овороты, иначе  придется  бросить  поиски  и
пойти в замок, чтобы взять у кого-нибудь карту лабиринта.
   Талла смахнула слезы: очередная аллея вновь завершилась тупиком.
   Ей было холодно, она  устала  и,  что  хуже  всего,  начала  пугаться
мерещившихся ей в темноте призраков. Не может же она погибнуть здесь  от
холода и голода! Кто-то ведь подстригает эти безупречно  ровные  зеленые
стены, и, кроме того, Луиза хочет погубить их отношения с Солом, а не ее
саму... Если бы Луиза знала правду...
   Талла закрыла глаза.  Надо  немного  отдохнуть,  а  потом  она  снова
попытается найти выход.
   Она напряглась. Ей послышалось, что кто-то  -  Сол?  -  зовет  ее  по
имени.  Она  была  настолько  обессилена,  что  отозвалась  лишь   через
несколько секунд.
   - Сол... Я здесь!.. Здесь!.. - закричала она и  побежала  по  темному
зеленому проспекту, ведомая желанием, чтобы ее спасли, и не  кто-нибудь,
а именно Сол.
   И вдруг он возник из темноты и остановился в конце туннеля.
   - Сол!
   Не колеблясь, Талла подбежала к нему и бросилась в его объятия.
   Слава Богу, Сол здесь! Слава Богу! Она  знала,  что  в  конце  концов
кто-нибудь хватится и начнет искать ее. Конечно, и все же..,  все  же...
Она понимала, что в любом случае разволновалась бы, кто бы ее  ни  спас,
но из-за того, что это сделал Сол, она не сдержала  чувств.  В  объятиях
Сола она могла позволить себе заплакать, дрожа от холода и усталости,  и
раствориться в его тепле, в его крепких надежных руках.
   - Ох, Сол, я так рада, что это ты, - выпалила  она,  не  в  состоянии
сдерживать себя. - Я так счастлива, что ты нашел меня!
   - Я тоже, - услышала она его такой родной голос, хриплый, словно  ему
что-то мешало говорить. - Я тоже.
   Какое странное чувство - обнимать женщину,  по  которой  страдаешь  и
томишься. Любимую женщину, прильнувшую к нему.  Сол  крепко  прижимал  к
себе Таллу, покачивал ее и успокаивал, а она плакала, уткнувшись  ему  в
плечо, и со слезами уходило потрясение от  пережитого.  Именно  так  Сол
успокаивал бы кого-нибудь из своих детей.
   - О, Сол, я думала, что останусь здесь навсегда, что никогда не найду
выхода.., и никто не узнает, что со мной случилось, - призналась  Талла.
Она расслабилась  и  уже  не  боялась,  что  Сол  может  принять  ее  за
малодушную дурочку.
   В ответ он крепче сжал ее.
   - Я никогда бы не допустил этого, - решительно сказал он. - Даже если
бы мне пришлось разорвать этот проклятый лабиринт голыми руками.
   - Не думаю, чтобы граф был этому  рад,  -  выговорила  Талла,  смеясь
сквозь слезы.
   - А мне плевать. Главное - чтобы ты была цела и невредима. Я думал бы
только о тебе, - внезапно охрипшим голосом произнес Сол.
   Талла нерешительно посмотрела на него.
   - Не стоит играть роль трепетного влюбленного, - напомнила она. -  Мы
здесь одни.
   - А кто сказал, что я играю? - возразил Сол. Талле было так хорошо  в
его объятиях, и тут и до Сола дошло, что она не сделала никакой  попытки
высвободиться. Он посмотрел на ее обращенное к нему лицо. В  свете  луны
ее кожа казалась серебристой, скулы и подбородок - необычайно нежными  и
хрупкими, но особенно соблазнительной была ее округлая грудь...
   Сол глубоко вздохнул.
   - Если ты и дальше будешь так смотреть на меня, то мне придется  тебя
поцеловать...
   Талла пошевелила губами, словно пытаясь сказать что-то, но не  отвела
взгляда.
   - Талла, - волнуясь, предупредил ее Сол, и она опустила глаза.
   Она  никогда  и  не  мечтала,  что   все   будет   так   естественно,
непринужденно и в то же время словно предопределено:  вот  они  с  Солом
стоят рядом и их притягивает друг к другу некая неведомая сила.
   Талла прижалась к его груди, а он принялся целовать  ее  -  медленно,
наслаждаясь каждым поцелуем. Сол погрузил руки в ее волосы, по том  взял
в ладони ее лицо, не отрывая губ от сладострастного источника - ее  рта.
Постепенно, почувствовав, что она отвечает ему,  Сол  стал  целовать  ее
более требовательно, более жадно, не сдерживая  себя.  Это  ее  мужчина,
думала Талла, испытывая страсть и желание ответить на томительный зов.
   - Ты ведь знаешь, что  я  люблю  тебя!  -  пробормотал  Сол,  оставив
наконец ее губы и целуя ложбинку между грудей.
   - Я... А ты в этом уверен? - нерешительно спросила Талла.
   - А ты нет? - нежно улыбнулся Сол. Она снова нерешительно  посмотрела
на него.
   - Да... Но я не хотела любить тебя, и до сегодняшнего дня ты тоже  не
любил меня...
   - Что?! Я давно тебя люблю! Возможно, не  с  первого  взгляда,  когда
увидел тебя на свадьбе Оливии, хотя уже тогда запомнил тебя. - Он слегка
пожал плечами. - Когда я узнал, что ты тоже переехала в Хэслвич и будешь
на обеде у Оливии, я подумал... Но потом ты ясно дала понять, что я тебе
неприятен.
   - Потому что я думала...
   - Я знаю, о чем ты думала, - прервал ее Сол.
   - Мне так жаль, - извинилась Талла, - но...
   - Я знаю.
   - А как ты думаешь, что было бы, если б нам не пришлось притворяться,
что мы.., влюблены друг в друга? - спросила она.
   - Я нашел бы иной выход, - нежно заверил ее Сол. - Но к счастью,  мне
не пришлось этого делать. План Люка пригодился мне так же,  как  в  свое
время ему.
   - План Люка... Что ты имеешь в виду? - спросила его Талла.
   - Когда Бобби приехала в Честер, Люк сделал вид, что  у  него  с  ней
близкие отношения, чтобы избавиться от прежней подружки.
   - Как ты от Луизы, - пробормотала Талла и  уютнее  устроилась  в  его
теплых руках.
   - Гмм.., а когда судьба преподнесла мне возможность проделать  то  же
самое, я  вспомнил,  как  хорошо  сработал  этот  план  для  Люка.  Ведь
кончилось тем, что они с Бобби поженились.  Вот  я  и  решил  проверить,
получится ли то же самое у меня.
   - А как ты думаешь, если бы не сегодняшний вечер,  не  Луиза,  мы  бы
когда-нибудь узнали, что испытываем друг к другу? - спросила Талла.
   - Уверен в этом, - убежденно ответил Сол. - Сомневаюсь, что мы  могли
бы долго противостоять основному инстинкту,  особенно  после  того,  как
узнали, как нам хорошо вместе, - прошептал он, а потом нагнул  голову  и
снова стал целовать ее.
   Талле пришлось подождать, пока он закончит, после чего она спросила:
   - А что ты имеешь в виду? Мы ведь никогда не были близки.
   - О нет, были, - с коварной улыбкой ответил  Сол,  а  потом,  склонив
голову, принялся нашептывать ей на ухо во  всех  подробностях,  чем  они
занимались в ту ночь в Гааге.
   Талла уставилась на него.
   - Но я думала, что это был просто сон, - удивилась она.
   - Это был не сон! - засмеялся Сол. - Хочешь, докажу?
   Руки его уже двигались по ее телу, и ее чувства выплеснулись  наружу,
а губы раздвинулись навстречу его губам. Прежние страхи были  забыты,  а
когда Сол осторожно освободил ее грудь из  тесного  корсета  и  принялся
нежно гладить ее, а потом ласкать губами, по телу  пробежала  дрожь,  не
имевшая никакого отношения к холодному ночному воздуху.
   Талла глухо застонала, всем своим существом  отдаваясь  ласкам  Сола.
Откинув голову назад, она выгнула гладкую стройную шею.
   Сол прижал ее к себе и откровенно прошептал:
   - Ты понимаешь, как сильно я тебя сейчас хочу?
   - Я тоже хочу тебя, - призналась Талла, - но...  -  Она  нерешительно
огляделась по сторонам.
   - Да, это не совсем подходящее место, и если мы вскоре  не  появимся,
то за нами пришлют поисковый отряд.
   Он помолчал и, нагнувшись, поправил на ней платье, легко поцеловал  в
губы, а потом прижал к себе, не в силах выразить всю нежность, которую к
ней испытывал. А Талла сомкнула руки у него на шее, словно боялась,  что
он исчезнет.
   - Я так тебя люблю, что ты даже не представляешь!  -  прошептала  она
ему на ухо. А потом, когда Сол отпустил ее, деловито добавила:
   - Давай выбираться отсюда.
   - Да, Оливии уже, наверное, надоело охранять Луизу.
   - Луизу?.. А как ты узнал, что я здесь? - спросила Талла.
   - У нее  из  кармана  торчала  твоя  сумочка.  Сначала  она  пыталась
притвориться, что ничего не знает, но я скоро вытянул из нее правду.
   - Моя сумочка? Я ее уронила. Наверное, Луиза подхватила ее.  -  Талла
слегка вздрогнула. - Ох, Сол.., мне ее так жаль! Она тебя любит.
   - Больше не любит, - сухо заверил  ее  Сол.  -  Полагаю,  что  сейчас
числюсь первым в списке врагов Луизы и застряну там надолго. По  крайней
мере у нее хватило совести сказать, что она собиралась прийти за  тобой,
- мрачно сообщил он Талле, - но. Боже мой, когда я подумал... Я не знал,
что мне с ней сделать - встряхнуть хорошенько или поколотить.
   Сол заметил выражение лица Таллы и покачал головой.
   - Нет, конечно же, нет, - признался  он.  -  Я  никогда  бы  не  стал
применять силу как средство устрашения ребенка, а во  многих  отношениях
Луиза ведет себя как ребенок. - Он помолчал и заговорил серьезно:
   - Ты выйдешь за меня замуж, Талла? - Он  взял  ее  руку  и  поднес  к
губам, а потом  опустился  на  колено  и,  к  ее  изумлению,  сделал  ей
предложение так, словно они и в самом деле жили в восемнадцатом веке.
   - Да, - тихо прошептала она. - Да, да, да!
   - Но ты берешь ответственность не только за меня,  -  предупредил  ее
Сол, когда они наконец выбрались из лабиринта. - У меня ведь есть дети.
   - Я знаю, - заверила его Талла.
   - А это наводит меня на определенные мысли, - добавил Сол, глаза  его
весело заблестели, и сердце Таллы почему-то застучало громче. -  Сегодня
дети ночуют в Куинсмиде,  и  дом  будет  в  нашем  распоряжении.  А  это
значит...
   Он замолчал, и Талла подсказала:
   - Это значит...
   -  Это  значит,  -  нежно  поддразнил  он,  -  что  у  тебя  появится
возможность показать мне, насколько хорошо ты запомнила тот сон,  потому
что, уверяю тебя, я помню  каждую  деталь..,  каждый  поцелуй..,  каждое
прикосновение.., каждый...
   - Сол, - едва дыша, оборвала его Талла, - нас ждут.

ЭПИЛОГ

   - Что ж, все хорошо, что хорошо кончается,  -  сказала  мужу  Оливия,
когда жарким августовским днем они  стояли  на  лужайке  в  Куинсмиде  и
смотрели, как Талла и Сол пробираются сквозь толпу  приглашенных  на  их
свадьбу гостей. - Амелия так очаровательна в роли подружки невесты, -  с
любовью заметила она и, погладив живот, добавила:
   - Она все время спрашивает, сколько ей еще ждать,  когда  у  меня  из
животика появится малыш.
   - Гмм.., шесть месяцев покажутся ей ужасно долгими.
   - Дженни на той  неделе  получила  письмо  от  Луизы.  Девочке  очень
нравится в Италии, и она много работает. Дженни считает, что она наконец
справилась со своей влюбленностью в Сола.
   - Ну, Сол достаточно ясно дал  ей  понять,  что  у  нее  нет  никаких
надежд,  особенно  когда  выяснилось,  что  это  она  заманила  Таллу  в
лабиринт.
   - Да-а... Я думаю, тот шок  пошел  Луизе  на  пользу,  -  согласилась
Оливия. - А как хорошо, что все трое ребят Сола так привязались к Талле!
- заметила она.  -  Особенно  Джем.  Под  влиянием  Таллы  она  начинает
выбираться из своей скорлупки.
   С любовью улыбнувшись Джемайме, Талла слегка пожала ей руку, а  потом
приникла к мужу. Столько усилий, тайных телефонных переговоров,  встреч,
примерок - все это, чтобы увидеть лицо Сола,  когда  он  встретил  ее  у
алтаря и понял, что фасон ее свадебного платья скопирован с того наряда,
который был на ней в ту ночь, когда он объявил ей о своей  любви.  Когда
Оливия сообщила ей, что, судя по ажиотажу  среди  местных  фотографов  и
газетчиков, их с Солом свадьба  обещает  стать  главным  событием  этого
лета, Талла только рассмеялась:  не  для  фотографов,  а  для  Сола  она
заказала себе такое замысловатое платье, вела долгие обсуждения фасона и
рисунка. Все это стоило той единственной секунды,  когда  в  церкви  она
увидела его глаза...
   - Я тебе еще не говорил, как ты прекрасна? - спросил Сол Крайтон свою
супругу.
   - Конечно, говорил, папочка, - ответила за Таллу Джемайма. -  Ты  уже
много-много раз говорил это.
   Через голову дочери Сол бросил на Таллу взгляд.
   - Ты уверена, что мы  правильно  поступаем,  беря  с  собой  детей  в
Португалию? Тебе предстоит тот еще медовый месяц!..
   Хотя он улыбался, Талла поняла, что означала мелькнувшая в его глазах
тень, потому что они уже обсуждали это. Ночью, когда она,  счастливая  и
утомленная страстными ласками, лежала у него в руках, Сол спросил: "А ты
уверена, что не пожалеешь, если мы возьмем детей с собой  в  Португалию?
Мне кажется, это несправедливо  по  отношению  к  тебе.  Ведь,  в  конце
концов, это твой медовый месяц..." - "Наш медовый  месяц,  -  решительно
поправила его Талла. - Да, я уверена. Мы будем одной семьей,  Сол,  и  я
хочу, чтобы дети понимали: я люблю их, как любишь  их  ты.  Может,  я  и
жертвую радостью быть с тобой наедине, но ни на какую бы другую жертву в
мире я не пошла бы с большим удовольствием. Дети должны привыкнуть,  что
я вошла в твою жизнь и в их жизнь тоже и ничто не нарушит их отношений с
тобой. Конечно, я была бы рада поехать с тобой вдвоем, - призналась она,
- но мы с тобой взрослые, а дети есть дети..." - "Такой женщины, как ты,
больше нет на свете. Ты знаешь об  этом?"  -  прошептал  ей  Сол.  Талла
улыбнулась и прижалась к нему теснее. Ей не хотелось  поправлять  его  и
говорить, что она просто очень сильно любит его...
   Она вспомнила тот  разговор  и  ту  ночь,  покачала  головой  и  тихо
сказала:
   - У нас будет чудесный медовый месяц, и к тому же дети будут с нами.
   Она понимала его чувства: Сол мечтал начать новую  семейную  жизнь  с
одинаковой  для  них  обоих  стартовой   площадки,   чтобы   они   могли
сконцентрироваться друг на друге, однако, несмотря на это, Таллу  больше
всего заботили дети.
   Она полюбила их, и не только из-за того, что они  были  детьми  Сола.
Теперь, когда она хорошо узнала его и обстоятельства его первого  брака,
она готова была отдать им всю душу.
   Почувствовав, что Сол не сводит с нее глаз, Талла тоже посмотрела  на
него.
   - Ну, по крайней мере у нас в распоряжении сегодняшняя ночь, - шепнул
он. - Дети останутся у Оливии.
   - А мы заедем за ними в восемь,  чтобы  не  опоздать  на  самолет,  -
напомнила ему Талла с улыбкой.
   И по выражению  ее  лица  Солу  было  нетрудно  догадаться,  с  каким
трепетом ждет она наступления ночи и с какой надеждой смотрит в будущее.



   Пенни Джордан
   Суровый урок


   ГЛАВА I

   Сара удобно устроилась под ивой, прислонившись  спиной  к  стволу,  и
закрыла таза. Мягкий плеск воды навевал сон, но она решительно  отогнала
его, напомнив себе, что хотела поразмышлять в тишине о своем будущем,  о
дальнейшей работе: коллег по школе раздражало чрезмерное внимание Сары к
проблемам учеников. По их мнению, это мешало ее работе преподавателя.
   Сара упорно не желала следовать совету своей двоюродной  сестры,  что
только сон может избавить ее от страшного переутомления. Она была  изму-
чена, опустошена и абсолютно неспособна привести свою жизнь  в  порядок,
направив ее вновь по тому пути, который выбрала в университетские годы.
   Тогда все казалось предельно просто: она получит диплом, начнет рабо-
тать учительницей, будет подниматься вверх по служебной лестнице,  может
быть, даже перейдет в частную школу, а потом, годам к тридцати, попробу-
ет получить место директора.
   И вот ей уже 27 лет, и она вынуждена признать, что ее  первоначальный
план не учел одного очень важного момента, ведь она и  не  догадывалась,
что ученики, их жизнь и их проблемы так  захватят  ее,  что  собственные
нужды, планы и сама жизнь полностью растворятся в желании помочь им.
   Истощение - именно так определил доктор состояние безмерной  физичес-
кой и нравственной усталости, которая охватила все ее существо в середи-
не прошлого семестра. Начальство отнеслось к этому диагнозу  равнодушно,
заявив ей, что эти трудности она накликала на себя сама: никто не просил
ее заниматься организацией внешкольного досуга и принимать так близко  к
сердцу все беды и заботы своих учеников.
   В той школе, где она работала, учителя менялись часто: быстро устава-
ли от проблем, связанных с детьми, многие из которых жили  в  неблагопо-
лучных семьях, и работать с ними было тяжело. Но  Сара  также  понимала,
что большинство из них могли бы ответить на добро добром. Сара  вздохну-
ла. "Забудьте о работе, - советовал ей доктор. - Поезжайте  куда-нибудь,
расслабьтесь, полежите на солнышке, успокойтесь...
   Вот почему Сара и оказалась в Шропшире, в  этой  тихой  деревушке,  у
своей двоюродной сестры и ее мужа, где, как обещала ей Салли, она сможет
найти покой, в котором так нуждается.
   Росс и Салли поженились два года назад; Росс работал  в  машинострои-
тельной фирме, а Салли была дизайнером и работала над заказами  в  своем
маленьком кабинете на первом этаже их очаровательного  домика  -  бывшей
фермы. Приезд Сары они встретили с радостью; большую часть дня Сара была
предоставлена самой себе. Именно этого она и хотела -  по  крайней  мере
так советовал ей доктор. И действительно, уже через две недели все  неп-
риятности стали уходить, и ей подумалось, что не всем так везет, как ей,
не у всех есть сестры, живущие в деревне, куда можно сбежать от  изматы-
вающей, удушливой городской жары, которая уже долго стояла над  Англией.
В телевизионных НОВОСТЯХ показывали высохшие, потрескавшиеся поля и пар-
ки, ручьи, где не было воды, городские улицы с мягким от зноя  асфальтом
и высокое голубое безоблачное небо.
   Всплеск воды в ручье заставил ее открыть глаза, и  она  увидела,  как
рыба - большая форель - выпрыгнула из воды, охотясь за мошкой.  Это  на-
помнило ей детские походы на рыбалку с отцом и братом. Сейчас ее родите-
ли были в Канаде, в гостях у Джона и Хитер и их сыновей-двойняшек,  поэ-
тому приглашение Салли оказалось просто даром Божьим.
   Сара всегда дружила с Салли, которая была старше ее на три года.  Два
года назад Сара была главной подружкой на свадьбе Салли и Росса, правда,
после этого они год не виделись.
   Потрясение, которое испытала Салли на платформе при виде Сары и кото-
рое она постаралась скрыть, тут же сменилось  озабоченными  расспросами,
отчего она так похудела, почему у нее потухли глаза.
   И первое время никто не поверил бы, что Саpa моложе своей сестры. Са-
ра это признавала, но постепенно, давая отдых своему телу  и  расслабля-
ясь, она начала понемногу набирать вес, перестала казаться  костлявой  и
становилась вновь стройной, кожа  снова  приобретала  привычный  цвет  и
блеск. Когда у человека ярко-рыжие волосы, то всякое утомление  -  физи-
ческое, эмоциональное или умственное - очень отражается на  лице,  конт-
растирует с его цветом, и эффект получается просто ужасный. За  те  дни,
что Сара провела в деревне, лицо ее снова  приобрело  мягкий  персиковый
оттенок, и накануне за ужином Росс шутливо  заметил,  а  утром  и  Салли
подтвердила, что теперь она опять становится той ослепительной рыжеволо-
сой красавицей,  которая  привлекала  внимание  всех  мужчин  и  вызвала
столько толков на их свадьбе. В ответ Сара состроила гримасу - сама  она
никогда не считала себя ни красивой, ни особо сексуальной.
   Она пошевелилась, стараясь не вспоминать о тех трудностях, с которыми
столкнулась, когда только начала учительствовать и коллеги-мужчины и да-
же ученики старших классов не  принимали  ее  всерьез  из-за  внешности.
Именно сочетание ярко-рыжих волос, удивительных зеленых глаз,  выступаю-
щих скул, твердо очерченного подбородка, унаследованного от матери, при-
давало ее внешности чувственный оттенок.
   В отроческие годы такая внешность порождала массу проблем, часто  вы-
зывая враждебное отношение представительниц прекрасного пола,  лишая  ее
возможности, с одной стороны, подружиться с ними, а с другой, давая муж-
чинам основание считать, что  она  куда  более  сексуально  озабочена  и
предприимчива, чем это было на самом деле.
   В университете она обнаружила, что лучший способ  избежать  подобного
рода неприятностей - это соз