить, опровергнуть его слова, снова начать умолять или броситься к нему в объятия и доказать, что способна разжечь в нем страсть несмотря на свой возраст и недостаток опыта. Не в ее правилах было сдаваться без боя, но какое-то новое чувство, шевельнувшееся в душе, уберегло ее