подъезжают.
   Марша сказала, что  билет  будет  ждать  Таллу  в  аэропорту,  однако
кассир, перелистав во второй раз документы у себя на столе, не нашел  ее
билета. Талла почувствовала, как у нее свело желудок от волнения.
   - Простите, но, боюсь, у нас нет билета для вас.
   - Нет билета? - Что же делать? Талла в отчаянии огляделась в  поисках
телефона и, к своему облегчению, увидела, что к ней направляется Сол.
   Как хорошо! Сол сейчас разрешит все проблемы.
   - А, Талла, прекрасно, что вы здесь.
   - Они не могут найти мой билет!  Марша  сказала,  что  я  получу  его
здесь, однако в кассе говорят, что билета на мое имя нет.
   - Все в порядке. Это я  взял  его,  когда  приехал,  -  непринужденно
сказал Сол.
   - Вы взяли его? - Тщательно подбирая слова, Талла попыталась побороть
нараставший в ней гнев. - Вы взяли мой билет? - повторила она, изо  всех
сил  стараясь  подавить  злость  воображаемым  наказанием,  которое  она
применила бы к Солу.
   - Что-нибудь не так? - услышала она вопрос Сола.  На  его  лбу  между
бровями залегла морщинка. Он протянул руку и положил ее Талле на плечо.
   Но она сердито отбросила его руку  и  отошла  подальше  от  удивленно
смотревшего на них служащего аэропорта.
   - Да, здесь многое не так, - прошипела она.  -  Из-за  того,  что  вы
взяли мой билет, я могла бы опоздать на рейс, хотя вы  уже  предупредили
меня о том, что мне надо лететь во что бы то ни стало. - При этих словах
голос ее предательски задрожал.
   - Ну конечно, для вас был заказан билет, - заверил ее Сол. - Я...
   - Вы взяли его. Да, теперь я это знаю.., но ничего не подозревала  об
этом десять минут назад, когда не понимала, что  происходит  и  как  мне
лететь без билета.
   Сол довольно мрачно поглядел на нее.
   - Я понимаю, что вы хотите сказать,  процедил  он,  -  но  думаю,  вы
слишком бурно реагируете. Я приехал раньше вас и  хотел  вас  встретить,
однако мне пришлось долго говорить по телефону.
   - Несомненно, с Луизой, - перебила его Талла источающим  яд  голосом.
Она была слишком взволнована и напугана тем, что опоздает на свой  рейс,
и  потому  не  смогла   остановиться   перед   гранью,   отделявшей   их
профессиональные отношения от ее сведений о личной жизни Сола.
   - С Луизой? - резко переспросил Сол и,  прищурив  глаза,  внимательно
стал рассматривать ее лицо и упрямо сжатый  рот.  -  Нет,  это  была  не
Луиза, - сказал он таким ледяным тоном, что  у  нее  по  спине  забегали
мурашки. - Я разговаривал с Джемаймой. Она была в панике, потому что  не
могла отыскать медведя.
   - Медведя? - глупо повторила Талла, не понимая, что Сол имеет в виду.
   - Да, - подтвердил Сол и пояснил:
   - Мы.., я подарил его Джемайме, когда она была малышкой, и  она...  -
Он помолчал. - Она становится старше,  но  до  сих  пор  укладывает  эту
игрушку с собой спать. Сегодня она потеряла  своего  медведя  и  страшно
испугалась, зная, что вечером меня не будет дома.
   Талла прикусила губу, отчетливо представляя  себе  ощущения  девочки.
Она не призналась бы в  этом  никому  в  мире,  но,  когда  ее  родители
развелись, она тоже успокаивала себя, забирая с собой в постель  старого
растерзанного медвежонка-панду. Он стал для нее чем-то вроде  талисмана.
Даже сейчас он лежал в ее сумке.
   - Послушайте, нам пора регистрироваться. Вы все взяли?
   - Будет все, когда вы отдадите мой билет, - уточнила Талла.
   Полет прошел гладко, а водитель с машиной уже поджидал  их  в  Гааге,
чтобы отвезти в отель. Это был не  современный  международный  отель,  а
намного более уютное старинное здание.
   - Этот  дом  раньше  был  городской  резиденцией  богатого  купца,  -
объяснил Сол.
   Нынешние  владельцы  явно  пытались  возродить   стиль   оригинальной
постройки, переделав вестибюль и величественную лестницу с висевшими  по
обеим сторонам большими, писанными маслом портретами  важных  персон,  а
также манерных женщин  и  детей.  Облаченный  в  униформу  обслуживающий
персонал соответствовал мрачно-торжественным темным тонам портретов.
   Талла не поняла, случайно это или было так задумано, но  в  вестибюле
стоял приятный аромат корицы, мускатного ореха и  еще  каких-то  специй,
которые она не могла определить по запаху.
   - А что  купец,  построивший  этот  дом,  был  связан  с  голландской
Вест-Индией?
   Вопрос вызвал у Сола одобрительную улыбку.
   - Да, вы правы. Не многие люди так быстро установили бы  связь  между
специями, которые до сих пор  используют  для  ароматизации  воздуха,  и
купцом, построившим дом.
   - Как, наверное, волновалась его семья,  ожидая  прибытия  корабля  с
грузом из такой дали!
   - Если корабль действительно прибывал, то есть по  пути  на  него  не
напали  пираты  или  его  не  поглотила  морская  стихия...   -   Увидев
расстроенное лицо Таллы, Сол широко улыбнулся:
   - Ну конечно, все это было так волнующе и романтично, выше  понимания
современных людей, которые даже представить себе не могут, каково это  -
предпринимать путешествия с  одного  края  света  на  другой,  полагаясь
исключительно на свое умение, надежду и попутный ветер...
   Как  только  они  закончили  оформлять  документы,   портье   любезно
предложил сопроводить их.
   - Боюсь, что комнаты, которые мы забронировали для вас,  окажутся  не
такими уютными, как двухместные номера, но мы надеемся, что  вам  у  нас
понравится.
   Сол тихо прокомментировал:
   - Марша сначала заказала один номер - две отдельные спальни  с  общей
гостиной, чтобы мы с Дереком могли больше  времени  проводить  вместе  и
обсуждать дела. Однако я по просил Маршу заказать два отдельных  номера,
чтобы никто не мог неправильно истолковать ситуацию и  скомпрометировать
нас.
   Талла уставилась на него. Такое благоразумие  и  предусмотрительность
совершенно опровергали сложившееся у нее представление  о  Соле.  У  нее
просто не нашлось слов.
   - Уже начало четвертого, - заметил Сол, глядя на часы. - Я  предлагаю
потратить полчаса, чтобы распаковаться, а потом отведу вас  в  суд,  где
будет  слушаться  это  дело,  чтобы  вы  могли  поближе  ознакомиться  с
обстановкой. Сегодня у меня деловой обед, но я вернусь  не  поздно,  так
что можете звонить вечером,  если  возникнут  какие-нибудь  затруднения.
Разбирательство  начнется  рано  утром.  Надеюсь,  все  должно  решиться
быстро, а потом нас будет ждать ужин  с  Клаусом  ван  дер  Лауренсом...
Лифты здесь.
   Талла молча последовала за ним. Она понятия не  имела,  почему  вдруг
почувствовала себя такой одинокой. Одинокой оттого,  что  он  пойдет  на
обед.., без нее.

Глава 8

   Талла  сделала  глубокий  вдох.  -  И  мы  представляем  в   качестве
доказательства копию патента, подписанную и датированную в  соответствии
с нашими требованиями, а  также  копию  договора,  подтверждающего,  что
изначальный владелец этого патента продал его корпорации, а также  копию
акта передачи.
   Талла чувствовала, как в противоположном углу зала суда за ней следит
Сол, и машинально повернула голову, чтобы встретить его взгляд.  Она  не
хотела смотреть на него, не желала, чтобы он подумал  или  почувствовал,
что она нуждается в его поддержке или одобрении. И все же,  пока  ждала,
когда подадут для  изучения  упомянутые  доказательства,  она  явственно
ощущала  почти  магнетическую  связь  между  ними,   чувство   близости,
товарищества, единства -  все  то,  что  невозможно  проанализировать  с
помощью логики.
   Еще вчера она была уверена: ей не нужен Сол, чтобы радоваться  вместе
с нею победе, и, разумеется, у  нее  не  было  желания,  чтобы  он  стал
свидетелем ее поражения. Однако, по мере того как в зале суда  нарастало
напряжение, Талла черпала силы в спокойствии, исходившем от Сола.
   В зале суда человек чувствует  себя  особенно  уязвимым  и  одиноким,
напомнила себе Талла, а близость между членами одной юридической команды
в реальной жизни могла  бы  вызвать  появление  довольно  странных  пар.
Сердце ее слегка дрогнуло, а  на  другом  конце  зала  Сол,  словно  ему
передалось ее волнение, сурово сдвинул брови.
   Ее доказательство все еще внимательно изучали. Талла старалась никоим
образом  не  выдать  своего  волнения  и  оставалась  невозмутимой.  Она
нисколько не сомневалась в обоснованности требования корпорации и в том,
что двадцатипятилетней давности патенту и  в  самом  деле  предшествовал
патент с более коротким сроком действия, как  заявляла  другая  сторона.
Однако,  как  ее  предупредил  Сол,  никогда  не  надо  быть   абсолютно
уверенным, и к тому же они  понимали,  что  в  последний  момент  другая
сторона может предъявить свидетельства, о которых они понятия не имели.
   А вдруг существуют документы, которые она  пропустила,  исследуя  это
дело?  Может,  она  проглядела  что-нибудь?  Талла  почувствовала,   что
начинает паниковать. Плохо то, что из-за нее корпорация  может  потерять
самый ценный патент, но гораздо хуже, что все это произойдет на глазах у
Сола... Несмотря на молчаливую связь,  существовавшую  между  ними,  она
понимала, что, как только это дело завершится,  все  вернется  на  круги
своя, они снова станут враждовать, так что ей не  было  смысла  чересчур
полагаться на моральную поддержку, которую оказывал ей сейчас Сол.
   Другая  сторона  агрессивно  и  решительно  пыталась  выиграть  дело,
однако, к облегчению Таллы, не смогла представить новых доказательств. В
тишине,  установившейся  в  зале  заседаний,  слышалось  лишь   шуршание
перелистываемых документов, изучаемых судьями.
   О чем думает Сол? Может ли он сделать  нечто  такое,  чего  не  может
сделать она, чтобы гарантировать вынесение нужного решения?
   Ей показалось, что прошло сто лет, прежде чем секретарь суда  объявил
наконец, что суд готов зачитать вердикт.
   Талла поднялась. Лицо ее было профессионально  непроницаемым,  однако
она не смогла удержаться, чтобы не бросить быстрый взгляд на Сола.  Чего
она искала? Поддержки?  Подтверждения,  что  он  доволен  тем,  как  она
провела, это дело?
   Талла облегченно вздохнула, когда патент,  принадлежащий  корпорации,
был признан законным и подлинным. Одновременно она вдруг заметила нечто,
на что прежде не обращала внимания: в окна здания суда заглянуло  солнце
и на улице, судя по гулу машин,  текла  нормальная  повседневная  жизнь,
раздавался чей-то свист, звуки шагов проходивших мимо людей.
   Она  снова  глубоко  вздохнула  и  почувствовала,  как  ее   заливает
безудержный поток головокружительного счастья.
   - Прекрасная работа!
   На этот раз Талла не отодвинулась, почувствовав, как Сол коснулся  ее
плеча. Она так и осталась стоять на месте. Ей было настолько легко,  что
она даже не пыталась скрыть свои чувства. Поднеся руку  к  горлу,  Талла
призналась:
   - Я  боялась,  что  они  могли  найти  какие-нибудь  неизвестные  нам
документы, хотя и знала, что патент законный. Это так глупо, я  понимаю,
- смущенно добавила она.
   - Вовсе не глупо. Наоборот, я бы сказал, совершенно разумная реакция,
- возразил Сол и объяснил, заметив ее удивленный взгляд:
   - Чрезмерная самоуверенность так же опасна, как невежество.  А  когда
человек знает,  что  могут  возникнуть  помехи,  ловушки,  то  он  готов
преодолевать их.
   - Но я пережила один-два неприятных  момента,  когда  противоположная
сторона попыталась объявить, что изначальный владелец патента  передумал
и написал письмо корпорации, в котором сообщал, что готов продать патент
только  на  десять  лет.  -  Талла  нерешительно  помолчала.  -  Как  вы
думаете...
   - Нет, - резко перебил ее Сол и  покачал  головой.  -  С  моей  точки
зрения, это была просто тактика промедления, чтобы затянуть рассмотрение
дела в  суде,  попытка  добиться  постановления  о  том,  что  требуется
дальнейшее расследование, чтобы выявить существование такого  документа.
Пока расследование продолжалось бы, весь доход от патента  оставался  бы
замороженным, и это, разумеется, пагубно отразилось бы на нашей прибыли.
Если вы  хотите  знать  мое  мнение,  то  я  подозреваю,  что  это  дело
организовано не самими наследниками патента.
   - Вы хотите сказать, что  за  попыткой  дестабилизировать  финансовое
положение корпорации может стоять некая сила?
   - Ну, это и так известно, - сухо сказал  Сол.  -  В  этом  деле  явно
велись какие-то закулисные игры... - Он пожал плечами. - А вы  прекрасно
справились, особенно если учесть, что вам пришлось броситься в это  дело
очертя голову.
   - Я так нервничала, - призналась Талла.  Вдруг  ей  показалось  самым
естественным  делом  в  мире  признаться  ему,  как  паршиво  она   себя
чувствовала. Эйфория, охватившая  ее  после  удачно  завершенного  дела,
вызвала у Таллы ощущение товарищеской близости с Солом. По крайней  мере
в этот миг она забыла все их разногласия и споры и была даже  рада,  что
он коснулся ее руки, загораживая  от  потока  людей,  покидавших  здание
суда. Она была рада этому старомодному  рыцарскому  жесту  и  с  грустью
призналась себе, что ее женские инстинкты были почти полностью подавлены
современными понятиями о равенстве полов.
   - Я предлагаю отметить победу, - предложил Сол. - Время  обеденное...
Талла покачала головой.
   - Мне что-то не хочется есть, - сказала она. - Что мне  по-настоящему
нужно, так это написать отчет, пока все еще свежо в памяти.
   - Ну что ж, если вы не возражаете, то и у меня есть кое-какие дела, -
сообщил ей Сол. - Кстати, Клаус в семь тридцать пришлет за нами машину.
   - Я буду готова, - заверила его Талла.
   Теперь, когда связанные со слушанием дела мучения были позади, она  с
нетерпением ждала встречи с основателем корпорации. И неважно,  что  Сол
тоже будет там...
   Талла помедлила и не  удержалась  от  того,  чтобы  бросить  на  него
мимолетный взгляд.  Что-то  странное  происходило  внутри  ее,  какая-то
необычная и неожиданная смесь эмоций, которые вместе давали ей  ощущение
счастья, волнения и.., предвкушения. Ей даже трудно было дышать.
   Кто-то протолкнулся мимо них, и она  вынуждена  была  придвинуться  к
Солу. Он мгновенно сжал ее руку и посмотрел на нее.  Впрочем,  он  и  до
того не сводил с нее глаз.
   Исключительно красивые глаза, такие темные,  теплые...  А  ресницы...
Талла подняла было руку, ей хотелось дотронуться до  его  ресниц,  чтобы
убедиться, такие ли они мягкие и шелковистые на ощупь,  какими  кажутся,
но на полпути остановилась. У нее закружилась голова, и  она  набрала  в
легкие как можно больше воздуха. Что же это она делает?
   - Талла...
   Сол придвинулся ближе, глаза его потемнели. Так  набегают  на  солнце
тучи.
   Ее охватило ожидание чуда, предвкушение того, что она стоит на пороге
каких-то жизненно важных изменений, бесхитростное  понимание  того,  что
здесь, сейчас, в этой толпе  снующих  туда-сюда  людей  с  нею  случится
что-то чрезвычайно важное.
   Сол поднес руку к ее лицу, и она уже  мысленно  представила,  как  он
берет ее за подбородок.., ощущала его тепло, силу, страсть,  способность
перевернуть всю ее жизнь одним простым прикосновением. Ничего  подобного
она никогда в жизни не испытывала. Она содрогнулась и отвела  взгляд,  а
потом и отступила в сторону.
   - Мне.., надо идти, - дрожащим голосом произнесла она. И тут  же,  не
давая  ему  возможности  ответить,  сначала  пошла,  а  потом  побежала,
охваченная паникой, которая оказалась несоизмеримо больше той,  что  она
испытывала перед началом судебного разбирательства.
   Она взволнованно  припомнила,  как  читала  о  каком-то  американском
эксперименте, в котором доказывалось,  что  мужчина  скорее  влюбится  в
женщину,  если  застанет  ее  в  какой-нибудь   непростой,   рискованной
ситуации, после какого-нибудь инцидента, где ему брошен вызов.
   И все же вряд ли она кажется Солу привлекательной. Талла осторожно  и
внимательно перебирала причины, почему это невозможно, и ей  даже  стало
легче дышать, когда она наконец обосновала  свои  солидные,  неоспоримые
доводы.
   И все же в ней мучительно жило ощущение близости Сола. Один взгляд..,
сбивчивый ритм сердца.., головокружение..,  какое-то  странное  чувство,
что с ней происходит нечто важное... Что же, в  конце  концов,  все  это
означает? Может, это нечто большее, чем  просто  игра  воображения?  Или
ерунда, над которой вовсе не стоит задумываться?
   Надо заняться делом. Не думать о Соле.  Сол...  Ну  вот,  опять  круг
мыслей замкнулся на нем...
   Дворец Маурицхейс был практически пуст, и Талла переходила от картины
к картине, с восхищением взирая на богатство  красок  и  форм,  света  и
тени, любовалась мельчайшими  деталями  каждого  великого  произведения,
внимательно рассматривала  собрание  пейзажей  Яна  Вермера  Делфтского.
Остановившись перед своей любимой  картиной  -  "Вид  Делфта",  -  Талла
непроизвольно  вздохнула  от  восторга.  Она  настолько  погрузилась   в
созерцание картины, что не заметила, как  кто-то  подошел  к  ней.  Лишь
через  несколько  минут  она  повернула   голову   и   застыла,   увидев
наблюдавшего за ней Сола.
   - Что вы здесь делаете? - спросила она его.
   - То же, что и вы, - ответил он. - Вам нравится Вермер? - Сол  кивнул
на картину, которой любовалась Талла.
   - Нравится?! - Губы Таллы скривились в  презрительной  усмешке.  -  В
данном случае это слово не подходит, - подчеркнула она.
   - Вы похожи на Мег,  она  всегда  так  выглядит,  когда  сердится,  -
добродушно заметил Сол. - Надеюсь, вы не собираетесь топнуть ножкой?
   Талла метнула в него испепеляющий взгляд.
   - Если я когда-нибудь топну ногой, то это  случится,  когда  под  нею
окажетесь вы. Сол поднял брови.
   - Я полностью за то, чтобы женщина была сильной и способной  защищать
себя, - ответил он, помолчав немного. - Но бывают случаи, когда подобная
напористость переходит в агрессивность, и вы...
   - Что я? - с вызовом выпалила Талла. Сол покачал головой.
   - Забудьте об этом, - усмехнулся  он.  -  С  вами  просто  невозможно
ладить. Однако берегитесь, иначе вы недооцените врага,  которого  решили
уничтожить. Вы можете обнаружить, что поранили самое себя о свои  острые
словесные шипы. - С этими словами он повернулся и пошел прочь от нее.
   А Талла смотрела ему вслед.
   - Пойдемте, вы же не оставите меня один на один с этой бутылкой вина!
А Сола, я знаю, бесполезно уговаривать выпить еще  бокал,  поскольку  он
человек умеренный и его невозможно  заставить  сделать  что-нибудь,  что
противоречит его убеждениям.
   Талла вяло пыталась возражать, но Клаус ван дер  Лауренс  настоял  на
своем и наполнил ее бокал очень дорогим и вкусным красным вином, которое
заказал на обед в честь празднования триумфа Таллы в суде. Она вынуждена
была признать, что основатель корпорации высокого мнения о  Соле.  И  не
только это: Лауренс явно симпатизировал ему и обращался с ним чуть ли не
с родственной теплотой. Но если такой проницательный человек, как  Клаус
ван дер Лауренс, столь высоко ценит Сола, чем же объяснить ее неприязнь?
   Из их сегодняшнего разговора было ясно, что  голландец  очень  предан
своей семье. Он объяснил Талле, что его жена не смогла присутствовать на
обеде потому, что у их старшей внучки недавно  родился  ребенок  и  жена
помогает ей.
   - Сол говорил мне, что вы оба разделяете страсть к  одному  из  наших
величайших художников, - заметил старик, пока Талла наслаждалась вином.
   - Да, это так, - кивнула она, слегка нахмурившись. Интересно, что еще
говорил о ней Сол Клаусу ван дер Лауренсу? Хорошо, если  ничего  такого,
что могло бы навредить ее карьере...
   - У меня есть небольшая картина, написанная одним из его учеников,  -
сказал Лауренс и покачал головой. - В  своем  роде  картина  хороша,  но
когда увидишь произведения мастера...
   - Он так точно передает детали... - отозвалась Талла, однако мысли ее
блуждали далеко от любимого художника. Вряд ли  она  ошибается  в  своих
суждениях о  Соле,  но  откуда  это  противоречие  между  ее  враждебным
отношением к нему и уважен